Терапия по-вражески

Прикосновение к коже – нежное-нежное, словно ветер двигает по груди лепесток розы. Почти неощутимая ласка, но внутри сразу просыпается желание сжаться в комочек, спрятаться... Только вот пошевелиться невозможно. А открыть глаза страшно. Все еще хочется надеяться, что это – обычный кошмар... –Успокойся, Тсузуки-сан, – точно. Кошмар. И невозможно проснуться. И от осознания того, что это лишь страшный сон – не легче. Мураки даже во сне страшен. И кто знает, что последует за этими ласковыми прикосновениями? «Ну почему мне всегда снится такое? И почему... все так реально? – отчаянно подумал шинигами. – Неужели все-таки… не сон?» Асато стало не по себе. Он попытался мысленно вернуться в прошлое, надеясь, что увидит очередной вечер... но ожидания не оправдались. Все воспоминания были словно окутаны туманом, и Тсузуки приложил массу усилий, чтобы хоть как-то разобраться. Так... он готовил обед, когда раздался неожиданный звонок от Мураки. Доктор сказал, что Хисока находится у него, и что он намерен поиграть со своей куколкой. Асато вспомнил, как екнуло сердце. Мураки ведь не знал о том, что произошло между Куросаки и Тсузуки, но сам шинигами до сих пор не мог забыть… И теперь этот мальчик нуждался в помощи. В конце концов, он ведь не был ни в чем виноват... и уж точно не должен был стать частью очередной игры доктора... Значит, это не сон. И Мураки действительно схватил его... заманил, использовав Хисоку. Асато заставил себя открыть глаза. Доктор тем временем продолжал нежно поглаживать Тсузуки, видимо, желая успокоить своего пленника. Но эти прикосновения только пугали шинигами. Он никому теперь не позволял дотрагиваться до себя – даже Тацуми. Это заставляло обычно такого сдержанного секретаря еще сильнее злиться на Куросаки. Асато отлично осознавал, как обижает его бывшего напарника такое поведение, но ничего не мог с собой поделать. –Не трогай меня! – выкрикнул аметистовоглазый шинигами и попробовал дернуться, но тут же понял, что связан. «Ну да… конечно… – подумал он, – Мураки ведь нужно то же, что и им. Было бы странно, если бы он не связал меня». Доктору показалось, что Асато находится на грани истерики. –Что случилось, Тсузуки-сан? – удивленно спросил он. –Не трогай меня… пожалуйста, – уже тише попросил шинигами, весь дрожа от дикого страха. Каждое прикосновение отдавалось болью, словно этот маньяк уже резал его на части. Асато отвернулся, чтобы враг не заметил навернувшиеся на его глаза слезы. Изо всех сил стараясь взять себя в руки, сильнейший из шинигами тихо спросил: – Где мальчик? –Ты наивен, как дитя, Тсузуки, – с улыбкой ответил Мураки, – знаешь… мне даже иногда стыдно тебя обманывать, но у меня нет выхода. «Так значит, Хисоки тут нет», – подумал Асато и почувствовал неожиданное облегчение. –Ты мерзавец, – устало сказал шинигами, – чего тебе еще нужно? –Ты сам отлично знаешь – что, – ответил доктор, стягивая с плеч шинигами расстегнутую рубашку. Тсузуки закусил губу и попытался дернуться еще раз, но это не произвело на доктора особого впечатления. – Не нужно сопротивляться, – спокойно изрек Мураки, – ты же понимаешь, что находишься в моей власти. –Не трогай меня! Не прикасайся, слышишь? – закричал Асато, безуспешно пытаясь вырваться из удерживающих его пут. – Оставь меня в покое, ты… извращенец! –Неужели тебе до такой степени неприятно? – спросил доктор, пытаясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. – Признайся… что произошло? Но Тсузуки уже плакал, не в силах держать слез. –Вам всем… нужно одно и то же, – с горечью сказал шинигами, и у доктора кольнуло сердце. «Кто-то сделал ему больно в тот день, когда я наложил на него заклятие, – подумал он. – Что же я наделал… Но я должен узнать, что именно случилось. Может, еще не поздно, и я смогу помочь ему...» –Расскажи мне, что произошло, – спокойно, но очень настойчиво сказал Мураки, – слышишь? «Это ведь все из-за него… и виноват он, а не Хисока. И он еще смеет спрашивать, что случилось!» – с яростью подумал Асато, но промолчал. Однако доктор, по-видимому, был твердо намерен выяснить истину. –Я все равно узнаю, – сказал он, сдвигая челку с искусственного глаза. – И давай договоримся – я не стану тебя трогать, если ты расскажешь все как было. Тсузуки вздрогнул. «Стоит ли верить слову этого маньяка? – подумал шинигами. – И не он ли только что говорил о моей наивности?» –Значит, решил молчать? – спросил доктор, смотря в глаза своему упрямому пленнику. Шинигами попытался отвести взгляд, но почувствовал, что тело уже не подчиняется его воле. Уж чем-чем, а гипнозом доктор владел неплохо. – Так что случилось? – повторил вопрос Мураки, поняв, что Асато надежно загипнотизирован. –В тот день, когда в меня попало заклятие – все словно с цепи сорвались, – сбивчиво начал рассказ аметистовоглазый шинигами. – Все… Тацуми, Хисока и даже Теразума. Хаджиме всегда ненавидел меня, а тут… начал открыто приставать. Если бы не появился мой напарник, он, наверное, бросился бы на меня прямо в коридоре. Я думал, Куросаки хочет спасти меня… но ему нужно было то же самое. И тогда я начал понимать, что это было за заклятие. Когда ко мне подошел Тацуми, я просто сбежал в лабораторию к Ватари, и он объяснил мне, как избавиться от этой напасти, и предложил свою помощь... Ютака поступил как настоящий друг. Он был так нежен… и я понадеялся, что все закончилось. Но Хисока… – Тсузуки на минуту замолчал, и из его глаз хлынули слезы. – Он напал на меня в комнате, – сквозь рыдания сказал Асато. Мураки был по-настоящему поражен тем, что услышал. «Мой бедный демон, – с болью в сердце подумал доктор, – это я виноват в твоих несчастьях. А этот Ватари… тот длинноволосый ученый… надо же, не ожидал, что он так ловко воспользуется создавшейся ситуацией. Хитер, ничего не скажешь. Куросаки же вполне можно понять. Первый опыт мальчика, по его мнению, оказался негативным. Кто же виноват, что он не вовремя вышел погулять? Что ж – придется исправлять свои ошибки. Я сделаю все, чтобы стать единственным настоящим любовником для тебя, Тсузуки-сан». С трудом взяв себя в руки, Мураки спросил: –И вы с Хисокой до сих пор напарники? –Нет… Тацуми теперь и близко его ко мне не подпускает, – ответил Асато, и в голосе его было столько боли, что доктору захотелось обнять беззащитного шинигами. – Я боюсь этого мальчика. Его прикосновения тогда… казалось, он просто хотел сделать мне как можно больней, и ему это удалось. Я понимаю, что Куросаки не виноват, но ничего не могу с собой поделать. Я так хотел бы не бояться его больше... Ведь он все чувствует. И я знаю, ему самому стыдно за то, что было, но ничего не могу поделать с этим страхом... «Так вот оно что… значит, он просто устал бояться. Что же… это исправимо», – подумал Мураки. –Сейчас ты очнешься, – монотонным голосом сказал доктор, и Тсузуки действительно начал приходить в себя. Шинигами ошарашенно молчал, пытаясь понять, как много успел узнать Мураки. – Итак, я могу помочь тебе, – серьезно сказал доктор, – но ты должен слушаться меня во всем. И не сопротивляйся. Поверь, Тсузуки-сан, я знаю, что для тебя лучше. –Помочь… в чем? – удивленно спросил аметистовоглазый шинигами. –Ты ведь хочешь вернуть своего напарника, правда? – сказал доктор, скорее утверждая, чем спрашивая, – ты ведь хочешь доверять ему, как раньше? –Д-да… – ответил Асато, смотря широко распахнутыми глазами на Казутаку, – а ты… правда можешь помочь? –Могу. И я постараюсь сделать все возможное, – твердо ответил доктор, глядя в аметистовые глаза своего пленника. – А теперь обещай вести себя хорошо, и я тебя развяжу. Обещаешь? Тсузуки кивнул, и Мураки принялся освобождать шинигами от веревок. Хисока с самого утра чувствовал странное беспокойство. Мальчика даже не радовал тот факт, что день был выходным. От этого становилось только грустней. В будние дни он мог хоть как-то отвлечься от терзавших его мыслей, а в выходные… Куросаки вспомнил, что раньше обычно забегал к своему напарнику под каким-нибудь предлогом, и тот всегда пытался накормить мальчика обедом собственного приготовления. Хисока героически сопротивлялся, и в конце концов они просто пили чай... Юный шинигами постоянно ловил себя на мысли о том, как ему этого не хватает. И сегодня мысли о бывшем напарнике не давали эмпату покоя. Наконец мальчик понял, что дело не только в том, что он скучает по Тсузуки. «Что-то не так… С моим напарником что-то произошло. Что-то нехорошее! – подумал младший шинигами, и будто в подтверждение его мыслей сердце неприятно екнуло. Хисока даже не заметил, что опять думает об Асато как о своем напарнике. – Я должен пойти к нему домой… надеюсь, это всего лишь ложная тревога, но если нет... я никогда не прощу себе, если с ним что-нибудь случится!» Мальчик телепортировался к двери квартиры бывшего напарника. Дверь была не заперта, Хисока осторожно заглянул внутрь. –Тсузуки… – робко позвал он, уже чувствуя, что квартира пуста. Сердце эмпата затрепетало, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы успокоиться. Шинигами прошел на кухню и обнаружил на отключенной плите недоваренный рис. «Что же могло заставить Асато бросить готовку?» – подумал Куросаки, входя в спальню Тсузуки. Ему очень хотелось пойти к Тацуми и рассказать ему обо всем, попросить помощи, наконец… но мальчик отлично понимал, что секретарь разозлится, узнав, что он посмел явиться к Асато. После того, что произошло, Тацуми старался не встречаться с Хисокой без крайней необходимости, и даже не разговаривал с ним, если они встречались в коридоре. «Что же мне делать? – лихорадочно соображал Куросаки, обводя взглядом комнату. Внезапно в поле зрения шинигами попал телефон. – Ну да, конечно! Наверное, кто-то позвонил Тсузуки и он ушел!» – понял мальчик, подходя к аппарату. К счастью, телефон оказался с определителем, и узнать, с какого номера звонили в последний раз, не составило труда. «Странно… Кто б это мог быть?» – подумал Куросаки. Номер оказался незнакомым, но по нему вполне можно было бы выйти на звонившего. Хисока поднял трубку и, откашлявшись, набрал номер АТС. –Здравствуйте… не могли бы вы сказать мне адрес человека, звонившего с этого номера? – мальчик изо всех сил старался, чтобы его голос звучал взрослей. –А зачем тебе, мальчик? – спросила девушка на другом конце линии. –Мне… очень нужно, – упавшим голосом сказал Куросаки. Видимо, диспетчер сжалилась над ребенком, потому что тут же продиктовала ему координаты. – Спасибо, – сказал шинигами, записав адрес, и положил трубку. «Надо же, иногда быть ребенком даже полезно», – подумал Хисока. Дом, из которого звонили в квартиру Асато, находился на окраине города, но шинигами нашел его почти сразу. Найдя нужную квартиру, мальчик недолго думая прошел сквозь дверь, приняв призрачную форму. Оказавшись внутри, Хисока вновь материализовался и двинулся туда, где ощущал чье-то присутствие. То, что увидел мальчик, повергло его в негодование. На кровати лежал Асато, а над ним склонился доктор... по-видимому, снимая с шинигами рубашку. На тумбочке рядом с кроватью валялся использованный шприц. Куросаки не успел нормально разобраться, в чем дело. Он просто-напросто набросился на Мураки с кулаками. Доктор ловко схватил мальчика за запястья. –Успокойся, малыш, – почти ласково сказал Мураки разъяренному шинигами, – еще разбудишь Тсузуки… а ему нужен отдых. Пользуясь минутным замешательством мальчика, Мураки отвел его в другую комнату. –Ты… тебе что надо от моего напарника? – зашипел Хисока, пытаясь освободиться от цепких рук доктора. –Напарника? – Казутака иронично приподнял бровь, наблюдая, как мальчик краснеет от смущения. «Он все