Stay with me

Я видела, как Егор закусил щёку, чтобы не засмеяться в голос. Что вообще я такого смешного сказала? — Зна-ешь, — его голос дрогнул, и он не сдержался и засмеялся во всю глотку. Было как-то обидно. Впервые мне парень отказал, я уже не говорю о том, что он первый парень, которому я такое сказала. Своему ужасному соседу. Человеку, которого я так сильно ненавижу. Заметив моё лицо, он закусил губу и продолжил: — Во-первых, ты ещё мелкая, — он рукой показал на мою грудь первого или второго размера и ухмыльнулся. — Во-вторых, Ник, ты пьяная. И, понятное дело, сама не понимаешь, что говоришь, — он вновь сдержал смех, а мне так хотелось ему дать смачную пощёчину. Мелкая? — В-третьих, я не педофил, хотя постой, это должно было быть первым. Ты маленькая еще… — Маленькая? — Не сдержалась я и закричала. Мне хотелось плакать. Почему все девушки такие сентиментальные, когда у них месячные? — Не бери в голову, Ник, — он мило улыбнулся. — Твоя мать меня убьет если узнает об этом, — и он говорил правду. Она не только его убьёт, но и меня. — Потом ещё в суд подаст за изнасилование её дочурки. Ник, уходи отсюда пока не поздно. Казалось, он меня выгнал или просто, как джентльмен, послал куда подальше. Со слезами на глазах я вышла из ванны и закрыла дверь. Нет, мне точно нужно лечиться. Почему моя голова только сейчас начала соображать, когда я уже натворила столько делов? А ещё эти месячные… последний раз я так плакала, когда узнала о смерти отца. И то я была ещё маленькой. Вспомнив слова Егора, я собрала вещи и тихо вышла из его квартиры. Нужно было молиться, чтобы все бабульки, которые живут в этом доме, уже спали. Особенно Баба Нина. И кстати о ней. Как только я потянулась к коврику, где лежал запасной ключ от квартиры, я услышала, как открылась дверь её квартиры. Чёрт возьми. Главное, она видела, откуда я выходила. А самое главное было то, что я в одном белье вышла оттуда. Ну всё. Мне конец. — А не рано ли тебе, Николетточка, выходит из квартиры молодого мужчины голой? И вновь она всё переворачивает. Завтра я получу от мамы, если не успокою эту кобылицу! Я развернулась к ней и мило улыбнулась, закрывая юбкой грудь. Бабушка стояла в домашнем халате, а на её голове были бигуди. Зачем они ей, никто не мог понять… У неё же вроде даже волос уже нет. Странная она женщина. — Ой, а не позднее для вас время? Или вы меня караулите? Мой пьяный вид она, наверное, заметила, ибо язык немного заплетался. — Постыдилась бы… мать, вовсю работает. А ты… по мужикам бегаешь! — она сложила руки на груди и уставилась на мои ноги. — Не позорь мать и умершего отца, Николетта. Я никогда не любила, когда упоминали о моём отце. Это была запретная тема для меня. Могла глотку людям перегрызть, но об отце никто не имел права говорить. Мне хотелось ей ответить. Но как только я услышала звук открывающейся двери квартиры Егора, сразу взяла ключ и, впихнув его в замочную скважину, зашла в дом. Закрывая дверь, я кинула одежду на пол и услышала, как упала ваза с тумбочки. Прекрасно. Это была любимая ваза мамы. Почему мне так «везёт» сегодня? Егор вышел из квартиры в одних штанах. Я бы удивилась, если бы баба Нина зашла в квартиру, но нет, она стояла и смотрела на Егора. Мне прям жаль его стало. Не каждый уйдёт живым от этой женщины. — Не рано ли тебе, Егорушка, маленьких детей в постель тащить? Маленьких детей? Вы сговорились все? Я заметила, как Егор ей что-то отвечал, но что, я не услышала. Проклиная весь мир и эту чёртову дверь, я обратно посмотрела в глазок и заметила, как взгляд Егора был направлен на меня. Словно он чувствовал, что я стою здесь и подслушиваю. Он настолько