Проклятье Средиземья

Открыв глаза, я поняла, что лежу на чём-то мягком и прохладном, а всё вокруг меня светится мягким белым светом. — Добро пожаловать, Бегущая! — сказал очень странный голос. Он одновременно был похож и на женский, и на мужской, только более певучий. Я резко села и посмотрела в сторону источника голоса. Моим глазам предстал странный человек, или не совсем человек. Он был объят светлым сиянием, и можно было рассмотреть только его силуэт. Его окутывали странные воздушные ткани, которые колыхались вокруг будто бы от ветра, которого здесь и в помине не было! Когда я, наконец, рассмотрела человека, который стоял напротив меня, я встала и поклонившись сказала: — Доброго… эм, времени суток! — Тебе, видимо, интересно где ты и кто я? — Вы просто читаете мои мысли, — согласилась я. — Ты находишься в пограничном пространстве! Пространстве, что соединяет все реальности существующих миров. А я — тот, кто создал эти миры и пространства! — Вы Эру? — с удивлением спросила я. — Это одно из моих имён. У тебя есть ещё вопрос, задай его. Меня жутко смущало, что этот светляк читает мои мысли. — Светляк? А вот так меня ещё не называли! — его голос немного повеселел. Я закрыла голову руками в надежде, что это поможет от его телепатической способности. Почему здесь нет шапочек из фольги? — Забавно! Вы, земные люди, очень забавные, недаром именно вас я и выбираю для изменения историй, написанных мной! — Так это правда? Вы послали меня на помощь гномам? Светлый человек кивнул. — Я много пишу, много историй, которые должны случиться, но я устаю их пересматривать, устаю от однообразности, поэтому я создаю другие реальности и меняю там что-то. Сначала меня просто устраивало менять детали, потом я менял ход событий. Но лишь недавно я решил поменять всё с помощью иных обитателей миров. И это оказалось весьма хорошей идеей. История для мира идёт одна, судьбы в ней совершенно разные! И выбор остаётся всегда за живущими. То есть, для него шесть тысяч лет — это недавно? Хотя, что я спрашиваю, если это Бог! — Значит… я умерла? — спросила я. — Ещё нет, но ты умрёшь. Ну, прекрасно! Прямо с ходу обрадовал! Зачем тогда вообще весь этот разговор? — Этот разговор для того, чтобы ты выбрала! — Выбрала? Что именно? — Какую историю ты хочешь продолжить! — сказал Эру и взмахнул рукой. Передо мной появились два огромных зеркала, на которых, словно на экранах, начали крутиться все, кто мне был дорог. На одном я видела изображения мамы, брата, друзей, а на другом – Торина, Кили и Фили, Бильбо. Я недоумевающе посмотрела на Бога. — Вы, люди, всегда корите меня за свою судьбу, говорите, что я не даю вам шанса. Что всё уже решено за вас и это ваша судьба — быть несчастными. Так вот, это неправда, у вас всегда есть шанс изменить жизнь. Более наглядно, я тебе предоставляю возможность выбрать свою жизнь! Какой мир тебе по душе? Арда или Земля? — Но… как я могу выбрать? В одном мире моя мама, близкие друзья, с которыми я прожила всю свою жизнь… а в другом… моё сердце… Эру улыбнулся. — Это и есть сложности выбора. Тебе нужно сделать этот выбор. Чтобы получить то, что ты хочешь, иногда надо отдать нечто равноценное. — Но это нечестно… ведь, чтобы я не выбрала, я всё равно буду жалеть, что мой выбор не был другим! — Ты разумное существо, и только ты можешь отвечать за свои поступки и свой выбор. Ты должна сделать так, чтобы ты сама гордилась им, а как ты будешь выбирать, это уже твоё решение! Ты можешь взвесить все «за» и «против», ты можешь погадать, можешь принять мимолётное решение. Это твоя судьба! Я сглотнула и почувствовала, как огромный ком встаёт поперёк горла. Даже не знаю, что лучше? Наверное, было бы лучше, если бы он сам меня