Игорь испуганно охнул и подпрыгнул, ловя летящий в стену научный прибор. Поймав его и пошатнувшись, юноша ощутил, что из странного аппарата выплеснулась какая-то неприятно пахнущая жидкость, и брезгливо быстро поставил прибор на стол, отряхивая руки. Следом полетели редукторы и колбы. Если первые Игорь всё же сумел поймать (спасибо опыту работы в цирке), то другие с грохотом и звоном разлетелись о стену, орошая бумаги на столе своим содержимым и градом из стекла.
- Перестань, прошу тебя! – закричал Игорь Лорелее, когда она схватила журнал и подбросила его в воздух, отчего все листы взметнулись вверх, выскочив из держателя и разлетаясь по залу. – Виктор меня убьёт!
- Я надеюсь, что он тебя выгонит, и тем самым спасёт! – яростно ответила девушка, одним движением руки смахнув со стола всё, что на нём лежало.
Канонада взрывов, звона и даже шипения небольшого фейерверка оглушили молодых людей, и Лорелея вскрикнула, отшатываясь от вспыхнувшего на полу пламени. Игорь ловко оттолкнул её подальше и накрыл источник возгорания дорогим покрывалом с редкой вышивкой, лишая огонь доступа кислорода и тем самым гася его и портя покрывало.
Сидя на пахнущем гарью куске ткани и осматривая перебитые приборы и колбы, Игорь нервно усмехнулся, понимая, что Франкенштейн за подобное сделает одну большую колбу из него. Юноша повернул голову в сторону подруги и жалобно взглянул на неё, не понимая, как она могла подумать, что столь радикальное решение разрешит ситуацию к лучшему. Лорелея тяжело дышала после небольшой пробежки со второго этажа и недавнего погрома, а несколько прядей волос выбились из её причёски, впрочем не лишая девушку очарования.
- Да он меня в цирк вернёт! – надрывно прошептал Игорь возлюбленной. – Бантиком перевяжет и сдаст обратно!
- Вот и славно! – зло отозвалась Лорелея. – Возможно, ты перестанешь заниматься этой ужасной работой! Игорь, это неправильно и опасно! Да и в цирк тебя не возьмут, ты потерял то, что делало тебя циркачом, так что не переживай.
- Да он мне горб вернёт за это! – сорвался на крик Игорь, всплеснув руками.
Началось всё куда более спокойно и романтично. Игорь привёл Лорелею в отсутствие Виктора, чтобы показать ей их дом. Девушку пугали все страшные приборы и экспонаты, а потому вскоре Игорь отвёл её в свою комнату, чтобы уберечь от созерцания ужаса этажом ниже. В комнате Игоря они подались соблазну и принялись целоваться, но так и не дошли до полной близости, поссорившись: Лорелея просила Игоря бросить сумасшедшего Виктора и его грязные дела, чтобы сбежать вместе с ней. И если на второе юноша был согласен, то вот бросать своего друга и их работу он не собирался ни под каким предлогом. Постепенно ссора стала более эмоциональной, и девушка помчалась вниз уничтожать всё то зло, что создавал Франкенштейн и чем заражал её Игоря.
- Ну хорошо… - девушка сурово поджала губы и кивнула. - Ты ещё увидишь, что я была права.
Лорелея развернулась, собираясь уходить, но в последний момент подхватила небольшую ванночку с жидкостью странного зелёного цвета и выбросила её в окно. Внизу раздался женский вскрик, и Игорь поморщился, «предвкушая», что будет, если он не успеет всё убрать к возвращению хозяина.
Когда он окинул оценивающим взглядом масштабы разрушений, стало ясно: хуже не бывает. Хотя с другой стороны его утешало то, что Виктор должен был вернуться только к вечеру следующего дня, и у его горе-ассистента было время всё исправить и скрыть следы преступления.
Как только юноша успел прибрать со стола, раздался хлопок входной двери. Игорь замер, даже не решаясь обернуться. В зале всё ещё пахло гарью и пролитыми реагентами, и весь царивший тут хаос не стал выглядеть лучше с момента ухода Лорелеи. Когда же юноша всё же нерешительно и нарочито медленно обернулся, нервно теребя руками полы камзола и всем своим видом демонстрируя раскаяние, его взору предстало самое жуткое зрелище из всех возможных.
Молчаливый и спокойный Виктор.
Франкенштейн просто стоял и молчал, поджав губы и осматривая творящийся в зале бедлам. Холодная ярость, казалось, исходит от него волнами, и Игорь испуганно сглотнул, про себя говоря, что лучше бы его создатель кричал и ругался как обычно, но только не молчал, тем более так. Сейчас он был похож на настоящего расчётливого убийцу, которому всё равно, кому сворачивать шею: цыплёнку или помощнику.
- Я всё объясню…- произнёс Игорь, но даже не подумал приблизиться к наставнику.
