Спасибо за рыбу!

* * * – Нам нужна масса, понимаешь? Народ нужно чем-то кормить! – возмутился президент, даже привстав со своего кресла. Я саркастично посмотрел на него. Понимаю, достали все в край. Но тем не менее! – Сами, товарищ Лазарев, наверное, понимаете. Я получаю высокую прибыль, благодаря отбору лучшего урожая и великолепной его обработке. Меня не интересуют миллионы тонн зерна. – Ладно, извини, – президент откинулся в своём кресле, – понимаю, всё понимаю. – Я тоже. Достали вас, да? – Ещё как. И угадай, почему? – Я? – Именно! Тыкают пальцами в Абстерго, в ваши прибыли, в вашу технику… и хотят того же. И я хочу продавать не зерно, а дорогие колбасы да сыры! – Лазарев развёл руками. Нда. Дилемма. Как говорили теоретики коммунизма – индустриализация и коллективизация это две части одного целого. В последнее время людей начали активно набирать в институты – прошлый год был рекордсменом, поступило почти на двадцать процентов больше, чем раньше. Результат действия директора. И я решил повторить его метод, но говорил, скорее для себя самого, чем для президента: – Сейчас это объективно нереально. Причин немало – во-первых – это гиперсложный и супердорогой обрабатывающий комплекс. Во-вторых, что более важно – это сельское хозяйство. Нужна высокая культура труда, а обеспечить её… обеспечить её я не могу иначе, как репрессивно-поощрительными методами. Не будем же мы каждого алкаша ссылать в Сибирь? Сейчас не то время, когда такое было реально. Алкозависимость и наркозависимость в деревнях – главное препятствие на пути к увеличению дохода. Даже если я сделаю заводы, даже если дам им необходимую сельхозтехнику – технику разломают или попортят ненадлежащим использованием, из-за массовых и постоянных нарушений инструкций, в основном – из-за лени, мы нихрена не добьёмся. – А если инструкции будут выполняться? – Маловероятно, – я вспомнил, что тут ещё и Лазарев сидит, – у меня таких примеров масса. И это учитывая все труды по обеспечению точности выполнения инструкций. Один деятель решил не закладывать нужное удобрение, потому что «да зачем оно нужно», другой не включал систему полива, потому что, видите ли, земля влажная… а земля нормальная, через полив идут минеральные удобрения. А уж список косяков по-пьяному вообще не пересчитать, один другого хлеще. У нас всё рассчитано, удобрения, орошение – с точностью до грамма и миллиметра, исходя из биохимических показателей и генетического кода растений. Да, точность была большая. Тут как в самолёте – есть чёткие инструкции, на каждый случай, регламентированы все возможные отклонения. Если что-то идёт не так, как обычно – смотрим в инструкцию, если в инструкции нет или не понятно – звоним агрономам. Никакой самодеятельности и никакого отклонения от регламента не допускается, даже если очень хочется. И вот деревенские придурки умудряются вообще работать – кто в лес, кто по дрова. От таких мы быстро избавляемся, но тем не менее, учитывая, сколько людей занято – несколько деревень, проблема остаётся. Выселение из корпоративной деревни – дело суровое. Частнособственнический инстинкт в сельских жителях силён, особенно это отмечал директор. У большинства домов есть частные огороды, поля по десять-пятнадцать соток. И человека не парит, что он спину надрывает на своих частных пятнадцати сотках, а в корпоративном поле за это же время, не прилагая усилий, выращивает в сотню раз больше. Лучше по колено в дерьме, с грыжей и остеохондрозом, получить на порядок меньше, но зато СВОЁ. И вот ломать эти устои было сложно, невидимая сила в людях поселилась и работала в глубине души, червячком грызя её, оправдывая непродуктивный труд. Сила частнособственнического инстинкта. Я не против частного фермерства – но тогда уж обеспечить массу товара, а то такие частнособственники страну не прокормят. Они прокормят только самих себя, а у нас не Шир, между прочим! Индустриальная, ядерная держава, которую многие хотят попробовать на прочность… Суть претензии президента сводилась к простому – России нужна была еда. Пища, хлеб