отправил в тот или иной мир… — Вы любите полагаться на меня, говоря, что это по умыслу моему; или Бог, кого любит, того и наказует! Но это всё не так, то, что с вами происходит, лишь череда ваших выборов. Я даю вам множество альтернатив, но лишь вы выбираете свой путь. Не полагайся на меня, я лишь могу ограничить время твоего выбора! — Ограничить? — не поняла я. — Я даю тебе час на размышления, и чтобы тебя замотивировать: каждая минута здесь — это день на Арде и Земле, по истечению часа, если ты не выберешь тот мир, в котором останешься навсегда, ты исчезнешь, а значит, погибнешь в обоих мирах. — Но… это… — Такова цена выбора, у тебя есть три альтернативы. За это время оба твоих тела исцелятся, но тело жить без души не может, ты это прекрасно знаешь! Выбирай: новое тело гномки и мир Арды с тем, кого ты любишь, или твоё старое тело человека в родном мире, вместе с теми, которым ты посвятила все годы своей жизни. Ну не такое уж оно и старое, моё земное тело! — Не устаёшь шутить? Это хорошо! Я удаляюсь и оставляю тебе право выбора! Когда сделаешь его, просто войди в то зеркало, чей мир ты выбрала! Когда я снова повернулась в сторону Бога, он уже исчез. У меня всего час… час на то, чтобы решить, кем я буду всю свою жизнь. На зеркалах сменялись изображения тех, кого я так любила, и сердце моё рвалось на части. Я посмотрела на Торина, на его синие глаза, на его морщинки вокруг глаз, на лёгкую седину, которая тронула несколько прядей его тёмных волос. Потом посмотрела на маму, она улыбалась своей такой доброй и тёплой улыбкой, окутывая меня комфортом и нежной любовью. Глаза начали слезиться, и я впервые за это путешествие зарыдала. Как я могла сделать выбор? Как этот выбор вообще сделать? Такое испытание не посулишь даже врагу. Одно представление о том, как она будет страдать, если я не вернусь, и как будет страдать Дубощит… а будет ли он страдать? Он ведь не сказал, что что-то чувствует ко мне. От этой мысли становилось ещё больнее. На что мне рассчитывать, если я вернусь в Средиземье? Что меня там ждёт? Примут ли меня? Я никто и звать меня никак для того мира! Но там есть тот, кого я так сильно люблю. Впервые полюбила так серьёзно, и он оказался гномом из другого мира! Ирония, мать её! Дом. Я могу вернуться туда и постараться забыть всё это, как страшный сон… или как приятный… но я всегда буду помнить его, я уверена. Но дома мама, она всегда будет рядом, как и дорогие мои подруги. Все они всегда за меня горой, что с ними станет, если их ядрёная и оптимистичная подруга-тиран, которая возомнила из себя леди, не вернётся? Я осела на мягкий пол и, закрыв лицо руками, пыталась что-то для себя решить. Но у меня так и не выходило сделать правильный выбор. А есть ли он в этой ситуации, этот правильный выбор? Может, стоит просто отказаться от выбора? Я исчезну и всё. Но кому я сделаю лучше от этого? Тогда две стороны будут страдать… нет, я не настолько слаба! Надо не себя жалеть в этой ситуации! Я не знаю, сколько я просидела, но звонком к тому, что пора сделать выбор, был Эру. — Пора, ты должна выбрать свой путь! Я убрала руки и спросила: — Могу я попрощаться? С теми, кого не выберу? — я умоляюще уставилась на него. — Нет, это нарушит пространственное течение. Он был неумолим, и я это знала. Я встала на трясущиеся ноги и подошла к одному из зеркал. Я решила, хотя и знаю, что меня будут мучить кошмары. Но… Я дотронулась до поверхности зеркала, отчего по нему, словно по воде, пошли круги, а лицо, которого коснулись мои пальцы, стало немного расплываться. — Прости меня… — сквозь слёзы говорила я. — Прости… Но я не могу по-другому! Невероятным усилием я оторвала руку от этого зеркала и прыгнула в другое, зажмурившись!