Виктор перевёл на него яростный взгляд холодных, как льды в океане, голубых глаз и недобро прищурился.
- Меня с презентации сорвала полиция, - ровным тоном произнёс он, можно даже сказать, спокойным, от чего волосы на голове Игоря встали дыбом. - Какая-то уважаемая мадам подала жалобу, что я из окна этого жилища вылил на её голову несмывающуюся с волос, прости за цитату, проклятую отраву, - Франкенштейн указал пальцем на окно. – Из. Этого. Самого. Окна. Как думаешь, я мог это сделать днём, когда ушёл ещё утром, м?
- Но тут не было полиции... – удивлёно попытался оправдаться Игорь.
- А я знаю, что их тут не было! – сорвался на истеричный вопль Виктор, и Игорь подпрыгнул от неожиданности, вжавшись спиной в столешницу. – Потому что они и так знают, чей это проклятый дом! Меня вывели прямо с презентации! Пока я не сумел доказать, что меня вообще не было дома в этот момент и старая карга перепутала что-то! Какого чёрта ты творишь тут, проклятое создание?!
Истеричные громкие крики заставили Игоря вжать голову в плечи. Он виновато смотрел на своего учителя и не находил слов оправдания, так как никакие слова не могли исправить случившегося. Облизнув пересохшие губы, юноша робко прошептал:
- Это была случайность… Я по глупости устроил возгорание… а потом… паника…
Виктор медленно, слишком медленно опустил взгляд на обожжённое покрывало под своими ногами и замер, подобно статуе. Это было второе самое страшное зрелище из всех, что когда-либо видел Игорь. Виктор… замер. Статично стоя и не дыша, он возвышался посреди беспорядка в зале подобно искусному творению, но не живому человеку, и от этого зрелища по спине бежали мурашки.
- Я выгоню тебя к дьяволу… - истерично усмехнувшись, произнёс он. – Выгоню… Ты… криворукий, бестолковый, неуклюжий… хотя, стоп!
Виктор вскинул голову, во все глаза смотря на ученика. Игоря словно прошибло током от страшного осознания: его создатель догадался. Франкенштейн сделал шаг вперёд, а Игорь спиной обошёл стол, чтобы увеличить разделяющее их расстояние и поднял руки, давая понять, что он сдаётся.
- Игорь… - ласково, даже слишком ласково произнёс Виктор, и губы его дрогнули в попытке улыбнуться. – Подойдите ко мне и расскажите о вашей ненаглядной подруге…
Игорь отрицательно мотнул головой и вновь отошёл, споткнувшись обо что-то на полу. Раздался неприятный треск, и стало ясно: что бы это ни было – оно уже сломано. Веко глаза учёного дёрнулось от этого звука, и мужчина сжал руки в кулаки.
- Виктор, Виктор… - успокаивающе произнёс его ассистент. – Спокойно… я всё исправлю… всё уберу к рассвету!
- Я выгоню тебя… - повторил Виктор, смотря на юношу безумным разъярённым взглядом.
- Вы не можете… - робко воспротивился Игорь. – Вы же мой создатель… почти что мой отец!
Глаза Виктора блеснули недобрым огоньком, и он замер вновь, оценивая эти слова. Игорь так же остановился, пытаясь понять, получилось ли у него хоть немного успокоить безумного гения. Мужчина криво усмехнулся, не спуская внимательного взгляда с ученика.
- Ах, почти как отец, говоришь… - прошептал он и принялся неспешно расстёгивать свой ремень. – Знаешь, отцы наказывают непослушных детей.
Игорь ошарашено округлил глаза, понимая, что его создателю сейчас абсолютно всё равно, каким именно образом вымещать на провинившемся злобу. Глянув на своего учителя и на вытащенный из брюк хлёсткий ремень, Игорь вздрогнул, покачал головой и произнёс:
- Ты не посмеешь.
Эти слова были сказаны очень и очень зря. Виктор стремительно бросился к Игорю, и юноша едва успел увернуться от удара хлёсткого ремня, направленного на спину. Проскользнув под столом и выскочив с другой его стороны, юноша вытянул руку, пытаясь утихомирить создателя и произнося успокаивающие слова.
- Виктор, Виктор!- шептал он. – Успокойтесь, я всё исправлю! Всё будет нормально!
Однако обезумевший мужчина юркнул следом за ним, и Игорь метнулся к лестнице, довольно ловко уворачиваясь от следующих ударов ремня. В цирке ему постоянно приходилось уворачиваться от бича, и эта техника была отточена до идеальности, хотя один раз учёный смог достать до его плеча и оставить под рубахой горящую красную отметину на коже. Каково же было удивление Игоря, когда Виктор внезапно остановился, схватил вазу и бросил её прямо в его голову. Юноша увернулся и сбежал с другой стороны лестницы, бегом направляясь прямо к входной двери. Под крики: «Убирайся вон, вон!», он выбежал на улицу и закрыл за собой дверь.
