Оправдания (Психоанализ — это вчерашний день)

Самое крутое в логике — то, что ею можно оправдать все на свете. Джим осознал это после встречи со Споком, потому что вулканцы могут кому угодно навешать лапши на уши и назвать это логикой. Не то чтобы они не логичны — очень даже логичны. Чаще всего. Но им нравится делать вид, что они логичны всегда, а потом они просто берут и начинают нести всякую хрень. Джим — эксперт по всякой хрени. Так что когда Спок пытается объяснить свои собственнические замашки, Джим еле сдерживает хохот. Эволюционный императив, продиктованный потребностью иметь пару в пон-фарр? Логично поставить всех в известность, что твоя пара занята, чтобы никто не попытался ее отобрать? Ну как же. Это фетиш. Спок может хоть заоправдываться, но это фетиш. Ему просто нравится видеть на Джиме свои метки. И не то чтобы Джим возражал, потому что его это тоже заводит. То, как Спок укладывает его на спину и накрывает своим телом. То, как он всегда находит новое местечко, непременно на виду, чтобы поставить засос, и то, как нервы Джима вспыхивают и его охватывает дрожь, стоит Споку коснуться ртом кожи и начать сосать и прикусывать, и то, как он потом отстраняется и ласкает кожу языком… Ну да. Джима это тоже заводит. Ладно, он это обожает, даже, возможно, больше, чем Спок. Он тоже умеет себя обманывать, и никто ему не мешает списать это на последствия того, что в семье его недолюбили и теперь ему нужно, чтобы кто-нибудь его по-настоящему хотел. Может быть, частично дело в этом. То, как Спок хочет его, никогда не оставляет Джима равнодушным. Но когда Спок внутри него, такой горячий, и его руки повсюду, проводят по коже, щиплют соски, гладят член, а его рот ставит засосы на шее и ключицах, Джим совершенно теряется, растворяется, настолько, что просто обязан высказать это, и бормочет: «Твой, Спок, вот так, я твой, покажи мне», — он всегда пытается найти комбинацию слов, действий, чувств, которая и Спока доведет до безумия… О да. Нет ничего более великолепного. Быть капитаном Энтерпрайз где-то близко, но ничто не может сравниться со Споком в пылу страсти, с его почерневшими глазами и самыми сексуальными стонами и рыками, что Джим когда-либо слышал, потому что они значат: Спок настолько полно сосредоточил свой поразительный разум на нем, что его оставило даже привычное красноречие. И ничто не может сравниться со Споком, мягким, сытым и податливым, после роскошного секса. И даже со Споком, побеждающим его в шахматы и отрицающим свое явное самодовольство. Секс со Споком восхитителен, но отношения со Споком почему-то еще лучше. Иногда Джим воображает, как вместе со Споком возвращается в Айову — и на его коже следы от зубов Спока. Воображает, как мама и Фрэнк (особенно Фрэнк) видят, что кто-то действительно счастлив иметь на него права. Эта фантазия прекрасна, хотя он не уверен, что когда-нибудь у него дойдут руки ее воплотить. В общем, Спок любит ставить на нем метки, а Джим любит, когда его метят. И не надо тут ничего усложнять.