На память

- Ну, и что теперь? - серьезно спросил Элборон, глядя на загадочный цилиндрический предмет, закрепленный на длинной палке, воткнутой в землю. Мальчик выглядел весьма разочарованным - он-то, видимо, ожидал, что чудеса, которые ему обещали, начнутся прямо сейчас, без лишней суеты и стараний. - А теперь,- улыбнулся Перегрин Тук,- нужно поджечь фитиль. Элборон смерил периана недоверчивым взглядом. Он был ниже собеседника на полголовы, но выглядел сейчас, как недовольный командир, взирающий на проштрафившегося воина. - И она не сгорит? - спросил он скептически. - А ты проверь,- с шутливым вызовом ответил Перегрин. Элборон хмыкнул и бегом отправился к ближайшему костру, чтобы запалить лучину. Перегин остался стоять, с широкой улыбкой глядя ему вслед. В Итилиэне уже несколько недель подряд стояла влажная промозглая погода, постоянно моросил дождь, река начинала выходить из берегов, но сегодня небо расчистилось, и утром, проснувшись, Элборон с восторгом обнаружил, что лужи в саду покрылись тонкой хрусткой корочкой льда. А к вечеру так похолодало, что от дыхания белый пар вырывался из-за рта, а мать даже заставила его надеть тяжелый меховой плащ. У самой кромки воды развели десяток костров - жители Эмин Арнена выходили в холодные синие сумерки и собирались на берегу. Отовсюду уже звучали звонкие голоса - эльфы, несколько лет назад перебравшиеся в Итилиэн из Ласгалена, научили людей своим песням, и теперь вокруг некоторых костров один за другим собирались хороводы. Девушки, распустив волосы по плечам, спускались к самой воде и пускали по волнам Андуина самодельные фонарики, и теперь они покачивались, уносимые течением, и казалось, что звезды - одна за другой - зажигаются и в небе, и под ним, а у самого горизонта звездный свод сливается с землей, и река впадает прямо в небесную черноту. Фарамир сидел в небольшом отдалении, с улыбкой наблюдая за тем, как Пиппин учил его сына пускать фейерверки. Рядом с ним его маленький тезка с интересом глядел, не решаясь подойти ближе. Он был застенчивым и тихим - не в пример своему отцу, с улыбкой подумал Фарамир. Перегрин же вел себя так, словно они с Элбороном были мальчишками одного возраста, хотя на деле господин Тук был уже вполне серьезным остепенившимся хоббитом, приехавшим в Итилиэн с почти официальным визитом - так он это называл. Сейчас, однако, когда повсюду царила атмосфера праздника и веселья, Пиппин просто не мог остаться в стороне. Фарамир бы и сам сбежал к самому берегу, чувствуя, как под ногами хрустит оледенелая трава, пустился бы в пляс вместе с беззаботными юношами и девушками, запустил бы в небеса волшебный огонь фейерверка... но пока он предпочитал наблюдать, как и его маленький спутник. Фарамир Тук явно смущался Элборона - бойкого и шумного мальчишки, который казался ему настоящим громадиной. Эовин осталась дома с малышкой Эолейн, а то Фарамир непременно бы уже танцевал в одном из хороводов - супруга лишь поначалу делала вид, что подобные радости не к лицу князю и княгине. Но с тех пор, как Итилиэн превратился вновь в цветущий сад Гондора, и все заботы и тревоги, казалось, покинули эти земли навсегда, Эовин вспомнила, что в юности и сама умела и любила танцевать, и в моменты, когда он вел ее через арки чужих рук или сжимал в объятиях, кружа под музыку, Фарамир чувствовал себя таким счастливым, что и поверить было страшно. Элборон, спотыкаясь и чуть не падая, уже несся обратно - он зажег кончик длинной сухой ветки, и теперь готов был один мановением руки сотворить-таки настоящее волшебство. - Поджигай! - скомандовал Пиппин, и мальчуган бесстрашно ткнул горящим концом ветки в длинный шнур, идущий от цилиндра. Кроха Фарамир рядом с князем весь напрягся - он точно знал, что последует потом, и, кажется, боялся шума и треска. - Ничего,- подбодрил его Фарамир, потрепав по голове,- сперва я тоже испугался. - Ты? - протянул удивленно малыш, уставившись на взрослого широко распахнутыми карими глазами, явно не веря, что эдакий великан может чего-то бояться. - Да,- почти с гордостью подтвердил Фарамир,- а ведь я уже не маленький мальчик, как ты. Я ведь увидел эту штуку только пару лет назад. Но даже мне было жуть как страшно, когда она в первый раз взорвалась. - Но ведь ты был на настоящей войне,- продолжал сомневаться мальчик,- мне папа рассказывал. Ты даже командовал воинами! Ты даже Черного Всадника не испугался! - Черного всадника - нет,- подтвердил Фарамир, улыбаясь,- а вот этой волшебной штуки - очень даже. Удивительно было, насколько легко теперь он мог говорить о войне, о назгулах, о страхе и боли потерь... а