Игорь просидел на лестнице до поздней темноты. И лишь когда на улице не только стемнело, но и стало тихо, юноша робко вернулся к родному порогу. Постояв немного у двери, гложемый сомнениями и страхами, он уже готов был принять любое наказание. Отворив дверь, он несмело вошёл, видя, что Виктор сидит на полу и смотрит на свои разбросанные листы. За всё это время он даже не предпринял попытки прибраться, скорее всего, он просто сидел, страдал и пил.
- Сегодня вы остаётесь без ужина, - произнёс Виктор безэмоционально, и даже не смотря на ассистента. – Завтра без завтрака и обеда. И чтобы к рассвету всё было прибрано. Возможно, это научит вас уважению.
Сказав это, Виктор встал и неспешно поднялся на второй этаж, направляясь в свою спальню. Игорь лишь кивнул вслед, морально разбитый такой холодностью учителя и друга, и принялся спешно убирать следы погрома.
К утру Игорь уже падал с ног от усталости, зато в зале не осталось и грамма мусора или битого стекла. Уцелевшие приборы вновь стояли на своих местах, покрывало с дивана заменило другое, и юноша победно оглядел результат своих трудов. Виктор спустился со второго этажа вовремя и направился к дверям, игнорируя присутствие помощника. Хлопнув дверью, Франкенштейн молча ушёл, оставляя Игоря в растерянности и недоумении гадать, как же загладить свою вину.
Вечером, когда мужчина вернулся, он всё так же продолжал молчать. Изредка он отдавал Игорю краткие распоряжения что-либо подать или убрать, но общение на этом между ними заканчивалось. Игорь робко и старательно выполнял распоряжения учителя, забыв об усталости и голоде, переживая лишь о том, что его импульсивный создатель молчит.
Вместо привычной ругани, вместо криков и шума дома царила гнетущая тишина. Вызванный гнев Виктора работой или вопросом, как оказалось, был не такой уж и страшной карой за ошибку: куда более худшей стало это роковое молчание.
И лишь когда Виктор устало опустился на диван и вытер лоб тыльной стороной руки, молчание было нарушено. Мужчина налил себе виски и произнёс:
- На сегодня вы свободны. Можете отдыхать.
Виктор на ощупь нашёл на столе бокал с виски и сделал несколько глотков, откинувшись на спинку. Он прикрыл глаза и расслабился, уходя в свои мысли и явно планируя что-то новое. Игорь, не в силах более выносить это молчание и отчуждение единственного близкого человека, приблизился к учителю и замер в шаге от него, не решаясь заговорить.
- Вон пошёл, - не открывая глаз агрессивно произнёс Виктор, но реакции не последовало. – Что я сказал? Вон пошёл!
Игорь упрямо остался стоять на месте, словно это упрямство могло что-либо изменить. Франкенштейн всё же приподнялся, гневно глянул на помощника и поджал губы, буквально обжигая того яростью взгляда.
- Ты непокорная тварь… - яростно и с презрением прошептал он. – Вон!
- Нет! – дерзко перебил Игорь, решительно смотря на создателя и сжав руки в кулаки.
Виктор оторопел от очередного непослушания и едва не выронил из рук бокал. Он явно не понимал, как его создание смело пререкаться с ним, особенно после случившегося. В эту секунду он был так зол, что, казалось, способен просто задушить мальчишку в порыве ярости.
- Как ты смеешь… - прошептал он.
- Я так не могу… - с отчаянием признался Игорь, смотря на друга с волнением и раскаянием. – Я не могу выносить это пренебрежение, молчание, в лучшем случае, эту ругань. Да я виноват перед тобой! Но прятаться не буду. Ты же мне дорог, Виктор! Не молчи…
Франкенштейн изумлённо вскинул брови и замер на несколько секунд. Расслабившись, он снова откинулся на диван и сделал пару глотков виски, успокаиваясь. Наступила крохотная передышка, минутная пауза в разгар чёрного бала, и Игорь, воспользовавшись этим, робко сел рядом и сложил руки на коленях, подобно примерному ученику. Виктор бросил на него оценивающий взгляд, явно уняв былую злобу и агрессию.
- Ты бледный и осунувшийся, - произнёс он. – Ничего не ел что ли?
- Ты же сам мне приказал… - удивлённо ответил Игорь, посмотрев на друга с откровенной наивностью.
Виктор моментально нахмурился и раздражённо ударил стаканом о стол, словно гнев не исчезал, а лишь затаился, ожидая этих самых слов. Мужчина снова был полон ярости, готовый рвать и метать, ненавидя ошибку своего гения, а именно создание, которое он привёл в свет.
- А если бы я сказал тебе выпрыгнуть в окно?! – закричал он, всплеснув руками, отчего виски брызнул ему на брюки.
