Time Braid - Переплетения времени

Комната исчезла. Я, обнаженная, была привязана к грубо сделанному деревянному кресту посреди пустоши, которую освещала кровавая луна. Какого черта? Вот дерьмо. Я читала об этой технике в архивах АНБУ. — Саске, подожди! Я тоже в петле! — отчаянно закричала я. — Если ты сделаешь это, то я буду это помнить. — Я на это и рассчитываю, — прошептал он мне в ухо, материализовавшись позади меня. Я бы вздрогнула, но с ужасом обнаружила, что не могу двигаться. — Эм, Саске, я знаю, что как бы раздражала, будучи твоей фанаткой, когда мы были детьми, но это не перебор? Я извиняюсь, ладно? Я даже скажу тебе, как заставить ее прекратить. — Заткнись, Сакура. Я слушал твою бесполезную болтовню на протяжении многих лет. Я ждал этого момента с тех пор, как встретил настоящего Наруто, и ты не заболтаешь меня теперь. А потом он сделал мне больно. Разумом я понимала, что это не реально. Черт, Саске, скорее всего, даже не контролировал все подробности. Гендзютсу в таких штуках работает на подсознании жертвы, к тому же Тсукуеми предполагает серьезное замедление времени. Так что я, вероятно, просто испытывала смесь всех моих собственных худших кошмаров, с парой добавлений от настоящего Саске. Знание этого никак не уменьшило боль, когда мои волосы уползли с головы и вонзились в мое тело тысячами гигантских розовых червей. Когда Анко говорила о дрессировке через боль и удовольствие, я думала, что знаю, о чем она. Но я никогда не рассматривала идею столь ужасающих пыток. Цукуёми позволяет пользователю контролировать каждый аспект чувств жертвы, и Саске владел им безупречно. Раньше я сломалась бы мгновенно. Со всеми годами моего опыта и тренировок Анко, я продержалась примерно час. Он допрашивал меня с безжалостной эффективностью, заставляя выдать все тайные и постыдные мысли моей старой жизни, с ослепительной агонией в качестве наказания и бессмысленным восторгом, как от наркотика, в качестве поощрения. Когда от меня осталось только дрожащее согласие, он начал спрашивать меня о петлях, о том, что я узнала и насколько развилась, пока все мои секреты не стали ему известны. Затем он вернул мне подвижность и приступил к преобразованию меня в нечто полезное ему. Он говорил мне выполнять приказы, наказывая, если я отказывалась, а иногда — и если подчинялась. Я старела и умирала на глазах всех моих друзей, ухмыляющаяся Ино сдирала с меня кожу, Тсунаде и Шизуне методично резали меня на части, маниакально-улыбающаяся Анко связывала меня и избивала до смерти, пока наконец я не стала повиноваться его приказам беспрекословно. Потом он начал давать приказы похуже. Постыдные приказы. Отвратительные приказы. Приказы, которые я бы не стала выполнять даже под страхом смерти. Я пыталась убежать, но бежать было некуда. Я обратилась к своей другой личности за силой, и он сломал и ее, разорвав хрупкую стену между нами лезвиями агонии. Наконец, мой последний клочок сопротивления распался, и я перестала пытаться. Перестала даже думать и просто повиновалась. Не уверена, в какой момент техника закончилась. Первый раз, когда я обнаружила себя опять в экзаменационной комнате, я сделала ошибку, попытавшись позвать на помощь. Экзаменаторы распяли меня на столе и вырезали из меня кости, пока от меня не остались только кровавые ошметки плоти. В следующий раз я безмолвно последовала за Хозяином на тренировочное поле и была вознаграждена большой дозой бессмысленного блаженства. В конце концов я перестала просыпаться в экзаменационной комнате и была почти уверена, что снова нахожусь в реальном мире. Почти уверена. Прошло несколько часов без умирания ужасной смертью, и я не собиралась менять положение дел. Когда мы вошли в Лес Смерти, я уже была уверена, что нахожусь в реальном мире, но даже тогда я знала, что он может вернуть меня в тот кошмар одним взглядом. Я продолжала молчать и выполнять приказы. Через несколько часов Наруто, как обычно, ушел к ручью, и Хозяин кинул на меня оценивающий взгляд. — Как держится дрессировка, Сакура? Осталось еще сопротивление? — Нет, хозяин. Я буду молчать и делать, что сказано, хозяин, — вздрогнула я. Боже, пожалуйста, пусть он будет доволен. Я смотрела ему в глаза некоторое время. — Хорошо. Ты все еще