насущный. Что бы в магазинах были колбасы, сыры, рыба, хлеб и пирожки с мясом, консервы и котлеты. И желательно, что бы всё это стоило недорого, а то сейчас цены кусаются. Для наших столиц – Москвы и Екатеринбурга, цены средние, но где-нибудь в городе Крыжополе народ живёт победнее, поскромнее и получает среднюю зарплату около двухсот евро, а не восемьсот, как в Москве, и не тысячу двести, как в Екатеринбурге. Повысить благосостояние народа… остро необходимо. Для этого нужно создать, собственно, рабочие места с достойной зарплатой. А что бы зарплата была достойной – необходимо, что бы они создавали товар, максимально эффективно использовали ресурсы. Если, к примеру, под Торжком из определённого набора металлов делают вертолёт МИ-8, стоимостью в три миллиона евро, а где-нибудь в штатах из тех же металлов делают вертолёт, стоимостью десять миллионов евро – очевидно, что получат они соответственно. А это значит – нужна развитая промышленность, развитая не количественно, но качественно. И работники тоже – ведь тупой, как пробка, постоянно филонящий, «специально обученный» деревенский Ванька будет работать кое-как и получать соответствующую зарплату. Всё упирается в два главных пункта – образование и технологии. – Давайте начнём с другого, – предложил я, – вы же понимаете, что тут всё взаимосвязано. Что бы получать большую зарплату, нужно дороже продавать продукцию. Что бы она соответствовала строгим нормам качества, более строгим, чем ГОСТ. А что бы продукция соответствовала этим нормам, нужны более квалифицированные и ответственные работники сельского хозяйства. Предлагаю начать инвестиции не с фермеров и любителей, берущих кредиты ради деревенской романтики, а с построения крупных учебных заведений, в которых людей будут обучать работать по технологиям, нормативам и стандартам, превосходящим европейский уровень. – И когда мы получим этих работников? – Лазарев слегка улыбнулся. – Через два года. Средне-специальное образование, два года – обучение, один год – в учебной ферме, под руководством инструкторов. Обучение сложное, ведь надо овладеть не только нашей сельхозтехникой. Вложиться придётся, судя по всему, мне. – Ну почему же… – не согласился Лазарев, – я тоже поучаствую. – Нет, не стоит. Мне нужна полная власть над учебным процессом, а я не хочу иметь удавку в лице Минфина и Минобра на шее. – Но тогда не видать тебе диплома гособразца… Я усмехнулся: – Вот для таких вещей и нужен имидж компании. Не факт, что у вас есть ВУЗы, дипломы которых, даже красные, будут котироваться так же высоко, как диплом Абстерго. Лазарев встал: – Значит, ничем помочь не сможешь? – Гарантированно не смогу. Даже если попытаюсь – запорют всё дело, а вкладывать в такое дело деньги я не стану. Поэтому начну с негосударственной академии фермерского дела и технологий… * * * Дело было сброшено на Директора. Я разработал для частной фермы весь комплекс простой аккумуляторной техники. Результаты должны сказаться только в одиннадцатом году, но тем не менее… набирать людей надо будет много, тысяч десять человек, что бы сразу заложить будущие отчисления – половина абитуры вылетит в первый же год, по причине пьянства, неуспеваемости и так далее. Мне нужны только работящие люди, а не троечники-раздолбаи… * * * Склад Абстерго был… странным местом. Если смотреть сверху – особенно, поэтому, стоя на крепостной стене, я осматривал пространство. Контейнеры разных цветов лежали даже не с геометрической, а прецензионной точностью – можно линейку сверять по их укладке. Расстояние между контейнерами – десять метров, ровно, уложены аккуратными рядами, по два контейнера в штабеле, один сверху, другой снизу. Десять контейнеров по диагонали, десять по вертикали. И это – товарный склад. Я спустился вниз и пошёл по дорожке между контейнерами. Рядом на бетон опустился дроид-коммандос под управлением Берси. Аватар. – Что ты отобрал для торговли в Арде? – я осмотрел контейнеры. Отсюда они казались огромными. – Ручной инструмент – пилы, топоры, струбцины, рубанки, напильники и так