Следовало бы вновь поддаться панике и отскочить, но Игорь, прекрасно знающий своего создателя, не смог сдержать улыбку и смех: мастер кричал – значит, всё между ними наладилось. Виктор, явно не ожидавший такой реакции, то вскидывал брови, то опускал их, хмурясь, а потом и вовсе обиженно сложил руки на груди. Наступила очередная пауза, столь желанное затишье, и шаткое перемирие было восстановлено.
- Я сделал тебе больно? – тихо спросил Франкенштейн, явно беспокоясь за юношу.
Игорь дёрнул головой, не сразу соображая, что мужчина говорит о своей попытке его избить.
- Нет, ты же не попал ни разу, – с улыбкой ответил он, но моментально пожалел о своих словах.
Виктор глянул на него, грозно сдвинув брови и поджав губы. Улыбка моментально сползла с лица Игоря, и он отвернулся, тут же получая довольно сильный подзатыльник. Юноша вскрикнул и потер место удара, жалостливо смотря на друга.
- Извини, извини… - поспешно произнёс он. – Извини…
Виктор постепенно смягчился, черты его лица разгладились, и мужчина вновь откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Этот момент за последнее сутки был впервые полон спокойствия и расслабленности; Игорь украдкой поглядывал на успокоившегося друга, ощущая, как наступает долгожданный покой.
- Прости меня, пожалуйста, - всё же произнёс он, и Виктор открыл глаза, но не глянул в сторону юноши. – Это вышло случайно, правда. Я бы никогда не посмел так тебя обидеть…
- Тем, что привёл в мой дом эту девицу, непонятно для каких пошлых дел, или тем, что позволил ей едва не погубить всю нашу работу? – ответил Франкенштейн, и его ассистент даже на миг задумался: что разозлило мастера больше?
- Ни тем, ни другим, - ответил Игорь и накрыл руку создателя своей.
К его неожиданности Виктор внезапно переплёл их пальцы. Игорь вздрогнул и даже испугался шевельнуться, чтобы не спугнуть это чудо, пока мужчина отстранённо поглаживал чужие пальцы
- Дело в том, - заговорил он, вскидывая брови. – Что я уже тебя простил. До твоего извинения.
Он повернул голову, с мягкой улыбкой смотря на ученика. Игорь улыбнулся в ответ и так же откинулся на спинку, смотря создателю в глаза. Они сидели привычно близко друг к другу, и вся злоба учёного сменилась нежностью, когда он положил голову на плечо своего творения и друга. Игорь задержал дыхание, не зная, как реагировать на подобное. В итоге он улыбнулся и расслабился, укладываясь щекой на макушку мужчины. На губах обоих играла улыбка: Виктор даже тихо засмеялся, понимая, что такое происходит между ними постоянно: они ссорились, дома стояли крики, а потом оба вот так вот сидели рядом, отдыхая в компании друг друга.
Игорь блаженно улыбался, наслаждаясь компанией единственного друга. Он ещё не понимал, что именно им движет, но всё же приподнялся и дождался, пока Виктор посмотрит на него.
- Мне в какой-то момент показалось, что больше всего тебя разозлило осознание того, что тут была Лорелея, - прошептал Игорь, зачарованно смотря в голубые глаза.
Виктор чуть дёрнул уголками губ и приподнялся, утягивая друга следом.
- Вытяни руки, - мягко произнёс он. - Ладонями верх. Что ты видишь?
Игорь удивлённо вскинул брови и послушно вытянул руки, перевернув ладонями вверх. Он недолго изучал собственные руки, но так и не понял для чего.
- Ничего… - растерянно ответил Игорь.
Внезапно Виктор подхватил со стола трость и со всей силы нанёс удар по беззащитным ладоням ассистента, оставляя на них моментально вспыхнувший красный рубец. Игорь закричал и вскочил с дивана, тряся руками, стараясь унять невыносимую боль.
- За что?! – возмущённо вскрикнул он.
- За дерзость! – Виктор вскочил следом, раздражённо смотря на друга. – Будешь думать, что говорить!
- Хватит обращаться со мной, как с мальчишкой! – так же на повышенных тонах отвечал Игорь.
- Так не веди себя как мальчишка! – Виктор всплеснул руками и в два шага преодолел разделяющее их расстояние.
- А ты прекрати ревновать меня к Лорелее! – сорвался на ответный крик Игорь и тут же зажал свой рот ладонью, так как понял, что сболтнул лишнее.
Виктор замер от неожиданности, моментально вспыхивая гневом, и бросился в сторону мальчишки. Игорь отскочил, но недостаточно проворно, и он, вместе со схватившим его создателем, кубарем покатился по полу. Потасовка продолжалась не столь долго, но когда Виктор наконец-то сумел опрокинуть Игоря на спину и сесть на него, грубо сжимая его за грудки, он произнёс:
- А ты не боишься, что твои слова окажутся правдой? – спросил он, наклоняясь и припадая к губам друга грубым поцелуем.