знает…» – подумал Куросаки, опуская глаза. Доктор же смотрел на алые знаки заклятия, появляющиеся на бледной коже подростка. Искусственный глаз доктора сверкнул из-под челки знакомым красным огоньком, но мальчик этого не заметил. Мураки легонько дотронулся до подбородка младшего шинигами, и тот, вздрогнув, посмотрел ему прямо в глаза, словно желая испепелить ненавистного доктора взглядом... но тут же попал под гипнотическое воздействие своего врага. –Будь послушным мальчиком, Хисока… не надо мне мешать, – сказал Казутака, – ведь вам обоим нужна моя помощь. Доктор щелкнул пальцами, и мальчик тотчас очнулся. «Он все еще может воздействовать на меня, – подумал Куросаки, молча наблюдая за тем, как Мураки аккуратно застегивает пуговицы на рубашке Асато, – надо же… я думал, он раздевает Тсузуки, а оказалось – наоборот. Он с ним что-то сделал? Или... и правда как-то помогал? И что этот маньяк собирается делать дальше? Мало ли, что он подразумевает под помощью… я ему не верю!» –Знаешь, я вовсе не против того, что ты пришел, и даже рад, но больше гостей не жду, – сказал доктор, покончив с рубашкой аметистовоглазого шинигами. – А раз ты смог найти меня – то и для остальных это будет нетрудно. В общем, мы должны уйти отсюда. «Ксо… я поступил глупо, – подумал мальчик, – хотел показаться умным и самостоятельным – и вот что получилось. Надо было все же рассказать Тацуми – он живо разобрался бы с ситуацией. А теперь нас точно никто не найдет… а если и найдет – неизвестно, когда... и что из этого получится. Правда, когда Мураки схватил меня за руку, я почувствовал, что он хочет нам с Тсузуки только добра… но откуда мне знать, что в его понятии добро, а что – зло. И будет ли его добро добром для нас…» Однако Хисоке оставалось только повиноваться – в конце концов, Мураки ничего не стоило заставить мальчика выполнить его волю. Доктор тем временем взял Тсузуки на руки и подошел к Куросаки. –Чего ты ждешь? – спросил он, насмешливо глядя на мальчика. – Держись за меня. Сейчас мы телепортируемся. Хисока послушно вцепился в доктора, и они мгновенно перенеслись в другое место. Куросаки огляделся. Правда, мальчик чувствовал себя странно. Казалось, что все это – просто страшный сон, и сейчас он проснется у себя дома. Он наблюдал, как доктор уложил Асато в кровать и раздвинул шторы. В комнате стало гораздо светлей, и эмпат подошел к кровати, в которой лежал его бывший напарник. Мальчику очень хотелось взять Тсузуки за руку, но он так и не решился. «Стоит только один раз ошибиться, чтобы потерять единственного человека, к которому по-настоящему привязан, – подумал шинигами, и рука его будто сама собой потянулась к щеке бывшего напарника. – Только бы он не проснулся… и не испугался. Мне просто нужно знать, что сделал с ним Мураки». –Не бойся, мальчик. Он не проснется. Что же я наделал… – в голосе доктора звучала грусть, и это сбило Хисоку с толку. – Ну, не совсем я, а мы оба, – голос Мураки приобрел прежнюю насмешливую интонацию, и Куросаки поймал себя на мысли, что так гораздо привычней, – и не сейчас. Но виноваты мы с тобой вдвоем. И кстати… у вас в департаменте просто бесчеловечные условия труда. Ты хоть понимаешь, до чего вы довели Тсузуки? Он был почти на грани, когда пришел ко мне. Каждый раз, приходя на работу, он вспоминал, что произошло. Это касается не только тебя. Ведь в тот день его чуть не разорвали на части сразу несколько сотрудников. Не в буквальном смысле, конечно... Ты наверняка должен был заметить, что Асато практически стал трудоголиком. А знаешь, почему? Он просто хочет как можно меньше общаться с вашим секретарем. Конечно, сам Тацуми упустил из памяти то, что едва не набросился на него, но Тсузуки все отлично помнит... Ты спросишь, отчего секретарь забыл о своем поведении? – продолжил Мураки после непродолжительной паузы. – Дело в том, что Сейчиро всегда думает об Асато именно так. Не удивляйся. Именно это и кроется за его извечной опекой над твоим бывшим напарником. И, попадись Тсузуки ему, он поступил бы с ним очень жестоко. Тацуми просто изнасиловал бы его – я в этом уверен. Легче всего было Ютаке – их отношения с Асато не выходят за пределы дружбы, именно поэтому он был просто нежен. Но от тебя Тсузуки такого не ожидал. Хотя подсознательно ты желал именно этого. Просто тебе всегда было трудно признаться себе... –Я… правда не хотел причинить ему боль, – отчаянно краснея, сказал Куросаки, – я мечтаю вернуть все назад, но не могу. Тсузуки... боится меня. Мальчик понимал, что скрывать что-либо от доктора бесполезно. К тому же в глубине души он надеялся, что Мураки действительно поможет исправить ситуацию. Доктор подошел к Куросаки и осторожно обнял его. Сердце шинигами чуть не выпрыгнуло из груди от дикого страха, охватившего, казалось, все его существо. «Вырваться… бежать! Но куда? И главное – как? – лихорадочно думал эмпат, оцепенев от ужаса... и вдруг почувствовал, что Мураки, как и ему, просто нужна поддержка. Ведь врач только что смог полностью оценить состояние Асато... и оно его совсем не порадовало. – Так странно ощущать, что Мураки – такой же человек, как и все остальные… я привык считать его маньяком и убийцей, безжалостным, беспринципным и абсолютно самодостаточным. Надо же, я ошибся…» Мальчику было хорошо в этих теплых объятиях, он не чувствовал никакой опасности. Хисока почувствовал аромат дорогого парфюма, исходящий от доктора, и почему-то окончательно успокоился. Куросаки не испугался даже, когда доктор, внезапно разжав объятия, внимательно заглянул ему прямо в глаза и нежно поцеловал. Хисоке показалось, что он тает на губах доктора, словно маленькая снежинка. Мальчик осознал, что произошло, только когда Мураки оторвался от его губ. –Ты… лицемер, – злобно сказал эмпат, тяжело дыша. – Да как ты можешь… после того, что сделал со мной в ту ночь… под сакурой! Доктор зажал ему рот ладонью и вывел в другую комнату. –Ты что – с ума сошел? – спросил он, прикрывая дверь. – Асато разбудишь! –Ты изнасиловал меня! – краснея до самых ушей, прошипел Куросаки, готовый наброситься на своего обидчика. – А теперь ведешь себя так, будто ничего не было! –Я? Ну, знаешь… тебе, между прочим, понравилось! – убежденно ответил Мураки. –Что… что ты такое говоришь? – явно удивившись наглости доктора, ответил мальчик. – Но я же помню... что было больно… и вообще… ты врешь! Доктор молча взял мальчика за руку, заставляя наконец-то вспомнить все, что имело место в ту памятную ночь. Куросаки сначала вздрогнул, словно действительно почувствовал боль, а потом его изумрудные глаза расширились от удивления. «Неужели мне действительно было так хорошо? – подумал Хисока, краснея еще сильнее. – Но… стоп…» –А как же проклятие? – отчаянно спросил он. – Я умирал мучительной смертью три года! Ты хоть представляешь, насколько это больно? Даже после смерти я ощущаю эту боль, каждый раз, когда вижу тебя! Ты… изверг! –Во-первых, ты был чуть ли не единственным, на кого я наложил это заклятие, – ответил доктор. – Что-то пошло не так… ты должен был чувствовать боль, только пока я наносил на тебя знаки. А потом оно должно было мягко свести тебя в могилу. Прости, но я не мог просто убить тебя – ты показался мне просто идеальным полотном для создания шедевра… кто знал, что получится обычная мазня? Отпустить тебя было невозможно – ты ведь стал свидетелем убийства, и рано или поздно вспомнил бы все. Я не знал, что произошло с тобой дальше, потому что больше не видел тебя живым. А когда ты уже стал шинигами... я подумал, что проклятие хорошо подходит для того, чтобы тебя контролировать, – Мураки осторожно коснулся губами пальцев мальчика. – Я не предполагал, что ты запомнишь все именно так... и, прости, совсем не думал о твоих чувствах. –Ты совсем как наш Ватари, – нервно хихикнув, ответил Хисока, – сначала экспериментируешь, и уже потом думаешь – зачем... «Что же… по крайней мере, он был откровенен со мной, – Куросаки пытался отогнать навязчивые подлинные воспоминания о ночи под сакурой, – ксо… такое чувство, что все перевернулось с ног на голову. Я ведь все это время считал, что он изнасиловал меня! А теперь оказывается…» Тогда в память врезался только испуг, а еще беспомощность... и боль от порезов. Все как-то переплелось, совсем заслонив то, как доктор, поймав его, успокаивал, ласкал... Хисока почти не понимал тогда, что именно с ним делают, но мальчику, недополучившему тепла, столько лет прожившему в клетке... так хотелось любви, что он потянулся навстречу плотскому желанию убийцы и позволил ему поиграть. Позволил... хотя вполне мог сопротивляться уже тогда. Не в страхе было дело. И удовольствие он ощутил за двоих, благодаря эмпатии и тому, каким осторожным был доктор... Куросаки закрыл лицо руками. Конечно, новые воспоминания не отменяли боли проклятия... но не в нем все это время заключался корень проблемы! Мураки все это время внимательно наблюдал за выражением лица мальчика. –Память иногда выкидывает странные номера… правда, Хисока? – доктор устало улыбнулся шинигами, ласково дотронувшись до его плеча. Мальчик привычно дернулся, но уже через мгновение Мураки снова нежно обнимал его. – Ну, не расстраивайся... Не мог же я позволить тебе умереть невинным… – похоже, доктор решил вновь прибегнуть к иронии, что было вполне в его стиле, – поверь, в первую очередь было бы обидно тебе самому. Лечь в землю, ни разу не испытав радости секса… – Мураки, видимо, собирался с помощью юмора вывести Хисоку из начинающейся истерики. И ему удалось. Куросаки невольно улыбнулся и почувствовал, как уходит напряжение. – Я же не предполагал, что ты станешь шинигами! «По крайней мере, один из моих страшнейших кошмаров наконец закончился, – с некоторым облегчением подумал эмпат. – Теперь я верю, что доктор сможет помочь нам с Тсузуки. Нужно было только перестать его бояться... а я больше не боюсь!» Куросаки вдруг очень захотелось сделать что-нибудь взрослое. «Я ведь… взрослый, что бы там ни думали мои коллеги, – думал мальчик, – да, я многого не умею, но так хочу научиться…» –Мураки… – тихо произнес шинигами, заглядывая в глаза доктору и осторожно потянув его за галстук. Казутака немного нагнулся, и мальчик поймал его губы. Казалось бы, все идет хорошо, но Хисока – то ли от переизбытка чувств, то ли просто из неопытности – неожиданно прикусил губу доктора. – Прости, – сказал Куросаки, густо краснея от смущения, – я не хотел. –Ничего, научишься, – Мураки невольно прикоснулся к прокушенной губе. «А ведь мальчику и правда сложно сдерживаться», – подумал он. В это время из соседней комнаты послышался тихий стон. Куросаки побледнел и отчаянно взглянул на Казутаку, но доктор покачал головой, как бы приказывая мальчику оставаться на месте. Мураки вышел, прикрыв за собой дверь, а Хисока внимательно прислушался к тому, что происходило за ней. –Уже проснулся, Тсузуки-сан? – спросил Мураки, садясь на край кровати. – Ты совсем себя измучил. Тебе нужен отдых… Асато невольно отодвинулся – подсознательно он все еще ждал от доктора подвоха. –Я слышал голос Хисоки, – тихо сказал он, стараясь сдержать страх, – где мальчик? –Не волнуйся так, – попытался успокоить его Мураки. – Куросаки пришел ко мне сам. Ему ведь тоже нужна помощь. –Так значит, ты сейчас сделаешь с нами все, что захочешь, а потом просто-напросто сотрешь нам память? – наконец сорвался аметистовоглазый шинигами, приподнимаясь от избытка эмоций. – Это и есть твоя помощь? Что ж, отличный способ решить все проблемы! –Вовсе нет… – начал было объяснять Мураки, но Асато прервал его: –Не надо врать мне, – тихо сказал он, обессиленно падая на кровать и отворачиваясь к стене, – я уже согласен… Я просто