далее. Ткани – шёлк, обычные ткани с рисунками. Одежда – недорогие куртки-ветровки, спецодежда, женская и мужская обычная одежда. Сельскохозяйственный инвентарь. Зеркала – около пятисот квадратных метров зеркал в различных оправах. Шесть тонн крепежа – гвозди, саморезы, болты, гайки. Стальные цепи – двенадцать тонн. Стальные листы разной толщины – сто двадцать тонн. Я прошёл ряд контейнеров. – Товары нужно доставлять в Ривенделл и Рохан. Тепловозы? – Четыре штуки. ТУ2 с нашими двигателями и автопилотом. – А вагоны? Те, что я просил? – Пассажирские вип-класса, две штуки. * * * Арес. * * * Военные учения тут слишком мягкие и щадящие. Да и пользы от таких учений – почти ноль. Пришлось повесить на каждого солдата камеру и навигатор, что бы проанализировать их действия и передвижения по полям сражений. К этим учениям я подошёл с особой тщательностью – ведь было необходимо реально научить людей сражаться. А это так сложно! На местах всё ещё процветает буйным цветом дедовщина, хотя самых активных и ловят, и садят по дисбатам. Дешёвая подневольная рабочая сила всем нужна, особенно – армии. Начались учения с подготовки. Шапочный анализ задействованной техники и средств, мягко говоря, удручает. Большая часть матчасти изношена и числится в строю только номинально, реально к немедленному выезду и участию в учениях не готова. Да и на внешнеполитической арене пока не готовы к тому, что бы настоящая российская армия участвовала в настоящих учениях. В качестве места проведения был выбран Сахалин. Недалеко от границ Японии, так что японцам дадим просраться – это точно. Они и так перманентно недовольны тем, что во вторую мировую у них отжали острова курильской гряды… Ранним февральским утром армия пришла в движение. Зотов открыл пакет с документами о предстоящих учениях. Надо сказать, что и я не сидел без дела – на Сахалине был воздвигнут псевдо-город и несколько сотен псевдо-целей, имитирующих штабы, командные пункты, склады, аванпосты врага. Начались учения с подъёма по тревоге морской пехоты и десанта. Морпехи в количестве пяти тысяч человек, на вертолётах, танках, загрузились в УДК и полным ходом отправились к берегам Сахалина. Их встречал тихоокеанский флот. Вот тут то японцы начали пугаться, вопить про международную угрозу и недопустимость учений у своей границы… Пришлось отвечать мне, более жёстко, чем МИД – если им так угодно, то могут отодвинуть свои границы от нашей территории. А на своей территории, чем хотим, тем и занимаемся. Если недовольны – идите нах. Первый день учений выявил море проблем. Радиосвязью офицеры и солдаты пользоваться умели кое-как. Привыкли к телефонам. Без мобильной и спутниковой телефонии им пришлось впервые в жизни всерьёз отнестись к своим рациям. Хорошо хоть никто не заблудился и никого не убили. Авиация сделала своё дело лучше, чем я ожидал – сказались меры по увеличению налёта и постоянные тренировки. Тридцатьчетвёрки прилетели с аэродромов в Хабаровском крае, отбомбились по целям. Важным было так же не только присутствие самих самолётов, но и их количество – тридцатьчетвёрок было двадцать восемь штук. На горизонте показались так же и ракетоносцы ТУ-160, но они прошли на высокой скорости над районом и долбанули старыми ракетами по наземным целям. Нашим «партнёрам», наблюдающим за учениями, конечно же, не рассказывали подробности о ракетах, так что пусть думают, что у нас их дофига, раз так легко расстаёмся с частью боезапаса. После бомбовой атаки показать себя предстояло морпехам и вертолётчикам с УДК. Они, собственно, не особо подвели – УДК подошёл близко к берегу, из его чрева выплыли БМП, которые тут же поползли к берегу. За ними, в море, были корабли, так же спущенные на воду в Абстерго, просто за величиной проектов УДК они были незаметны. Сторожевики, или, правильнее называть их фрегатами – относительно небольшие, но опасные корабли. Они уже давно стали основой надводного флота других государств – потому что если при артиллерийском бое требования к массе и броне корабля строгое, то при ракетном… лучшее