В тот момент Игорю показалось, что его сердцебиение остановилось. Он изумлённо распахнул глаза, не находя сил к сопротивлению. Юноша понимал, что это наказание и попытка унизить, но он не смог подыграть мужчине и вместо показной неприязни прикрыл глаза, целуя того в ответ. Виктор резко отстранился, тяжело дыша и изумлённо смотря на юношу. Быстро встав на ноги, он отошёл, устало потирая лоб, а Игорь сел на полу, не решаясь поднять взгляд на создателя от стыда.
- Прости… - виновато прошептал он.
Юноша так и не решался поднять взгляд, опасаясь вновь наткнуться на ледяной холод глаз или услышать крики. Однако в зале было всё так же тихо, и лишь лёгкие шаги создателя нарушали эту тишину. Виктор приблизился и опустился на корточки перед учеником, уверенным жестом поднимая его лицо за подбородок.
- И за что ты извиняешься? – спросил он.
- За предательство, - губы Игоря дрогнули и глаза стали влажными. – За то, что дружбу променял на это ужасное…
- Чувство? – Виктор чуть вскинул брови. – Я не верю в чувства, но и в законы книг не верую. И если то, что ты привык считать грехом, так смущает тебя, то меня - нет. И если наше желание взаимно, так есть ли смысл противиться?
Игорь свёл брови, непонимающе смотря на создателя. Тот хоть немного понимал, о чём говорил, или даже возможная близость была для него шуткой, игрой, поиском чего-то нового для себя?
- Я слишком уродлив для тебя, - прошептал Игорь абсолютно искренне.
- Ты меня оскорбляешь! – театрально возмутился Франкенштейн. – Моё творение не может быть уродливым! Пошли за мной.
Виктор встал и протянул руку. Игорь ухватился за неё и поднялся следом, послушно идя вслед за создателем. В этот момент ему казалось, что в зале стало даже темнее, чем было до этого, и приятный запах незнакомых ему благовоний перебивал запахи гари и масла. Рука Франкенштейна была тёплой и мягкой, когда же пальцы Игоря были сухими и загрубевшими после долгой грязной работы в цирке.
Виктор поставил ученика напротив зеркала, а сам стал сзади, рассматривая отражение.
- Что ты видишь? – спросил он тихо.
- Уродца и циркача, который надел маску человека, - ответил Игорь, смотря на отражение юноши, всё ещё незнакомого ему.
- А я вижу прелестного молодого человека, - с улыбкой ответил Франкенштейн и убрал с лица друга пряди волос. - С правильными чертами лица, большими глазами и нерастраченными талантами. Если передумаешь – жду у себя.
С этими словами он отстранился и неспешно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Когда мужчина ушёл, Игорь отошёл от зеркала и быстро прибрался в зале, убирая уже ненужные инструменты. Юноша всё никак не мог выкинуть из головы слова Франкенштейна, понимая, что тот довольно ясно высказал свои пожелания. И ревность к Лорелее… неужели творец не желал ни с кем делить своё создание? Игорь уставал быть игрушкой. Игорь уставал зависеть от других. Но в случае с Виктором он чувствовал и воспринимал всё иначе, прощая ему природную наглость и принимая его со всеми недостатками.
Юноша и сам не понял, как оказался перед дверьми спальни Виктора. Робко толкнув дверь, он прошёл в темноту комнаты и увидел, что его создатель дремлет на своей кровати, а отсветы луны и звёзд играли бликами на приоткрытой груди. Игорь, зачаровано любуясь этой картиной, осторожно сел на край кровати и протянул руку, желая дотронуться до нежной кожи, чтобы узнать столь же она мягкая как на вид или нет. Он хотел ощутить тепло и силу Виктора, хотел хоть раз угодить себе и вкусить страсть единственного важного человека, но мешал страх.
Рука Игоря подрагивала, и юноша так и не решился прикоснуться к чужой груди, как внезапно его крепко перехватили за запястье. Юноша охнул и испуганно посмотрел в голубые глаза, которые казались яркими даже в этой темноте. Мужчина притянул руку молодого человека к себе и уложил её ладонью на свою грудь. Игорь вздрогнул, ощутив чужое тепло, и несмело погладил пальцами, наслаждаясь мягкостью кожи.
- Смелее, - подбодрил Виктор. – Не бойся пробовать.