ленива и бесполезна, но к концу петли это изменится. Я научу тебя упорно работать, и, пока мы не встретимся снова, ты будешь проводить петли, тренируясь, чтобы помочь мне убить того человека. Он отвел взгляд, и нечто внутри меня сжалось. Он снова собирается делать это со мной? Снова и снова в течение месяца? От меня же ничего не останется. Я с ужасом поняла, что это петли уже не исправят. Но что я могла сделать? Одна только мысль о сопротивлении ввергала меня в ужас. Сделать что-либо на самом деле будет и вовсе невозможно. — Иногда битва с Орочимару проходит неудачно, — продолжил он. — Так что, на всякий случай, вот твои приказы. Во-первых, прекратить доставать мои другие версии. Мне неинтересны слабаки как ты, и так будет всегда. Продолжай изучать медицину, но прекрати быть столь брезгливой. Иди на что угодно, чтобы вызнать все секреты Тсунаде, а потом сделай то же самое с жителями Конохи. Прекрати тратить время на Анко и всерьез займись тайдзютсу. Когда мы найдем того человека, тебе придется иметь дело со всеми его приспешниками, чтобы мне не отвлекаться на них, а убить непосредственно его. — О, и не влезай в этот бой. Орочимару сложный противник и без того, чтобы ты мешалась под ногами. — Да, хозяин, — я заметила проблеск оранжевого, приближающийся между деревьев, и задумалась, почему другой член седьмой команды все такой же беспокойный. — А что насчет Наруто? — Если Саске сделал это со мной, то почему не проделал того же с ним? — Нахрен Наруто. "Да, хозяин-мудак. Как только у меня будет шанс*". Мятежный голос раздавался на краю сознания. Я уже даже открыла рот, чтобы сказать Хозяину, что он там. Но он уже отвернулся и не заметил моей реакции. Обучение у Анко — вот что помогло. Если бы не сказала, то была бы наказана, когда бы он узнал. Расскажи я — и он проделал бы все сначала, с худшими наказаниями, смешанными с наградами. Но бездумная эйфория Хозяина вызывала куда меньшую зависимость, нежели чувственные удовольствия Анко, а я тренировалась противостоять даже им. С усилием, которое заставило меня вспотеть, я промолчала. Полчаса спустя Орочимару нашел нас. Он, как обычно, проигнорировал меня, так что не вступать в битву было весьма просто. Саске сражался с ним с холодной точностью, действуя огнем и молниями против змей и прочих трюков саннина. Я удивлялась, почему он не использует Мангеке Шаринган, чтобы победить. Вероятно, даже это не работало на змеином шиноби. Наруто с привычным неуклюжим энтузиазмом носился вокруг, пока гигантская змея не собралась размазать его об дерево. Меня по-прежнему поражало, что он мог выжить после стольких повреждений. От меня бы после подобного осталось бы только кровавое пятно. “Подождите-ка. Мне ведь не было приказано оставаться в живых, не так ли?” Я поежилась. Нет, я знала, что Хозяин хотел, чтобы я оставалась живой. Если я разозлю его, он снова накажет меня, даже хуже чем раньше. Бог знает, насколько разозленным он вернется через несколько сотен петель. “Предпочтешь быть его рабыней?” Я сглотнула. До Наруто было футов тридцать, он стоял перед массивным деревом, готовясь встретить бросок гигантской змеи. Простая мишень для техники замены. И вот я уже оказалась перед змеей, а Наруто благополучно переместился на верхнюю ветвь. У меня была доля секунды, чтобы увидеть удивление в его глазах, прежде чем меня раздавило дерево. * * * — Пока, Легендарная Неудачница. Возвращайся, когда у тебя будет больше денег! — Итак, мы опять на мели. Полагаю, это значит, что мы снова ночуем в поле? — прокомментировала Шизуне. — Я заплачу за комнаты, — сказала я тихо, выходя из тени. — Заплачу за комнаты, выпивку, игры, за что захотите. Все, что потребуется. Просто скажите, что вы знаете способ восстановления после промывки мозгов, Тсунаде-сама. У меня, наверное, был весьма странный вид, в исходной форме и с бритой головой. Слизневый саннин с интересом посмотрела на меня. — Это нелегко, малышка. Что произошло? — Д-дрессировка через боль и удовольствие при помощи техники Тсукуёми. Несколько субъективных дней... полного контроля над чувствами жертвы. Хотя у него... куда лучше выходили наказания, нежели вознаграждения. Она присвистнула. — Проклятые Учиха с их сверхглазами. Удивлена, что ты просишь об