соотношение – это минимальный размер корабля, который можно оснастить всеми доступными средствами ПВО. Фрегаты типа «Скорпион» – это шесть кораблей, сто на восемнадцать метров, оснащённые в основном ракетным вооружением и мощными газотурбинными двигателями. Более важны для нас были БДК – их пришлось спешно ремонтировать, приводить в порядок. Заменили двигатели, кучу деталей, БИУС поставили Флот-21, разработанный у нас. Три БДК, вместе с УДК, выбросили на берег десант морпехов. Оснащены они, хорошо что, только новой техникой и на основе шасси «А». Танки, БМП, БТР-80… С этой частью они справились на троечку, но тем не менее, справились. Десант с вертолётов был наиболее массовым. Сто штук винтокрылых машин, тысяча десантников в полном боевом обмундировании… высоко над ними кружило три десятка БПЛА с учебными ракетами воздух-поверхность. Ракеты с пятьюдесятью граммами тротила, создающие после взрыва облако красного дыма. Задачи группам были даны вполне обычные для будущей работы – атаковать позиции противника после артобработки, пока в войсках предполагаемого противника хаос после ракетно-бомбового налёта. Из пехотной части лучше всего отработали танкисты и артиллеристы. Вооружённые относительно скорострельными САУ и имея на картинках всю карту местности, они открыли огонь. САУ была всего дюжина, но этого хватило – за минуту не меньше сотни снарядов поразили условные позиции противника. Да и что это были за позиции – домики из фанеры и пеноблоков, забор из мешков с песком и деревянных досок, местами гнилых и разваливающихся от каждого чиха. Наступали с разных сторон, поэтому пока с юга САУ долбили противника, с севера мотострелки проводили атаку малыми группами на цели. И они меня разочаровали – использовать компьютеры, которые им дали, спутниковую навигацию и даже лазерные указатели цели для БПЛА они не спешили. Даже по рации общались как-то маловато, такое ощущение, что они запороли на корню подготовку. Ну что ж, я, видя это, дал огоньку, а именно – с БПЛА, что висели на дюжину километров выше армейских, сорвались ракеты. И они, активировав двигатели только при подлёте к земле, шуганули солдат. Ракеты в Абстерго были особые, с хорошей, изготовленной на ксандарском оборудовании взрывчаткой. Так что ракета размером с руку долбала не хуже, чем четвертьтонная авиабомба. Разве что без осколков были – с целью точечного воздействия. Представляю, как пересрались эти лентяи, пусть даже это и было почти не опасно. Ракеты легли «заборчиком» перед наступающей колонной войск, после чего две штуки долбанули с задней части колонны, и внесли полный хаос. Я смотрел за этим унылым действом как сверху, так и через камеры бойцов. Оргвыводы последовали незамедлительно, но тем не менее, учения продолжались. По остальным солдатам так же влепил по ракете. Близко, очень близко. Была бы осколочная – поубивало бы всех, а фугас… что фугас – только пуганул да каменным дождиком накрыло. Кое-кого ранило камешками, но, судя по всему, отделались царапинами на роже и уроком на всю жизнь – без нужды из под брони не высовываться. Солдаты накосячили ещё много в чём, чувствовалась общая расхлябанность. Как правило, расхлябанность была заразной, одна рота похожа на то, что мы хотим видеть, другая – на некое аморфное нечто, что годится только что бы на парадах сапогами стучать по брусчатке, а в боевой обстановке оказалась непригодной. Ещё не все солдаты одели шлемы нового образца – тоже оргвыводы уже сделаны, ведь полные шлемы, со встроенными фильтрами песка и пыли, были выданы всем. Плюс такого шлема – он хорошо защищает от фугасного действия снарядов, потому что ударная волна до органов зрения и слуха доходит только опосредованно, через забрало. Результат неутешительный – из пяти тысяч высаженных солдат лучше всего себя показали бойцы семьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии. Они были экипированы по установленному образцу, действовали слаженно. Особенно по сравнению с остальными. Морская пехота показала себя кое-как, а после обстрела ракетами – и