ведь, когда война только закончилась, казалось, уже никогда Фарамир не сможет спокойно думать о том, что ему пришлось пережить. Теперь же - всего несколько лет спустя - рассказы о былых сражениях превратились в истории и сказки, которые Перегрин Тук рассказывал своему маленькому сыну. Фарамиру казалось, война нанесла ему раны, которые залечить было невозможно. Но оказалось, как ни странно, что большая их часть с годами начала затягиваться. Он снова погладил малыша по голове. - Сейчас рванет,- предупредил человек, улыбаясь, и хоббитенок сжался, готовой прильнуть к нему всем телом, и Фарамир охотно приобнял его за плечо. Элборон и Перегрин, меж тем, со смехом отпрыгнули в сторону, когда шнур, шипя, загорелся. Мгновение трескучей тишины... и в следующий миг ее прорезал громкий хлопок, а потом небо над их головами рассыпалось золотыми и алыми искрами. Маленький Фарамир вывернулся из рук Фарамира большого и, вскочив на ноги, запрыгал и захлопал в ладоши. - Еще! - вопил он, враз позабыв о своих недавних страхах,- Еще! Князь тоже поднялся. Пиппин подошел к нему, улыбаясь по весь рот. - Здорово, что старик, уплывая, оставил нам целый погреб этих штук! - заявил он,- у нас-то в Шире все боялись, что сгинет Гэндальф, и не будет больше фейерверков. И вот Гэндальфа нет, а фейерверки-то вот они. Фарамир с готовностью кивнул, глядя в небо, теперь наполненное зелеными всполохами, которые, опускаясь к земле, обращались роем сиреневых бабочек. Все люди и эльфы на берегу подходили ближе, чтобы тоже полюбоваться чудом из чудес. Элборон, явно разобравшись, теперь по-хозяйски сам перебирал разноцветные цилиндры, выбирая, какой взорвать следующим. Малыш Фарамир крутил рядом с ним, полный желания помогать. - Ты поосторожней, парнишка,- предупредил Пиппин княжича,- чудо-то оно чудо, но ведь для него и сноровка нужна, и внимание. - Я справлюсь! - уверенно отозвался Элборон и тряхнул головой - в движении этом, в выражении его лица Фарамир вдруг разглядел знакомые родные черты, которые годы не могли стереть из памяти. Таким же, как его сын сейчас, много лет назад был его брат. И чем старше становился Элборон, тем больше он становился похож на Боромира, и лицом, и повадками. Непрошеная горечь коснулась сердца Фарамира, и он поспешил отвести глаза к небу. Новый взрыв полыхающих огнем оранжевых комет пронесся от земли к звездам. - В Шире сейчас начинается праздник Зимнего Солнца,- продолжал говорить Пиппин, словно не замечая настроения своего собеседника,- ох, и весело у нас бывает! Хозяйки пекут пироги и готовят гуся с яблоками. Старый Коттон выкатит бочонок своего лучшего эля, а ребятишки будут петь и плясать до самого утра. Может быть, когда подрастет малютка Эолейн, вы наведаетесь к нам? Ох уж мы вас встретим на славу! - он хмыкнул, и Фарамир, слушавший его вполуха, ответил: - Может быть. - А уж если выпадет снег! - мечтательно продолжал Пиппин. В этот момент очередная порция небесного огня рассыпалась у них над головами, и на этот раз алые мелкие брызги, застремившись к земле, стали вдруг белыми и невесомыми, похожими на рой крупных снежинок. Малыш Фарамир выпрямился, подставляя им ладони так, словно это и правда был настоящий снег. - Папа! - вопил Элборон, запрокинув голову глядя в небеса на плоды своих рук,- папа, смотри! Фарамир тоже поднял взор и почувствовал вдруг, как необоримая печаль сдавила ему горло и швырнула песок в глаза. - Боромир очень любил снег,- сказал он тихо и ровно, лишь немного хрипло, и, опустив глаза, поймал на себе сочувственный взгляд Пиппина. Тут же, поняв, что портит гостям праздничное настроение, Фарамир поспешил улыбнуться,- иногда я думаю, как было бы хорошо, если бы он видел все, что с нами стало. Победу. Расцвет Гондора. Мою семью... Фейерверки. Пиппин помолчал, подбирая верные слова, потом, не найдя ни единого, со вздохом сжал руку Фарамира. Хоббитенок погнался за Элбороном, собираясь отнять у него последнюю шутиху, чтобы самому запустить ее к небесам, но, споткнувшись на чем-то, полетел вперед и растянулся на твердой земле. Элборон остановился, оглянулся и поспешил к своему новому приятелю. - Ну ты что,- со взволнованной строгостью заговорил он, помогая малышу подняться, отряхивая его,- не ушибся? Фарамир, упрямо стараясь не плакать от боли и досады, мотнул головой. Элборон протянул ему шутиху. - Держи,- он взял хоббитенка за руку,- давай ты ее запустишь. Двое мальчишек помчались ближе к кромке воды. Перегрин, помолчав, глядя им вслед, вдруг проговорил задумчиво и тихо: - А, может быть, он и видит. Откуда ты знаешь, что нет? И Фарамир, улыбнувшись, согласно кивнул.