***

Король под горой стоял около своего трона и смотрел, будто сквозь пол. Вокруг лежали его несметные сокровища, но они не имели для него уже никакой цены. И понял он это ровно в тот момент, когда потерял её. Два месяца он не мог отойти от неё, два месяца надежды, и каждый день болью отдавался в сердце Короля, так как надежда всё больше и больше покидала его. Она так и не очнулась. Владыка эльфов Трандуил выделил лучших лекарей, и он, Торин Дубощит, принял помощь Лесного Короля, несмотря на всю прежнюю вражду, он лишь хотел, чтобы она очнулась и снова начала нести какой-нибудь бред, чтобы снова вызывала у него улыбку… «Я так счастлива, что ты жив! Живи!» — тогда сказала она ему, но как ему теперь жить, если она уйдёт. Она стала той, кто вернул каменное сердце короля к жизни. Когда она сказала: «Я люблю тебя!», его сердце словно окутало небывалым теплом, но и в следующую секунду резануло больнее любого оружия, когда она безвольной куклой повисла на его руках. Он знал, что питает к этой женщине некие чувства, знал, но отбрасывал их, ведь он снова вернулся на войну. Холодная голова так часто побеждала его сердце, и даже в этот раз, несмотря на то, что она просила его забыть о войне хоть на некоторое время и хоть немного отдаться спокойной жизни, он не послушал ее. И в итоге он не смог защитить ту, что любил больше жизни. Она спасла его племянников, спасла его! Гномка, не умеющая сражаться! Гномка, которая была занозой в его отряде. Гномка, которая была проклята, но сделавшая гораздо больше, чем любой из них. В этот шестьдесят первый день, один из тех долгих дней, которые он отсчитывал, словно пребывая в темнице, он наконец-то вышел из её комнаты, чтобы поразмышлять. Лекарь говорил, что она слабеет и, скорее всего, не переживёт эту ночь. Он не мог это слушать, не мог смотреть, как единственная, что засела в его сердце, теряет последние секунды жизни. В нём ещё теплилась вера. Вера в то, что произойдёт чудо. С ней ведь столько раз происходило это самое чудо, неужели сейчас удача решила отвернуться от неё? И, конечно же, он винил себя. Не смог почувствовать опасность! Слишком рано расслабился! Не смог уберечь её. Дубощит ударил по своему трону рукой, а его лицо исказилось в болезненной гримасе. Он бы сейчас же отдал все сокровища своего королевства, Аркенстон и свою жизнь за то, чтобы она очнулась и снова посмотрела на него своими светлыми, словно утренний дождь, глазами. В зале послышались тихие шаги, и Король обернулся. Старый добрый Балин шёл к нему. Торин полностью повернулся к нему и посмотрел на друга с надеждой. Балин же остановился возле него, опустил голову, и покачал ей, потом снова поднял на своего Короля взгляд, полный боли и сострадания, и произнёс: — Мне очень жаль, Торин… Сердце Короля будто разорвалось на тысячу кусочков. Он ничего не ответил, лишь быстро прошёл мимо гнома и почти бегом полетел в комнату, где лежала она. Чуть не вышибив дверь, он ввалился внутрь. Тут были все. Весь его отряд, кроме Бильбо, которому пришлось уехать ещё тридцать дней назад. Гномы стояли, склонив головы перед кроватью, и чувствовалась в воздухе невидимая скорбь. Торин прошёл мимо них. Они расступились, уступая Королю. Она лежала там же. Всё в том же состоянии. Ничего не изменилось. Её глаза были так же плотно закрыты, кожа бледна, а губы отдавали небольшой синевой. Одна деталь отсутствовала — её дыхание, его больше не было, грудь уже не вздымалась от нечастого вдоха. Он не мог в это поверить и не хотел. Столько пережив, она решила вот так просто его покинуть? Именно тогда, когда он всё осознал? Тогда, когда она всего добилась? — Оставьте нас, — почти прошептал Дубощит, и гномы вместе с лекарями-эльфами вышли, ничего не говоря в ответ. Они знали, что бы они ни сказали ему, это не поможет. Король сел напротив кровати настолько близко, что мог бы с легкостью коснуться щеки гномки. Что он и сделал. Она была мягкая. Глаза её не дёрнулись от его прикосновения. Челюсть Короля сжалась так, что заскрипели зубы. — Ты… такая непутёвая, упёртая, высокомерная… взбалмошная, — почти шёпотом говорил он ей. — Но одновременно такая верная, искренняя и сопереживающая… Как ты могла оставить меня вот так? Довести до такого состояния? Тара… что же ты наделала? Что же я наделал? Как же я мог не защитить тебя? Он взял её руку. Её маленькие пальчики были такими холодными. Он поднёс их к губам и прижал в лёгком поцелуе. — Я не хочу с тобой прощаться, — прошептал он и прижался лбом к её руке, настолько сильно сжав ее кисть, будто от этого что-то зависело. — Я люблю тебя, глупенькая! — еле слышно прошептал он.