вовсе плохо. Комплектация неполная, действовали не по уставу, скорее мешали друг другу. Дальше началось представление со спецэффектами, режиссированное мною и сотней дроидов-диверсантов, после того, как мы раскупили старые инженерные средства со складов. В операции участвовало двести тонн тротила, шестьдесят тонн динамита, несколько тонн специализированной огнесмеси, баки с авиационным керосином – он вспыхивает так красиво… Вся область учений была огорожена от местных и заминирована – пять тысяч простых мин-пугачей, снаряжённых обычным дымным порохом. Такая мина, при наступлении на неё, громко хлопает и шипит, оставляя за собой облачко белого дыма. Так проще регистрировать срабатывание. Наверное, будь я органиком, сейчас бы злобно хохотал. Однако, я просто смотрел и радовался. Началось всё с серии мощных взрывов, а потом взрываться начало всё. На позициях, которые заняли десантники, стояли сторожевые вышки, инженерными зарядами им перебило опоры, вышки начали заваливаться, поднимая горы пыли. Хотя крыши соседних построек были специально усилены, было страшно. Динамит – недорогая и хорошая взрывчатка, относительно простая. И с неё я и начал – минут двадцать по всей зоне учений, то тут, то там, взрывалось всё. Мост, через который переправлялась колонна, был взорван сначала одна опора, последняя машина успела проскочить, а потом я взорвал все остальные. Солдаты оказались разделены, пришлось выкручиваться. Взрывались деревья, перегораживая проход по дорогам, корректируемая артиллерия – сорок четыре установки «Коалиция», заблаговременно поставленные в определённые точки, открыла огонь по противнику. Конечно же, снаряды были простыми болванками, к тому же высокоточными, но тем не менее – падали они в десяти шагах от бойцов, обдавая всех каменной крошкой. Глухие шлемы защищали солдат от таких мелочей. Бой с тенью продолжался шесть часов – до восьми вечера. Четырнадцать моих САУ были уничтожены ответным огнём противника. Хотя противник не знал, что это полностью роботизированные САУ, так что война была по-взрослому. Почти. Все остальные САУ разбомбили прилетевшие тридцатьчетвёрки и штурмовые вертолёты, а так же крылатые ракеты и артиллерия кораблей. Иногда я не стеснялся долбануть по покинутой бойцами технике, так что после себя армия оставила дюжину разбитых стальными болванками БТРов, пару десятков машин, а так же тонны кирпичей. Жаль, жаль, было интересно с ними поиграть. В результате только бойцы семьдесят шестой понесли минимальные условные потери, только одну серьёзную. Вакханалия закончилась нервными срывами и кучей ора по всем каналам на меня. Ну а я то что? Солдатов проверил, результат проверки – неутешительный. Придётся ещё отвечать за устроенное перед Хьярти и Зотовым, который сделал вид, что это всё – хитрый план. Но матерился сильно! Я говорил в том же ключе, но без мата – мы тратим миллиарды, триллионы, кредитуя ВПК и армию, и что я вижу? И пусть не виляет хвостиком, деньги им дали МЫ. И следить за целевым расходованием средств – наше неоспоримое право! Контратака возымела успех. Зотов успокоился. – Но это должно быть согласовано с нами. А если бы были жертвы? – Жертв не было, – в который раз ответил я, – работали профессионалы своего дела, в условиях глубокой тайны, что бы никто солдатам не проговорился, даже намёка не было что бы. Зотов кивнул: – В Афганистане своих обстреливали, что бы потом не срались при виде талиба, но ради бога, сейчас же не восемьдесят восьмой! Это нарушение техники безопасности, – министр взмахнул руками, – и что я скажу пострадавшим? А их семьям? – Это солдаты. И им предстоит война. И лучше, если они пострадают сейчас, чем потом придёт домой цинковая посылочка. В следующем году они вас благодарить будут за науку. – Это может закончиться печально. А кто пострадал с вашей стороны? – Никого. Беспилотники, мины, дистанционно-управляемая техника. – Совсем никого? – Сорок четыре «Коалиции», двадцать миллиардов рублей, вы разнесли в пух и прах. Это ничто, по сравнению с объективной информацией о боеспособности