этом. Большинство деревень просто избавились бы от жертвы. Я закрыла глаза, борясь с желанием убежать. Я не должна была этого делать. Хозяин заставит меня рассказать об этом, после чего накажет. — К сожалению, самоубийство не вариант, — прошептала я. Повисла тишина. После долгой паузы я почувствовала руку Тсунаде на своем подбородке, поднимающую мое лицо. Я встретила ее взгляд настолько спокойно, насколько могла, учитывая страх переподготовки, сильный в такой мере, что меня трясло. — Давай расставим все по своим местам. Итачи промыл тебе мозги Мангеко Шаринганом, но ты как-то сумела найти достаточно воли, чтобы обратиться ко мне за помощью? Я покачала головой. — Не Итачи. Моложе, безжалостней. Молчать, не скандалить, делать как сказано. Делать, что угодно, чтобы получить больше знаний по медицине. Пожалуйста, Тсунаде-сама, научите меня, как отменить эффект промывки мозгов, — я теряла нить беседы, но пыталась сделать, что могла. — Черт. Ты, должно быть, прошла через ад, малышка. Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. * * * К сожалению, даже ее лучшие методы были мучительно медленными. Блокировать жертве память, вытащить один кусочек на поверхность, разобраться с ним, повторить. Найти крохи неповиновения и взращивать их, пока страх не уйдет, потом найти кусочки побольше и начать заново. Я легко выучила ее методы подавления памяти, но даже полной петли было недостаточно для значительного восстановления. Продвижение таким способом заняло бы годы, причем не думаю, что смогла бы еще раз просить Тсунаде о помощи, не имея повода обратиться к ней с просьбой о тренировках. Я провела короткую петлю, просыпаясь от собственного плача каждую ночь и пытаясь придумать другой выход, который не был бы абсолютно безумен. Одновременно я тренировалась по двенадцать часов в сутки, избегая Саске, поскольку была вынуждена делать то, что он приказал бы, и старалась убедить Наруто спать со мной. Да, я знаю, что Саске на самом деле не подразумевал ничего подобного. Но я расценила это именно как приказ, назло ему, и теперь мне понравилось. Бедный Наруто не знал, что и делать, когда я внезапно начала приходить к нему. Полагаю, он был бы счастлив даже всего лишь ограничиваясь свиданиями и поцелуями, но я никак не могла заставить себя остановиться. Поцелуй приводил к прикосновениям, небольшим ласкам, руке, прижатой к моей груди. Потом он понял странность ситуации, решил, что я самозванка, и побежал за Какаши, чтобы найти настоящую Сакуру. Было неловко первые несколько раз, хотя и смешно. Полагаю, в этом была некая высшая справедливость. Он так долго гонялся за мной, и вот мы поменялись ролями. * * * С больницей вышел провал. К Анко я подойти не могла. От Джирайи толку не было. Я достаточно отчаялась, чтобы даже начать раздумывать об Орочимару, но если у него и были методы, которые могли мне помочь, он скорее промыл бы мне мозги сам, нежели стал бы помогать. Что остается? Монумент Хокаге почему-то стал мои местом для серьезных размышлений, и вот я сидела там уже несколько часов. И снова, казалось, я в полном тупике, и никто не может помочь мне. — Могу ли я действительно справиться с этим сама? Техники Тсунаде слишком медленные и болезненные. Я никогда не смогу пройти через них. Мне требуется кардинально новый подход. Нечто, чтобы изменить мои воспоминания или стереть все привитые условные реакции. Но я никогда не слышала о такой технике. "Так изобрети ее". Я задумалась над этой идеей. Да, это был вызов, но он не был чем-то запредельным. Я уже могла видеть дюжину возможных путей решения, которые не были запрещены для меня приказами. Хотя Хозяину бы это не понравилось. “Если у нас получится, то он никогда не сможет снова наказать нас. И даже если снова как-то поймает нас, могу поспорить, что даже Тсукуёми не сумеет остановить нас от использования техники самоубийства”. Эта мысль придала мне сил. — Ты права. Каждый великий ниндзя свои лучшие техники изобретает сам. Пора и мне начать так делать. — Но как мне проводить исследования? Разумеется, не обойдется без ошибок, пока я буду пробовать, и если я ошибусь при эксперименте на себе, то все будет кончено. Не говоря уже о том, что тонкие техники куда проще использовать на ком-то еще. Однако