пристально смотрел, что казалось, мои конечности онемели. Словно в душу… боже мой, что за банальность? Он как маньяк-убийца. И что самое страшное… это происходило наяву. Баба Нина захлопнула дверь после очередной фразы (которую я из-за его взгляда не услышала) и зашла в квартиру. Егор закрыл глаза и, помотав головой, тоже закрыл дверь за собой. Опускаясь на корточки по двери, я, как истеричка, засмеялась. Боги надо мною явно шутят. И я знала уже следующее утро. Моя мать точно устроит скандал, ибо после того, как она это узнает… она меня убьёт! Никогда не обращалась за помощью к Богу. Но если ты есть, сделай так, чтобы моя мать ничего не узнала. * * * Моё утро начиналось не с кошмарного лица. Я не была похожа на чудовище, как все героини в книгах, что ещё раз доказало, что всё это враньё. Макияж не был заметен. Его вовсе не было. Наверное, вчерашний душ с Егором смыл его. Голова не болела… пусть я и выпила много. Так что я сделала много выводов. Жизнь – не фанфик. Ну нет… есть одно маленькое сходство в этом. В области виска была неприятная боль, но не сильная, так как боль должна быть, только если я выпью очень много и если смешаю все напитки. А я пила только водку, которую я так и не поняла, откуда взяла. Приняв душ, я быстро переоделась. Я всегда вставала очень поздно и очень удивилась, когда проснулась в шесть утра. Скорее всего, я встала из-за того, что ужасно хотела в туалет. Вот и всё. Позвонив сестре, я разбудила её и сказала, что мать вернётся через два часа и она должна быть на месте дома, после чего со спокойной душой взяла тарелку с бутербродами и чай, пошла к телевизору, по которому как раз шёл любимый мультик. Я любила одиночество, особенно когда можно было взять ноутбук и спокойно сесть писать. Профессию журналиста я выбрала достаточно давно. Но наша мать и слышать ничего не хочет об этом. Сама она врач и по её мнению все должны быть врачами, но писательство я никогда не брошу. Из головы никак не выходил Егор… вот же зараза, зашел туда и не выходит. Только проблем с ним и всё. Правильно моя мама говорила… Да я и сама сейчас на неё похожа. Страшнее нет ничего, кроме как знать, что я буду его встречать каждый божий день и буду смотреть ему в глаза после моих слов. Я хотела с ним переспать. Нет, конечно, это нормально, но не для меня. Дверь квартиры открывается, и я молюсь, чтобы это были воры. Не хочу видеть сейчас ни сестру, ни маму, зная, что получу от обоих. И почему мне так не везёт? — Николетта! Я закатываю глаза и смотрю на экран ноутбука. Нет желания сейчас разговаривать с сестрой… И нет сомнений, что хозяин той сексуальной задницы — которая так похожа на задницу Луи Томлинсона — рассказал ей обо всём. А я так любила этот мир… — Николетта Никонова! Сейчас же вышла из своего «Книга Фанфиков» и рассказала о том, почему ты убежала от Егора ночью? Ты хоть понимаешь, что наделала? Я в первый раз в жизни попросила его о чём-то, чтобы он нашёл твою задницу в школе, чтобы повёл тебя к себе домой. Ты хоть представляешь, что ты могла лишиться девственности с самым красивым парнем! И откуда у этой девушки столько сил читать мне морали? Видок у неё был ещё тот самый. Юбка перевернута, рубашка измятая, а лицо… лучше промолчу. И она ещё читает мне морали. Да Егор со всем охринел! — Закрой рот, Тань! — как-то не в своём настроении выпалила эти слова я. Девушка села напротив меня и сложила руки на груди. Таня, закатив глаза, сняла пиджак и повесила его на стул. На плече у неё высветилось несколько засосов и мне стало противно. В эту ночь она… ужас! — Какого хрена ты всегда всё портишь? Может, хватит вести себя, как ребёнок? — она прошла на