армии. Ведь именно благодаря полученной информации я буду составлять планы для своих сил и рекомендации для вашего штаба. Пока что оценка неутешительная. Из всех только бойцы семьдесят шестой дивизии ВДВ, брошенные на вертолётах, выполнили свою задачу в полной мере. Морпехи – вообще швах. Такое ощущение, что их от маминой сиськи только в военкомате оторвали, а на местах они учились постольку-поскольку. – Это мы учтём, – Сухо ответил министр, – они, конечно, не подарок, однако, ты прав, большинство из них оказалось не готово к тому, что снаряды будут падать в десяти метрах от них. – Это я учту. По каждому солдату есть краткое резюме, общий файл я вам перешлю. * * * Кабина тепловоза ТУ2 была компьютеризирована, но тем не менее, он оставался довольно сложной штукой. Я забрался внутрь, незачем использовать нештатные средства доставки грузов. Вдоль всей дороги в земле лежали телефонные кабели, тут же стояла АТС на сорок номеров. Связь исключительно служебная – для сообщения о ЧС на железной дороге или общения первых лиц государств Рохан и Ривенделл. С недавних пор к телефонной линии подключился новый абонент – Айзенгард. Есть в работе машиниста что-то такое, релаксовое. Сидишь, поглядываешь за показателями приборов, смотришь на то, как медленно проплывают справа – огромные горы, слева – поля Средиземья… В отличии от Ривенделла и Рохана, Айзенгард имел более мощную железнодорожную инфраструктуру – депо на десяток локомотивов, два грузовых терминала, оснащённых грузовыми роботами. Одна дорога уходила из Айзенгарда на Рохан, другая – в Ривенделл. За мной был состав – три грузовых локомотива, пятьдесят вагонов-контейнеров. Поезда тут ездили недельными циклами – выезжал поезд из Ривенделла в субботу, ехал до столицы Рохана он шестьдесят часов. В среднем, учитывая простой на станциях при дозаправках. И через два с половиной дня приезжал в Эдорас. Для жиденького пассажиропотока этого было достаточно. Цена за проезд была ничтожной, но тем не менее, ездить народ побаивался, за исключением новобранцев – ведь из Гондора активно сваливали в Ривенделл. Я переждал на стрелке, пока встречный поезд пройдёт, после чего дал газу. Двигатель тепловоза взревел и длинный-длинный поезд начал медленно-медленно разгоняться. Пятьдесят контейнеров с тем, что я обещал Элронду… Поезд мой прошёл весь заданный путь. Сначала вёл я, а как стемнело – Берси, вернее, дроид-диверсант. О своём прибытии я сообщил Элронду заранее. Наверное, местные смотрели на меня как на идиота, ведь для обыденных нужд в нашем мире использовали сталь. Тут – довольно дорогой металл. Основным металлом Средиземья была низкоуглеродистая, мягкая сталь, железо. Качество… соответствующее. Я же использовал стальные контейнеры для перевозки грузов по железной дороге. Да и сама дорога была по меркам Средиземья – величайшей ценностью. Металла достаточно, что бы хорошо вооружить и забронировать армию целого государства. Рельсовая сталь весьма неплоха для этих целей, кстати. Я поехал на поезде из двух побуждений – почувствовать всю прелесть не мгновенных путешествий и просто провести время за релаксацией. Это мне удалось – релакс действительно неслабый. Тепловоз с достоинством выдержал испытание и довёз меня до Ривенделла. Уже подъезжая к станции я начал раздавать указания, что бы выгружали тяжеленные контейнеры… Вот это встреча! Элронд, собственной персоной, стоял на перроне. Рядом с ним Арагорн и чуть позади – Арвен. Я вышел из тепловоза и направился к ним. Хвост поезда уходил далеко за пределы станции. Пожалуй, Элронд и Арагорн впервые видели настолько длинный грузовой поезд, поэтому были под впечатлением. Я зашёл на перрон – он был отдельным, но открытым строением, с прозрачной крышей и всем полагающимся. – Ваши величества, – я склонил голову, чуть улыбнувшись, – Арвен, рад видеть вас. Я выполнил свои обязательства, и даже чуть более того. – Что ты имеешь в виду? – Арагорн подошёл ближе, Элронд же что-то шепнул на ушко Арвен. – Оружие, броня, одежда, обувь и всё необходимое, что бы экипировать