Богатый омежка

      Как только я переступил за порог дома, на меня накинулась сестра: наорала, даже била, в общем отчихвостила по полной. Вот как это было:       Я открыл входную дверь и заметил разброшенные вещи. Сестры не где не видно. Я спокойно вошел. И вдруг что-то в соседней комнате зашевелилось, соскользнуло и выбежало ко мне на встречу.       - Ну, привет, братец. — иронично спокойно произнесла она, — Где ты, тварина такая, пропадал? Свои дела появились? Похвально! Отчитываться не обязан? Ну-ну, я тебе сейчас задам. — она начала громко и звонко кричать, схватив что-то тяжелое, как оказалось это был зонт, она швырнула его в меня, потом еще что-то. Дальше я не разбирался, что в меня летело. Что-то попадало, даже ее сапогом на высокой шпильке мне досталось, вешалка в меня чуть ли не попала, но, как я говорил ранее, я — спортивный мальчик, я увернулся.       Джинг шла ко мне, не переставая бросаться чем угодно. Я, как мог, укрывался то руками, то вещами, что мне удавалось поймать. Дойдя до меня, она уже своими собственными руками била меня, но ее маленькая тоненькая, сжатая в кулачок, ладонь, только создавала иллюзию наказания.       - Как ты мог так со мной поступить? Я же за тобой ухаживаю, воспитываю, я тебе с родни матери, а ты. — она упала на колени, но все еще колотила кулаками по моим ногам. Джинг залилась слезами. Раньше я видел такое, она пыталась меня разжалобить, чтобы я перестал думать о мальчиках и обратил на нее внимание, но это было все наигранно, только уловка, но сейчас она и правда плакала, искренне. Видимо, я ее и правда обидел. Неужели она так ко мне привязалась, что считает меня своей собственностью?! Прям, как Минсок. Я сам этого добиваюсь, ведь я нюня-альфа. Надо это прекратить раз и на всегда. Я не мог оставить свою, хоть и не родную, сестру одну в слезах и отчаянье. Я приобнял ее за плечи и поднял с пола. Она было красная то ли от гнева, то ли от соленых слез.       - Пойдем. Тебе нужно выпить воды. — еле слышным спокойным понимающим голосом сказал я.       Мы зашли на кухню. Я все еще держал ее плечи, возможно она специально не давала повод ее отпустить. Я усадил ее на стул и присел рядом. На столе, как всегда, стоял графин с водой и рядом два стеклянных стакана. Я взял одни из них и, наполнив его на половину водой, подал стакан сестре. Она дрожащими руками приняла его и постаралась отпить жидкость в нем, но руки ее не слушались. Тогда я помог ей. Она хлюпала губами, шмыгала носом и почти не моргала. Глаза ее и так были омыты слезами, моргать было незачем.       Допив, она чуть ослабила хватку, и я поставил стакан на стол. Она припал к моей груди.       - Почему? Почему ты так со мной поступаешь? Ты ж ведь знаешь, что я тебя люблю не как сестра. Пока тебя не было я выдумала себе небось что. — она пачкала своей размытой тушью мою школьную рубашку, но это не первый раз, когда у миссис Джинг истерика, даже не из-за меня, и у меня много припасено вещей на такой случай.       - Джинг? — она хлюпнула носом. — У меня теперь есть парень! — обреченно на успокоение моей любимой старшей сестренки сказал я, поглаживая по длинным темно-каштановым волосам. Она резко подняла и, посмотрев внимательно в мои глаза с ноткой потерянности, ведь я разбил ее последнюю надежду, она на выдохе вновь опустила голову, уткнувшись лбом в мою грудь и два раза легонько ударив головой о мое не сопротивляющееся тело.       Она молчала. Тишина разрывала мое сердце на части в отместку за разбитое сестринское сердце. Джинг, упершись одной рукой в стол, а другой вытирая слезы-сопли, встала и так же молча пошла в свою комнату. Мне казалось, что сейчас ей нужно дать успокоиться, свыкнуться с мыслю, что все же она проиграла. Когда она поднялась со стула, я лишь взглянул полным надежды на прощение взглядом и потом, когда она, не чего не сказав, скрылась за поворотом, опустил глаза и просидел так минут десять без движений, прокручивая в голове все происходившее сегодня. День был весьма насыщенный: новые знакомства, вся правда родительской аварии, встреча с магом, наконец парень появился; раз и на всегда, надеюсь, доказал сестре, что я - гей; выяснил с ней отношения, но почему-то было так паршиво. Я так сильно устал, что, наверно, сил и на уроки не хватит.       Я прибрал хаос в коридоре и близ лежащих комнатах. Убедился, что сестра жива, хотя она так и молчала. Набрал ванну горячей воды, включил не громко радио, опустившись в приятно пахнущую жидкость, устроился поудобней и прикорнул. В доме раздражала тишина. Она давила всем своим неизмеримым весом, а в ушах от этой «пустоты» звенело и казалось, что кровь из них шла ручьем, крася прозрачную жидкость в ярко-красную.       Сегодня на этой волне была не плохая музыка, сегодняшний диджей, видимо, был в таком же настроении, что и я. Музыка балы мрачная, но не скучная. Она пробуждала что-то внутри или, наоборот, топила. Я уснул. ......       