даже в петле использование других людей как подопытных кроликов — это слишком. Полусумасшедшая девушка без друзей, действующая как психопатичный монстр и планирующая взломать собственный мозг — это явно не тот сюжет, от которого можно ожидать хорошего конца истории. Это был серьезный вопрос. Малейшая ошибка в редактирующем память дзюцу могла привести к лоботомии цели, и даже успешное применение вполне могло обладать разного рода побочными эффектами. Я могла бы заставить себя провести эксперимент на захваченном враге, но у меня не было врагов, которых я в самом деле могла бы захватить. Лучше всего подошел бы доброволец, но кто же согласится добровольно пойти на риск превращения мозгов в кашу. Мои раздумья были прерваны знакомым голосом. — Эй, Сакура. Не знал, что ты тоже здесь бываешь. — Наруто? — я подавила обычное желание прыгнуть на него, не желая выводить его из состояния, когда он может членораздельно складывать слова. И тут еще одна идея пришла мне в голову. Я много раз пыталась рассказать другим людям, но никогда — ему. — Рада, что ты здесь, Наруто, — тихо сказала я. — Могу я с тобой немного поговорить? Я в беде, действительно большой беде, и я не могу понять, что мне делать. Он сел рядом со мной и взял меня за руку. — Сакура, ты знаешь, я что угодно сделаю для тебя. Как я могу помочь? — Не знаю, сможешь ли ты, но у меня больше нет вариантов. Знаешь, это реально безумная история, но, пожалуйста, поверь мне. Я не шучу, не пытаюсь обмануть тебя или принудить к чему-либо. Это всерьез. Я сделала глубокий вдох и попыталась собраться с мыслями. Лучше начать с самого начала. — Я застряла в... ну, я полагаю, что ты назвал бы это петлей во времени, которая длится с начала экзамена на чуунина и до его конца. Я просыпаюсь первого июня, пишу тест, прохожу Лес Смерти, провожу месяц в тренировках и попадаю на бои на арене. Как только все заканчивается, я снова просыпаюсь первого июня и проделываю все заново. Все происходит одинаково каждый раз, если я выбираю одни и те же действия. К этому моменту все остальные, кому я когда-либо это рассказывала, уже решали, что я сошла с ума. Наруто же посмотрел мне в глаза и сказал: — Я тебе верю, Сакура. Мне пришлось прерваться, чтобы смахнуть слезы. — Спасибо. Кроме тебя мне никто никогда не верит. Ну, у меня есть определенные мысли о том, как разорвать цикл, но моя проблема не в этом. Понимаешь, когда цикл сбрасывается, мое тело возвращается к тому виду, каким было в начале петли, однако я помню все, что происходило. Поэтому я могу выучивать новые техники, однако также и могу попасть под... промывку мозгов, — я запнулась на последних словах. — Не имеет значения, кто и как это сделал, так что не спрашивай. Важно лишь то, что никто не может это исправить. Я подходила ко всем, к кому только могла. Медики в больнице, Хокаге, Джирайя, Тсунаде. Ни у кого нет техники, которая могла бы помочь мне. У меня остались в списке только те люди, которые при моей попытке обратиться к ним, сами промоют мне мозги. — Сакура, наверняка есть нечто, что можно сделать. — Ну, я могла бы найти путь создать собственный метод лечения. Я годами училась у Тсунаде и думаю, что смогу это сделать. Но мне нужен кто-то, на ком можно проверять результаты, а такое дзюцу перемелет твой мозг, если будет сделано неправильно. — Все в порядке, Сакура. Ты можешь проверять его на мне. — Как?! Наруто, я не могу сделать этого! Ты мой друг, мой товарищ по команде! Что, если я все испорчу? — Но со мной все будет в порядке, когда петля сбросится, верно? Кроме того, ты же знаешь, какой я непрошибаемый. Черт возьми, никто и не заметит, если ты несколько раз поджаришь мне мозг. Я уставилась на него, потеряв дар речи на какое-то время. — Ты серьезно? Боже мой, ты серьезно. Наруто, я... спасибо, — я шмыгнула, сдерживая слезы. — Почему, что бы я ни натворила или как бы ни облажалась, ты всегда рядом, чтобы спасти меня? Он усмехнулся. — Я же говорил, Сакура, для тебя я сделаю все, что угодно. — Позволишь мне отблагодарить тебя, как следует? — сказала я. — Раньше ты всегда отказывался. Но если я не сделаю для тебя что-то хорошее после этого, то я не заслуживаю жить. Так что, могу я показать тебе, как выгляжу, когда использую твою Секси