***
Прошло два дня, и ничего страшного не случилось: перебоев питания не было, даже если и были, то только глубокой ночью. Мы играли в карты, смотрели фильмы ужасов, так как в остальных жанрах мы не сошлись. Если бы не отвратительная еда и множество уколов, то можно сказать, что я был как на отдыхе. Я смирился с пребыванием Ашера, который был источником шума, суеты и смеха. К нему постоянно приходили врачи и медсестры, чтобы поболтать или поиграть в карты. Его любила вся больница, он был вроде талисмана. Как оказалось, он провел тут уже полгода, и до этого он был тут около года. Постоянный пациент, местная достопримечательность больницы. — Ты тут надолго? — спросил у Ашера, который нервно кусал губу, уткнувшись взглядом в свои карты. Играл он фигово, но каждый раз отчаянно пытался выиграть. Обычно все заканчивалось тем, что он швырял карты в меня и списывал всё на обман. Я, человек, отучившийся уже три года в университете, где множество пар мы проводили за этим занятием, профессионально мухлевал с непроницаемым лицом и смеялся над ним. — Вот как выиграю — выпишусь, — буркнул он. — Обязательно. — Ну серьезно. — Через двадцать дней последний осмотр, если всё нормально — домой. — О, почти как и я, — чему я радуюсь? — Всё, к чёрту, — он откинулся на постель, положив на свои глаза две карты, с которыми остался в дураках. — Мне пора на процедуры. Не скучай, — махнул мне на прощание. — Не подумаю, — завернулся в одеяло в надежде уснуть. Без него мне становилось определенно скучно, что было для меня странностью, так как я не тот человек, который быстро к кому-то привязывается, но этот парень довольно хорошо вписался в мою жизнь. Скорее всего, тем, что просто постоянно был рядом. Когда открыл глаза, то не увидел ничего, только тьму. Всё случалось, как всегда, неожиданно. Хотел сделать вздох, но легкие сжались в комок, в итоге беспомощно царапал матрас ногтями, не в силах вздохнуть, а мысли смешивались в голове. Последнее, что я увидел перед тем, как вырубился, –открывающуюся дверь и испуганное лицо Ашера, который моментально кинулся ко мне. Очнулся оттого, что кто-то делал мне искусственное дыхание, причем явно умело и сосредоточенно. Передо мной было лицо парня, который выглядел ещё более испуганным, чем раньше. Горела лампа на потолке, фонарик на телефоне. — Эй, хорош, — хрипло выдавил из себя. — Да жив я. На его лице облегчение — похоже, он сильно волновался. — Идиот, — он нервно улыбнулся, — я же без понятия, что делать, когда такое случается. Вроде бы свет есть, но ты не приходил в себя пару минут. — Я теряю сознание от недостатка кислорода, необходимо привести меня в чувство, иначе умру, так как организм всё ещё находится в состоянии паники, — развожу руки в стороны. — Всё нормально. — Как с тобой всё сложно, — он печально вздохнул и удобней уселся на край постели. — Было страшно. — Спасибо, — похлопал его по плечу. Даже как-то приятно, что он позаботился обо мне. — Да мне даже понравилось, — печально откликнулся парень. — То, что я чуть не умер? — наигранно возмутился. — Целоваться с тобой, — он хитро прищурился и следил за моей реакцией. — Это называется — искусственное дыхание, — спокойно выговорил. — Не порть романтику. — К сожалению, или к счастью, я не интересуюсь парнями, — хотя я и девушками не особо интересуюсь. Личная жизнь — что-то давно забытое для меня. Я и она — несовместимые вещи. — А я интересуюсь, — спокойно выговорил Ашер. — Теперь не хочешь ударить меня? — Знаешь, я бы ударил, если бы ты в этот момент не спасал мою жизнь, — честно признался. Но мне стало интересно, зачем это говорить? Нелепое признание? — Теперь будешь от меня бегать? — Только если будешь приставать. — Значит, приставать можно? — Ещё чего, — буркнул ему в ответ. — Какой ты милый, когда злишься, — он погладил меня по голове. — Черт, теперь ты меня напрягаешь. — Парень засмеялся в ответ. — Шучу, — он ухмыльнулся. — Ты чертовски милый. Ашер расхохотался, глядя на моё растерянное лицо, и быстро вернулся на свою постель. — Если бы тело не ломило и я мог встать, я бы тебя