You got me

Генерал Хакс слышит шаги ровно в тот момент, когда выключает воду в душе. Уголки его губ подрагивают, но он не позволяет себе улыбнуться. Следом за этим до него доносится скрип стула, который, по всей видимости, двигают с нечеловеческой силой, и Хакс позволяет себе выдержать небольшую паузу, прежде чем выйти из душевой. — Теряешь хватку, генерал. Если бы тебя пришли убить, то явно не стали бы ждать, пока ты закончишь мыться. — Не думаю, что здесь кто-то может покушаться на мою жизнь, — Хакс намеренно выделяет это слово, однако посетитель не обращает внимания. — Штурмовики, генерал, если ты запамятовал, в последнее время большие выдумщики. — Только один и далеко не самый лучший, — с влажных волос по спине стекает вода, и это не нравится Хаксу. — Удивительно, что тебя волнует моя жизнь. — Меня волнует каждый достойный боец на службе Первого Ордена. Ты — лишь один из многих, так что советую не обольщаться. Хакс не обращает внимания на выпад и возвращается в душевую за пижамными штанами, с превеликим удовольствием снимая полотенце с бёдер и вытирая мокрую голову. Когда он возвращается, Кайло — будто нарочно выжидал — небрежно бросает свой шлем на пол, и помещение заполняет глухой звук. В голове Хакса рождается мимолётная мысль, что Кайло смертельно устал от образа, который навязал сам себе. Хакс немедленно гонит эту мысль прочь и, облокотившись на косяк, интересуется нарочито небрежно: — У тебя есть запасной? — Что? — Растерянность на лице Кайло поистине трогательна. — Ничего. — Следил бы лучше за своим языком. — Всенепременно, — кивает Хакс, отмечая про себя, что владыка Вейдер не потерпел бы подобной наглости. Равно как и не был замечен за посещением своих генералов во время их отдыха. — Так вы хотели сообщить мне нечто важное? — Хакс ложится на постель, скрещивая руки на груди. — Если нет, я бы хотел подремать. — Вас так истощила погоня за Сопротивлением, генерал? — Все люди устают, — парирует Хакс. — Даже я. Даже вы. Он ожидает, что на его горле в любой момент могут сомкнуться длинные холодные пальцы, однако этого не происходит. Вместо наказания Кайло щёлкает застёжкой плаща, аккуратно вешает его на стул и стягивает ботинки. Хакс тихо вздыхает, наблюдая за развернувшимся действием. По сравнению с облачением владыки Вейдера, костюм Кайло не выглядит таким уж громоздким, что, впрочем, не делает его менее неудобным. Тем не менее, Кайло расправляется с ним довольно быстро, и Хакс слышит тихий скрип двери душевой. Ему вовсе не хочется спать — напротив, он бодр как никогда в жизни. Койка, прогибающаяся под дополнительным весом Кайло, с трудом позволяет Хаксу сохранить самообладание. — Тебя что-то волнует, — Кайло лениво поворачивает голову. — Ничего существенного. — Я это чувствую. Выдержка Хакса — его гордость, однако в этот раз гордиться становится решительно нечем. — Хакс, — повторяет Кайло, и от звука своего имени, произнесённого его голосом, Хакса едва заметно трясёт. Он поворачивается и позволяет себе улыбнуться. — Ты владеешь Силой, мог бы и сам догадаться, — Хакс зарывается пятернёй в густые волосы Кайло, лишая его возможности ответить. Пожалуй, это одна из немногочисленных слабостей генерала — ласкать вьющиеся пряди Рена и уделять особенное внимание основанию шеи. От массирующих движений Кайло попросту теряет голову. Так случается всегда, и этот раз — не исключение: Кайло закрывает глаза и подаётся навстречу руке, безмолвно прося ещё. Хакс никогда не скупится на ласки, но всякий раз стремится разнообразить их. Он тянется вниз и легко гладит член Рена, внимательно следя за лицом. К его удивлению, Кайло не возражает — он толкается бёдрами в его ладонь и сжимает кулаки, контролируя себя. — Я хочу кое-что сделать, — слова Хакса удивляют его самого, но отступать уже поздно. — Если ты, конечно, позволишь. Кайло смотрит ему в глаза, кажется, целую вечность, и Хакс невольно любуется им. Назвать Рена красивым у него не поворачивается язык, однако внутренняя борьба неожиданно преображает Кайло так, что он словно излучает невыносимо яркий свет, который невозможно не заметить. — У нас мало времени, — говорит он, и Хакс понимает — это согласие. Хакс догадывается, что у Рена нет подобного опыта — никакого опыта, если уж на то пошло. Тем приятнее доставлять ему удовольствие; тем приятнее быть первым. Наклонившись, Хакс облизывает головку, и вязкая ниточка слюны со смазкой тянется, когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на реакцию Кайло. Его грудь тяжело вздымается, а на лбу начинает блестеть пот: Рен сдерживает себя непонятно с какой целью. Хакс не интересуется — до поры до времени — и вновь облизывает член, на этот раз, заглатывая наполовину. До его ушей доносится странный звук, и Хакс отвлекается, когда он повторяется. Кайло с силой впивается ногтями в свою ладонь, пытаясь болью перекрыть удовольствие, на которое столь охотно отзывается его тело. — Кайло, — Хакс редко зовёт его по имени, однако сейчас это необходимо. — Самобичеванием займёшься потом. Кайло смотрит на него столь свирепо, что Хакс буквально лишается дара речи. Когда из его рта, несмотря на все усилия, не вылетает ни слова, Рен тихо смеётся. — Я ведь сказал, что у нас мало времени, — даже находясь в столь уязвимом положении, он продолжает вести в игре. Хакс запускает руку в штаны и сжимает свой член, представляя, что это — рука Кайло. — Читать мысли я тоже умею, — Рен со свистом втягивает воздух: эта картина пришлась ему по душе. — Ты видел, как я обращаюсь со световым мечом; как я сжимаю его рукоять. Неужели именно мои боевые приёмы родили в твоей голове подобные фантазии? Хакс прикусывает кожу чуть пониже пупка и вновь не удерживается от улыбки, слыша шипение. Скоро Кайло забудет не только насмешки, но и своё имя. Он расслабляет горло, полностью заглатывая член, и протяжный стон Кайло служит совершенной музыкой для его ушей. Хакс закрывает глаза, ласкает поджавшиеся яички и помогает себе рукой, двигая ей в унисон со своей головой. Он выпускает член изо рта с пошлым чмоканьем, облизывая губы, чувствуя, как Кайло внимательно следит за каждым его движением. Когда Хакс вновь насаживается на член, Кайло не заставляет себя ждать: он плавно вскидывает бёдра, растворяясь в нахлынувших на него чувствах, думая лишь о восхитительном тёплом рте генерала, который ублажает его. Рен чувствует то, что и Хакс, и прибегает к Силе для совершенно постыдных вещей: он управляет рукой Хакса. Кайло хочет сказать, что, несмотря на все усилия, нельзя забывать про себя, однако построить осмысленную фразу для него в этот момент — целый подвиг, который он откладывает до следующего раза. Хакс понимает, что ему вернули дар речи, в момент, когда он начинает слышать свои собственные стоны. Вибрация в горле отдаётся в члене Рена приятными импульсами, что не менее ново и приятно для него. Хакс хочет попросить о возвращении контроля над своей рукой, но перестаёт об этом думать, когда пальцы оттягивают крайнюю плоть, оголяя невероятно чувствительную и сочащуюся смазкой головку. Он решает повторить этот приём с Кайло и не прогадывает: его имя вперемешку с ругательством выглядит лучшей наградой. — Я бы поимел тебя, — Хакс говорит открыто и без увёрток, но не решается посмотреть на Рена. — Я готов поклясться под присягой верховному лидеру, что хочу этого. — Я тебе верю, — отвечает Кайло, и от его движений член влажно мажет по щеке Хакса. — Ты подвержен многим соблазнам. Слушать рассуждения о Силе в такой момент Хакс категорически не желает. Он возвращается к прерванному занятию, ускоряя темп и внутренне ликуя: мышцы живота Рена заметно напрягаются, а член так и сочится влагой — сосать такой одно удовольствие. Хакс чувствует, что Кайло приближается к финалу и старается отсрочить этот момент: когда ещё Рен добровольно передаст бразды правления в его руки. — Хакс… — голос Кайло совершенно иной: похоть смешивается с желанием получить разрядку, и хоть он не начинает умолять, этого вполне достаточно. Хакс полностью расслабляется, подчиняясь ритму Кайло и следуя ему. Его собственная рука, ведомая Силой, сжимает член у основания, не позволяя получить разрядку раньше. Одна мысль об этом заставляет Хакса потеряться, а его язык — сделать пару дразнящих мазков по головке. Это переполняет чашу терпения Кайло; его тело будто каменеет, пытаясь удержать себя на безумно приятной и безумно мучительной грани ещё доли секунды, а затем он отпускает себя. Первые капли попадают на язык, и Хакс спешит отстраниться — не полностью, но так, чтобы горячая струя наполнила его рот. Его тело бьёт мелкая непроизвольная дрожь, а язык размазывает горьковато-сладкое семя по всему рту и жадно просит ещё. Хакс пачкает губы, собирая остатки семени с головки, и в этот момент Сила отпускает его. Он пачкает руку и штаны, прибегая к рваным движениям, и обессилено кладёт голову на ногу Кайло. — Ты оценил моё мастерство? — в срывающемся тоне Рена слышны нотки гордости. Хакс улыбается — третий раз за этот вечер — и позволяет себе запечатлеть поцелуй на внутренней стороне бедра. — Я бы хотел оценивать его чаще, — он поднимает голову, любуясь вспотевшим и растрёпанным Реном. — Тогда постарайся раздражать меня больше, — Кайло усмехается в ответ.