больше не могу с этим жить. –Ты все не так понял. Это ничего не решит, – спокойно ответил доктор, – стертая память может и восстановиться. Ты хоть подумал, что будет, если кто-то из вас вспомнит раньше? Тсузуки продолжал молчать, и Мураки осторожно взял его за руку. –Ты можешь вытерпеть такое прикосновение, Тсузуки-сан? – ласково спросил доктор. Сердце шинигами затрепетало от волнения. Он подсознательно понимал, что Мураки не причинит ему вреда, но было так странно признаваться в этом даже самому себе. «Нет… не могу довериться ему вот так… я ведь доверял и своему напарнику, а что из этого получилось? И потом – с чего я должен верить ему?» – с горечью подумал Асато. Но руку все же не отодвинул. –Я больше не хочу ошибаться, – сказал доктор, и голос его звучал так искренне, что шинигами невольно повернулся и посмотрел ему в глаза. Внезапно дверь заскрипела, и вошел Хисока. Ему было очень страшно, но стоять в другой комнате, едва догадываясь, что происходит, казалось еще страшней. Куросаки замер посреди комнаты, увидев бывшего напарника. Хисока почти не смотрел на доктора, сидящего на кровати, взгляд мальчика был прикован к лежащему шинигами. Тсузуки показался ему слишком бледным, лицо его было какого-то желтоватого оттенка, и Куросаки показалось, что Асато похож на умирающего. Встретив его взгляд, Тсузуки отвел глаза. «Он боится меня… и всегда будет бояться», – молнией проскочила мысль в голове эмпата. Из глаз мальчика потекли слезы. Аметистовоглазый шинигами дернулся, крепче сжимая руку Мураки, словно искал у него поддержки. В этот момент Хисока понял, что необычный цвет кожи Асато – всего лишь результат игры света, проходящего сквозь желтые шторы. –Тсузуки-сан, если ты хочешь, чтобы я помог вам – не нужно так пугаться, – эти слова были произнесены так тихо, что эмпат не мог расслышать их. Но эта мера предосторожности была излишней – мальчик и так ничего не слышал. Доктор встал с кровати, и взяв Куросаки за руку, снова увел его в соседнюю комнату. Оказавшись там, где бывший напарник не мог его видеть, Хисока дал волю чувствам и зарыдал, уткнувшись в плечо доктору. –Ну что ты, Куросаки-кун? – утешал его Мураки, чувствуя, что мальчик находится на грани истерики, – ему просто необходимо время… да и тебе тоже. –Я ненавижу себя за то, что сделал это, – ответил шинигами сквозь всхлипывания. – Ненавижу! Я тебя обвинял... а сам... Доктор подвел мальчика к дивану и уложил его, заботливо укрыв пледом. Хисоку била мелкая дрожь. –Полежи, – сказал доктор, – сейчас тебе станет легче. К счастью, запас лекарств в доме имелся, да и на укол мальчик отреагировал нормально. Дыхание шинигами выровнялось, и вскоре он уже спал. «Мальчик ведь тоже не железный, – подумал Мураки, – нервы сдали. К тому же, он умер в шестнадцать лет... так и остался вечным подростком. То еще испытание, постоянный переходный возраст...» Доктор отошел от дивана и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. В соседней комнате его уже ожидал Тсузуки. Он пытливо посмотрел на Мураки, словно хотел спросить, что произошло с мальчиком, но не мог заставить себя заговорить. Хоть уже и сел на кровати, готовый по первому сигналу кинуться спасать бывшего напарника... несмотря ни на что. –Ложись, – доктор внимательно посмотрел на своего пациента. – Тебе и правда нужно отдохнуть... От всего этого, от постоянных проблем на работе... она у тебя такая нервная! –Что с Куросаки-кун? – опустив глаза, прервал его Асато. –С Хисокой все будет в порядке, – поспешил успокоить его Казутака, – он просто перенервничал. Вы увидитесь, когда оба будете к этому готовы, – доктор вновь сел на краешек кровати. Тсузуки закрыл глаза и откинулся на подушку. –Знаешь… я, наверное, еще нескоро буду готов встретиться с ним. А насчет работы... ты прав. Когда он… ну… после того, как это произошло, Тацуми зашел в нашу комнату, и забрал меня к себе, – казалось, каждое слово дается шинигами с большим трудом. В какой-то момент он нашел руку Мураки и крепко сжал его ладонь. – Я пробыл у него всего день. Каждое его прикосновение, даже самое невинное, казалось мне пыткой. Я знал, что Сейчиро хочет помочь, но все время думал, что он набросится на меня, как Хисока. Он явно не помнил, что и сам хотел накинуться на меня тогда, в коридоре, а я боялся обидеть его, случайно намекнув на это. Я просто не выдержал и ушел от него уже на следующий вечер, соврав, что дома мне будет легче, – Асато вздохнул, – а потом я работал, как проклятый, чтобы приходить домой и засыпать от усталости… я не хотел видеть никаких снов, потому что мне все равно снились только кошмары. «Значит, я все-таки правильно догадался насчет повелителя теней», – подумал доктор. –Но разве никто не заметил, что с тобой происходит? – удивленно спросил Мураки. – Никто из тех, что знали? –Хисока тогда дотронулся до Хаджиме, и тот превратился в своего шикигами, а когда он на грани превращения – уже не помнит предыдущих событий. К Ютаке я ходить стеснялся, все думал, как буду смотреть ему в глаза после всего... А Сейчиро решил не распространяться на этот счет. Он просто написал заявление… – шинигами на минуту задумался и процитировал, – что "под воздействием проклятия Куросаки Хисока неумышленно причинил физический и моральный вред Тсузуки Асато, в связи с чем их дальнейшее партнерство нецелесообразно", и мальчика перевели на участок Ватари, а Тацуми снова стал моим напарником... Я еще подумал, помню, что его надолго не хватит, он меня уже бросал... «Так вот почему Асато, несмотря на свой страх, не возражал против того, чтобы секретарь стал его напарником, – подумал доктор, – он надеялся, что их партнерство недолговечно, и что скоро все это закончится...» –Ты раньше работал с Тацуми-сан? – уточнил Мураки. –Да… он был моим напарником три месяца, – ответил шинигами, – а потом не выдержал и ушел. Только вот с тех пор он чуть ли не душит меня своей опекой. Ни работать со мной не смог, ни бросить нормально… «По-видимому, секретарь боится своих чувств, раз просто-напросто сбежал от своего напарника, – решил доктор. – И всегда боялся... правильно делал. Таким людям, как он, не стоит связываться с теми, кого они никогда не смогут понять». –Не думай о нем, – спокойным тоном сказал Мураки. – Здесь он тебя не найдет. Доктор снова осторожно дотронулся до ладони Тсузуки. Провел пальцем по запястью, нащупывая пульс. Судя по нему, Асато действительно успокаивался. –Я и не хочу, чтобы меня находили, – ответил аметистовоглазый шинигами, не сдержав зевок, – странно, я так устал… -Отдыхай, – сказал доктор, – я же сказал, что тебе нужно восстанавливать силы. Может, тебе что-нибудь принести? –Не надо, – Асато неглубоко вздохнул. Мураки встал и задернул шторы, после чего направился к двери. –Если все-таки что-то понадобится – просто скажи, – проговорил он, полуобернувшись. Тсузуки кивнул в знак понимания. Доктор вышел. Шинигами, немного подумав, все же заставил себя раздеться и, положив одежду на стоявший рядом стул, лег спать. Мураки прошел в комнату, где спал Куросаки, и, подойдя к дивану, осторожно взял мальчика на руки, чтобы унести его в коридор. Доктор не решился идти через комнату Асато, опасаясь, что шинигами еще не уснул и может снова огорчиться при виде бывшего напарника. Хисока проснулся и обнаружил, что находится на руках у доктора. Хотя эмпату было очень приятно ощущать тепло, исходящее от этого человека, он все же сказал: –Отпусти меня, я сам пойду. Мураки аккуратно ссадил мальчика на пол и повел его по коридору в комнату, находившуюся в другом конце дома. –Ну вот, ты будешь жить здесь, – сказал доктор, – нравится? Мальчик оглядел гостевую комнату, обставленную зачехленной мебелью, и подойдя к окну, оперся руками на подоконник. –Да… Здесь вид из окна гораздо лучше, чем в моем доме в Мейфу, – сказал он. «Этот дом – такой же большой, как тот, где я жил с родителями… – подумалось Куросаки. – Хотя, может, я тогда был просто маленьким. Ведь я не видел его потом...» Мальчик обернулся и ожидающе посмотрел на доктора. «Если бы сейчас он сказал, что хочет переспать со мной – я бы согласился, – мысленно прикинул Хисока. – Странно, ведь намекни мне кто-нибудь на такое вчера – и без телесных повреждений не обошлось бы...» Куросаки покраснел, невольно опуская глаза – ему стало немного стыдно за свои мысли. «Если бы он был эмпатом, то давно почувствовал бы… и мне не пришлось бы ничего скрывать», – подумал шинигами. Мураки подошел к мальчику и мягко положил ладони на его плечи. Куросаки поднял глаза и поймал понимающий взгляд доктора. –Все еще сомневаешься? – тихо спросил Казутака. «Неужели он все-таки умеет читать мысли?» – от неожиданности шинигами застыл на месте, но тут же успокоился. Даже если и так... что плохого? –Нет! – выдохнул Хисока, и взгляд его был полон решимости. Доктор улыбнулся. «Ну вот… и даже он воспринимает меня как ребенка… – отчаянно подумал мальчик и прислушался к эмоциям Мураки, – хотя нет, я действительно нравлюсь ему». –Просто не хочу, чтобы ты потом говорил, что я заставил тебя, – изящные пальцы коснулись верхней пуговицы на рубашке юного шинигами. – Я ведь могу и остановиться... пока не поздно. Куросаки промолчал. Явно приняв это за знак согласия, Мураки принялся расстегивать пуговицы. Медленно. Одну за другой. Хисока ощутил что-то похожее на возбуждение... словно открывал незнакомую, но обязанную быть хорошей книгу. Доктор коснулся алых линий, проявившихся на коже шинигами. Мальчик закусил губу... но привычной боли и жжения не ощутил. Только легкое покалывание – словно от статического электричества... –С этим я тоже попробую разобраться, – заметил Казутака. Куросаки выдохнул заранее рефлекторно набранный воздух и позволил доктору снять с него рубашку. – Знаешь, все-таки я зря тебя обидел... в каком-то смысле ты все же стал моим шедевром... Губы доктора коснулись шеи Хисоки. Медленно скользнули вдоль красной линии... Мальчик задержал дыхание, голова на секунду пошла кругом. Моргнув, шинигами понял, что Мураки уже отпустил его. –Спрашиваю последний раз, – с усмешкой спросил доктор. – Хочешь продолжить? –Да, – чуть слышно шепнул Куросаки. Казутака не торопясь развязал галстук и бросил его на зачехленное кресло. Затем, расстегивая на ходу свою рубашку, подошел к кровати и сдернул с нее чехол, после чего вернулся к мальчику. Хисока, не дожидаясь команды, обнял Мураки. Доктор взял его на руки и отнес на кровать. Мальчик прижался к нему. «Что же мне делать теперь? – думал он, в полной мере осознавая свою неопытность, – мне ведь так хочется, чтобы он почувствовал, что я не дитя…» Доктор, словно понимая мальчика, помогал ему, как мог, нежно лаская и позволяя чувствовать уверенность в правильности происходящего. Шинигами вновь потянулся за поцелуем, стараясь на этот раз не укусить Мураки. «Интересно, я все делаю правильно, или…» – Хисока почувствовал, что джинсы становятся ему тесны, и отчаянно покраснел. –Все нормально, – шепнул доктор, и мальчик начал снимать с него рубашку. Увидев шрам на теле Мураки, Куросаки трепетно провел над ним ладонью, а потом осторожно коснулся указательным пальцем. В этом нежном прикосновении было столько сострадания, что мальчик сам удивился своему неожиданно проснувшемуся чувству. Хисока знал, что именно оставило этот след... но только сейчас подумал, что доктору должно было быть очень больно. И, несмотря на это... он все равно любит Асато и согласен ему помочь. Куросаки снова прижался к Казутаке. Сейчас он готов был простить ему все ошибки. Только бы он был рядом... Руки доктора легли на талию мальчика, двинулись ниже... расстегнули джинсы. Хисока ощутил короткий укол