убил. Конечно, я вру, мне легко встать, но бить его мне не хотелось, однако тешить его самолюбие тоже не буду. — У тебя же правая рука не двигается, а левой удар слабый, — констатирует парень. — А я левша, — довольно улыбнулся ему в ответ. — Упс, — тихо выдал он. — Какой фильм сегодня посмотрим? Он профессионал менять темы. Конечно, его слова чуть смутили меня. Из-за своей дурацкой фобии у меня и с девушками плохо складывались отношения. Не всем нравится заниматься сексом при свете, спать при свете, а рассказать про свою болезнь стеснялся. Но всё не настолько плохо, чтобы кидаться на мужиков, да и маловероятно, что мужскому полу проще будет рассказать о моей проблеме. По факту, парень или девушка — разницы нет. При всем при этом слова Ашера все равно заставляли меня смущаться, что довольно неловко. Может, просто потому, что давно не чувствовал, что обо мне кто-то заботится. Приятно, когда знаешь, что о тебе заботятся. Боже, о чем я думаю…***
За окном была метель, зима в самом пике. Тихий и уютный вечер, когда хочется сидеть дома и пить горячий чай. Ашер, укутав ноги в одеяло, сидит на постели и чистит фрукты, а я лежу рядом, положив голову ему на колени. Мне нравятся эти спокойные вечера, когда не нужно куда-то спешить, бежать. Я могу часами болтать с ним или молчать, но это ничего не меняет. С ним приятно находиться рядом, и неважно, чем ты занимаешься. — А из-за чего ты так часто тут бываешь? Хроническое заболевание? — следил за тем, как ловко он чистит мандарины. — Хронический дебилизм, — поправил меня и протянул мне фрукт. — Давай рассказывай. — Ну, первый раз я вступился за сестру, когда её муж-алкоголик пытался её ударить, и получил сотрясение, — дочистил ещё один цитрус и вновь отдал мне. — Второй раз я увидел, как избивают мелкого мальчишку, и влез — перелом руки и челюсти. Третий раз, в клубе заступился за девушку и… — Не продолжай, с тобой всё ясно… — я прикрыл глаза рукой, а он кинул в меня теперь уже чищеным апельсином. Я думал, что такие принцы вымерли минимум лет сто назад, а оказалось, что нет. Но так ещё веселей. Мне достался редкий экспонат. — Что это ещё за реакция? — вспыхнул парень. — И вообще, хватит жрать мои фрукты! — А ты прекрати кидаться, — внимательно смотрю на его недовольное лицо и пытаюсь подобрать нужные слова. — Просто интересно, откуда ты такой добрый взялся? — А каким я должен вырасти в семье, где отец полицейский, а мать судья? — парировал меня Ашер. — Оу, тогда логично, — заторможено вымолвил. — А сестра кто? Сестра Милосердия? — Врач, — злобно огрызнулся парень, прожигая меня взглядом. — А брата-пожарника у тебя нет? — ехидно улыбаюсь. — Нет, — вновь кинул в меня мандарином. — Тогда ты учишься на него? — Я сейчас тебя убью, — сквозь зубы процедил слова, уничтожая меня взглядом. — Ты, наверное, ещё не куришь и не пьешь? — мне казалось, что он сейчас меня съест заживо. — Я не святой отец, а всего лишь порядочный человек, — он заправил прядь волос за ухо и прошипел: — И я сказал тебе. Хватит. Жрать. Мои. Фрукты. — Конечно, конечно. Мы замолчали, но я знал, что последует дальше. Следует рассказать о том, что случилось со мной. Но с чего начать, решить не смог. Не каждый день ты рассказываешь, как ты почти умер. Сложно говорить об этом моменте, ведь даже сейчас я отчетливо помню каждую секунду. — А как у тебя началась эта фобия? — неуверенно произнес он. — Ничего особого, — укрылся его одеялом, — мне было шестнадцать, ночью в квартире произошла утечка газа. Я помню лишь, что когда открыл глаза, а вокруг было темно и я был один, когда попытался сделать вздох — внутри все обожгло. Офигительно больно, а закричать невозможно. И сделать ничего невозможно. Очнулся в больнице с отравлением воздушных путей. Вечером того же дня произошел первый приступ. Два года постоянных посещений врачей — и потом, наконец, свобода. А насчет фобии сказали, что с возрастом, возможно, пройдет, так как это только психологическая проблема, но на данный момент все их методы бесполезны. — И сколько лет прошло? — с жалостью спросил парень. — Шесть лет, — моментально