Дрожащей рукой Игорь скользнул по чужой груди, но тут же резко отстранился, вскакивая на ноги. Усмешка Виктора смутила его ещё сильнее, и юноша отвернулся, не зная, как себя вести. Послышался скрип кровати, затем лёгкие шаги, и молодой человек ощутил, как его мягко развернули. Он вновь встретился взглядом с фантастическими глазами и жадно вдохнул запах мужчины. Виктор молча расстегнул его жилет, довольно деликатно и осторожно, боясь спугнуть, а затем и рубашку, рассматривая тело в корсете оценивающим взглядом, словно оно принадлежало лишь ему. Игорь ощутил, как прохладные пальцы погладили его по груди и ловко расстегнули корсет. Молодой человек даже не предпринял попытки воспротивиться, когда его опора упала на пол, а чужие руки приятно огладили грудь, задевая чувственные соски и неспешно их теребя. Вспыхнув краской и вздрогнув, Игорь с трудом заставил себя отстраниться на шаг.
- Это неправильно… - отчаянно прошептал он.
- Пусть мне ответит твоё тело, - прошептал в ответ Виктор и провёл пальцами по подтянутому животу, опуская ладонь на пах и обхватывая затвердевшую плоть под жадный стон юноши. – Твоё тело говорит обратное.
Игорь дрожал и тяжело дышал от желания и страха. Его наставник столь уверено и грубо сжимал и оглаживал возбуждённую плоть, что Игорь вскоре со стыдом ощутил, как его бельё стало влажным.
- Вот видишь, ты тоже не святой, - прошептал ему на ухо мужчина, ощутив проступивший предэякулят.
По телу пробежали мурашки, в ушах звенело от перевозбуждения, и мальчишка готов был молить о пощаде, ощущая себя снова на арене в цирке. Он был открыт и выставлен напоказ, его тело было главным, и страх постепенно сошёл на «нет», уступая будоражащему возбуждению, как внезапно Виктор продолжил:
- Раздень меня.
Молодой человек неверяще вскинул голову. Теперь он был не на арене, выставленным на показ клоуном, а кем-то другим, находящимся в тёмной уютной спальне. Выполнить такой приказ было легко: что угодно и как угодно для Виктора, тем более с возможностью увидеть его.
На улице начался дождь. Стук капель о стёкла успокаивал, и руки мальчика уже не дрожали, когда он послушно под одобрительный взгляд расстегнул жилет создателя и стянул его, аккуратно складывая на стул. Обойдя создателя, он снял с мужчины рубашку и на миг замер, удивлённо рассматривая красивые мышцы под кожей спины. Лёгкое прикосновение пальцев, и Франкенштейн лишь тихо засмеялся, когда Игорь огладил рельеф его спины. Да, его создатель был очень красивым. Виктор обернулся, и взору юноши открылся подтянутый живот с точёным прессом и широкая грудь. Руки мужчины были крупными, сильными: видимо постоянный перенос тяжестей сыграл свою роль в развитии строения его тела.
- Продолжай, - попросил Франкенштейн.
Игорь кивнул и опустился на колени, расстёгивая брюки учёного. Виктор терпеливо ждал, пока ассистент стянет с него брюки, а следом нижнее бельё и гольфы, оставляя его полностью обнажённым. Игорь, продолжая стоять на коленях, робко поднял взгляд, рассматривая красивые ровные ноги, задерживая внимание на чужом пахе, и наконец-то поднимая взгляд на невозмутимое лицо. Его наглый соблазнитель ничуть не стеснялся своей наготы!
- Встань, - улыбнулся Франкенштейн и развернулся, направляясь к кровати.
Его обнажённые крепкие ягодицы казались ещё более красивыми в отсветах света с улицы. Игорь встал на ноги, испытывая страстное желание зарисовать столь совершенное тело, но внезапно ощутил, как в паху от напряжения пронзает ноющей болью.
- Разденешься или уйдёшь? – спросил его создатель, укладываясь на кровать.
Смотря на обнажённого молодого мужчину, Игорь послушно расстегнул брюки и несмело стянул их, несколько мешкая перед тем, как раздеться полностью. И вот вскоре он стоял посреди комнаты абсолютно обнажённый, поощряя безумное благословение творца. Виктор улыбнулся, кивком головы подозвав того к себе. Игорь несмело двинулся вперёд, приближаясь к кровати и хватаясь за протянутую руку. Сильное властное прикосновение и рывок на себя опьяняли сильнее вина за ужином: когда Виктор утянул паренька на колени, усаживая его так, чтобы тот мог обхватить его ногами за талию, пьяны были уже они оба. Их лица теперь были в непростительной близости, и когда чужие пальцы скользнули по спине, заставляя прогнуться и застонать, Игорь закрыл глаза, растворяясь в ощущении властных поцелуев. Пальцы Франкенштейна зарылись в мягкие волосы на затылке и крепко сжали их у корней, притягивая мальчишку ближе. От новых незнакомых ощущений Игорь заёрзал, ощущая бёдрами тепло чужой кожи, а его соблазнитель свободной рукой огладил его ягодицы и скользнул пальцем между ними, заставляя мальчишку едва ли не стонать в голос.
- Этому тебя я ещё не учил, - прошептал Франкенштейн, явно не собираясь отпускать жертву.