Вдруг радио зашипело, закряхтело, видимо, ветер или что еще сбило частоту. От этого, разбивающего об кафель тишину, шума я очнулся, вздрогнув на месте. Вода уже остыла, но мне было не холодно, но и не жарко. Мое тело, находившиеся в воде, поддерживало температуру, а вот части: коленки и руки, выглядывающие на поверхности, — нет и из-за этого прохладные заряды тока били по нервам и возбуждали мозг. Ванная у нас была большая и глубока, хоть я и худой, но все же длинный, и в обычной стандартной ванной я не помещаюсь.       Я медленно, аккуратно встал под душ и включил на горячей температуре воду. Неожиданно сразу пошел кипяток и я ошпарился.       - Айщ! — прикусив губу, я быстренько выключил воду и, будто в замедленной съемке, отошел подальше, держась за ноющее левое плечо. Из-за неожиданности мой организм выработал достаточно адреналина, чтобы сбить дыхание. Я старался спокойно дышать, но вдруг вспомнился сегодняшний баскетбол, «попади в брата чем угодно», и во мне посеялась паника, что, пока я тут валялся и наслаждался горячими ваннами, моя вспыльчивая и очень чувствительная сестра могла наложить на себя руки, а такое уже было и не раз.       Я наконец отрегулировал душ, обмылся, вылез на коврик, обтерся, оделся и аккуратно подошел к двери комнаты Джинг, постучался, но ответа или какой другой реакции не последовало, я заволновался. Я постучал в дверь еще раз, но настойчивей, опять тишина. Потихоньку подкрадывалась паника. Я начал упорно «добиваться» дверной ручки, было закрыто. Резко дверь открывается и предо мной предстает печальная, одетая и тихая девушка, отличная от моей старой сестры. Она покрутила перед моим носом наушником, показывая, что она не слышала меня из-за музыки, и то, что я мешаю, так же показала оголенные запястья, давая понять, что беспокоиться не о чем, и захлопнула дверь. Я так и стоял там у двери, потихоньку понимая, что я конкретно ее обидел. За дверью послышался голос обладательницы комнаты, у которой я околачивался, она с кем-то разговаривала по телефону, так же тихо и без эмоций. Что же с ней стало?!       Поняв, что нечего здесь ждать, я побрел в свою комнату, не закрыв до конца дверь, дабы слышать грустную сестру. Как только я ушел от ее опочивальни, Джинг вышла и пошла на кухню, потом послышался звон метала о керамику, а затем и звуки, означающие неоднократное поднятие кружки со стола. Я сидел за компьютерным столом и вслушивался в каждый шорох, что был по ту сторону двери, не шевелясь. Глаза смыкались сами по себе. Сестра из-за домашнего обучения ложилась спать когда ей вздумается, а вздумывалось ей под утро, но на этот раз все было как-то по другому: обычно она полчаса/час сидела на кухни и гоняла чаи, зеленый, ведь она на диете, за одно и лазила по соц. сетям, могла что-нибудь приготовить диетическое или же потом пойти в зал посмотреть кино какое-нибудь, ну или просто почитает книгу, а, если есть с кем поговорить, она трещит по телефону или яростно с кем-то переписывается, но сейчас было до жути тихо и мрачно дома, что удваивало, утраивало мою вину.       Видимо, Джинг сегодня ляжет пораньше, уже легла. Убедившись, что все в порядке, я и сам улегся в теплую, удобную, «добрую» кровать и сразу же отрубился.       <i>Сон:       Серое небо. Осколки под ногами. Впереди смятый папин пикап. С водительской стороны из разбитого окошка торчит кровавая отцовская рука. Рядом хлопочут гос. службы. А сзади меня стоит не бабушка, а мои родители, с запекшейся кровью, в ободранных одеждах, в ранах, царапинах. А за руку меня держит опять не бабушка, а Мин, взрослый Минсок, какой он сейчас, а я дрожащий запуганный тринадцатилетний мальчик. Мин говорит: «Не бойся, я рядом. Все будет хорошо, слышишь?!», и тут же становится тепло и ясно. Страх резко куда-то улетучился и я бросился на шею к Киму, крепко-крепко обнял и прижался к его груди. Парень присел, тоже обхватил меня руками и сжал их. Я не плакал, но все же хлюпал носом. Стиснув зубы, я, будто пропищал: «Не уходи, прошу! Я не выдержу и твоего ухода!». Я поднял голову и только потом заметил позади Минсока бабушку широко улыбающуюся, затем я посмотрел на маму и папу, они тоже были рады чему-то. Я перевел ошарашенный взгляд на Мина и увидел, что у того тоже было лицо растянуто в улыбке.....<i>       Я проснулся не понятно по какой причине: до будильника еще двадцать три минуты, дома тихо, тепло и комфортно. Меня как будто выбросило из сна. Я еще чуть-чуть полежал в кровати, прокручивая сон в голове, а затем поднялся и резко зазвенел телефон, напоминающий о том, что пора вставать. Он перепугал меня до полусмерти. Я вырубил будильник и швырнул телефон на кровать. Из-за вчерашнего совсем не было настроения, но сегодняшний сон создавал иллюзию удовлетворенности и защищенности. Я старался забыть вечернюю «тишину», но она все равно появлялась в моем сознании, не оставляя и малейшую надежду на нормальный день. Накинув вчерашние вещи, я вышел из комнаты и побрел в ванную, по привычке ожидая голенькую веселенькую сестренку в ней.