ответил. — Двадцать два, — задумчиво прошептал Ашер. — Если хотел узнать, сколько мне лет, мог бы спросить, — насмешливо высказался, а он пнул меня через одеяло. — Если честно, жуткая история, — в его голосе сожаление. Ненавижу эту часть разговора, когда начинают жалеть за то, что случилось, будто бы от этого мне станет легче. Никогда не понимал этого. — Нет, история обычная, а последствия мерзкие. Знать, что можешь умереть в любой момент от подобной мелочи, — отвратительное чувство. В какой-то мере беспомощность — и это меня бесит. — А пробовать лечиться? — Думаешь, не пробовал? — нечаянно язвлю в ответ и замолкаю. Ашер не тот человек, которому бы следовало грубить, но это моя болезненная тема. Всегда срываюсь на ней. — Есть разные способы, — задумчиво произнес брюнет. — Хотя это твоё дело. Если бы это было не моё дело, то и проблем бы не было. Легко говорить о решении, когда проблема не касается лично тебя. Я смотрю на его задумчивое лицо и понимаю, что не спросил самого главного — А что с глазом? Он внимательно посмотрел на меня, словно оценивая, после чего поднял лицо к потолку. — Я упал на арматуру, она пробила глазное яблоко насквозь и задела мозг, — Ашер провел пальцем по повязке. — Жаль, но его не восстановить. Мне становится тошно и жалко его. Он, конечно, дурак, но это лечится. Хочется что-то сказать, приободрить, но все слова куда-то исчезли. Жалею его… глупо. Ведь сам же знаю, как это бесит. — Зато круто выглядишь, — улыбаюсь глядя на него снизу вверх, а он опускает свой взгляд на меня. — Серьёзно? — смотрит не мигая мне в глаза. — Нет. — Его расстроенное лицо довольно мило выглядит. — Сволочь! — он снова толкает меня в бок. — Шучу, шучу. На его лице очень быстро меняются эмоции, от злости до восторженной радости, это очень меня веселит. — Ты безнадежен, — ласково дотрагивается до моих волос, имитируя удар. Я всегда знаю, как отвлечь его от грустных мыслей, уже выучил его повадки и характер. Ашер относится к открытому типу людей, которые говорят всё что думают, верят каждому слову. С ним легко в общении, часами могу спорить с ним о чем-то, доводить его до бешенства, хотя это он делает и со мной. Он просто дурак.***
Из-за перелома моя правая рука постоянно находится в лангетке, по этой причине некоторые повседневные действия даются мне с трудом. Например, переодевание. Пятую минуту подряд пытаюсь стянуть с себя майку, но безуспешно, и мои нервы начинают сдавать. Я почти готов порвать её, но жалко, так как это подарок. И черт меня дернул надеть одежду с узким вырезом. За своей спиной я услышал тихий смешок: парень наблюдал за мной всё время и веселился. — Стриптизер из тебя так себе, — он скорчил недовольную гримасу и махнул рукой, — можно следующего посмотреть? — Вместо того, чтобы смеяться, мог помочь, — не оборачиваясь бормочу Ашеру. — Уверен? — серьезно уточняет, а я растерялся. Подозрительный ответ. — Тебе же в радость помогать людям, — злобно фыркнул на него. — Конечно, — он встал сзади меня, кончиками пальцев приподняв майку, но снять не спешил. Провел ладонью вдоль спины и удовлетворённо хмыкнул. — Ашер, что ты творишь? — грозно бормочу, пытаясь вывернуться, но он уже ловко стянул с меня одежду. — Я? Ничего, — он крепко обнял меня за талию, прижавшись щекой к обнаженной спине. — А ты что делаешь? — Издеваешься? — пытаюсь развернуться к нему лицом. — Не стоит поворачиваться, — серьезно шепчет. — Поцелую. — Но… — первый раз в жизни я потерял дар речи. Вроде бы, это была угроза, очень странная угроза. Он вообще часто так вел себя, обычно когда совсем скучно. На него находит настроение пофлиртуй-с-кем-угодно. Под его руку попадают молоденькие медсёстры и санитары, и иногда я. Немного обидно, что я стою последний в очереди. — Зачем пускать меня к себе так близко? — прикоснулся губами к коже, из-за чего по моему телу пробежали мурашки. — Знаешь же, что нравишься мне. — Блин, — разжимаю его руку. — Твои шутки меня пугают. — Скучно с тобой, — он вновь лег на постель. — Мог бы и сопротивляться поактивнее. — Иногда мне кажется, — я устало