«Перед смертью не слукавишь»

Я нахмурился, буквально заваливаясь под многолетнюю поредевшую ель, устало выдыхая после долгого сражения. Сейчас я не был уверен в том, что вообще происходит: перед глазами все расплывалось, становилось не по себе от одного осознания, что действие яда злобной гадюки Веномансера может не пройти, и я умру, даже не попрощавшись с командой. Не скажу, что я был большим фанатом долгих прощаний или что-то в этом роде, но я настолько привык к тому, что мы сражаемся плечом к плечу уже около трех лет, каждый раз сталкиваясь с самыми страшными противниками, которых только может носить эта прогнившая земля. Учитель говорил мне, что нужно быть честным перед собой, стойким и праведным — и остальное придет само собой. — Юрнеро! — женский пронзительный голос не дает мне уснуть, и я продираю слипающиеся глаза, пытаясь разглядеть возбудителя моего мнимого спокойствия. — Ты как, жив? Я только выдохнул, усмехнувшись: — Попробуй угадать с одного раза, — через какое-то время я начал узнавать в этих чертах обеспокоенное лицо Рилай и ее холодные пальцы, которые судорожно обхватывали мои плечи и руки будто бы в поисках очевидных повреждений, но я только покачал головой. — Расслабься, это был Веномансер. Не кусал, не душил — зато плевался неплохо. В общем, не очень получилось. — С-сейчас мы что-нибудь придумаем, подожди немного, — срывающимся полушепотом лепечет она, поняв, наконец, что резкие звуки сейчас причиняют мне практически физическую боль. — Лучше скажи мне, — едва проговариваю. Во рту все немеет — конечностей я уже практически не чувствую, — как там наши? — В порядке, мы сломали две центральные башни, Свен сейчас вовсю машет своим прекрас-, — она замолкает, и мое лицо под маской кривится в предсказуемой неприязни. «Прекрасный меч Свена», который наверняка лучше моей катаны. «Прекрасный Свен», холодный и неприступный. Все бы ничего, да вот только не из уст Рилай. Как бы я ни хотел относиться к ней нейтрально или даже дружелюбно, — с учетом всего того, что она делает для меня и всей команды — у меня не получается. У меня просто не получается относиться хорошо к тем, кто посягает на чужое. «Мятежного рыцаря» я давно уже считал своим, пусть и негласно. Нет, я даже не буду отрицать того факта, что ненависть плавно переросла в хорошую командную работу, а долгие, порой неделями продолжающиеся дуэли с перерывами на двухчасовой сон — в привязанность. В какой-то момент я начал понимать, что мы — безликие и преданные — пусть и по-разному, но так — каждый по-своему — правильно понимаем мир и окружение. В нас обоих есть огонь, только в нем, пожалуй, холодный и острый, как сияющие льдины, а мой — раскаленный и вспыхивающий, как самое жаркое пламя в жерле вулкана. Из моих размышлений меня вывела Рилай, которая уже соскочила на другую тему. Впрочем, я и не заметил. — ...и тогда мы решили поступить именно так. Впрочем, ситуация была действительно напряженной, и я даже на секунду растерялась, потому что не знала, как правильнее поступить, — кажется, это была интонационная пауза. Мой шанс. — Рилай, — обращаюсь я. Мир расплывается перед глазами, поэтому я их просто закрываю. — Оставь это, — я хватаю ее за тонкое запястье и призываю прекратить потрошить свою сумку в поисках чего-то, что спасет меня от неизбежного. — Все в порядке. Я уже скоро.. скоро. В общем, поэтому, пожалуйста... — Передай ему, пожалуйста, — я не чувствую тела и не могу угнаться за собственными мыслями, которые слабым откликом вынуждают меня продолжать, — передай ему... что я здесь. Имел ли я право говорить ей такие вещи — понятия не имею, но единственное, что я знал наверняка, так это то, что она знает, о ком я говорю, и это приносило мне отчего-то довольно злое удовольствие. Она знает. Впрочем, вырубился я после этого очень некстати: через какое-то время из ниоткуда появившийся силуэт высокого мужчины в своеобразном рыцарском шлеме начал расплываться так скоро, что я и слова не успел сказать, начав осознавать, что это может стать последним, что я увижу в своей жизни. Не помню, чем все это закончилось, но, видимо, умереть мне все-таки не позволили. С подачи Свена или нет, но меня действительно достаточно мобильно доставили к целебному фонтану, где он и Даззл — Жрец Теней — помогли мне продрать глаза, наконец, без непонятной дымки перед глазами, слабости и тошноты — я, слава звездам, чувствовал себя по-настоящему живым, не пытаясь таковым казаться. Сидя у приятной прохладной воды, я понял, что у меня есть пара минут перед тем, как вновь ринуться в бой, и первое, что я увидел, ощутив в себе силы, — Свена. Переживает же, сукин сын, — я-то знаю.