старого страха – все же сложно так быстро перестроить мышление... Но тут же пересилил себя и заставил заняться застежкой на брюках Мураки. Похоже, доктору тоже не терпелось избавиться от этого предмета одежды. «Бояться нечего, – напомнил себе мальчик, в то время как они оба помогали друг другу освободиться от лишних тряпок. – Я ведь и правда хочу этого... хочу проверить, правда ли может быть так хорошо...» –Расслабься, – тихо посоветовал доктор. – Ты почти такой же хрупкий, как и тогда... боже мой, как ты меня заводишь... Хисока запрокинул голову, позволяя Мураки беспрепятственно целовать его в шею. То, что Куросаки сейчас ощущал, было почище проклятия... только с обратным знаком. Тело горело изнутри наконец-то освободившимся от постоянного гнета огнем страсти. Больше не было ни такого привычного стыда, ни добавившегося в последнее время страха. «Все так, как и должно быть, – промелькнуло в голове, но мальчик не смог бы с точностью сказать, чья именно эта мысль. – Раз уж пришлось застыть в этом возрасте...» Шинигами сжал ладонь доктора, переплетая свои пальцы с его... так хотелось дать выход усиливающимся приятным эмоциям, замкнуть круг... поделиться бурлящим в крови дурманом. Поймать ответ... еще раз убедиться, что желанен, что тоже нужен... и тоже любим. Хисока понимал, что доктор влюблен в Асато, но и второму шинигами в его сердце нашлось место... а хотя бы даже и не в сердце! Куросаки так надоело то, что к нему относятся исключительно как к малышу... Доктор нежно коснулся языком члена мальчика, уверенно взял в рот... все мысли Хисоки смешались в один плотный цветной клубок, перед глазами вспыхнуло нечто превосходящее по красочности новогодний салют. Шинигами почти задохнулся от нахлынувших ощущений, из жизни словно выпало несколько секунд... Куросаки прогнулся навстречу ласковым губам и обмяк, практически растекаясь по кровати. Сознание вернулось не сразу – уже когда внутри осторожно двигались тонкие пальцы, растягивая, смазывая, подготавливая... А потом было плавное проникновение, действительно почти безболезненное с учетом всех обстоятельств. Спустя несколько минут тело подростка сотряс второй оргазм. Теперь у Хисоки точно не осталось вопросов... да и сил на то, чтобы о чем-то думать или что-то чувствовать, тоже. «Моя прекрасная куколка… ты стал даже лучше, чем тогда, под сакурой», – думал доктор, осторожно обтирая тело мальчика принесенным полотенцем. Шинигами ничего не чувствовал – он потерял сознание от избытка эмоций. Казутака аккуратно сложил одежду Куросаки на кресле – сам он уже оделся, разумеется. Мураки разостлал постель и снова уложил в нее Хисоку, укрыв его одеялом. Бросив на мальчика еще один взгляд, доктор вышел из комнаты. Казутака твердо решил про себя, что постарается оставить себе и эту, по-своему дорогую ему игрушку. «Они совершенно не понимали его потребностей, – в который раз неодобрительно подумал Мураки о коллегах своих любимых шинигами. – Неудивительно, что мальчик сорвался, имея лишь такой незначительный повод, как затухающее заклятие...» Теперь осталось только проверить, как там Асато. Заглянув в комнату, доктор удостоверился, что Тсузуки спокойно спит. Похоже, спрятанный под кроватью талисман работал в полную силу. Мураки улыбнулся и закрыл дверь. Конечно, ему хотелось подойти к шинигами, коснуться его... но собственноручно установленные правила игры не позволяли. Асато требовалось время, чтобы заново привыкнуть к прикосновениям и осознать необходимость близости... «А еще он поймет, что ему нужен именно я, – подумал доктор. – Потому что только я могу снять с него груз проблем, которые он сам взвалил на себя. Я виноват далеко не во всех бедах Тсузуки, но постараюсь сделать все возможное, чтобы он перестал считать свою жизнь адом... хотя бы пока в ней есть я! Меньшее было бы просто несправедливостью по отношению к моему демону... я все же должен исправить то, что сделал тогда. Больше некого обвинить в том, что я разозлился на него и неверно оценил эффект заклятия...» С этими мыслями Мураки отправился в душ. Казалось вполне возможным, что предстоящая ночь станет последней, проведенной в одиночестве. Конечно, можно было бы прямо сейчас лечь с мальчиком, но мало ли что могло взбрести в голову Куросаки... Утро доктора началось с визита в комнату Асато. Шинигами уже проснулся и полусидел в кровати. Он все же вздрогнул, услышав, как открывается дверь, но, увидев Казутаку, тут же вздохнул с облегчением. –Как спалось, Тсузуки? – спросил Мураки, подходя к нему. Не слишком близко... чтобы не спугнуть. –В первый раз за столько времени мне не снились кошмары, – Асато слегка улыбнулся. Несмотря на то, что выглядела эта улыбка не слишком радостно, сама по себе она была добрым знаком. –Можешь еще поспать, или просто полежать, – сказал доктор. – А если хочешь есть, так завтрак я тебе сейчас принесу, – Мураки заметил, что Тсузуки стесняется встать с кровати неодетым. Возможно, дело было в скромности сильнейшего шинигами... но, скорее всего, он все же еще боялся. «Завтрак в постель? – подумал Асато. – Вот здорово… я так давно нормально не ел…» –Ты хочешь чего-то особенного, или просто принести что есть? – спросил Казутака. –Я хочу мороженое, – краснея, ответил Тсузуки. –Хорошо, но сначала завтрак, а потом десерт! – доктор вышел, и через некоторое время вернулся с подносом. Асато все-таки уже успел одеться, и теперь лежал поверх одеяла. Мураки поставил поднос на столик, и шинигами принялся с аппетитом завтракать. Доктор все это время сидел поодаль, наблюдая за Асато. Поймав его взгляд, Тсузуки покраснел. –Если бы я знал, что ты так голоден – накормил бы раньше, – сказал Мураки. –Я… просто уже давно почти ничего не ем, – опустив глаза, ответил Асато. – Не хотелось как-то... даже вкуса не чувствовал. «И никто даже не заметил этого? – в который раз удивился доктор. – Ну у него и сотрудники… ладно, все остальное, но не заметить, что он перестал есть… это же просто невозможно!» –Надеюсь, сейчас чувствуешь? – по возможности легким тоном спросил Казутака. –Да, все очень вкусно, – Тсузуки говорил чуть невнятно, так как параллельно жевал очередной кусочек. – Спасибо тебе... Доктор взял из рук шинигами пустую тарелку и почти незаметно коснулся его ладони. Асато не дернулся и не отстранился – он просто открыто улыбнулся Мураки. «В мире снова появились вкусы, цвета, запахи, – подумал Тсузуки, – такое ощущение, что я начинаю выздоравливать после длительной болезни. Надо же… я думал, что мир навсегда останется для меня черно-белым и страшным, а теперь мне так хорошо, словно я, наконец, вернулся к себе домой…» Доктор вышел из комнаты – видимо, за обещанным десертом, – и аметистовоглазый шинигами, проводив его взглядом, продолжил свои размышления. «Все же я не ошибся, доверившись Казутаке... мне так спокойно рядом с ним… я чувствую себя более уверенным. Мураки и не думает бросаться на меня… а ведь именно его я считал маньяком. Хотя то, как он поступил с Хисокой… интересно, где теперь мальчик? И что он с ним сделал? Неужели история повторится, и доктор снова… я слишком боюсь, что он опять обманет нас!» В этот момент появился Мураки с мороженым и сразу же заметил, что настроение Асато опять ухудшилось. –Что случилось, Тсузуки? – поинтересовался доктор, протягивая ему лакомство. –Куда ты дел Куросаки? – отодвинув вазочку с мороженым, спросил Асато. –С ним все в порядке… не волнуйся так, – по возможности спокойно сказал Казутака. –Я что-то не уверен, – буркнул шинигами. – После всего, что ты с ним сотворил… –Тсузуки-сан… да, я нанес на его тело то проклятие… но я не насиловал мальчика, если ты сейчас это имеешь в виду, – ответил Мураки. Асато, все-таки принявшийся за мороженое, едва не подавился. –То есть… как это? – спросил он, удивленно глядя на доктора. –Хисока помнил не все… и, видимо, у него сложилось неверное впечатление о нашей первой встрече, но теперь он вспомнил, что произошло на самом деле. Можешь спросить его, когда увидишь, – сказал Казутака. – И будь уверен, я не сделаю ни с кем из вас ничего против вашей воли. «Странно… но я опять верю ему, – подумал шинигами, – и верю, что он действительно поможет нам». –Я бы хотел увидеться с ним сегодня, – попросил он вслух, с надеждой глядя на доктора. –Не нужно… еще рано, – нехотя ответил Мураки, в глубине души опасаясь, что Тсузуки, увидев мальчика, вновь разволнуется. «Он ведь только начал приходить в себя… бедный шинигами. Эта встреча может огорчить его», – подумал доктор. Но Асато был непреклонен. –Пожалуйста, Мураки, позволь нам встретиться. Ты же знаешь, что я буду беспокоиться, пока не увижу Хисоку, – сказал он, сложив руки в умоляющем жесте. –Ну, хорошо, – наконец сдался доктор, – вы сегодня увидитесь, обещаю. Но будете выполнять все мои условия. –Договорились, – ответил Тсузуки, вздохнув с облегчением. «Ладно… раз это так ему необходимо – пусть встретятся. Только надо подготовить Куросаки, чтобы он не вспугнул бывшего напарника. А иначе все старания пойдут насмарку, – решил Мураки, глядя на Асато. Тот мирно поедал десерт, изредка посматривая на доктора, – пойду проверю, как там мальчик». -Мне нужно отойти, – сказал он аметистовоглазому шинигами. Тсузуки кивнул – он был слишком занят мороженым, чтобы задавать вопросы. Доктор вышел из комнаты Асато и отправился проведать Хисоку. Мальчик уже проснулся. Но лежал с закрытыми глазами, вспоминая о вчерашней ночи. «Значит, действительно бывает настолько хорошо, – думал Куросаки, улыбаясь своим мыслям, – и Мураки… он был так нежен… не ожидал от него такого. Хотя пора уже забывать о старых стереотипах… Надо же – теперь мне кажется, что только рядом с ним я чувствую себя человеком…» Дверь негромко скрипнула, и в комнату вошел Казутака. Мальчик тотчас открыл глаза и улыбнулся. –Доброе утро! – сказал шинигами, глядя на доктора абсолютно счастливыми глазами. Он хотел сказать еще что-нибудь, но все слова казались лишними и ненужными. Его переполняло чувство благодарности к этому человеку, помогшего ему вновь почувствовать себя необходимым кому-то. Но не только… Хисоке казалось, будто ему подарили что-то такое, о чем он не подозревал раньше – нечто новое и прекрасное. «Наверное, это и есть счастье, – подумал шинигами, – не что-то отдельное, а все вместе». –Как ты спал? – спросил доктор, подходя к кровати и ласково гладя мальчика по голове. Хисоке стало тепло от этого прикосновения. –Хорошо… спасибо, – ответил Куросаки, ласкаясь к Мураки, как котенок. – Я только хотел спросить… как там Тсузуки? – уже тише сказал он. –Уже лучше. И он тоже спрашивал про тебя, – ответил доктор. – Просил о встрече. Глаза мальчика просияли. –Это ведь возможно, правда? – спросил он, с надеждой глядя на Казутаку. –Да, только ты должен быть осторожен, – предупредил доктор. – Ни в коем случае не прикасайся к Асато, даже если тебе покажется, что он не боится тебя. И старайся не говорить о том, что может его расстроить... даже о работе, понял? –Да. Я все так и сделаю, – с готовностью согласился шинигами. – Ты отведешь меня к нему? –Чуть позже, – пообещал Мураки. – Торопиться незачем... –Я боюсь, что с завтрашнего дня нас с Тсузуки начнут искать, – обеспокоенно сказал мальчик, – и знаешь… что, если все-таки найдут? Я ведь нашел. –Не волнуйся. Если даже и отыщут – то еще очень не скоро, – попытался успокоить его доктор. – Из той квартиры мы ушли, а этот дом, во-первых, очень трудно связать со мной... И во-вторых, он магически защищен. –Да, но в департаменте ведь и без нас много довольно сильных шинигами… взять хотя бы Тацуми-сан… – продолжил Куросаки. «Я постараюсь сделать все, чтобы спасти его, если нас