вздохнул, — что я тебя убью. — Ой, да ладно, — Ашер насмешливо подмигнул. — Много кто так говорил. Убить его хотелось невероятно сильно, хотя бы потому, что мне начало это нравиться. Бессознательно я сам нарывался на его приставания. Цепляюсь на его колкие фразочки, провоцирую, бешу. Конечно, всего этого не стоит делать, но я делаю. На следующий день он ушел куда-то с утра и вернулся только через час с торжествующей улыбкой на лице. — Вот, — он протянул мне небольшой ночник с рыбками. — Работает на батарейках. — Откуда взял? — я рассматривал предмет, который явно принадлежал ребенку. — Это всё связи, детка, — пафосно заявил он. — Рад? — Спасибо, — с благодарностью взглянул на него, не зная, что добавить ещё. — Не стоит, — улыбнулся в ответ. — Отплатишь мне сполна. Видимо, он решил задобрить меня после утреннего веселья. Вечером мы мирно смотрели фильм, и я, завернувшись в одеяло, почти задремал. Внезапно телевизор и лампа погаси, и я принялся судорожно жать на кнопку на ночнике, но пальцы не слушались, а легкие уже перестали потреблять кислород. Мою руку отстранил Ашер и нажал на проклятую кнопку — комнату озарил блеклый свет. Я попытался сделать вдох, но не смог, тогда он взял меня за челюсть и насильно разжал её, моментально вдохнув в рот воздух. Спустя несколько секунд я все-таки смог схватить глоток воздуха самостоятельно, а он смотрел на меня с улыбкой. Его лицо было в паре сантиметров от моего, а его дыхание чувствовалось на лице. — Всё хор… — Он заткнул меня поцелуем, вовсе не похожим на искусственное дыхание. Его язык проник мне в рот и нежно касался моего. Свободной рукой я схватил его за плечо, отстраняя от себя. — Зачем? — осторожно произнес, пытаясь оторвать взгляд от его влажных губ. — Мне показалось, что тебе всё ещё плохо, — нагло заявил Ашер, глядя мне в глаза. — Злишься? — Не знаю, — озадаченно смотрю на него. Самое страшное, что я не знаю, что мне нужно сделать. Разозлиться? Поблагодарить? Сделать вид, что ничего не было? Чувства и мысли перемешались в голове. — Наверное, нет. — Вот и хорошо, — он похлопал меня по руке и ушел на свою постель, а я продолжал растерянно смотреть в потолок. — Спасибо, — едва слышно выговорил ему вслед, но он не ответил. Наверное, стоило этого ожидать. Его забота, логично, что не на пустом месте, а я просто откладывал эту мысль в самый дальний уголок своего сознания. Глупо звучит, но мне просто не хотелось его потерять, поэтому и делал вид, что все нормально. «Ты чертовски милый» — эта фраза не выходила из головы. Мне бы хотелось, чтобы он серьезно так думал. Будто бы я тешу свое самолюбие тем, что нравлюсь ему. Мне всегда нужно было быть честнее с самим собой, но получалось плохо, равно как и сейчас. Он тот человек, который своими руками собирает мою жизнь по кусочкам. Каждый день увлекая меня собой, затягивает, пленит. Он собирает меня, как мозаику, по частице. Вкладывая в каждую деталь новые чувства, которые я некогда потерял, забыл, а может, и вообще не знал. Я долго мучился в сомнениях. В Ашере было что-то родное, за короткое время он стал близким человеком, но это всё вовсе не походило на дружбу. Находиться с ним рядом приятно и легко, он словно окружен дружественной теплой аурой. Он ведет себя так со всеми в больнице: врачами, медсестрами, санитарами и пациентами. Всегда играет с детьми, помогает медсестрам, весело шутит со стариками. Рядом с ним чувствуешь себя как дома, окруженным заботой и пониманием. Но я ни за что не назову его другом. Он ведет себя так со всеми! Именно слово «всеми» раздражало меня больше всего. Я слишком привык жить под его заботой, что меня буквально разрывает на части, когда он проводит несколько часов не со мной. Когда флиртует со страшненькой медсестрой на моих глазах и когда его просто нет рядом. — Слушай, можно вопрос? — Совершенно не уверен в правильности своих действий, но я больше не хочу делить его с кем-то. — Обычно ты сразу спрашиваешь, к чему прелюдия? — Он оторвал взгляд от телефона. — Это вроде как личное, — растерянно бормочу и зарываюсь лицом в подушку. — Ну? — