Предательство

После бешеного, умопомрачительного секса, Ферре отдыхал в его объятиях. Сейчас, когда вокруг тихо плыла ночь, черты лица его ангела были спокойными и умиротворенными. Маска, желанная и вожделенная, покоилась на его лице так, словно Мизраэль родился с ней. Отчасти так оно и было. Человек по имени Салаар умер, дав жизнь этому великолепному существу. Ферре не мог выбрать. В последнее время его грызла ярость, подталкивая к пьянящему, пылающему жерлу безумия: обида на непонимание Всеотца, за то, что тот был глух к его молитвам, позволил Иноэль утечь мимо его рук, словно песок, прямо в руки этому бесчестному, вшивому огрызку из сучьего племени Ламберту... И еще куча пугающих, непонятных для человеческого ума воспоминаний, доставшихся ему от Изериля, благополучно возродившегося в его теле. Все, чего он добился, добился своими усилиями. Без помощи Всеотца, равнодушного ко всему, в частности, к его весьма нескромной персоне. Ферре взял Империю в свои железные руки, он заставил уважать церковь, он жестоко наказал и вычистил инакомыслящих... В тайне от Мизраэля, конечно. Кажется, этот ангел стал слишком много значить для него. Объятый его бесконечными, белоснежными, ослепительно сияющими крыльями, Ферре чувствовал себя... счастливым? Все его ярость, голод и злость улетучивались, оставляя после себя едва лишь заметную червоточинку. Он любил его. Его благословляющую, дарующую покой смертным ауру, взгляд, наполненный бесконечной любовью ко всему живому, а также мудрость, уверенность и самоотверженность. Ферре сам не понимал, как смог склонить Защитника людей на свою сторону, тем более, завоевать его личное расположение. Протянув руку, он нежно коснулся бледно-розовой каемки губ, едва заметной на молочной коже. Копье Мортис лежало под кроватью, накрытое скрывающим вонь мира мертвых заклятием. "Еще пять минут," - отговаривал Ферре самого себя. Рассвет уже был близок, а он никак не мог решиться. "Но ведь это ради Империи. Ты обретешь могущество, способное затмить даже свет Всеотца! И тогда никто не встанет у тебя на пути," - шептал знакомый голос у него в голове. Ферре исполнился гордыни и мечтами об идеальном мире, который бы он создал, о силе, способной утолить все чаще хлеставшую его паническими атаками беспомощность. Выпутавшись из крыльев любовника, он поднял копье и занес над мирно спящим ангелом. Изерилю было все равно, а разум Ферре затухал с каждой секундой. Удар. Вполне обычное человеческое тело скинуто в ров, а маска застыла на любовном ложе, притягивая взгляд, сияя, искушая. Ферре надел ее на лицо, сквозь поток ревущей, ослепляющей силы чувствуя глупую влагу на лице.