Проклятье Средиземья

Вскоре уже совсем стемнело, все расселись, выбирая место для ночлега, Бомбур спал так, что глотал и выпускал столбцы из мотыльков, я лишь поражалась этому искусству. Фили и Кили сидели рядом, и оба как-то обижено на меня посматривали; Торин, прислонившись к стене, стоял и смотрел вдаль; я не нашла варианта лучше, чем пристроиться рядом с ним, ибо этот гном внушал мне страх и уважение, а уважение для меня было главным! Я присела рядом с ним и подрагивала от налетающего ветерка. Моя одежда не была приспособлена для подобного путешествия. Братья-акробаты стали пугать Бильбо орками, я лишь закатила глаза, продолжая дрожать, как осенний лист на ветру. Торину, видимо, это надоело, и он, сняв с себя эту странную штуку, похожую на телогрейку из волко-медведя, набросил на меня, отчего я аж вздрогнула и посмотрела на него удивлённо. — Ты отвлекаешь меня! – лишь сказал он и снова уставился вдаль. Интересно, отвлекаю от чего? От созерцания ландшафта? Или он там видит нечто, что невидно никому из нас? Ох, как я хотела это ему сказать, но вместо этого с моего языка сорвалось лишь: — Спасибо, — и это было так нежно, так приторно, что моё Внутреннее Я чуть не стошнило! Король на это лишь хмыкнул. И, дослушав, что говорят его племянники, вдруг распсиховался. Ну, "распсиховался" это сильно сказано, он просто прошёл мимо них, говоря, что те ничего не знают о мире, но это было сказано таким тоном, будто гномы оскорбили какую-то часть его души. И король снова встал на краю обрыва. А после заговорил Балин, и он поведал историю о Торине и о бледном орке, который убил его деда, а его отец из-за этого потерял рассудок и исчез. Я слушала эту историю, затаив дыхание. Я помню её. Но одно — услышать её, просто смотря на экран, а другое — когда ты находишься среди гномов, когда видишь их лица при вспоминании этой битвы. И тут Балин сказал заветные слова. — Вот тот, за кем я последую, кого я готов назвать Королём! Торин повернулся к нам, и моё сердце сделало сальто в груди. Он был прав, Торин был истинным Королём, и все это знали, они смотрели на своего правителя, затаив дыхание. А в его глазах лишь отразилась тоска. — А Осквернитель? – спросил Бильбо. — Что стало с ним? — Он зарылся обратно в ту нору, из которой выполз! Эта тварь давно уже подохла от своих ран, — сказал с гневом и отвращением Торин, возвращаясь на своё место. И тут мне бы промолчать, но я не могу. — Он не умер, — тихо сказала я, но гномы услышали меня. — Что? — переспросил Торин, уставившись на меня, будто впервые увидел. Я поджала губы, подняла глаза и встретилась с его, тёмными и синими. Мы смотрели друг на друга, остальные молча за нами наблюдали. — Торин, если ты не видел, как умер этот орк, не утверждай, что он сгинул. Это самое большое заблуждение у людей, — я опустила взгляд. — Я не человек! – уже с большим огнём ненависти сказал гном. — Именно поэтому я тебе это и сказала! – пробормотала я и уставилась вдаль. Вокруг была гробовая тишина, но никто не стал ничего больше спрашивать. Я не помню, как уснула, но спала я в ту ночь очень плохо. То ли это были камни, которые впивались мне во все места — они даже в подмышке как-то оказались — то ли это наш разговор с Торином. Я ведь знала, что должно произойти! ЗНАЛА! Но это не моя история. Мне нужно вернуться домой. И всё равно это не давало мне покоя! Проснулась я, оттого что мне было трудно дышать. Мой нос упирался во что-то твёрдое, и я уж было решила что это скала… а-нет! Я лежала, прислонившись к спине Торина так тесно, что