кухню, по дороге снимая с себя ещё юбку. — Тебе пора признать, что ты уже взрослый человек, Ник! Ты больше не тот ребёнок, которого отец носил на руках, — маленькая слеза потекла с глаз, и я, вытирая её, отложила ноутбук. Таня перенесла смерть отца не так, как я. Для неё всё как-то легче… А для меня целая трагедия. — Он всегда любил больше тебя… — я сама заметила, как девушка опустила голову и дала волю слезам. Даже на похоронах она не плакала, а тут. Действительно стало её жаль, ведь папа всегда носился только со мной. Все игрушки были только для меня. Пусть мы с Таней «близнецы» он любил больше меня. И я даже не успела узнать, почему именно меня? — Из-за всего этого я стала такой. Девушка поднялась на ноги и отправилась в комнату. Зная характер Тани, её лучше оставить сейчас в покое. Я никогда не гордилась и не показывала, что наш с ней папа любит меня больше. Хватало того, что моя сестра провела детство не так, как я. И вновь… Почему я всегда такая, когда у меня месячные? Я вытерла очередную слезу, встала и пошла за сестрой. Было всё равно, что она любит побыть одной. Мне нужно поговорить с ней. Сейчас же. Постучав в дверь, я услышала её заветное: «Нельзя!». Но когда это я слушалась кого-то? Я ведь Николетта! Поэтому я раскрыла дверь нараспашку и увидела Таню, которая стояла и замазывала тональным кремом засосы. Интересно, кто их ей поставил? О нет. Моя бедная фантазия… Мои брови взлетели вверх, и я быстро поморгала, нервно смеясь. — Чего тебе? И как ей всё это сказать? — Тань, не бери в голову, — я села рядом с ней на пуфик и посмотрела в зеркало. — Расскажи, почему ты стала такой? Я даже не могла поверить, что делаю это. Мы никогда не рассказывали секретов или что-то о личной жизни друг другу. И, смотря на нас со стороны, мы выглядели даже слишком, чем просто глупо. — Ты уверена, что я тебе расскажу всё? — засмеялась она, а в ответ кивнула. Зная мою сестру, она сделает это. — Даже не знаю… — она положила голову на моё плечо и посмотрела на фотографию, которая стояла на тумбочке — там была вся семья, и папа был ещё жив. Я сидела на шеё у отца, а Таня стояла рядом с мамой и неуверенно улыбалась. Мы были тогда детьми… — Он всегда любил только тебя… — Не правда! — возразила я и посмотрела на девушку. — Правда, Ник. Ты замечала когда-нибудь у меня таких же игрушек, как у тебя? — она сжала губы и подняла голову. — Однажды… Вы ушли гулять с ним. Тогда нам было пятнадцать, — я улыбнулась, вспоминая тот день… — Он вернулся домой раньше. Я была не одна. Я сжала руки и посмотрела на сестру… она говорит, что папа застал ее с… — Да, Ник! Отец зашёл тогда в комнату вовремя. Даниэль как раз кончил. Мне хотелось в туалет… срочно. Даниэль? Она спала с нашим одноклассником? Нет, конечно, он был нормальный, но не настолько, чтобы с ним спать. Не считая его дурацкий характер — ладно, он почти идеальный, как и Марк. — Не смотри на меня так! — закричала она. — Ты даже не представляешь, как это быть на втором месте. Он даже тогда ничего не сказал, кроме как покачал головой и выдал нескольких слов: «Не ожидал…». И всё! Мне не хотелось признавать тот факт, что Таня сама во всём виновата. Но я же Николетта. Правда — мой конёк. — Ты сама виновата! — и какой чёрт тянул меня за язык? Сестра сразу кивнула и только прошептала: «Знаю». Не думала, что она так легко согласиться, на её месте я бы… спасибо боже, что я не на её месте. И может быть я эгоистка, но она сама виновата. И вообще, что за день сегодня такой? День правды, что ли? — Знаешь Ник. Из-за этого я и стала такой. Я думала, что если буду спать с парнями, курить, пить… Я буду взрослой, и отец мне не