По правилам и без

— Мы были пьяны. Я себя не контролировала. Да мало ли что можно сделать под огромной дозой алкоголя в крови?! — Серьезно? Пара бокалов вина для тебя огромная доза? — Не начинай, — он тряхнула головой. — Люди вон убивают под воздействием алкоголя, а мы… всего лишь переспали. Да. Точно. Всего лишь. — Искренне хочу верить, — Одинцов поставил перед женщиной кружку с кофе и опустил туда три кусочка сахара. Все, как она любит. — Что ты оправдываешься перед собой. Потому что если пытаешься оправдаться передо мной, то, во-первых, это совершенно не нужно, а во-вторых, выглядит жалко. Еще хуже, чем мои оправдания на тему, почему я не сдал отчет вовремя или опоздал. Понимаешь? — Понимаю, — тяжело вздохнула Воронина. — Понимаю, Сереж. В качестве оправдательной речи не сгодится. — Я надеюсь, ты не собиралась так оправдываться перед Мартыновым, — он слегка скривил губы, показывая легкое презрение. — Он узнает. Он обязательно узнает… *** Все началось с того, что Марина вчера вечером в отделе сообщила Сергею о том, что у нее через три дня свадьба. Одинцов новость принял довольно равнодушно, ну, свадьба и свадьба, давно все к этому шло. А потом, уже ближе к ночи, Воронина заявилась к нему домой и легко потрясла пакетом, в котором что-то звякнуло. — Отметим? В пакете оказалось вино, виноград и сыр. Старший лейтенант долго цокал языком, глядя на все это безобразие, а потом достал два фужера. — Раз отмечать, то отмечать красиво. *** — И как же он, по твоему мнению, узнает? — Одинцов иронично приподнял бровь. — Ты ему сказала, куда поедешь? — Нет. Просто сказала, что ночи до свадьбы я проведу отдельно от него… Сергей тихо усмехнулся. — Вот и успокойся. Если ты сама не скажешь, то он ничего не узнает. Я буду молчать, обещаю. *** Двух бокалов вина Марине хватило, чтобы расслабиться чуть больше, чем обычно. Она сидела рядом с Сережей, положив голову ему на плечо и поджав под себя ноги. Пуговицы на ее блузке были растегнуты чуть больше, чем надо, и Одинцову сверху открывался просто прекрасный вид. На самом деле, он не думал ни о чем таком. Каким бы бабником он не был, уводить девушек у других мужчин для него было табу. А уж тем более в этом случае. Теперять подругу в лице Марины из-за того, чтобы удовлетворить себя и свое эго, он не собирался. Но сама Марина видимо так не думала. После очередного глотка кислой гадости она кончиками пальцев провела по ноге старшего лейтенанта, вызывая у того легкую дрожь. — Марин, ты… — Тшш, — она прижалась губами к его шее, едва коснувшись языком чувствительной кожи. — Пытаешься меня соблазнить? Капитан провела языком по его шее вверх и легонько прикусила мочку уха. — А почему бы и нет, Одинцов? .. *** — Ты должен был меня остановить! — воскликнула Марина, покрываясь легким румянцем от воспоминаний о том, что она вчера вытворяла. — Серьезно? — он иронически приподнял бровь. — Это еще почему? — Потому что… Потому что… — она закусила губу. *** Вспомнить, как и почему она оказалась на его коленях, Марина не смогла. Да и не хотелось. Просто хотя бы потому, что теплые губы, целующие ее так страстно, и руки, лежащие чуть пониже талии, лишали всякого рассудка. И если бы в данный момент рядом с ней кто-нибудь угонял машину, она бы точно ничего не сделала. Хотелось большего. Изнутри будто разрывало от этого желания почувствовать его всего, поэтому она не долго думала, стягивая с него футболку. А его руки уже нагло расстегивали молнию ее юбки. Марина не была против, вовсе нет. Именно тогда в памяти вспыхнуло воспоминание, что с Сашей она всегда раздевалась сама. Всегда. Когда руки Одинцова оказались под ее блузкой, мозг вообще отказался воспринимать реальность. Хотелось только одного. *** Воронина рассеяно мешала кофе и смотрела на руки Сережи, лежавшие на столе. Опера молчали, и, пользуясь этим молчанием, Марина рассматривала кисти своего напарника. И почему она раньше не замечала, какие красивые у него пальцы? А потом капитан вдруг