мой нос, упираясь в его спину, превратился в свиной пятачок. Раскрыв глаза от удивления, я резко отпрянула от него, тем самым свалившись с возвышенности и громкой ойкнув. Гном же, оказывается, уже не спал и, спокойно привстав, повернулся ко мне, смотря на меня, приподняв бровь. Я набрала воздуха побольше, чтобы что-то ему высказать, но он меня опередил. — Ты сама придвинулась ко мне. А так как ты дрожала, я не стал тебя отталкивать. Это было бы не по-гномьи, оттолкнуть женщину, которая нуждается в помощи, — он сказал это с таким достоинством, что я почувствовала себя недостойной даже смотреть на него, а из моего рта, наконец-то, вырвался весь воздух, который я собрала в лёгких, и я издала не самый приятный звук, отчего кто-то, кто тоже уже не спал, тихонько захрипел от смеха. Но меня это мало заботило, в моей голове крутился вопрос: «Почему проклятье не сработало?». Ведь получается, пусть и не всю ночь, но половину я точно спала, уткнувшись в спину Короля, так почему ничего не произошло? Может, проклятье не работает, когда я сплю? Вопросов становилось всё больше, а ответов не прибавлялось, в итоге настала пора двигаться дальше. И кто бы мог подумать, что снова ливанёт как из ведра? Была ли я удивлена? Нет, что вы! Одним положительным фактором было то, что теперь я ехала на пони как надо, позади хоббита и упиралась руками ему, пони, в круп, чтобы лишний раз не изливать проклятье на Бильбо. Гномы были недовольны новому извержению стихии воды, а я, привыкшая, что со мной происходит постоянно какая-нибудь нелепая чушь, просто запрокинула голову и старалась смыть грязь с волос, лица и просто помыться в одежде, насколько это вообще было возможно в таких условиях. Впереди я услышала, как один из гномов обращается к Гэндальфу с вопросом, может ли тот прекратить сие погодное проклятье, но тот что-то замудрил про то, что дождь будет идти, пока не закончится, и замолчал. Однако мне нравится этот волшебник, хорошо умеет уходить от ответа, гномам бы поучиться! К концу дня мы доехали до какой-то разрушенной хижины, где Торин решил-таки сделать привал. Когда я выпала с пони, а всё было именно так и никак иначе, я спросила, обращаясь к Королю: — Вам не кажется, что это место ну совсем чуточку не самое удобное для бивака? Торин повернулся ко мне и нахмурился. Он вообще всегда хмурился. Я думаю, он родился сразу с этим выражением лица! — Ну, серьёзно! — не унималась я, подходя к хижине. — Посмотри на этот разломанный дом! Он РАЗЛОМАН! Понимаешь? — И что ты хочешь этим сказать? Мы не собираемся спать именно здесь, — отрезал он. Боль мира! БОЛЬ ВСЕЛЕННОЙ! Почему меня никто не понимает? Может, меня просто не хотят понять? А может, у гномов это в генах? Не уметь понимать и вообще слушать! — То есть, мои слова про РАЗЛОМАН никакого впечатления на тебя не произвели, о Премудрейший Король? На этот раз Торин не соизволил даже уничтожить меня взглядом, он просто проигнорировал меня, снова раздавая указания направо и налево. Я возвела руки к небесам. Да пусть! Ради Бога! Пусть хоть фейерверки тут устроят! Плевать! Я отошла к хоббиту и встала в недовольную позу: скрестив руки на груди и притоптывая ногой, при этом моё лицо выражало мировое зло. — Не выпячивай так губы, а то похожа на недовольного дрозда! — сказал проходя мимо меня Фили. Я от негодования попыталась его пнуть, но, зацепившись мыском за траву, чуть не грохнулась, чем вызвала бурный восторг братьев-гномов. При этом негодование испытывала не только я. Вскоре раздражённый Гэндальф быстро прошествовал