Убийца — профессия?

      Сумраки поглотили город, изголодавшись по преступным улочкам грешного города, грешного от того, что в нем жили люди — довольно мерзкие существа. Солнце упало за высокие бетонные дома, небо окрасилось в иссиня-черный цвет. Видел ли я звезды? Хотелось бы, но из-за грязно-серой дымки, появившейся благодаря людям, огоньки не желали радовать меня своим светом, таким же ярким, как и она, та, которая больше не вернется.       Настало время восхождения на трон полной луны. На улице похолодало, не удивительно, ведь на пятки уже наступал ноябрь. Вот очередная жертва — Марк Чернов, девятнадцати лет от роду — ведь еще такой молодой, но уже грешник-убийца.       — Зря ты это, парень, затеял, — произношу у него за спиной. От чего тот сразу оборачивается.       — Ты кто еще такой? Иди отсюда по-доброму, а то я и побить могу, — корчит сердитую рожу пацан.       — Три молодых девушки и один парень, что они тебе сделали? — задаю вопрос, уже не сильно требующий ответа.       — Ты о тех суках, что не захотели идти со мной? Я их предупреждал, сами виноваты, что попались под руку, — ухмыляется он.       — Под руку значит? Тогда, как на счет того, чтобы встать на их место и почувствовать то, что испытали они? — хмыкаю я, докуривая сигарету, подхожу все ближе.       — Слышь, парень, отойди от меня! — повышает голос он, доставая из кармана нож.       — Напугал ежа голой задницей. Я тоже ношу с собой свой инструмент, — показываю сверкающий кинжал.       Паренек быстрыми шагами приближается ко мне и тут же делает первый удар, но промахивается. Я хватаю его запястье и заламываю руку за спину. Проводя лезвием по щеке, надрезаю кожу, из пореза начинает сочиться алая жидкость. Марк тихо стонет от боли, дрожит, но все еще молчит.       — Первый удар приходился в живот, ведь так? — шепчу ему, вонзая кинжал в брюшную полость. А изо рта начинает литься кровь. — Второй — в бок, а третий — в грудь, какой минимализм, Марк, — ухмыляюсь я, проделывая одно движение за другим. — Откуда я знаю? — опережая его вопрос, говорю я. — Я все знаю.       Последнее, что он услышит — мой шепот, последнее, что он запомнит — ночь и тихий переулок, последнее, что он почувствует — лезвие на своей шее и мокрый, холодный от дождя, асфальт.       Последнее, что видел я — глаза, полные страха и ужаса.       Бездыханное окровавленное тело падает. Кажется, сегодня луна уже в который раз окрасилась в кроваво-красный цвет, затмевая все своим жутким светом.       Сначала отец и мать попали в аварию, когда мне было двадцать, а спустя два года и младшая сестренка попалась в лапы к маньяку.       Я уже три раза попадал в морг. До сих пор помню тот запах спирта, ставший для меня губительным, их бледные холодные израненные тела и синяки. Но тогда, над телом сестры, я впервые за десять лет плакал. Плакал от того, что не смог защитить единственного оставшегося у меня родного человека.       В течение недели я искал убийцу, перерыл весь Интернет, взломав несколько десятков секретных сайтов. И нашел. Это был мужчина сорока лет. Несколько дней я следил за ним и, наконец, перерезал ему горло в одном из переулков. Меня не волновало, почему он убил мою сестру. Главным являлся именно факт убийства.       Это случилось всего год назад, а я уже так погряз в этих грехах.       Тогда я впервые почувствовал, что значит быть убийцей.       С тех пор выискивал серийных маньяков, которых объявляли по новостям, искал информацию о них на сайтах правительства, следил и убивал. Ни одного свидетеля, ни одной улики или зацепки. Ничего. Я понимал, что все они были ужасными грешниками-убийцами, но и я не заслуживал оправдания.       Воспоминания прервали звуки сирены. Кажется, неподалеку ехала полицейская машина. Направлялась она ко мне или нет — не особо важно. Я поспешил унести ноги, и поскорей. Снова без улик и свидетелей. Полиция даже могла бы поблагодарить меня за то, что я быстрее и эффективнее выполняю их работу.       Достаю из кармана список, пробегаю взглядом по строкам, останавливаюсь на одном из имен. Хм… Роман Крылов, тридцать один год. Известная фамилия автора тебя не спасет.       Я уже на шаг впереди.       Возможно, когда-нибудь это перестанет быть для меня наркотиком. Возможно, я перестану убивать и начну жить нормальной жизнью. А что вообще есть «нормальная жизнь»? Для каждого это понятие так разнообразно. Возможно, …       Вряд ли.       Во мне слишком много ненависти.