Богатый омежка

      Всем привет! Меня зовут Лухан и я — альфа. Альфа — девственник. Да, бывает и такое. Я очень стеснительный и несамостоятельный, потому что у меня есть чересчур заботливая старшая сестра. Нет, я ее не виню… Хотя, да, я ее виню… Я шестнадцатилетний красивый мужественный китайский парень и я ученик средней школы. Ах, да, чуть не забыл, я - гей!       А сейчас я вам расскажу пару фактов обо мне и моей семье.       У меня есть старшая сестра, как я уже говорил. Ее зовут Джинг и она девушка-омега, а пахнет она, как зефир, вот почему я именно эту сладость терпеть не могу! Она милая, добрая, но своенравная девчушка. Ей восемнадцать лет. Она довольно стройная и, так сказать, с выпуклостями. Каждый второй в колледже ее хочет поиметь, но она не подпускает ни одну душонку даже сесть с ней за парту. Она стала очень закрытой, но не со мной. Она весьма не глупая, но все равно не понимает, как я могу любить мальчиков.       Мама… Папа… Они погибли три года назад в автокатастрофе. Пьяный водила на огромной грузовике на высокой скорости не следил за дорогой и не заметил пикап, выезжающий на зеленый свет светофора с права… Выжить там было не реально… Мы же в этот день остались целыми лишь по чистой случайности: по традиции нашей семьи — каждый воскресный вечер, перед буднями мы всей семьей едим закупаться в торговый центр, но на этот раз для нас с Джинг было исключение: я настоял на еще одном дне у бабушки, а сестра пошла гулять с друзьями, и мама с папой отправились по магазинам одни… Лучше бы мы тогда поехали с родителями и все умерли… Я видел, как сообщили бабушке, как она тогда плакала. Ей позвонили спустя час после случившегося и это произошло совсем не далеко, через пару кварталов… И почему мы не слышали грохота, ведь от такой машины его слышно на десятки км? .. Была середина октября, послезавтра у меня должен был быть День Рождения… Мы с бабушкой выбежали раздетыми на улицу и сломя голову бежали к месту происшествия. Я до сих пор помню эту картину, как будто я все еще стою там и вижу как холодные трупы родителей отвозит машина скорой помощи: размозженный в хлам папин пикап, кровища на треснутом лобовом стекле, всюду по периметру осколки стекла и металла, левая задняя дверь оторвана, а с заднего кресла на асфальт потихоньку вываливаются продукты, которые, видимо, веселые, не предчувствовавшие беды, родители везли домой. Грузовику хоть бы хны… В тот момент я не замечал ничего: ни звуков сирены, ни бурные обсуждения толпы произошедшего, ни споры полицейских с не трезвым нарушителем… убийцей… Наша машина была праворульной, а перед нами она предстала именно с папиной стороны, со стороны водителя. Его кровавая ободранная рука безжизненно болталась в пустом окне дверцы.       - Почему их до сих пор не вытащили? — спросил я тогда, на что мне ответили:       - Парень, не твое дело. Отойди отсюда, мешаешь работать, — заявил один из служащих скорой помощи, на этих словах мисс Грем, так я называл бабушку на английский монер, не на шутку разозлилась:       - Это его родители, а вы «не твое дело»?! Да, почему их до сих пор не вытащили? .. — бабушка махала руками и еще что-то кричала, а, я воспользовавшись ситуацией, подбежал к когда-то машине.       Я понимал, что родители мертвы и не что их не спасет, но не повидаться с ними для меня было, что дышать без кислорода: вроде дышишь, а эффекта нет. Я взял папину руку и сильно-сильно сжал. Я ни о чем не молил, не просил, я просто посмотрел сначала на папу, потом на маму и в этот момент еще сильнее сдавил отцовскую ладонь. Я услышал какое-то шебуршание и даже что-то наподобие писка, я даже на секунду подумал, что это могла быть Джинг, но, оказалось, родители взяли на «прогулку» нашего пса Билла, он еще был жив и я крикнул в толпу:       - Сюда, на помощь! Скорее! Ну же, здесь есть живые! — сначала меня начали оттаскивать, но потом заглянули на задние сиденья и увидели раненого, истекающего кровью, пса, — Это Билл — наш пес, помогите, пожалуйста. — это был последний раз, когда я плакал, не когда моих родителей «размазали по асфальту», а когда я думал, что дорогой мне друг оставит меня прямо сейчас на моих глазах. Они его вытащили. — Аккуратней! — шмыгнув носом, я попросил работника скорой медицинской помощи.       - Это же пес, — заявил он мне, а я опрокинул на него грозный и не одобряющий взгляд. Он понял, что сморозил глупость и осторожней начал обращаться с Биллом. — Все будет хорошо, парнишка, ты лучше сядь, отдохни. — он посмотрел в сторону их бело-красной машины и продолжил заниматься моим другом.       Когда пса положили на каталку, я впился в ее поручни и молил взглядом не оставлять меня, хотя бы сейчас. Мы вместе с бабушкой поехали в больницу и ждали новостей на счет Билла. Ждать новостей о родителях было бессмысленно.       В этот день много нервов я потерял и в эту самую секунду, когда я, вот-вот успокоившись и принявши тот факт, что нас осталось только четверо, в этот же день мне сказали, что Билла больше нет, во мне что-то оборвалось… Мир уже не играл столь яркими красками, как раньше. И только бабушка во мне что-то пробуждала, но, как только я снова попадал в реальность, мне становилось гадко и скучно. Джинг узнала уже поздно вечером дома. Мы с мисс Грем ее там ждали, т.к. не могли до нее дозвонится, во мне даже на миг посеялась мысль, что сегодня меня ждет три удара.       Похороны… Похороны были как для родителей так и для собаки, для Билла. Мы все его очень любили. После оформления опекунства, а это было сделано довольно быстро, т.к. мисс Грем была не последней дамой высшего общества, мы переехали к бабушке, но когда сестра добилась права самостоятельно обо мне заботиться и о себе самой, мы больше не висели на шее мисс Грем. После переезда в наш старый дом Джинг и поменялась: она больше не общалась со сверстниками и вообще не с кем, она целиком и полностью посвятила себя мне, а, когда мы узнали, что друг другу не родные, она всячески начала подлизывалась ко мне, потому что я ей, оказывается, нравлюсь.       Я ее очень люблю, но по-братски, а она нет. Как бы она меня не изнасиловала. Мы много времени проводим вместе. Она перевелась на домашнее обучение и у нее не плохо получается, ведь общество нужно лишь для того, чтобы пройти «экзамен» социализации, а его она уже достаточна прошла. Она даже хотела и меня перевести, но круглосуточно находить с ней — это ад. Когда же я задерживаюсь после школы, Джинг очень и очень злиться. Я стал для нее сродни собственности и, если я с ней в чем-то не соглашаюсь, она упоминает про аварию, про то, что она целиком и полностью обо мне заботиться, и то, как ей тяжело отдавать всю себя на двоих. Хорошо, что она еще не работает, а то бы пилила в двое больше.       Как мы живем, если нет дохода?! Легко и просто! От родителей осталось наследство, да и бабушка частично помогает, помогала… Пол года назад она умерла от тоски и горя. При жизни мамы, дочери мисс Грем, она могла прожить еще лет десять, как минимум, но она осталась почти одна: муж умер от рака легких пятнадцать лет назад, сын погиб в сражении на войне еще юным и дочь вместе с зятем. Остались лишь двое прекрасный внуков… Но она, видимо, не хотела прерывать череду неудач в нашей семье. И все почему-то умерли не своей смертью: бабушка и дедушка по отцовской линии умерли за пол года до аварии родителей от удушья угарным газом при пожаре. Пожар потушили и много чего спасли, но судьба распорядилась иначе.       В классе я имею авторитет недотроги, но одному все же позволено меня доставать. Это Чхве Нохём. Он — главная альфа в нашем классе, но, как оказалось, и всей параллели. То, что он главак нашей «стаи», не дает ему право издеваться на до мной, просто мы раньше с ним хорошо ладили, очень хорошо, мы были лучшими друзьями. Но.. после аварии я немного замкнулся в себе и мы перестали общаться, но не стали врагами. Когда я отошел, я ему все объяснил, он понял меня и простил, но Нохём тогда уже имел статус главной альфы класса и не хотел его терять, тогда и я его понял, и мы просто разошлись, давая полное право над собой подшучивать. Но я не так сильно этим воспользовался, как он, ему это нужно было для поддержки имени, а мне лишь просто расслабиться, если уж хотелось. Но все это было слегка, осторожно, чтобы не задеть чувства друг друга. Он прекрасно знает, что я могу его побить, еще в детстве мы с ним боролись и я всегда его побеждал и так остается по сей день. Я бы мог в любой день прийти в школу и настучать по репе этому «засранцу», но мне это и даром не надо, пусть тешиться, радуется.       Вроде все! …