все же найдут, – твердо пообещал себе Хисока, – я никому не позволю причинить ему вред!» – А если они все-таки придут сюда? «Этот мальчик действительно беспокоится обо мне, – подумал Мураки, – надо же… похоже, он уже простил мне все. Даже проклятие». –Все будет в порядке, – твердо сказал доктор. – Обязательно. Ближе к полудню доктор отвел Асато в какую-то комнату и сказал, указав на кресло: –Садись и подожди тут… сейчас я приведу Хисоку. Шинигами одновременно и обрадовался, и смутился. Он хотел поговорить с Мураки, но тот уже вышел. «Как же я встречу его? – подумал Тсузуки. – Что я скажу? А вдруг он не захочет говорить со мной? Я ведь испугался его в последний раз… Но я очень хочу увидеть Куросаки-кун … и чувствую, что смогу. Я больше не испугаюсь». Шинигами не успел додумать, потому что в комнату вошел Хисока и сел в кресло напротив. –Привет... Тебе уже лучше? – спросил мальчик, преодолевая смущение. «Он выглядит здоровее, – эмпат украдкой рассматривал бывшего напарника, – если бы я только мог прикоснуться к нему, узнать, помог ли ему Мураки, или Асато просто притворяется! Но доктор сказал, чтобы я не трогал его ни в коем случае. Ксо, я даже не знаю, о чем говорить…» –Все хорошо, малыш, – ответил аметистовоглазый шинигами и улыбнулся, – просто я беспокоился о тебе. –Не нужно было, – Куросаки попробовал улыбнуться в ответ, – доктор все уладит… –Ты доверяешь ему? – спросил Тсузуки, почему-то понизив голос. «Хисока ведь эмпат… он обязательно почувствовал бы, если бы что-то было не так!» –Да, – твердо ответил Куросаки, – доверяю. И знаю, что он нам обязательно поможет. «Странно… Я почти не боюсь его, – подумал Асато, – разве что чувствую себя немного неловко. Я все еще помню, что произошло, но ведь... если быть честным – я не сопротивлялся тогда, молча терпел, и даже не позвал на помощь... Если бы Тацуми пришел раньше – он, возможно, использовал бы тени, – Тсузуки вздрогнул. – Сейчиро спас бы меня, но я больше не смог бы смотреть Хисоке в глаза…» Аметистовоглазый шинигами даже не заметил, что бывший напарник наблюдает за ним. «Он вспомнил о том, что тогда случилось, – догадался мальчик, за все время работы с Асато успевший хорошо изучить напарника. – Это невероятно... но даже сейчас, после всего, что произошло, ему невыносима мысль о том, что кто-то может причинить мне боль!» Куросаки забеспокоился, хотя старался не показать виду. Он осознал, что напарник уже простил его, а слова секретаря о том, что Тсузуки никогда не сможет этого сделать, были сказаны со зла. Мальчик наконец-то до конца понял: Сейчиро просто сам хотел оказаться на его месте, но не мог признаться в этом даже себе. Да, Тацуми винил бы себя до скончания веков, произойди между ним и Асато что-то подобное, но это не мешало его желаниям. Возможно, это аметистовоглазое чудо простило бы и его, но сам Сейчиро такого бы не вынес. Эмпат вспомнил, что секретарь постоянно доказывал ему, как мерзко он поступил, хотя Хисока и без того сильно страдал. Дело было в ревности, существование которой Тацуми отрицал даже глубоко внутри себя... ревности и нереализованном желании. Сейчас Куросаки крайне тревожило то, что он, сам того не желая, пробудил в напарнике воспоминания о том случае. Так что, когда в комнату зашел доктор, мальчик только обрадовался. Он сразу подошел к Мураки и взял его за руку, будто ища поддержки. –Все нормально? – спросил Казутака, внимательно глядя на Асато. Аметистовоглазый шинигами коротко кивнул, а Хисока отчаянно посмотрел на доктора. Мураки сжал его ладонь, мысленно попросив выйти из комнаты. Куросаки повиновался. –Тебе пора отдыхать, – ласково сказал доктор. –Я хочу пирожных… с чаем, – отчаянно краснея, сказал шинигами. Мураки улыбнулся. –Какой же ты сладкоежка, Тсузуки-сан, – сказал он, – не будь ты шинигами, я бы прочел тебе лекцию о вреде сладкого. –Ну что я могу поделать, если мне очень хочется… – возразил Асато. «И это просто замечательно, – подумал доктор. – То, что ты снова можешь чего-то желать...» Съев пирожные и выпив чай, Тсузуки почувствовал, что его клонит в сон. Доктор помог шинигами добраться до кровати и, проследив, чтобы Асато лег, отправился в комнату к Хисоке. Куросаки сидел на кровати, и было заметно, что он нервничает. –Как там Тсузуки? – сразу же спросил мальчик. –Он спит, – ответил Мураки, усаживаясь рядом. –А почему так много? – забеспокоился эмпат. – Он раньше не спал днем... –Ему нужно восстанавливаться, – Казутака вздохнул и приобнял шинигами, – Асато было очень плохо, когда он пришел ко мне, я уже говорил... И не только из-за тебя… думаю, он мог бы перенести все гораздо легче, если бы к нему отнеслись иначе. А его сразу же впрягли в работу, не понимая, что Тсузуки находится в глубочайшей депрессии. Неужели даже ты не заметил, что он почти ничего не ест и изматывает себя? –Я заметил, – краснея, ответил мальчик, – просто Тацуми не подпускал меня к нему ни на шаг. Мы всего пару раз пересекались, и то в присутствии Сейчиро – ни о каких разговорах наедине не могло быть и речи... –Он разве имел право запрещать вам видеться? – Мураки, конечно, поражал творившийся в Мейфу беспредел... –Знаю, что нет… но я и сам чувствовал, как Асато боится меня, и потому… понимаешь, я ведь так боялся снова сделать ему больно! – Хисока прижался к доктору. – Я как-то говорил с Ватари о том, что сказал мне секретарь. В тот день я уже не мог терпеть… Просто пришел и расплакался. Ютака ведь так добр, он всегда найдет слова утешения. Я рассказал ему о том, как Тацуми обращается со мной, а он огорчился и ответил, что секретарь просто очень любит Тсузуки. Помнится, я еще подумал, что будь его воля – он бы вообще не подпускал бы никого к моему напарнику... И только после твоих слов понял, в чем причина. –Тацуми всегда ревновал Асато, – сказал Мураки, – он даже был готов убить меня из-за этого в Киото… хоть и обосновал свой поступок заботой о сотрудниках. –Да Сейчиро как собака на сене, – гневно сказал шинигами, не замечая, как сжал кулаки, – готов выстроить вокруг Тсузуки забор, чтобы никто не посмел подойти... Знаешь, за это время я успел почти возненавидеть его. –Я тебя понимаю, – доктор погладил мальчика по плечу, успокаивая, – но теперь все будет хорошо, не волнуйся. –Хорошо, да. А стоит нам вернуться в департамент, как все снова пойдет наперекосяк, – ответил Куросаки. – Тацуми сделает все, чтобы снова разлучить нас. –Здесь вы в безопасности. –Он все равно найдет нас… не ради меня… ради Тсузуки, – отчаянно сказал Хисока, и на глазах его появились слезы. –Не надо думать об этом, – Казутака ласково перебирал прядки волос мальчика, – я постараюсь вас защитить. –Я… тоже постараюсь защитить тебя, – ответил эмпат, краснея, и еще сильнее прижался к доктору, будто боясь потерять этого человека, неожиданного ставшего ему таким близким. –Я люблю вас обоих, Хисока. И сделаю все возможное, чтобы вы не пострадали. Куросаки было приятно слышать эти слова от Мураки. Он отлично понимал, что доктор любит Асато, но от осознания того, что в сердце Казутаки все-таки нашлось место и для него, мальчику становилось тепло на душе. –Я тоже люблю тебя… – сказал шинигами, удивляясь, насколько просто дались ему эти слова. Он не хотел отпускать доктора, будто не мог насытиться той нежностью, которой ему так не хватало все эти годы… годы, проведенные в одиночестве, страхе и ненависти к Мураки. Тсузуки проснулся перед самым закатом и огляделся. В комнате никого не было, и шинигами поймал себя на мысли, что ему не хватает присутствия доктора. Асато встал с кровати и подошел к окну. «Я и забыл, как прекрасен закат, – подумал он, – все окрашивается в розовый цвет, и мир вокруг похож на сбывшуюся мечту…» В этот момент за спиной послышались шаги. Тсузуки оглянулся и увидел Мураки, идущего к нему. –Как ты красив сейчас, Тсузуки-сан, – слова доктора были полны искренним восхищением. – Можно, я дотронусь до тебя? Асато молча кивнул, позволяя доктору обнять его. На сей раз Тсузуки не ощутил ни отвращения, ни отторжения. Наоборот, стало только лучше. «Как же мне не хватало этого… простого, настоящего тепла от человека, который любит меня, – подумал аметистовоглазый шинигами. – Я знаю, что Сейчиро тоже неравнодушен ко мне, но его прикосновения вызывают у меня лишь чувство страха и желание куда-нибудь спрятаться. Так почему же я чувствую себя так хорошо рядом с Мураки? Неужели дело в том, что я люблю его?» Тсузуки немного отстранился и смущенно взглянул на доктора. Казутака смотрел на него с такой нежностью, что Асато поневоле захотелось быть ближе к этому человеку. Шинигами прижался щекой к лежавшей на его плече руке Мураки и осторожно потерся о ладонь. –Кадзу… – тихо произнес он, не в силах оторваться от этого человека, дарящего ему тепло просто так... даже ничего специально не делая. Доктор склонил голову над самым лицом шинигами, и Тсузуки осторожно коснулся губами его губ. Асато показалось, что между ними пробежала искра, и шинигами покраснел. «Меня на самом деле тянет к нему, – подумал он, – но ведь так страшно сделать первый шаг. Да, он постарается не причинить мне боли, но я просто боюсь. Что, если… нет, я не могу!» Глаза Тсузуки наполнились слезами, и он опустил голову, боясь огорчить Мураки. –Не плачь, – доктор осторожно привлек Асато к себе, успокаивающе погладил по спине. – Все хорошо... Если ты не хочешь... –Я хочу, – тихо сказал шинигами. – Хочу... быть с тобой. Хочу, чтобы ты... –Сейчас? – Мураки понимал, что Тсузуки просто не может произнести это вслух... но чувствовал, что тот уже несколько возбужден. –Да, – Асато снова залился краской. Он готов был перешагнуть через себя ради того, чтобы пойти дальше. Чтобы наконец-то ощутить до конца любовь этого человека. Но страх – иррациональный, подсознательный, – никуда не уходил. –Послушай, – Казутака прекрасно чувствовал, что Тсузуки сейчас находится в крайне неустойчивом состоянии. Оттолкнуть его было бы ошибкой... согласиться – тоже. Асато просто не смог бы нормально расслабиться. Понадобилось бы много времени, чтобы исправить это... но выход был. И доктор его знал. – Я тоже очень хочу этого... ты знаешь. Только, – Мураки постарался подобрать обтекаемую формулировку, – мне совсем не обязательно быть сверху. Главное, что со мной будешь ты... –Правда? – спросил Тсузуки, и его лицо приняло невинно-удивленное выражение, которое так нравилось доктору. – Но… почему? –Потому что я люблю тебя, – серьезно ответил Мураки. Асато стало страшно. «Я ведь не знаю, что делать, – подумал он, – и главное – как. Вдруг я сделаю что-нибудь неправильно, и причиню Казутаке боль?» –Я… я… – шинигами запнулся и посмотрел на доктора. «Ксо! Как же иногда трудно сказать самые простые слова!» – огорченно подумал он. –Не надо говорить, если пока не готов, – с грустной улыбкой сказал Мураки. Эти слова словно послужили катализатором. –Я люблю тебя, Кадзу, – выдохнул Тсузуки, и ему показалось, что с плеч свалилась огромная гора. Шинигами осторожно дотронулся до верхней пуговицы рубашки, вопросительно глядя на доктора, затем начал осторожно расстегивать рубашку. Руки Асато дрожали, но он все же справился с задачей. Доктор помог Тсузуки раздеться, и аметистовоглазый шинигами стал нетерпеливо покрывать шею Мураки поцелуями. Он пытался вспомнить нежные прикосновения Ютаки – опыт Асато был слишком незначителен, и он постоянно боялся ошибиться. Казутака был приятно удивлен инициативностью шинигами, который несколько минут назад боялся признаться ему в любви, а сейчас… Доктору нравились его прикосновения – немного робкие и неумелые, но от этого еще более желанные. Он старался отвечать Асато осторожными ласками, чтобы