но дзюцу? Его глаза расширились. — Серьезно? Я изменилась. На этот раз он меня не останавливал. * * * Чтобы отточить мою новую технику манипулирования памятью, потребовался десяток петель. Как и ожидалось, бедный Наруто не раз становился овощем, но в конце я нашла способ упаковывать недели воспоминаний в маленькие пузыри чакры, содержащиеся внутри моей души. Объединение всех моих воспоминаний о страшных днях в личном аду Саске не убрало последствия дрессировки полностью, но существенно помогло. При этом я провела больше года, выполняя медицинские обследования Наруто на постоянной основе, пока работала над техникой. Можно было ожидать, что я найду куда больше сюрпризов. * * * — Наруто, как ты вообще еще жив? — я в шоке смотрела на блондинистого недотепу, не веря результатам сканирования. Он в недоумении почесал голову. — Хм, а почему нет? Со мной что-то не так? — Только хроническое недоедание, повреждение головного мозга, шрамы от десятков сломанных костей и какие-то странные шрамы по всей твоей системе циркуляции чакры. Полагаю, что последнее — результат воздействия чакры Кьюби, но откуда остальное? — я заметила его расширившиеся глаза. — Да, я знаю о Кьюби. Не беспокойся, я не такая дура, как большинство других людей в этом городе. Но что с остальными повреждениями? В медицинских записях о тебе нет ничего подобного. Он пожал плечами. — Медсестрам я нравлюсь не больше, чем остальному городу. В любом случае, ты же знаешь, как быстро я исцеляюсь. Я хожу в больницу разве что только когда Какаши меня заставляет. Я подавила приступ желания сравнять больницу с землей. — А недоедание? Ты что, всю жизнь питаешься одним раменом? — Эй, рамен — это здорово! — крикнул он, а потом отвел взгляд. — Кроме того, я не особо могу позволить себе что-то сверх этого. Генинам платили немного, но более, чем достаточно, чтобы прожить. Можно было даже содержать семью, если ограничить себя, а я не видела, чтобы Наруто много тратил. Однако выспросив у него цены, я поняла в чем дело. Эти проклятые лавочники повышали для него цены в два-три раза, если вообще хоть что-то соглашались продавать. — Черт побери, что за херня с этим городом? Хокаге пытается превратить нас всех в монстров-психопатов, или все взрослые в Конохе представляют собой пускающих слюни дебилов? Клянусь, когда я выйду из цикла, мне понадобится большое кладбище! — Наруто отпрыгнул, нервно глядя на меня. Я сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. — Извини, Наруто. Это не твоя вина. Но это будет прекращено, прямо сейчас. Плевать на эту петлю, завтра я переезжаю к тебе. Я сама буду ходить по магазинам и готовить тебе, так что тебе не придется больше иметь дело с теми придурками. Как Коноха ни облажалась, она все еще скрытое поселение шиноби, и любой гражданский, думающий, что может легко доставать генина на службе, должен уже очнуться от своих заблуждений. — Но, подожди, ты не обязана этого делать! — возразил Наруто. — Как же твои исследования? И твои родители? И, гм, у меня только одна кровать. — По закону мы стали взрослыми в тот момент, когда начали получать миссии, так что мои родители смирятся с этим. В остальном... Наруто, не думаю, что ты понимаешь, сколько значишь для меня. Я пыталась не быть слишком бесцеремонной, потому что это доставило бы тебе неудобства. Но, по правде говоря, ты мой герой. Мой якорь. Что бы плохое не случилось, ты всегда со мной. Для меня нет ничего лучше, нежели хотя бы раз отплатить тебе за все. Если это немного и замедлит мое исследование, то даже так все в порядке. У меня полно времени. — Что же касается места для сна, я не могу придумать лучшего лечения своих кошмаров, нежели просыпаться в твоих объятиях. К слову, ты весьма сексуальный, когда не валяешь дурака. Веди себя нормально, и, возможно, я смогу делать в итоге для тебя нечто большее, чем готовить и ходить по магазинам. Было мило, что он так легко смущался, но я прекрасно понимала, что все равно бы не смогла сдерживаться больше пары дней. К счастью, рассказ о петлях сделал легче поиск шаблона, где он и правда позволял соблазнить его. Как прошло? Просто скажу, что имеются определенные преимущества обладать огромной выносливостью. * * * Общаться с Наруто было куда большим