***
Однажды они просто сидели у фонтана в ту пору, когда камелии теряли свои лепестки на ветру, когда ветер уносил их в безызвестную даль. Сигюн была занята шитьем, когда ее обнаружил младший принц и решил наконец просто завязать беседу. На полотне часть неба все еще была не дошита шелковой голубой лентой. Цветом, подобным настоящему небу, куда часто был устремлен мечтательный взор девы. О чем она думала? Что жило в этой светлой и безневинной душе? Для Лафейсона всегда было загадкой. - Мой принц? А что Вы здесь делаете? – искреннее удивленный взгляд ясных глаз, почти таких же как и у него. С азартным огоньком внутри. Дева оторвалась от своего шитья, а трикстер уже присел рядом, избегая прямого ответа на поставленный вопрос и сразу же переводя тему. - Почти как настоящее. Ему бы еще больше синевы и оно переплюнет даже настоящее, – богиня моментально покраснела, неловко комкая свою вышивку. Ведь это был сюрприз для... возлюбленного. Локи удовлетворено улыбнулся, незаметно любуясь румянцем девушки, которая уже собиралась уходить, но Бог Обмана придержал руку девушки, намеком прося ее остаться ее еще хотя бы немного... - Скажи, Сигюн, почему ты не относишься ко мне так, как остальные? Ведь со мной стоит быть осторожнее... – уже почти шептал в затылок своей избраннице Лафейсон. В ответ лишь звонкий смех. - Мой принц, это столь глупый и неуместный сейчас вопрос. - Но тем не менее мне бы хотелось знать ответ. - Вы не похожи на того, кто может убить. Или причинить вред. Скорее всего им всем просто нужна жертва для того, чтобы избавиться от бремени собственных грехов, взвалив все на Вас... Это хрупкое чудо говорило с таким серьезным лицом, так смело, понимая что у него твориться на душе. Что творится в его мыслях. Еще никто не мог пробраться в его голову, в его мысли, прочесть их, что бы понять что творится в его сердце. Но она, сама того не зная, отличается от остальных. Локи потянул деву на себя, крепко, чтобы не вырывалась, обнял. - Найдешь ли ты в своем сердце любовь ко мне, Сигюн? Тонкие ручки уперлись ему прямо в грудь от чего по телу трикстера пробежала блаженная дрожь, а ноготки вонзились прямо в кожу от напряжения. На безымянном пальце девы сверкает кольцо в виде неизвестного ему цветка, которое тоже больно впивается в кожу сквозь ткань костюма. Кольцо, которое он раньше не заметил. Богиня уже обручена, Богиня уже отдала обещание другому. Тому, для кого и вышивала это небо, так похожее на настоящее небо. Его руки крепко, словно сталь сжимают ее хрупкие плечи. Ту, которую будет любить другой, а не он. В этом Мире задача каждой женщины быть опорой для своего избранника, любить своего избранника до последней капли и ждать его возвращения из далеких земель Девяти миров. Повисло молчание, в котором слышно лишь тяжелое дыхание обоих, журчание прекрасных фонтанов, щебетания птиц. И упоительный аромат камелий.***
Никогда. Никогда ему не заполучить ту деву, что пришлась по сердцу. Что понимает и знает его лучше, чем он сам себя. Даже здесь судьба сыграла с ним жестокую шутку. Неужели это расплата за всю ту ложь? За все те хитрости и интриги, что он плел годами, добиваясь желанных целей. И в итоге все всегда шло прахом. Даже в этом, казалось бы, невинном случае и желании получить девушку, которую он избрал. Не захватить Мидгард, не отцовский трон. А всего лишь какую-то жалкую девчушку, которая отшила его молчаливым отказом. Это злит его, буквально выводит из себя. И заставляет ненавидеть своего соперника, которому прекрасная дева отдала свое обещание. От него нужно как-то избавиться, стереть с лица Асгарда. Возможность, словно по велению судьбы всех богов, представилась сама собой. Благоверный его возлюбленной собирался на задание, порученное ему Всеотцом на окраинах Мира, там где Великое море несет свои воды в неизвестность. Просто идеальная возможность избавится от соперника, и тело его унесут быстрые воды и можно будет принять это как случайность. В тот день рыжеволосая Богиня долго-долго смотрела в окно на возлюбленного, смеялась как никогда звонко на дерзковатые шуточки, и запоминая, жадно запоминая каждое его действие, будто предчувствовала, что вот-вот его не станет, что он больше не улыбнется ей. Больше никогда не обнимет ее. И что замысел младшего принца вот-вот разрушит всю ее жизнь, украдет трепетное и драгоценное счастье. А Лафейсон незаметно наблюдал за ней, наблюдал как она смотрит на иного, как нежно ему улыбается. И как при этом блестят ее глаза, как она полна жизни. Как счастье заполняет всю Сигюн до краев.***