не спугнуть его настойчивостью, но заметил, что Тсузуки сам ждет каждого прикосновения, жадно впитывая их, как земля впитывает дождь после длительной засухи. Они перебрались на кровать, и Мураки откинулся на подушки. Шинигами продолжал целовать его, спускаясь все ниже, и замер, дотронувшись до члена доктора. Казутака тихо застонал, запрокинув голову, и Асато осторожно коснулся его уже губами. Мураки был ошеломлен, почувствовав это прикосновение. «Неужели это Тсузуки… он все же решился…» – в сознании доктора уже не оставалось места для мыслей – его захлестнуло ни с чем не сравнимое блаженство от близости любимого. Он уже твердо решил, что позволит Асато делать все, что угодно – шинигами действительно нуждался в этом. Похоже, Тсузуки не нуждался ни в каком разрешении, но в какой-то момент доктор почувствовал некоторую нерешительность со стороны Асато. Он нежно привлек к себе желанного шинигами и прикоснулся губами к его члену, облизнув его. Тсузуки вздохнул и задрожал, и Мураки согнул ногу в колене, как бы помогая шинигами. Асато осторожно начал проникновение, стараясь быть как можно нежнее. Доктор задышал чаще, прижимая Тсузуки к себе, буквально вжимая его в себя. Шинигами стало невыразимо хорошо – он чувствовал биение сердца любимого человека, слышал его дыхание. У него появилось ощущение, что они объединились в нечто цельное. Мураки снова застонал. –Так хорошо… Сильнее… – хрипло сказал доктор. Асато задвигался быстрей, чувствуя, что еще немного – и он потеряет голову. Больше не было никакого смысла сдерживаться, ведь все, чего хотел шинигами – доставить удовольствие своему партнеру... и он буквально кожей ощущал, что все получается именно так, как надо. Когда они наконец кончили – почти синхронно, глядя друг другу в глаза, – Асато почувствовал, что его слегка трясет. Он все еще немного боялся, что сделал что-то не так, но Мураки развеял его страх. –Ты был великолепен, – прошептал Казутака. Тсузуки прижался к любимому, слушая, как бешено бьется его сердце. Сейчас он чувствовал себя так, будто готов на все – лишь бы остаться с Мураки, лишь бы удалось повторить это потрясающее впечатление... Доктор не льстил Асато – ему действительно не с кем еще не было настолько хорошо, даже не верилось, что так может быть... «Теперь я ничего не боюсь… – подумал Тсузуки, – все, что казалось раньше страшным и невозможным, оказалось верхом блаженства. Хоть бы он остался, не оставил меня сейчас…» Казутака не ушел этой ночью. Любовники уснули в объятиях друг друга, не в силах расстаться. Мураки покинул кровать только после пробуждения Асато. Шинигами сказал, что хотел бы еще немного полежать. Доктор не стал возражать и пошел принимать душ. Из ванной комнаты навстречу ему вышел Хисока. –Доброе утро, – сказал эмпат, одарив Казутаку солнечной улыбкой. «Как же он не похож на того мальчика, который ненавидел меня и винил во всех грехах, – подумал доктор, – и как же я рад, что он изменился». –Как ты сегодня? – спросил Мураки, ответив на улыбку Куросаки. –Замечательно, – Хисока и правда чувствовал себя отлично. Хоть и подозревал, где провел эту ночь доктор... но был только рад за него и Асато. –А Тсузуки уже проснулся. Ты бы сходил к нему… – предложил Казутака. – Я буду сегодня занят... укреплением рубежей. Может, позаботишься о нем, пока меня не будет? Займи его, чтобы он не волновался. Мураки взял мальчика за руку, и тот понял, что доктор снял свой запрет на прикосновения. Молча кивнув в ответ, Куросаки радостно и одновременно испуганно посмотрел на доктора. «Значит, Асато больше не станет шарахаться от меня, – подумал мальчик, – и теперь самое главное – не причинить ему случайно новую боль... и исправить мою ошибку. Как же страшно… будто идешь по краю бездны – один неверный шаг, и гибель неизбежна». Набравшись храбрости, мальчик постучался в дверь комнаты Тсузуки. –Войдите – бодро ответил Асато. –Привет, Тсузуки, – сказал Хисока, входя в комнату, – я зашел спросить, что ты хочешь на завтрак. –Пирожных, и побольше! – ответил, просияв, аметистовоглазый шинигами. Он так обрадовался, что даже забыл поздороваться. «Узнаю прежнего Асато, – улыбнулся про себя младший шинигами. – Вполне в его духе так радоваться из-за еды». Сбегав на кухню, эмпат набрал целую тарелку сладостей и чуть ли не побежал обратно. Его напарник тотчас же схватил кусок торта, откусил почти половину и принялся пережевывать. На лице Тсузуки застыло блаженное выражение. –Мне так хорошо здесь, – сказал Асато, взяв с тарелки очередное пирожное, – так легко на душе, будто наконец нашел то, чего мне так не хватало в жизни... –Да, – понимающе кивнув, ответил Куросаки, отмечая про себя, что бывший напарник совсем не сторонится его. Фиолетовоглазый шинигами огорченно посмотрел на быстро пустеющую тарелку. Но все же сладостей хватило... «Доктор явно подготовился к приходу Тсузуки, – подумал Хисока, – это хорошо…» –А почему ты решил накормить меня? – спросил Асато, покончив с завтраком. –Ну… Мураки немного занят, и попросил, чтобы я не оставлял тебя голодным, – ответил мальчик. – Между прочим, он выделил мне замечательную комнату… хочешь взглянуть? –Пойдем! – ответил Тсузуки, вставая с кровати и небрежно накидывая на себя халат. «Он не одевается полностью, как вчера… значит, совсем не боится меня», – обрадовался Куросаки. Они пошли по длинному коридору и наконец добрались до комнаты мальчика. Хисока открыл дверь и широким жестом пригласил Асато войти. –Как у тебя здесь светло и просторно! Просто здорово! – искренне восхитился Тсузуки. –Да… Мураки сделал все, чтобы мне было хорошо… – мальчик понял, что его слова звучат как-то неоднозначно, и тут же замолчал, слегка покраснев и опустив голову. Асато осторожно, словно прикасался к чему-то хрупкому, взял Хисоку за подбородок, заставил посмотреть в глаза и настороженно спросил: –Доктор ничего тебе не сделал? –Ничего плохого, – ответил Куросаки и покраснел еще сильней. –Между вами что-то... было? Но... Хисока, он тебя заставил? – совсем растерялся Тсузуки, и на глазах его выступили слезы. «Я поверил Мураки, а он… он снова причинил этому мальчику боль!», – подумал шинигами. Хисока нежно обнял его. –Мне это было нужно… – тихо произнес он. – Понимаешь… меня так достало, что все относятся ко мне, как к ребенку! Носятся, как с маленьким… и никому даже в голову не приходит, что мне тоже нужна чья-то ласка, а не просто забота! Да, я на всю жизнь останусь таким – шестнадцатилетним подростком… и что же – мне из-за этого никогда ни с кем не быть вместе? Это несправедливо, понимаешь? Я ведь, в конце концов, не железный! –Прости, я не думал, – растерянно глядя на мальчика, сказал Асато. Его немного шокировало признание Куросаки и его отчаянный тон. Хисока посмотрел в глаза напарнику, и ладошка мальчика мягко скользнула в вырез халата. Эмпат настороженно прислушивался к эмоциям аметистовоглазого шинигами. Куросаки был готов сразу же убрать руку, если бы почувствовал хоть малейший страх со стороны Тсузуки. Но старший шинигами вовсе не был напуган – скорее удивлен. «Ему непривычно, что я могу касаться… так», – подумал мальчик, немного отстраняясь. Тсузуки медленно снял халат, руки его дрожали от волнения. –Ты… уверен? – спросил эмпат, пристально глядя в глаза напарнику. Асато кивнул, и мальчик нежно поцеловал его в губы, обняв за шею. –Прости… что понял не сразу, – прошептал Тсузуки после долгого поцелуя, глядя на мальчика с невыразимой нежностью, – я просто очень боялся причинить тебе боль. –Теперь это неважно, – ответил Хисока, дотрагиваясь указательным пальцем до губ напарника. Асато послушно замолчал, почувствовав, как Куросаки осторожно касается губами его шеи. Он ощущал теплое дыхание мальчика, его нежные, ласковые прикосновения. – Я люблю тебя, – тихо шепнул Хисока, подводя старшего шинигами к кровати. Все эти прикосновения и ласки казались настолько нереальными, что Тсузуки вдруг испугался, – вдруг он сейчас проснется и обнаружит, что нет ни доктора, ни Хисоки, ни этого дома... Эмпат тут же почувствовал страх напарника. Нежно обнимая и поглаживая Асато, мальчик шепнул ему на ухо: –Не бойся, это не сон. Я здесь, рядом, и все это есть на самом деле. И я… хочу тебя. –Я тоже… но… – Тсузуки виновато посмотрел на Куросаки. «Он такой хрупкий… я просто не могу… ему будет больно», – подумал аметистовоглазый шинигами. Хисока ласково привлек его к себе. –Ничего не бойся, – сказал он, – слышишь? Все будет хорошо. «Я постараюсь быть предельно осторожным», – подумал Асато, но мальчик уже заставил его лечь и вновь начал ласкать напарника, опускаясь все ниже. Наконец Куросаки нежно коснулся языком члена Тсузуки, а потом взял в рот. Асато застонал от удовольствия. «Я сделаю все сам, – решил мальчик, на миг отрываясь от напарника и чувствуя некоторое смущение аметистовоглазого шинигами, – кажется, он по-прежнему боится причинить мне боль». Куросаки осторожно растянул себя пальцами, вспомнив, как это делал доктор. «Теперь не должно быть больно», – подумал Хисока, медленно и осторожно опускаясь на член Тсузуки. «Я позволю ему сейчас все, – решил про себя Асато, глядя, как мальчик садится на него верхом. – Он лучше знает...» Шинигами не покидало чувство легкой эйфории, казалось, что мир окрашивается в какие-то новые, непривычно яркие краски. Он начал медленно двигаться, пытаясь поймать ритм. Куросаки застонал, и Асато на миг испугался, но тотчас же понял, что это был не крик боли. –Продолжай, – с усилием сказал мальчик. – Не бойся… да, так, сильней! Тсузуки подался вперед, приняв почти сидячее положение, и эмпат, обняв его ногами за талию, прижался к нему. Чувство блаженства охватило обоих партнеров, и Хисока вцепился в плечи Асато. –Я люблю тебя, – задыхаясь, прошептал мальчик и всем телом прильнул к Тсузуки. Аметистовоглазый шинигами припал губами к виску Хисоки, даря ему легкий поцелуй. Куросаки вдруг ощутил странное чувство успокоения, и понял, что напарник чувствует то же самое. Все наконец-то разрешилось. Недопонимания больше не было... –Знаешь… ты всегда мне нравился, – говорил Асато, положив голову на колени мальчика. Хисока нежно поглаживал напарника по волосам. Мальчику доставляло удовольствие ловить эмоции Тсузуки – такие светлые и легкие сейчас. – Но я боялся даже думать об этом, убеждал себя, что это неправильно. Понимаешь… ты казался мне таким красивым и хрупким… как елочная игрушка или стеклянный цветок. Они прекрасны, но их очень легко сломать. Именно за это я и ненавидел Мураки. Думал, что он сломал тебя. «Даже когда Куросаки напал на меня – я боялся не насилия… страшнее было принять боль и жестокость именно от него… от человека, которого я так любил, – подумал шинигами, – но даже после этого я не переставал считать его хрупким и нежным...» Куросаки с тревогой посмотрел на Асато. «Опять он вспоминает... я убить себя готов был за то, что сделал с ним. Так и не задумался о том, почему Тсузуки тогда молчал... а потом выгораживал меня перед Сейчиро из последних сил!» –Асато, – по взгляду аметистовых глаз было видно, что шинигами уже понял – его мысли прочли, – как думаешь... ведь если бы Тацуми тогда не зашел, все было бы иначе? –Наверное, – Тсузуки вздохнул. – Вечно кто-нибудь появляется не вовремя... Я так боюсь, что нас и здесь найдут... и сказка кончится. Хисока замер. «Секретарь приложит все усилия, чтобы не потерять Асато... и заставить нас вернуться. Он уже ищет нас, это понятно, ведь утром мы не явились на службу...» –Нам нужно серьезно поговорить, – сказал мальчик. Тсузуки посмотрел на напарника. «Наверное, он хочет поговорить о Тацуми», – подумал старший шинигами. –Я почти уверен, что нас уже ищут, – грустно сказал Куросаки. – Я не хотел говорить тебе… доктор сейчас занят защитой дома, но не думаю, что это поможет. Ты ведь знаешь, как силен Сейчиро. Ему не составит труда разрушить защитные заклинания, и ты сам понимаешь, что за этим последует… –Я сделаю все, чтобы защитить Мураки, – твердо сказал Асато. – И тебя... Хисока, я все-таки сильнее Тацуми. Если до этого дойдет, я вызову своих шикигами. Мне не хотелось бы причинять ему вред, но вы с доктором мне все-таки дороже... «Его ведь могут жестоко наказать… и даже убить за противостояние, – с ужасом подумал Куросаки. – Сейчиро сначала сделает это, а потом подумает. И неважно, что он будет жалеть о содеянном всю жизнь… в момент наказания секретарю будет казаться, что он поступает по справедливости!» –Нет, Тсузуки... не стоит, пока есть хоть какая-то надежда уладить дело мирным путем, – сказал Хисока, изо всех сил стараясь не выдать своего страха. – Если ты нападешь, это станет поводом для них ударить каким-нибудь действительно страшным оружием… и тогда пострадаем мы все. Лучше держать защиту, пока это возможно, и вступать в бой только в самом крайнем случае... Асато прикрыл глаза. Он понимал, что сопротивление и правда обречено... но сдаваться не собирался. Слишком высокую цену пришлось бы заплатить... Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Казутака. Он с нежностью посмотрел на обоих шинигами и улыбнулся. «Ну вот, наконец-то между этими двоими полная идиллия», – подумал доктор. Никакой ревности Мураки не испытывал – он ведь любил их обоих. В Мейфу настало еще одно буднее утро. По-прежнему опадали лепестки сакуры за окном… вот только кое-что все же было не так. Вначале Тацуми думал, что напарник просто опаздывает. В известной мере секретарь был готов спустить это на тормозах... Он понимал, что Тсузуки все еще чувствует себя не лучшим образом. Но, когда он позвонил Асато домой, трубку никто не взял. Еще через некоторое время стало абсолютно ясно, что напарник не придет... –Куросаки и Тсузуки не явились на утреннее собрание, – сказал Сейчиро, с трудом скрывая злобу за маской спокойствия. Пятиминутка, казалось, затянулась на целую вечность – Тацуми сидел как на иголках, с трудом заставляя себя выполнять собственные обязанности. «Почему они не пришли в один и тот же день? – думал секретарь, непроизвольно сжимая кулаки. – Они точно вместе… в этом нет никаких сомнений. Но я же запретил этому мальчишке приближаться к Асато!» Отпустив всех, он не сразу заметил, что Ютака остался в кабинете. Ватари тихо подошел к Тацуми и положил ладонь на его плечо, желая успокоить бывшего напарника, но тот резко дернулся. Ученый тихо вздохнул и убрал руку. –Ты звонил мальчишке? – спросил секретарь, и Ютаку словно обдало холодом. «Сейчиро все еще ревнует Тсузуки к Хисоке, – догадался ученый. – Да Тацуми его к каждому столбу ревнует... Потому я и не рассказал о том, что произошло между мной и Асато, и никогда не расскажу. Даже боюсь подумать, что случилось бы, узнай он об этом… Думаю, Сейчиро отравил бы жизнь не только мне и Тсузуки, но и самому себе». –Ютака, я с тобой разговариваю, – строго сказал Тацуми и повторил: – Так ты звонил своему напарнику или нет? –Нет, – смущенно ответил Ватари, отлично зная, что сейчас ему придется выслушивать нравоучения по поводу своей безответственности. Но вопреки ожиданиям, секретарь не стал тратить времени на нотации. –Позвони, – коротко приказал он. Ютака беспрекословно повиновался. –Никто не берет трубку, – сказал ученый, выслушав гудки. Он поглядел на Сейчиро и испугался. На секретаре лица не было. – Хочешь, сходим вместе и посмотрим, в чем там дело? – робко предложил Ватари. – Это и меня касается, ведь бон – все-таки мой напарник… –Пойдем… сначала к Куросаки, – сказал секретарь упавшим голосом. Ютака схватил ноутбук, и они телепортировались на квартиру Хисоки. Создавалось впечатление, что здесь никто не ночевал. Постель мальчика была заправлена, но чуть примята, будто кто-то на ней сидел. Самого хозяина в квартире не было, и, похоже, как минимум пару дней – судя по успевшей осесть пыли. Ватари помнил, что его новый напарник старался поддерживать чистоту. Кровать ученого как раз не удивила – Хисока жаловался на бессонницу. –Теперь к Асато, – выдохнул Тацуми. Похоже, исчезновение Куросаки само по себе секретаря волновало слабо... Дома у Тсузуки тоже никого не было. Ютака зашел на кухню и увидел на плите кастрюлю. Ученый поднял крышку, и в нос ему ударил кислый запах. –Да уж… готовит он действительно отвратительно, – вслух подумал Ватари. Сейчиро прошел в спальню шинигами, где царил кавардак. Однако секретарь не обратил на беспорядок никакого внимания. Он сразу же подошел к телефону. Естественно, последним сюда звонил он сам... а вот предыдущий звонок, сделанный, похоже, еще в субботу, крайне заинтересовал Тацуми. –Узнай, чей это… – бросил он Ютаке. Ученый немедленно включил ноутбук, нашел нужную программу с базой данных телефонных номеров и вбил цифры, зафиксированные определителем. Спустя несколько секунд на экране высветился адрес... а также имя и фамилия владельца квартиры, откуда был сделан звонок. –Мураки Казутака, – прошептал секретарь, взглянув на экран, и схватился за сердце. –Тацуми… подожди, я сейчас! – Ватари сбегал на кухню за водой. –Надо найти его, – Сейчиро оттолкнул руку ученого, – ты хоть понимаешь, что Асато уже два дня в руках у этого маньяка? За это время могло произойти что угодно! «Он даже не беспокоится о Хисоке, – с горечью подумал Ютака, – а ведь мальчик вполне может находиться там же, где и Тсузуки». Мысли секретаря действительно были далеки от младшего шинигами. Сейчиро представлял, что мог сделать Мураки с его напарником, и сходил с ума от гнева и страха за Асато. «Там уже наверняка никого нет, – секретарь с трудом заставил себя перестать представлять Тсузуки, кричащего от боли, и начать думать о его спасении. – Но другой ниточки нет... Может быть, еще не поздно!» –Пойдем, – Тацуми встал и буквально выбежал на улицу. Ватари последовал за ним – он отлично понимал, что оставлять Сейчиро без присмотра сейчас опасно. Позабыв о всякой экономии, секретарь остановил такси и назвал адрес. Чтобы не терять времени, Тацуми приказал Ютаке поискать в базе данных адреса всех квартир, домов и других зданий, принадлежавших Мураки. Ватари тоже беспокоился об Асато… да и о Куросаки тоже. Эти шинигами становились практически беспомощными в присутствии доктора, и Ютака не меньше секретаря боялся, что маньяк причинит им вред. «Бон и так на грани срыва из-за того, что произошло между ним и Тсузуки, не говоря уже о том, как обращается с ним Сейчиро, – ученый бросил косой взгляд в сторону секретаря, но тот был слишком занят своими мыслями, – да и Асато, по всей видимости, нелегко. Я даже хотел передать через Тацуми, чтобы Тсузуки зашел ко мне, когда будет свободен… но все как-то не получалось». –Тут в округе больше нет домов, принадлежащих Мураки, – сказал Ватари, завершив поиск. Шинигами уже выходили из машины, и Тацуми расплачивался с шофером. – Вообще-то недвижимости у него немало, но поблизости – только эта квартира. Сейчиро и Ютака поднялись по лестнице и проникли в квартиру в призрачной форме. Как и ожидалось, дома никого не было. Секретарь осмотрел комнаты, со смешанным чувством гнева и ужаса взглянул на разобранную кровать. Тацуми вызвал тени, надеясь нащупать хоть какую-нибудь зацепку, но безрезультатно. Секретарь огляделся в поисках Ютаки. Тот стоял у кровати, держа в руках пустую ампулу. «А вот это уже интересно… – подумал ученый, рассматривая надпись, – это, кажется, снотворное. Но зачем доктору усыплять Асато? Мне всегда казалось, что Тсузуки ему нужен… хм... в полном сознании». –Что это? – спросил Сейчиро, подозрительно глянув на ампулу. –Снотворное. Причем достаточно сильное, чтобы усыпить на некоторое время даже шинигами, – ответил Ватари. «Снотворное? – удивленно подумал секретарь. – Но зачем ему… Неужели доктор снова решил экспериментировать? Я думал, что Асато нужен ему для секса… но, честно говоря, даже не знаю, что хуже!» –Я вот думаю – кого он усыплял – Хисоку или Тсузуки? – выразил свою мысль Ютака. Тацуми поморщился при упоминании имени эмпата. «Я сомневаюсь, что Куросаки вообще здесь был… хотя, конечно, возможно. Ксо… этот мальчишка – как заноза под ногтем. Мешает, а избавиться трудно. И чего это Ютака постоянно напоминает мне о нем? – подумал секретарь, но вслух досадовать не стал. – Хотя я же сам сделал их напарниками… а напарники должны заботиться друг о друге. Правда, это маленькое чудовище не достойно того, чтобы о нем беспокоились». «А ведь вполне может быть, что доктор позвонил Асато, сообщил, что похитил Хисоку, и Тсузуки, несмотря ни на что, решил спасти бывшего напарника, – блеснула внезапная догадка в мозгу золотоволосого шинигами. – Жаль, что я не могу рассказать об этом Сейчиро… это еще больше настроит его против мальчика, а у них и так отношения те еще». –Пойдем отсюда, – с напускной холодностью сказал секретарь, стараясь не смотреть в глаза бывшему напарнику, – здесь все равно больше нечего делать... Ютака слишком хорошо знал Тацуми, и его не обмануло внешнее безразличие секретаря. Он знал, как сейчас плохо Сейчиро, и потому молча повиновался. Он знал, что бывший напарник не оставит это дело и сделает все возможное, чтобы спасти Тсузуки. Ватари очень хотелось хоть как-то успокоить бывшего напарника, обнять его, сказать, что все будет хорошо. Ютака сделал бы что угодно, чтобы Сейчиро стало легче, но он знал, что бывший напарник просто не поймет. Ученый вышел из квартиры, подавив вздох. Шинигами вернулись в департамент. Тацуми, сосредоточившись, обыскивал окрестности с помощью теней, а Ватари упорно сидел за ноутбуком, проверяя всю недвижимость, принадлежащую семейству Мураки. Бывшие напарники работали весь день, и даже остались на ночь. Ученый продолжал поиски, лишь иногда делая перерыв, чтобы выпить очередную чашку кофе. К утру он наконец нашел кое-что действительно интересное. –Взгляни на это, Сейчиро, – сказал ученый, повернув ноутбук экраном к секретарю, – этот дом принадлежал деду нашего маньяка, но был несколько лет назад продан. Я пробил по базе покупателя – просто на всякий случай. Так вот… этого человека просто-напросто не существует. –Но зачем ему это? – удивленно спросил Тацуми. –Как это – зачем? – ответил Ютака. – Тут даже несколько вариантов. Во-первых, доктор мог отмывать деньги, а во-вторых – очень удобно иметь секретную квартиру, особенно такому человеку, как Мураки. Между прочим, он вполне мог спрятать там наших напарников. Тацуми взял стоявшую на столе чашку с кофе и сделал глоток. Ученый удивленно посмотрел на коллегу. «Когда это закончится, я серьезно поговорю с Сейчиро, – подумал Ватари. – Как врач... У него уже нервы сдают от перенапряжения». –Так чего мы ждем? – словно очнулся Тацуми, отодвинув чашку. – Нужно срочно ехать туда! Шинигами спешно телепортировались в Чиджоу. Место, где находился тот дом, не было знакомо им... пришлось перемещаться в ближайшую знакомую точку и ловить там первое попавшееся такси. К счастью, попалось оно быстро. Шинигами загрузились в машину, Ватари назвал адрес. Секретарю казалось, что они едут нестерпимо долго. Ютака по-прежнему копался в ноутбуке, стараясь хоть как-то занять себя и окончательно удостовериться, что не промахнулся с версией. Наконец они подъехали к большому дому. Такси остановилось, и шинигами вылезли из машины. Первым, что они увидели, был защитный барьер, причем настолько мощный, что сомнений не оставалось – Мураки создавал его не в одиночку. «Наверное, доктор