- Так научи, - произнёс в ответ бывший циркач, полностью проигрывая жажде вожделения.
Его ствол упёрся в живот создателя, но Виктор не отстранился, позволяя себе и любовнику привыкнуть к ощущениям. Прикосновения и ласки причиняли почти что физическую боль от неутолённого перевозбуждения, и с губ юного Игоря срывались мольбы и стоны, игнорируемые его богом. Его губы тем временем нежно ласкали и изучали мальчишескую грудь, отчего юноша покорно выгибался навстречу, с силой хватаясь за плечи мужчины, когда тот кусал и поочерёдно сосал его соски. Молодой неопытный парень даже и не знал, как чувствительно его тело, не подозревал, как можно заставить кричать от одного лишь укуса или прикосновения, и как жажда разрядки иной раз могла быть сильнее всего остального.
- Ты готов, - прошептал Виктор, смотря затуманенными от страсти глазами. – Я чувствую, что готов.
Под бдительным руководством создателя послушно встав на четвереньки, Игорь понял, что сейчас он непростительно и бессовестно открыт. Виктор устроился сзади и надавил на спину любовнику, заставляя его опуститься грудью на постель, но оставить приподнятыми бёдра. Власть над собой чужого человека возбуждала не меньше, чем красота и ласки: растворяясь в новых, ещё до конца не изученных ощущениях, Игорь вжался грудью в простыни, позволяя мужчине бесстыдно любоваться собой. Франкенштейна возбуждала власть, Игоря тоже. Только первого - своя, а второго - чужая.
Ничего более не имело значения, когда руки возлюбленного гладили его бедра и ягодицы, когда губы ласкали поцелуями, разбавленными грубыми укусами, от которых на коже оставались яркие метки. Пальцы судорожно сжимали простынь, и юноша задрожал, когда Виктор внезапно заинтересовался его шрамами.
- Это от ударов? – спросил мужчина, обведя контур одного пальцем.
- Да… - на полувыдохе отозвался юноша, уткнувшись вспыхнувшим краской лицом в поверхность ложа.
- Красивые… - тихо ответил Виктор, коленом разведя ноги молодого человека. – Заведи руку между ног.
Приказы становились всё более невыносимыми и пугающими. Юноша раньше и подумать не мог о подобном бесстыдстве, а сейчас он послушно шёл за демоном, желая только лишь возобновления столь желанной ласки. И в итоге Игорь послушно завёл дрожащую руку между ног, и Виктор перехватил её, направляя пальцы ученика в пульсирующее колечко мышц.
- Не бойся, почувствуй себя, - шептал Виктор, словно змей-искуситель, просящий святого нарушить все заветы.
Под чувственным и бдительным руководством мужчины, его послушный ученик проник в себя пальцем и принялся водить им, прислушиваясь к новым ощущениям. Франкенштейн наблюдал за ним, падшим ангелом, решившим не просто отдаться ему, но и пойти на соблюдение всех правил ненасытного развращённого демона. Вскоре Игорь имел себя уже двумя пальцами, и мужчина думал, видела бы его сейчас та циркачка, которая так и норовила их развести. Ревность охватывала его сознание, выращивая в нём какую-то особую ярость, и Виктор вывел пальцы любовника из его же тела, приникая к чувствительной точке губами. Бессовестное вторжение влажного языка породило вскрик Игоря, решившего, что он не переживёт эту ночь, но на этом ласка закончилась.
Крупная влажная головка мужского органа скользнула по ложбинке между подставленных ягодиц, и Игорь ещё сильнее прогнулся в спине, подставляя себя любовнику. Резкий толчок вызвал боль, и юноша дёрнулся, но создатель грубо схватил его за волосы и сжал их, заставляя любовника оставаться на месте.
- Я, - произнёс он, делая ещё один грубый толчок, проникая чуть глубже. – Твой, - вновь давление в попытке войти до конца. – Хозяин. – На этом слове учёный толкнулся сильнее, входя до основания и наваливаясь всем телом на вскрикнувшего мальчишку.
Эти крики были подобны лечебному бальзаму: пусть кричит, пусть мучается, пусть почувствует, что значит быть наказанным. Находясь внутри столь желанного тела, Виктор уже и сам не понимал, чего желал больше: наказать любовника или взять его из-за желания взаимной близости. Игорь так же запутался в своих ощущениях: его опозорили, унизили и взяли, и боль была очень сильной, практически невыносимой. Только когда его спину резко расцарапали ногтями свободной руки, Игорь застонал в голос, ощущая, что власть Виктора пришлась ему по вкусу, и он не ощущает унижения.