Она даже отговаривала его несколько раз не ехать никуда, обождать еще, хотя бы денек с ней. Ведь она его столь сильно любит... Но Теорик непреклонен – задания Всеотца и безопасность Асгарда превыше всего, даже их любви. Нежная девушка в слезах виснет на его шее, хватаясь настолько сильно, что там наверняка останутся маленькие царапинки от ноготков. В нежелании отпускать его. Он аккуратно, бережно снимает повиснувшую на нем девушку. С нежностью смотрит в ее изумрудные глаза, гладит по щеке, на которой в тот же миг выступает легкий румянец. Молодой человек бережно касается нежных податливых губ девушки, с готовностью принимающих его ласку. А затем он отстраняется от Сигюн, натягивая под жеребца и уносится вдаль, даже не оборачиваясь. Ему не хотелось видеть ее слез, ее боли... Он оставлял на ее губах свой вкус. Трикстер этим временем вновь наблюдает за девушкой, широкие шторы той комнаты вздымаются к верху, лишь по дуновению ветра. Бог Лжи вновь намеревался сыграть в злую шутку с судьбой. Вечно страждущий Бог, вечно одинокий Бог в своем молчании, в своей хитрости и в своем обмане. Шутка вновь могла обратиться во зло, могла на этот раз просто убить его. Но на кой смысл жить Демону ночи без риска? Без азарта? Зрачки кошачьих глаз недобро сверкали, на тонких устах играла торжествующая улыбка победителя. В тот день камелии стали вновь распускать свои бутоны, наполняя воздух сладостным запахом.***
Конь Теорика мчался рысью по аккуратным дорожкам королевства, ухоженным и усыпанным гравием. К сожалению молодому человеку не было времени любоваться видами его родного королевства, а зря, ведь посмотреть действительно было на что. Золотой замок в своем величии, тянущий купола к небосводу, пытаясь достать до самых небес. Даже ночью, в отблесках еле заметной луны и свете тысяч, миллиардов галактик над ними. Юноша уже миновал районы жилых домов, двигаясь к границам, где Великое море водопадами отсылало свои воды в иные миры. Теорик сам не понимая почему мчался настолько быстро, насколько это было возможно. Может быть, ему подсказывало шестое чувство, что кто-то идет по пятам для того, чтобы оборвать его жизнь или, может быть, он все же увидел мельком залитое слезами лицо Сигюн, которая так рьяно не хотела, чтобы он уезжал. Молодой человек заставил свое животное бежать еще сильнее. Он был ведом вперед только страхом. И не зря. За ним следовал таинственный всадник на черном коне, бесшумно, словно он был растворен в ночи и являлся лишь ее тенью. Возлюбленный Сигюн выехал на небольшую полянку, полностью устеленную цветами и пряными травами. Обрыв, с которого видно бушующую стихию воды, еще одного из самых величественных Богов Асгарда, не в людском подобие, как он. Перед глазами тут же возник отгоняемый сердцем образ Сигюн из неведомых тайников его души. Улыбка, она улыбается, немного печально, словно просит, чтобы он вернулся поскорее и обнял ее. Ведь ей холодно и одиноко без него, как всегда... Легкий, невесть откуда взявшийся ветер стал ласкать лепестки нежных цветов, каждый стебель травы. Как он любил нежно гладить ее по щеке. А молчаливые галактики смотрели на него сверху. И ему захотелось поприветствовать их, поприветствовать всех жителей Девяти миров, криком, безудержным криком счастья. У него было все: дом, положение в обществе, верные друзья и любимая девушка. На несколько мгновений Теорику показалось, что звезды словно все засмеялись с него. - Ты не имеешь права даже думать об этой девушке, - за спиной прозвучал ядовитый голос, наполненный ненавистью и сталью. Лафейсон наконец решил выйти тени, в которой так долго прятался, наблюдая за соперником, влезая в его голову и жадно ловя все, что было связано с Сигюн. - А по-моему это ты решил позариться на чужое счастье, Демон Ночи, - не меняя позы, ответил Теорик. Чужое счастье? Да, изначально Сигюн не была его счастьем, но он собирался это изменить. А для этого стоило поскорее убрать мешающую преграду с пути. - Как знать, - все шептал голос за спиной. Голос обмана, паутины лжи. Что-то смыкалась вокруг ничего не ведающего молодого человека. Локи не собирался уступать. Он тоже любил эту девушку до потери пульса. И быть отверженным вновь он не желал. Не хотел. Не хотел выносить этой боль, видеть в ночи те будоражащие разум сны. И вновь ответ не был однозначен для окружающих. Наверное, она должна была быть его будущим и настоящим. Или он сдавался, признавая перед каким-то жалким лордом свое поражение. Нет, это столь не похоже на него. Ветер, нежно колышущий лепестки, стал внезапно усиливаться. Уже срывая с ни в чем неповинных хрупких душ лепестки. Все произошло мгновенно. Один удар, и обездвиженное тело Теорика упало на траву, глаза широко раскрыты. В них застыло немое выражение ужаса, боли и неожиданности… Замок Асгарда. Сигюн с ужасом упала на колени , немок крик рвется наружу. Как она знала, что больше не увидит его, как знала, что ее любовь больше к ней не вернется. Ужасный крик из самой души, не похожий ни на что человеческое. Боль, точно стрела. Ее любовь умерла и тонкие руки лихорадочно, словно в безумии шарят по холодной земле... В эту ночь камелии не осыпали землю своими лепестками, а теряли свои прекрасные головки. Локи с довольным видом, торжественным блеском в глазах, сбросил ногой тело своего соперника в могучие воды Великого моря. Теперь лишь он один будет любить Сигюн, жадно целовать ее в губы... оставляя на них свой вкус. Вслед за телом соперника в воды стихии бросилось множество опавших головок камелий.