A Most Profound Quiet

По началу мы все идем единой дорогой, но у каждого появляется своя тропинка, полная поворотов и опасностей. Испытания, которые попадаются нам на этом сложном пути, даны не просто так. Это как тест. Достоин ли ты добраться до конца и получить желанный приз? Самые сильные без труда преодолевали препятствия и оказывались счастливыми, а самые слабые конечно же выбирали путь легче или сходили с дистанции. Это коснулось и меня. Каждый день казался мне пыткой. Вроде ничего особого и не случалось, но чувство пустоты не покидало меня и остается по сей день. Оно подобно лучшему другу. Товарищу, который никогда не покинет и знает обо всех переживаниях, только вот разрывало изнутри все больше и больше, и не давало спокойно заснуть. Потребность постоянно погружаться в пучину мыслей выполняла свою роль в этой «игре». Еше в раннем возрасте нас учат о понятиях «добра» и «зла», но понять сущность этих слов можно лишь пережив на себе то, что заставит задуматься над всем, что происходит. Заставит не просто задуматься, а прийти к мысли, что возможно жизнь действительно некая игра, а злодей в ней ты. Ведь именно ты принимаешь выбор и дальнейшие события развиваются в зависимости от того, что было выбрано. И если в период детства нас стараются уберечь от жестокости, прикрывая это всяческими иллюзиями, что всё прекрасно, а то, что хочешь может достаться взмахом волшебной палочки или вежливой просьбой, то к моменту взросления, мы начинаем понимать. Понимать, что волшебство не наступит, пока ты не переживешь все физические и моральные потрясения. Иначе никак. — Над чем задумался, малой? — последовал очередной банальный вопрос от кого-либо из моих знакомых. Я не считал нужным рассказывать им всё то, что было описано мной ранее. Каждый имеет свои проблемы, зачем же забивать голову тем, что касается совершенно другого? Всё же, нужно было что-либо ответить, чтобы окончательно не отстранится от общества. — О радуге. — И что же в ней такого особенного? Это просто природное явление. Прекращай летать в облаках, мы соскучились по старому Алексу. — эти слова ничуть не заставляли меня задуматься, но продолжать диалог с простофилей Джеймсом не было смысла. Ему не дано было понять, что люди меняются, а хороший друг должен поддерживать при любой беде. Возможно это я простофиля, а он просто очередной эгоист, искавший в этом общении выгоду для себя. — Просто считал, сколько в ней красок, — через силу улыбнувшись, ответил я, и собеседник еле сдерживая смех начал отдаляться по коридору. На самом деле, я не думал о радуге, но если бы и думал, то ответил что-нибудь вроде филосовских рассуждений о жизни. Ведь она появляется после дождя, также, как и выходные после тяжелой рабочей недели. Это вроде спасения. Надежды на то, что твоя тропинка окрасится яркими красками, тучи уйдут, а ты с легкостью продолжишь путь. Ещё несколько лет назад моя жизнь была подобна космосу. Казалось, будто всё, что творится вокруг — прекрасно, но также была неизвестность. Звёзды, которые манили своим светом, были вдалеке, а окружающий мир был чужд и неприветлив. Приятели, вроде Джеймса и компании напоминают мне планеты. Постоянные гиганты, которые никогда не покинут звёздную систему, но не так прекрасны, как искры и свечения на тёмном, бездушном фоне. Все эти годы я просто летал в невесомости. А потом я встретил его. Моего лучшего друга. Бывшего лучшего друга. Того, к кому я готов кинуться в объятия без всяких раздумий и вместе следовать за солнцем. Он ушел два года назад, но его улыбка и слова навсегда останутся у меня в памяти. Майкл, ты изменил меня. Спасибо. Но я никогда не забуду, что ты по-настоящему считал меня лишь развлечением. Трудно представить, что в наше время есть рабство, но я чувствовал себя именно так. Прекрасно понимая, что это не может быть нормальной дружбой, я ничего не мог с этим поделать. Не мог сказать «нет» и распрощаться навсегда, также не мог повлиять на его сущность. Майк приходил только тогда, когда ему требовалось что-либо от меня, а потом пропадал на длительное время. Было очень больно и обидно, но кто сказал, что душевную боль нельзя заглушить? Поднося к руке лезвие, чтобы оставить ярко-багровый надрез, я думал, что это делаю не я. Это делал он. Тот, кто заставляет меня идти на такой необдуманный подростковый поступок. Сколько раз Майкл пытался отговорить меня от этого, но после его действий сразу становилось ясно одно. Он просто строил из себя хорошего друга, знакомого, приятеля, или кем он меня считал для себя, но никак не в целях заботы. Это тоже ранило. Сильнее, чем какие-либо шрамы или ожоги. Многим кажется, что это ужасно, некрасиво и глупо, но я не мог согласиться с их мнением. Мне пришлось на это идти, но я не был жертвой обстоятельств. Рано или поздно каждый всё равно узнает, что и у космического пространства есть предел. Хотя эти шрамы были глубокие, они меня не беспокоили, ведь я хранил глубочайшее молчание, дабы не стать обузой или «тем, кто испортил настроение». Это было сложно, но ещё сложнее — забыть его.