заставил их помочь, – подумал Ватари, – не добровольно же они согласились на это…» –Этот подонок выкачивает из них силы, – злобно глядя на барьер, произнес Тацуми. –Нужно узнать, что там происходит на самом деле, – неуверенно сказал ученый, – все слишком странно. –Чего тут странного? – ответил секретарь. – Я уверен, что они находятся под воздействием гипноза… или еще того хуже – заклятия. Но что же делать? Если я начну разрушать барьер, то могу повредить Тсузуки... «У меня нет выхода, – подумал он, – не могу же я стоять и ждать, когда этот маньяк окончательно лишит их сил!» Тацуми попытался разрушить энергетический барьер или хотя бы ослабить его. –Оставьте нас в покое! – послышался крик Куросаки. Сейчиро тотчас же прекратил свои попытки, и мальчик продолжил: – Я и Тсузуки… мы оба здесь по своей воле. И Мураки во много раз лучше всех вас вместе взятых. Мы просто хотим остаться тут – что в этом плохого? –Этот маньяк все же наложил на них заклятие, – упавшим голосом сказал секретарь, и Ютаке показалось, что он сейчас сядет прямо на тротуар. Но знаменитая выдержка секретаря не покинула его и на сей раз, хотя казалось, что он сдерживается из последних сил. Барьер внезапно ослаб, а потом и вовсе исчез. Это смахивало на недвусмысленное приглашение... предложение переговоров. –Может, я пойду и поговорю с ними? – робко спросил Ватари. –Почему именно ты? – удивился Тацуми. –Они не увидят во мне никакой угрозы… я ведь безоружен и не владею боевой магией, – ответил ученый. «К тому же я не причинил вреда ни Хисоке, ни Тсузуки… а тебя они боятся», – подумал он, но высказать мысль вслух так и не решился. –Иди… – тихо сказал Сейчиро, – и проверь, что на них за заклятия, ладно? Ютака кивнул и направился к двери. Как только он пересек границу, барьер снова замкнулся. Ученый вздрогнул... но, в конце концов, он вызвался сам. –Мне нужно поговорить с Асато и Хисокой, – громко крикнул он, чувствуя, как от страха по спине пробегают мурашки. –Входи, – послышался голос Тсузуки после недолгого молчания. Ватари вошел в дом и пошел по длинному коридору туда, где предположительно должны были находиться шинигами. Асато и Хисока сидели на диване вместе с Мураки, тесно прижавшись друг к другу. «Неужели на них действительно лежит заклятие? – удивился ученый. – Они ведь вовсе не похожи на заколдованных...» Его поразили лица этой троицы – усталые, но решительные, будто они были намерены идти вместе до конца, что бы ни произошло. Приглядевшись, ученый понял, что действительно прав. «Значит, Куросаки и Тсузуки находятся здесь по своей воле. Но почему?» –Вот что получается, когда одни ошибки накладываются на другие, – заговорил доктор, и Ватари покраснел, вспомнив, что произошло между ним и Асато. Ему было невыносимо стыдно. «А ведь тогда это казалось единственным правильным решением, – подумал ученый, – теперь же я не могу смотреть в глаза Тсузуки и Сейчиро», – все переворачивается с ног на голову, и старые враги становятся дороже друзей. –Тацуми очень волнуется, – сказал Ютака, глядя в пол. Он не мог даже посмотреть на Асато... хотя обращался сейчас к нему. –Что ж он раньше не волновался, когда напарник убивал себя на его глазах? – без намека на насмешку спросил Мураки. – А вы? Вы же, черт вас побери, врач! Как вы могли не замечать? –Я… я не… я хотел поговорить с Асато, но Сейчиро словно прятал его ото всех. К нему просто подойти было невозможно – Тацуми постоянно следил за каждым его шагом… Но он не хотел Тсузуки зла. Сейчиро, наверное, думал, что так спасает его от боли, – ответил ученый, по-прежнему разглядывая ковер. «Я ведь не знал, что все закончится так…» – грустно подумал Ютака, и из глаз его покатились слезы. –Не плачь, Ватари-сан, – сказал Куросаки. Мальчик встал с дивана и, подойдя к ученому, нежно обнял его, – нам правда лучше здесь, чем в департаменте. Там нас с Тсузуки снова разлучат… Асато крепко схватился за руку Казутаки, словно боясь потерять поддержку. Ему больно было даже просто вспоминать о Тацуми, о постоянном страхе, в котором он жил в последнее время. Но Ютака никак не мог успокоиться. –Он тоже жертва, – негромко сказал Мураки, обнимая аметистовоглазого шинигами, – жертва своего страха и нерешительности. «Это правда… – с болью в сердце подумал ученый, – я всегда буду бояться признаться Сейчиро в том, что люблю его. Я не смогу рассказать ему о том, что произошло между мной и Асато, не смогу объяснить ему, что он иногда слишком жесток по отношению к окружающим… И эта трусость обречет меня на одиночество, а Тацуми – на еще большую жестокость и холодность, и ошибки продолжат наслаиваться друг на друга...» –Чем я могу помочь вам? – тихо спросил Ватари. – Я попытаюсь сделать все возможное… попробую поговорить с Сейчиро, но он слишком нервничает. Я… действительно хочу, чтобы у вас все было хорошо, – в глазах ученого вновь заблестели слезы. – Только ничего не могу обещать... –Возвращайся и попытайся объяснить Тацуми-сан, что с Тсузуки и Хисокой все в порядке, – внимательно посмотрев в глаза ученого, доктор мягко добавил: – И не нужно бояться. Ваш секретарь тоже человек... просто слишком хорошо прячет свои чувства. Ватари бросил последний взгляд на Мураки и послушно вышел из комнаты. Ученый чувствовал, как от страха по спине ползут капельки холодного пота. «Я не боялся так, даже когда шел сюда, не зная, что со мной случится, – думал Ютака, подходя к двери. – А теперь я испытываю такой страх, будто иду в пасть к дракону, хотя очень люблю Сейчиро. Как же мне пробить этот лед безразличия? Как отогреть сердце любимого человека и убедить его отпустить Асато?» Ватари вытер слезы. «Надеюсь, Тацуми спишет мои красные глаза на бессонную ночь», – подумал ученый и вышел из дома. Он тотчас натолкнулся на обеспокоенный взгляд бывшего напарника. Создавалось впечатление, что Сейчиро все это время не отрывал глаз от двери. Ютаке хотелось подбежать к секретарю, но ноги отказывались его слушаться. Ученый медленно подошел к Тацуми. На золотоволосого шинигами внезапно навалилась странная слабость, и он испугался, что сейчас упадет. –Я беспокоился, – серьезно сказал Сейчиро, внимательно взглянув на Ютаку, – ты как? «Кажется, он плакал… и выглядит как-то странно. Совсем я его замучил», – подумал секретарь, но своей догадки вслух не выразил. –Я в порядке, – ученый попытался улыбнуться. Улыбка вышла какая-то вымученная, и Тацуми еще больше разволновался. –Ты видел Тсузуки? – спросил он, стараясь ничем не выдать своего волнения. – С ним что-то не так? –С ним и Хисокой все нормально, на них нет никаких заклятий и они не под гипнозом, – честно ответил Ватари. –То есть... они находятся там добровольно? Он что-то сделал с ними и они теперь боятся возвращаться? – с ужасом спросил Сейчиро. –Нет, доктор их не тронул, – выдал необходимую дезинформацию ученый, боясь даже представить, как секретарь отреагирует на правду. –Но что тогда их там держит? – неприкрыто удивился Тацуми. –Это сложно объяснить, – Ютака старался не встречаться взглядом с бывшим напарником, – похоже, у них стокгольмский синдром. Куросаки и Тсузуки испытывают чувство привязанности к своему похитителю. Лучше не трогать их сейчас. Понимаешь, я заметил, что Асато готов сорваться, и... если это произойдет, то здесь будет или побоище, или коллективное самоубийство, или все вместе... Я тоже виноват. Я совсем не уделял ему внимания после того, что случилось. Но… – ученый вдохнул побольше воздуха и продолжил уже тише, – нельзя же так с людьми, Сейчиро. –Ты хочешь сказать, что это моя вина? – спросил секретарь, изумленно глядя на бывшего напарника. – Я только хотел оградить Асато от лишней боли! –Ты всегда слишком опекал Тсузуки, не давал даже шагу сделать без твоего ведома... Наверное, именно поэтому он… – Ватари закусил губу и замолчал. –Он – что? – спросил Тацуми, схватив ученого за плечи и впившись в него ледяным взглядом. – Отвечай, ты… О чем ты только что говорил? – секретарь с силой тряхнул Ютаку. «Он готов убить меня уже сейчас… – с ужасом подумал Ватари, – что же будет, когда он узнает правду? Хотя рано или поздно мне все равно придется все рассказать». –Ты так с ума сойдешь... будь честен хоть с самим собой! Может, поймешь, почему Тсузуки не обратился к тебе за помощью... – Ютака сглотнул комок, чувствуя, что на глаза вновь наворачиваются слезы. – Он пришел тогда ко мне, чтобы снять заклинание. И я... помог ему. Только не подумал, что Хисоку зацепит остаточным эффектом... что он не сможет справиться с собой... Ты спокойно мог оказаться на месте Куросаки, Сейчиро, – ученый зажмурился, но все же заставил себя продолжать: – И ты сам прекрасно это знаешь! –Ты… – прошипел секретарь, и Ватари показалось, что Тацуми сейчас ударит его. Но Сейчиро неожиданно отпустил ученого и опустился на корточки, обхватив голову руками. В его ушах все еще громким эхом отдавались слова Ютаки, и секретарь с горечью понимал, что бывший напарник прав. «Значит, Асато уже тогда боялся меня… даже был готов переспать с кем угодно – только бы не со мной. А я-то считал себя его защитником!» –Я чуть не убил его своей любовью, – наконец заговорил Тацуми, и голос его дрожал от волнения. «Я даже не обращал внимания на то, как изменился Тсузуки, – думал секретарь, – а ведь он действительно вел себя необычно, с головой погрузился в работу, даже есть почти перестал…» Ватари потирал плечо. Ученому было обидно, что Сейчиро обошелся с ним так грубо, но он попытался войти в положение бывшего напарника. Ютака протянул Тацуми руку и сказал: –Не надо так… поднимайся, Сейчиро, слышишь? – к счастью, у этой сцены не было случайных свидетелей, но они вполне могли появиться. Тацуми все же принял помощь и встал на ноги. –Я так и не сказал Асато, что люблю его… и после всего, что произошло – уже не смогу сказать, – тихо проговорил секретарь, не поднимая глаз. –Я тоже никак не мог признаться тебе, как сильно тебя люблю... – сказал Ватари, глядя на Сейчиро так, словно ожидал чего угодно. «Даже если он уйдет и я вижу его в последний раз, – испуганно думал золотоволосый шинигами, – пусть он никогда даже не посмотрит в мою сторону… но я просто не мог не сказать ему этого!» Тацуми некоторое время молчал, не в силах поверить в то, что услышал. –Я просто идиот, Ютака, – наконец сказал он, осторожно обнимая бывшего напарника. – Я – слепой идиот! *** Очередной рабочий день в Мейфу близился к завершению. Секретарь сидел за столом, подсчитывая зарплату, а Ватари примостился рядом с ноутбуком. «Наконец-то все встало на свои места, – ни на минуту не отрываясь от подсчетов, подумал Тацуми, – я смог поговорить с Асато и нашел в себе силы отпустить его... именно потому, что люблю. Было невыносимо видеть, что он все еще боится меня, но когда-то надо ставить все точки над «i». И все-таки... я тогда здорово разорился на такси. Надо бы предъявить счет одному небезызвестному доктору», – Сейчиро улыбнулся неожиданной идее и посмотрел на напарника. Ютака ответил ему солнечной улыбкой. «Надо же… я чуть не потерял такое сокровище», – подумал секретарь, взяв Ватари за руку. –Ну что – закончил подсчеты? – тут же отреагировал ученый. – Может, пойдем домой? –А может, зайдем в кафе, раз уж сегодня деньги есть? – Тацуми потянулся и встал со стула. – И потом уже домой... ко мне. Ютака немедленно закрыл ноутбук. Существенно позже тем же вечером в Чиджоу, в спальне дома, принадлежавшего доктору Мураки, можно было наблюдать совершенно идиллическую картину. На широкой кровати лежали усталые, но довольные шинигами и тот самый доктор. Хисока и Тсузуки обнимали Казутаку с двух сторон, и было очевидно, что эти трое наконец-то нашли друг друга.