мимо, покидая гномов и бубня, что хочет побыть в обществе нормальных собеседников. О, как я его понимала, я уже хотела посеменить за ним, но он был слишком быстр для постоянно падающей меня! Смеркалось. Большинство гномов расселись возле костра, парень в шапке-ушанке раздавал новые порции похлёбки, отвратной на вкус, там даже не было соли! Я сидела рядом с Торином, видимо, он уже начал привыкать, что я прилипла к нему как банный лист к заднему месту. Меня же мало волновало, что он обо мне думает, мне просто было рядом с ним спокойно, а это многого стоило! Мистер Шапка сказал Бильбо отнести похлёбки Фили и Кили, которые сторожили пони. Бильбо взял было миски, но чуть их не уронил. Горячие. Я закатила глаза. — Давай сюда одну, я тебе подсоблю, — сказала я, поднимаясь. Гномы уставились на меня. — А это точно хорошее решение? — спросил Двалин, раскуривая трубку. Я стрельнула в него раздражённым взглядом, но потом выпрямилась и гордо прошествовала к котлу, приняла одну из мисок для братьев, и, развернувшись на пятках, пошла за хоббитом с высоко поднятой головой. — Кажись, один из ребят останется без ужина, — сказал кто-то мне в след, и гномы дружно заржали. — Ироды окаянные, — прошипела я и, споткнувшись об пень, чуть не налетела на хоббита и не пролила на него содержимое миски. — Наверное, мне следовало идти одному, — пробормотал Бильбо. — Ой, не начинай, а! – воскликнула я. Когда мы с горем пополам дошли до места, нас встретили весьма приветливые спины гномов, которые гипнотизировали своих маленьких лошадок. Мы с Бильбо подошли ближе. — Ну надо же, — заявила я, — я и не думала, что вы так будете тщательно выполнять задание дядюшки! — с ухмылкой закончила я. Братья даже не обернулись. Бильбо заволновался. — Что-то случилось? — спросил он. — Пони, — ответил Кили, — двух не хватает! — Беру свои слова обратно, — со скепсисом сказала я. И после начался просто урок дедукции от хоббита, он рассматривал выкорчеванные деревья и говорил, что кто-то большой их вырвал, очень большой. Я лишь цыкала. Но все были действительно взволнованы. В итоге они решили пойти искать пони, с чем я была не согласна и, поставив миску на пенёк, отсалютовала гномам и хоббиту, пожелала им удачи во все места, а после со спокойной душой удалилась обратно. Когда я вернулась к костру и присела рядом с Торином, он глянул на меня и спросил: — А где хоббит? — Решил поиграть в Шерлока Холмса, сыщика короче, ну или следопыта, — исправилась я, осознав, что Король явно не понял моей начальной фразы. Некоторое время спустя из кустов вывалились братья-акробаты и стали тараторить, что на Бильбо напали тролли. Все разом повставали, похватали оружие. Торин обернулся на меня. — Будь здесь! – рыкнул он. Я подняла в ответ руки. — А я и не спешила с вами к троллям. Удачи! И гномы унеслись. Я смотрела им в след и знала, чем это всё закончится. Но говорить не собиралась, а то вдруг ещё устрою тут взрыв пространственно-временного континуума, и судьба всего Средиземья изменится! Хотя, мое нахождение здесь должно говорить о том, что судьба уже изменилась, но я предпочитала не думать об этом. В итоге время шло, а любопытство крепчало, и я всё-таки поддалась этому подлому чувству. Я припёрлась в самый разгар веселья, когда Бильбо уже говорил, что у гномов паразиты, а они жутко тупили. В итоге тролли всё-таки не поверили хоббиту и уже хотели им и закусить. И вот незадача, Гэндальф ещё не появился, да и рассвет ещё не виднелся. Как же так? Почему всё пошло не так? Так стоп, если я сейчас что-то не