Он несмело двинул бёдрами, за что получил оглушающий шлепок, и вскрикнул, пряча лицо в смятой простыни. Мужчина двинулся назад, принося временное облегчение, и толкнулся снова, вновь вызывая вскрик. Франкенштейн разрабатывал юного любовника неспешно, но в то же время весьма нетерпеливо, и вскоре он уже двигался в нём, но входя и выходя лишь наполовину. Трение и растяжка постепенно стали приятными, и Игорь, прикрыв глаза, стонал, послушно подставляя себя. В эти минуты он ощущал истинное единение с создателем, понимал, что ему дозволено и показано куда больше, чем всем остальным. Эти мысли делали мальчишку по-настоящему счастливым, и он забывал о боли и дискомфорте.
Первая растяжка прошла успешно, и Виктор ощутил возвращающуюся злость от мысли, что на утро Игорь вновь будет думать лишь о Лорелее. От этих гнетущих мыслей он начал врываться в тело любовника на всю длину, нарочно причиняя юноше боль. Перед глазами Игоря всё плыло, а с губ непроизвольно срывались стоны и вскрики, когда Виктор сильнее потянул его за волосы, продолжая грубо брать податливое тело. Чувство трения в себе было волшебным, магическим и будоражащим. В какой-то момент любовник задел в нём что-то, и юноша вскрикнул, вздрагивая от обжигающего удовольствия, готовый молить одновременно о продолжении и прекращении. Собственный орган стоял и сочился, предательски выдавая низменные желания, и Игорь ощущал, как его окутывает сладкая нега, да и за болью было что-то другое, будоражащее и целительное, помогающее забыться и ощутить себя счастливым.
Виктор навалился на него, покрывая спину поцелуями и тут же разбавляя ласку укусами. Его дыхание, столь близкое и опаляющее, вызвало улыбку, и парнишка тихо засмеялся, заслышав недовольный рык.
- Я твой, - прошептал он отчётливо, чтобы создатель слышал. – Только твой, Виктор.
Эти срывающиеся слова, сладкие стоны и крики немного успокоили Франкенштейна. Он вышел из тела любовника и перевернул его на спину, ловко закидывая чужие ноги на свои плечи.
- Не смей прикасаться ко мне, - предостерёг Виктор и вновь ворвался в любовника, начиная сразу же брать ещё довольно грубо.
От подобного обращения его юноша застонал и выгнулся, вытягивая руки над головой и хватаясь за резную спинку кровати. Он подтянулся, выгибаясь подобно дикому коту, и вскидывая бёдра навстречу. Виктор двигался в рваном бешеном темпе, лишь иногда останавливаясь, чтобы совершить круговые движения, порождая задыхающиеся крики любовника. В какой-то момент оба они ощутили, что стали единым целым, словно два организма срослись воедино. Виктор наклонился, продолжая удерживать на плечах ноги любовника и двигая бёдрами, и Игорь уверенно обхватил его одной рукой за шею.
- Я же приказал! – разозлился мужчина.
- Да помолчи уже! – ответил ему Игорь, впиваясь в его губы поцелуем.
Тело охватили жар и дрожь, по венам, казалось, растекался огонь, и Игорь громко застонал в поцелуй, когда мужчина с силой ворвался в него, изливаясь на своём заключительном толчке.
- Ты… мой… - прошептал он, стараясь отдышаться после такого всплеска удовольствия. – Только… мой!
Сильная рука обхватила его ствол, и Игорь застонал, почтительно оглаживая пальцами лицо создателя. Лёжа под ним и отдаваясь на его волю, юноша вверял ему не только своё тело, но и душу, фактически даря себя мастеру и творцу.
- Твой!.. – на окончании стона произнёс мальчишка, когда чужая рука принялась яростно скользить по его стволу.
Недолгое сводящее с ума трение, и Игорь выгнулся, изливаясь в ласкающую руку и без сил падая на кровать. В ушах стоял гул, и молодому человеку казалось, что он находится в полёте – столь невесомым было сейчас его тело. Рядом кто-то рухнул и засопел, создавая дополнительное ощущение уюта. Игорь лениво повернул голову, с улыбкой рассматривая засыпающего любовника, и укрыл его одеялом. Сам он хотел тихо уйти, но отстраняться от Франкенштейна сейчас было выше его сил, и юноша обнял мужчину, зарываясь носом в чужую шею. Убаюканный покоем, он не заметил, как уснул.
Солнце надоедливо било в глаза, и Игорь устало потянулся, просыпаясь от навязчивой яркости. Вспомнив события вечера и ночи и поняв, что он так и не ушёл к себе, юноша испуганно вскочил и осмотрелся. Он был бережно укрыт одеялом, и в комнате кроме него никого не было. А на прикроватной тумбе обнаружилась записка:
Доброго утра! Сегодня нас ждут великие дела. Подготовь лабораторию, запиши результаты опытов. Буду к вечеру.
Надеюсь, ты выспался и полон сил. Помнишь, я говорил о твоих талантах? Сегодня ночью я открыл ещё один.
Твой Виктор.
Игорь скомкал записку и улыбнулся, счастливо смотря в окно.