удовольствием, нежели я ожидала. Это не был совершенно новый опыт, но было в этом нечто интуитивно привлекательное. Каждый раз, когда я готовила для него еду, нечто внутри меня испускало счастливый удовлетворенный вздох. Может поэтому так много куноичи выходят в отставку, вступая в брак? Конечно, Наруто мог одновременно и чертовски меня раздражать. Он был жутким неряхой, не имея понятия даже о банальной уборке, и категорически отказывался носить что-либо кроме этого дурацкого оранжевого комбинезона. У меня было искушение сжечь эту одежду, но я не смогла заставить себя сделать то, что огорчит Наруто хоть немного. И мне все еще было любопытно, на что будет похоже жить так с его более взрослой копией. "Реальный" Наруто был таким сильным, таким уверенным, так что... ну, все же не взрослым до конца, но куда менее раздражающим, и с ним было значительно веселее. Возможно, когда петли закончатся... “Так, вернись к реальности. А то так мы заскучаем через пару месяцев”. — Эй, я же не говорю прямо сейчас уходить в отставку. Просто думаю, что было бы приятно когда-нибудь завести семью. Кроме того, ты просто злишься, что он не заинтересован в необычных постельных играх. “Эй, огромная выносливость это круто, но я все еще хочу Групповуха но дзюцу! Кроме того, я устала постоянно учить его сначала”. — Значит, прекратишь соблазнять его? “Черта с два”. * * * Еще десяток петель ушел на то, чтобы выявить остатки дрессировки, через которую провел меня Саске, и понять, как убрать их. После этого разобраться с воспоминаниями было не так трудно, и как дополнительный бонус я обнаружила, что могу той же техникой сортировать и удалять другие привычки. Чувства, вроде ощущения незащищенности, которые заставляли прошлую меня быть такой раздражающей сукой, затяжной стыд и ощущение вины за тот факт, что я нахожу женщин привлекательными. Я старалась не заходить слишком далеко во взломе своего сознания, но не смогла сопротивляться искушению немного подкрутить его. Вскоре после этого, наконец, пришел тот день, когда я внезапно обнаружила, что покончила с последним из причинявших боль воспоминаний и могу вспоминать даже худшие моменты в комнате ужасов Саске без содроганий. Но я все еще боялась. Рано или поздно мы снова встретимся, и он легко мог сделать это со мной снова. В петлях я, скорее всего, могла сбежать, убив себя, но я все еще надеялась однажды выйти из них. Чтобы защитить себя от него в реальном мире, мне требовалось такое дзюцу, о котором я никогда не слышала. Нечто, что могло противостоять сильнейшему кеккей генкай в мире. Так что у меня впереди был длинный путь. — Но сначала у меня есть еще одно незаконченное дело. * * * Я сделала следующий цикл длинным и снова подошла к Наруто, как и во всех этих долгих болезненных исследовательских петлях. Когда он опять предложил себя для экспериментов, я улыбнулась и поцеловала его. — Ты уже делал это, — выдохнула я, устраиваясь у него на коленях. — Снова и снова, пока я уже с трудом могла просить тебя. Но это сработало. Теперь я свободна, Наруто, и эта петля будет посвящена тому, чтобы отблагодарить тебя. Отныне, вплоть до конца турнира, я собираюсь делать все, что в моих силах, чтобы дать тебе лучшую жизнь. Я сделаю все, что захочешь. Тебе даже не надо просить. Просто намекни, и я пойму. Я переехала к нему на следующий день. Мы провели месяц тренируясь, играя и устраивая розыгрыши по деревне. Я научила его использовать теневых клонов для обучения и показала все те огненные дзюцу, которые он всегда хотел узнать. Затем я научила его Разенгану, и теперь он был уверен, что легко победит Неджи на турнире. Я показала ему, насколько умелой могу быть в постели, выдавая новый трюк каждый день, так что обычный человек бы уже был безнадежно зависим. Одновременно я учила его простейшим техникам в этой области, к своему удовольствию обнаружив, что с его запасами чакры он легко мог обратить эффект, превращая меня в лужицу ошеломленного восторга почти без усилий. Но все хорошее заканчивается. В последний день петли я проснулась на рассвете и бросила последний взгляд на спящего Наруто. Потом положила руку на его лоб и скопировала все воспоминания за последние пять недель. Однажды, я отдам их более взрослому Наруто.