резко мучительно покраснела, вспоминая, что творили эти пальцы с ее телом этой ночью. *** Она тихо хныкала, когда Одинцов нежно, едва касаясь, гладил ее внутреннюю поверхность ее разведенных бедер. Как они оказались в спальне старшего лейтенанта, отпечаталось в ее памяти лишь смутными отрывками. Кажется, они снесли вазу. Или не вазу, но что-то точно разбилось. Ей не удавалось свести ноги, хотя очень хотелось прекратить эту пытку. Из одежды на ней было целое ничего, да и на нем, в принципе, тоже. И не было никакого смущения, совершенно. Осталось лишь голое, ничем не прикрытое желание. Брать, отдавать, и снова брать. Желание обладать этим человеком без остатка. Голова кружилась, губы пересохли, из груди рвались лишь хриплые стоны. А он просто все так же продолжал ласкать ее бедра, с полуулыбкой наблюдая за тем, как Марину выгибало на его кровати. *** Она потерла свои щеки и глотнула обжигающего напитка. Прийти в себя не помогло. — По-моему, — задумчиво сказал Одинцов. — Ты себя накручиваешь. — А вот и нет! — с жаром возразила она. — Ничего я себя не накручиваю. Мне больше всех надо что ли?! — Это был просто секс. — Мне все равно! — Уверена? *** Он ждал. Он ждал, что она начнет умолять его о большем. Потому что она была на самой грани. Безумные глаза, уже кровоточащие царапины на плечах старлея и шальные руки все время тянущиеся к низу живота. Он, правда, не давал ей касаться себя. Уводил руки, целовал ее пальцы, но и сам не касался. — Пожалуйста! — крик перемешался со стоном. — Пожалуйста, Сережа, пожалуйста! И, о господи, для него ее просьбы были райской музыкой. Он чередовал быстрые толчки с медленными, вертел ею, как хотел. Марина была податлива, как пластилин, и каждый раз, когда он входил в нее по-новому, она думала, что лучше уже быть просто не может. А потом он снова менял угол проникновения и все повторялось сначала. *** — Нет. Не уверена. — В том, что тебе все равно, или в том, что это был просто секс? — Одинцов! — ее возмущенный вопль заставил его рассмеяться. — Расслабься, — весело посоветовал ей Сережа. — Ты слишком напряжена. Но мне нравится, как ты краснеешь. *** Она кончила в его руках, в оргазменных судорогах сжимаясь вокруг него и утягивая его за собой. Его губы в это время терзали ее шею, и где-то на задворках сознания проскочила мысль, что завтра она будет похожа на леопарда. После оглушительного оргазма она почти сразу отключилась. Но эти несколько минут ласковых поцелуев добили ее окончательно. Теперь ей стало понятно, что выражение «голова в облаках» — это не глупая метафора, а реальное состояние. Марина всегда смеялась, когда в дешевых любовных романах описывалось что-то такое. Никогда не верила, что в реально жизни можно такое испытать. Их секс с Сашей был скучным и очень однообразным. Иногда она даже не могла кончить. И то, что проделал с ней Одинцов заставило ее наконец почувствовать себя настоящей женщиной. Любимой и желанной. *** — Это был лучший секс в моей жизни. И я не вру, — тихо призналась она, глядя куда-то в окно. — Серьезно, я не испытывала такого ни с кем. Вообще. Никогда в своей жизни. И знаешь… С тобой я впервые чувствую себя так… уютно. Тепло. Чувствую себя женщиной, а не капитаном. — Воронина, — позвал он ее и, когда она посмотрела ему в глаза, спросил: — Ты же помнишь, что у тебя свадьба через три дня? Эти слова заставили ее возмутиться. — Одинцов! Я сижу на твоей кухне в твоей футболке, пью твой кофе из твоей кружки, почти признаюсь тебе в том, что я тебя… А ты смеешь говорить мне о какой-то там свадьбе?! — Чш, — он прижал палец к ее губам и обвел их по контуру. — Это я еще не вспомнил, что мы на работу опаздываем… Ты сейчас такая красивая… — А может, и черт с ней, с этой работой? И со свадьбой тоже… Я просто теперь не смогу вернутся к нему. — И не нужно. Оставайся. *** P.S Стоит ли говорить о том, что в тот день на работе они так и не появились, а свадьбы Марины Ворониной и Александра Мартынова так и не было?