сделаю, хоббит погибнет! А потом и эти упёртые гномы! И этот чёртов Король-скала! Твою ж! И я вышла. Вся такая гордая, и попыталась изобразить Малифисенту. — Так-так, — сказала я, растягивая слова. — Что это у нас тут происходит? Кажется, всё стихло, и все взгляды были устремлены на меня. Я спокойно обвела творившийся хаос холодным взглядом и уставилась на троллей, те же смотрели на меня, и, кажется, у одного из них текла слюнка. Фу! Я встретилась с несчастным взглядом хоббита. И начала свою дипломатию, которой так хвалилась ранее. — Доброго вечера, многоуважаемые господа, — сказала я, отвесив небольшой поклон троллям. — Что это? Женщина? Женщины мягкие! Пойдёт для бульона, наваристый получится! — сказал один из страшно вонючих троллей. Я же с самым незаинтересованным видом подошла к одному из брёвен возле костра и села на него, закинув одну ногу на другую. — На вашем месте я бы сначала проверяла, что именно вы собираетесь есть! Неужели мистер Бэггинс не сказал вам, что эти гномы заражены? — Кто? — переспросил самый тупой из этой троицы. — Ворохоббит, видимо, это он! — Вы просто гений, мистер тролль! – съязвила я, но они этого не поняли. — Да он врал! – заявил третий тролль. — Ммм, нет, я так не думаю, притом, сказал ли вам мистер Бэггинс, что эти гномы ещё и прокляты? – я с интересом уставилась на реакцию троллей. — Прокляты? Это что такое? — стал спрашивать, кажется, младшенький и троицы. — Это заклятье такое, идиот! – отвесил ему подзатыльник подслеповатый тролль. — С чего ты взяла, что мы тебе поверим? — спросил тролль, державший хоббита, который колыхался в его руке, как тряпичная кукла. — Можете не верить, но, зуб даю, если вы кого-то из них съедите, то вы сами скоро разделите их судьбу. — Зуб? Зачем нам твой зуб? Зубы как камни, их не прожуёшь! — воскликнул младший тролль. Я приложилась рукой ко лбу. Тем временем хоббита отпустили, и большая ручища потянулась ко мне. — Тара, беги! — крикнул мне Фили. Но я не собиралась этого делать. Тролль схватил меня и начал поднимать ближе к своему уродливому лицу, я старалась не морщиться. Раз. — Может, сначала съедим её? Уж больно она много болтает, не люблю болтливых! Два. — Она пойдёт на десерт! Три. — Ребят, вам лучше послушать меня, я же реально предупреждаю вас! – сказала я, наблюдая и считая. Четыре. — Чушь это всё! — сказал тролль, поднося меня ближе. Пять. Что-то позади него заскрипело, и троллю пришла в голову сосна! Он выпустил меня, и я стала падать. Другой попытался меня подхватить, но вместо этого оттолкнул и угодил рукой в костёр, отчего заорал на всю округу. Я же сделав кувырок назад, попыталась встать, но снова завалилась на спину, как во время, ибо третий решил схватить меня и, не поймав, завалился на брата, который упал уже лицом в костёр. И тут произошёл тот самый эпичный момент. Гэндальф возник на скале и сказал заветные слова: — Рассвет придет, и смерть вас ждёт! — и, стукнув посохом о скалу, расколол её и пустил на прифигевших троллей первые лучи восходящего солнца, они тут же превратились в камень. Я сидела и смотрела на каменные изваяния. А я умею создавать искусство! Гэндальф и Бильбо уже помогали высвободиться гномам, а я, встав, осматривала каменные скульптуры. — Сколько хаоса, мне нравится, — сказала я и дотронулась до одного из троллей… и тот рассыпался. Я так и осталась стоять с лицом «Твою ж!», а потом перевела взгляд на гномов. Они смотрели на меня удивлённо и радостно, кто-то качал головой, а Фили и Кили так радушно улыбались, что я даже улыбнулась в ответ.