понадобиться, но как же я ошибалась. И только сейчас я поняла всё. Насколько я ошибалась, сестра, родители… — Вот почему на похоронах, ты стояла сзади? А все думали, что тебе плохо! — сестра кивнула, а я продолжила. — Поэтому ты не ходила к папе на могилу ни разу? — вновь кивнула, а я уже обнимаю сестру. — Почему? — Да потому что он никогда меня не простит! Как бы я этого хотела! Я всегда знала, что эта девушка глупая, но сейчас поняла, что она даже больше, чем глупая. — Он твой отец, Тань. Давай так, мы обе пойдём к нему? Я оставлю тебя одну. Тебе нужно поговорить с ним, и пофиг, что он тебя не услышит. Я засмеялась, а сестра нахмурила брови. Мы никогда не были близки. И можно даже сказать — это наш первый хороший разговор. Все остальные разговоры приводили к ссорам, дракам и к уборке по квартире на целую неделю… Бывало даже на месяц. Я встала и вышла из комнаты, когда услышала, как входная дверь хлопнула, что означало только одно — мама вернулась и сейчас будет… — Николетта! Всегда знала, что у меня есть экстрасенсорные способности. Или я настолько хорошо знаю свою мать? Женщина оказалась сразу передо мной и показала рукой на диван. Нет сомнений, что я сейчас получу по заслугам, и виной этому будет язык бабы Нины. Старая карга. Дождётся она когда-нибудь своего Раскольникова. И им, наверное, стану я… — Скажи мне, дорогая моя, где ты была вчера вечером? Мама встала напротив меня, и, смотря снизу вверх на неё, я чувствовала себя ужасно… даже больше, чем ужасно. Смерть мне гарантирована. Надеюсь, обо мне хоть кто-то будет плакать. — Дома… — Не ври! Как ты смеешь врать собственной матери? Почему я должна выслушивать о тебе такое? Не думала, что ты у меня такая! Ещё раз спрашиваю, где ты была? Вот где логика? Зачем спрашивает, если она уже знает? И вообще, зачем я сейчас рассуждаю о логике, если именно сейчас я должна молиться и прощаться с миром? — Значит, молчать решила, да? — она вздохнула и посмотрела на меня взглядом, от которого захотелось умереть самой. — А я расскажу тебе, где ты была. Значит, после полуночи ты возвращалась голой из квартиры Егора, да? — молчу. — Хорошо. Нахамила бабе Нине, да? — вновь молчу. — И долго ты собираешься молчать, Николетта? Мне стыдно! Стыдно, что у меня такая дочь! Что ты живёшь как маленькая. Чёрт! Я даже подумать о таком не могла! Завтра же идём к гинекологу, и это не обсуждается, — я встала на ноги, смотря матери в лицо. Она серьёзно решила меня и себя настолько низко опустить? — Твой отец вряд ли сейчас гордился бы тобой. Я вспомнила рассказ Тани. Он гордиться нами обеим, и я не понимаю, почему мать верит всем, но только не нам. — Ты серьёзно…?! — прошептала я, улыбаясь. Казалось, что это безумие и плохой сон, но нет, моя мать так шутить не станет. — Ты серьёзно мам? Ты решила, настолько низко опуститься? Почему ты не веришь мне, а какой-то старой карге? Почему? Я почти задыхалась, когда говорила эти слова. Она мне не верит. И почему у моей матери такой сложный характер? Почему нельзя поверить собственному дитяти? Я её никогда не обманывала… просто иногда не договаривала. — Не смей со мной разговаривать в таком тоне, милочка! — повысила голос она, и я сразу села на место. — Если тебе нечего скрывать, то ты должна быть спокойна! А пока… Мне нечему тебе верить. И да… ты наказана. Ну вот… теперь я до конца жизни наказана. Просто супер. Женщина повернулась и ушла, оставляя меня одну. И действительно. Почему я так нервничаю? Ведь мне нечего скрывать… Я всё ещё девственница и невинная девушка. Именно в этот момент мне захотелось обнять и поблагодарить Егора за вчерашнее. И почему у меня всё сводиться к этой заднице?