десять тысяч воинов, – я кивнул на грузовые вагоны. Арагорн ушам своим не поверил. Поэтому я Силой вытащил из контейнера один из ящиков. Ящик военного образца – деревянный, с металлическими держателями. Расстегнул и прямо на перроне устроил демонстрацию. Мне попался лёгкий комплект брони. – Это было интересной технической задачей, а я такие задачи люблю, – я сунул ему в руки броню, – пришлось попотеть и поработать со сплавами. Первоначально я хотел взять лучшую броневую сталь, но потом мне попался на глаза мифрил. И я начал экспериментировать… – Это мифрил? – глаза округлились даже у всегда спокойного Элронда. – Нет, у меня не так много этого металла. Было. Сейчас почти ничего не осталось. Это сплав титана – земного лёгкого металла, и мифрила. Сплав очень прочен, а броня из него выдерживает прямой удар мечом даже от сильного противника. Наголенники из кевлара, а наручи – из сплава мифрила и лучшей стали. Дальнейшая презентация прошла по типу «а это что такое? Хочу! Дай!». То есть Арагорн и Элронд осматривали содержимое ящика, причём, очень радовались увиденному. Достали всё – арбалет, болты, вещмешок… обувку обещал продемонстрировать позже, но босяками солдаты Арагорна не будут. Тяжёлый доспех со щитом Арагорна впечатлил, не меньше, чем лёгкий. Опробовали тут же – Арагорн рубанул по доспеху своим фирменным королевским мечом. Вмятина получилась знатная, однако, проломить броню он не смог. А силушки в него было – мама не горюй. Это не офисный хомячок, а воин. После этого Арвен завернула все наши радости, обещав, что скоро наиграются, и утащила всех в дом… то есть во дворец. Армия Арагорна получила всё причитающееся на моих глазах, на следующий же день началась выдача. Близ Ривенделла, в людских поселениях, жило не меньше пяти тысяч людей, пришедших воевать за Арагорна. Выдали им пока что всё необходимое, с наказом беречь и оберегать. Я же, с утра пораньше пошёл говорить за торговлю. Но не получилось. Арагорн и Элронд были заняты военными делами. Зато я нашёл Арвен и мы быстро договорились об установке библиотечного печатающего устройства… А так же поговорили про торговлю в Арде в целом. Что кому продавать то можно. Она от меня получила в подарок замечательный отрез шёлка, после чего разговор пошёл проще. И совсем просто – после того, как я подарил ей несколько ростовых зеркал, которые привёз с собой. * * * Директор. * * * Ой-вей! – если бы у меня была голова, я бы за неё схватился. Сколько проблем бедному искину доставляет разработка игр! И ведь это реально нужно – игры подсаживают молодёжь на продукцию и постоянные обновления Абстерго. Без них зависимость мира от нас будет не так сильна. Зачем выдумывать что-то, если можно обратиться к истории? Пусть не истории нашей галактики, так к истории империи? Игра «Холодные звёзды» это ЭПИЧНОСТЬ в чистом виде. Плюсом является простота разработки некоторых моментов. К примеру, планета Оогун, где жила раса человекообразных амфибий. Достаточно взять саму планету, её реальные характеристики, и забить их в игру. Дизайн растений? Не смешите меня, берём справочник по биологии и передираем один-в-один. Хитросплетения интриг, эмоции, действия персонажей… тоже не смешите мои процессоры – всё взято из реальной жизни, из мемуаров. И сами мемуары в сильно видоизменённом виде, присутствовали. Уровень проработанности мира – эпичный. И сюжет настолько реалистичен и полноценен, что, даже очень сильно постаравшись, трудно найти в нём несостыковки и дыры. И те – результат замалчивания или искажения фактов мною. Игровая энциклопедия – гигабайт подробной текстовой информации, оформленный в интерактивном виде. Цикл игр ХЗ должен был стать феноменом, уровня халф-лайф, или даже выше. Конечно, в целях защиты технологической цивилизации многое было изменено, особенно, что касается технологий. Эпичность была не только благодаря феноменальной детализации, графической и семантической проработки пространства, эффектности отношений героев и окружающих людей, и даже не только благодаря обилию фантастики – самым эпичным был сюжет. Огромный, сложный, с лихими поворотами и совершенно непредсказуемый. Эпоха, которую охватывают события игры была в галактике далеко не самой простой, смутное время. Сюжет – обычно это последовательность событий, а в игре, в отличии от всех других, сюжетов было шесть. Шесть различных сюжетов, что начинались не одновременно, но постоянно перекликались друг с другом. От начала и до конца игра, погружая игрока в придуманный мир, всерьёз подводила его к правильным с нашей точки зрения мыслям. Гегемония одной цивилизации над более слабыми – зло, настоящий мир может быть только многополярным, только если у всех есть возможность выбора. Глобализация – миф, подчинение своим интересам чужих экономик. Словам политиков нельзя верить – только делам. И хотя это не говорится прямо… Игрока мягко и ненавязчиво подводят к этим мыслям. На разработку, съёмки деталей, маркетинг и всё прочее мы тратили миллионы евро. Но в середине января в работу Абстерго-гейминг вмешался Зотов. Он попросил сделать что-то патриотичное, для молодёжи. Пришлось отвлекать ресурсы. Перед тем, как шокировать публику Холодными Звёздами можно и запустить проект с более приземлёнными проблемами. Почти все игры в Америке выпускаются под влиянием пропаганды – чем мы хуже? Игры мирового уровня у нас есть. И только после прилёта Хьярти проблема разрешилась. Игру – делать. Сюжет шеф выдал на-гора, простой, как ситцевые трусы – рельсовый шутер, альтернативная история, мир, в котором главный герой – российский суперсолдат. Нападение на лабораторию, в котором его сделали, первый бой – голыми руками, потом оказывается – масштабная война. Испугавшись того, что Россия обзавелась суперсолдатом, НАТО, визжа, заливаясь желчью, нападает и начинается всё. По сравнению с «Холодными Звёздами» тут работать особо не пришлось. Графика, примитивный сюжет, на уровне современных шутеров. Ну, может быть, чуть больше подтекста и философии, драки, перестрелки, финальный бой, мораль. НАТО – империя зла, уничтожающая любые возможности проявления собственных амбиций, готовая на всё ради сохранения собственной гегемонии, полностью подчинённая США марионетка. И игроку за время игры много раз придётся злиться из-за двойных стандартов и двойной морали, откровенной лжи американских сенаторов и конгрессменов, а так же простого понимания, что парень с американским флагом на рукаве уже не различает, кто хороший, а кто плохой. Ему сказали, кто плохой парень, значит, он плохой парень. Никакой альтернативы, никаких размышлений, ничего. Исполнительное быдло, которому пофиг, в кого стрелять – главное что бы ради «демократии». Вопрос того, что же такое демократия, тоже поднимается – в США, после возмутительных случаев, провели неофициальный референдум и народ – процентов семьдесят-восемьдесят решил, что геев необходимо отправить на решение. Но представители белого дома насаживают в жёсткой форме «правильное» мнение, и плевать они хотели на то, что там хочет народ. Довольно… скользкая ситуация для демократа-пидарасолюба. Игра пошла в серию и была позитивно воспринята публикой. В ней были новые танки – Т1 и Алтай, а так же все новейшие образцы техники, основным же при городских боях стал шагоход. Это вообще мощная пиар-акция шагоходов, ибо в реальности они просто проломят асфальт и уйдут по колено в грунт. Порулить новым истребителем тоже дадут, как и почувствовать себя защитником родины… Эмоциональная составляющая у игры – крайне мощная, крайне серьёзная, крайне… волнительная. Берёт за душу, что называется – это благодаря консультациям у Хьярти и базе данных по психологии удалось сделать такое, вытянуть из игроков слезу и дать понять, что мир несовершенен и надо стремиться к лучшему. И не убивать друг друга при любых обстоятельствах, война это зло во плоти. А не как в американских играх – одного-двух «своих» парней убили – уже траур и пафос. Поскольку людей надо было подсадить, выдавали игру партиями – по главам, всего глав было четырнадцать, каждая из которых описывала один из этапов третьей мировой войны…