Мятные леденцы

От Минхао всегда пахнет чем-то приторно сладким. Возможно, этот запах можно точнее всего охарактеризовать, как запах мятных леденцов. Этот аромат неизменно пребывал там, где находился и сам Минхао. Джунхуэй давно заметил это, но не придавал большого значения. Минхао всегда окружает какая-то милая аура, из-за чего его так и хочется обнять, затискать и никогда не отпускать. Джунхуэй давно заметил за собой такое желание, но не придавал ему большого значения. Минхао весёлый, общительный, привлекает внимание остальных мемберов, отчего на сердце у Джунхуэя скребут кошки. Он давно это заметил, но не придавал этому значения. У Минхао стройное тело, широкая спина, мягкие светлые волосы и сладкий манящий голос. Это Джунхуэй заметил недавно. Скорее, можно сказать, что раньше он не предавал этому большого значения. Но сейчас что-то изменилось. Младший то и дело смотрел на Вэна, тем самым будто оголяя его душу. Взгляд Минхао переходил от карих глаз старшего к губам, потом к ключице, которая вздымалась каждый раз от неровного дыхания Вэна, затем он опять смотрел в глаза. И в этот момент на щеках Минхао появлялся лёгкий румянец. Это Джунхуэй тоже заметил недавно. Или он просто не обращал на это внимание? Когда Минхао обнимает старшего сзади, Вэн чувствует, как бьётся сердце младшего. Бьётся так часто, глухо, отчего у Минхао появляется едва заметная отдышка. Но её вполне достаточно для того, чтобы Джунхуэй почувствовал дыхание младшего в области своей шеи. Это невероятно будоражило Вэна, заставляя мурашки бегать по всей спине. Непередаваемое ощущение. — Гэгэ, ты когда-нибудь целовался? — спросил Минхао, оставшись с Джуном наедине. С каждым произносимым словом щеки младшего становились на оттенок розовее, а запах леденцов, казалось, усиливался и дурманил ещё больше. — Было дело. А что? — пытался разрядить обстановку Джун, но это не помогало. Парень напротив него краснел ещё больше и больше, дыхание его становилось все прерывистее; было ощущение, что в комнате стало жарче градусов аж на десять. А по глазам Минхао Джун мог заметить, что тот никогда и не целовался. И он заметил. Заметил и тот мятный аромат, и ту особенную ауру, и то, что захотел сделать Минхао полностью своим. Джунхуэй, словно в дурмане, сделал шаг к младшему, и прошептал на ухо, распаляя тем самым щеки Минхао ещё сильнее: — Я научу... Первый поцелуй пришелся на ключицу, от чего младший томно выдохнул. Второй поцелуй пришелся на область шеи — слабое место Минхао. Он уже чувствовал, как начали подкашиваться ноги, а голова постепенно становилась ватной. Джунхуэй нежно положил левую ладонь на щеку Минхао. Затем поцеловал. Нежно так, осторожно. Губы младшего оказались даже мягче, чем представлял себе Вэн. Он постепенно углублял поцелуй, чувствуя, как голос Минхао прорезается, и он начинает едва слышно стонать в губы Джуна. Это окончательно срывает крышу Вэна. Он зарывается в пушистые шелковые волосы Минхао ещё глубже, продолжая пытать этим наслаждением младшего ещё больше. Джунхуэй кладёт руки на бедра Минхао, отчего по спине младшего словно пробегает разряд. Джун разрывает поцелуй, опрометчиво взглянув в глаза запыхавшегося, еле стоящего на ногах, Минхао. Эти затуманенные глаза будоражили сознание. Затем он перевёл взгляд на губы. Эти сладкие губы так и манили к себе, и старший не отказал им. И тут Джунхуэй понял, что от Минхао пахнет вовсе не мятными леденцами. Это запах чего-то послаще...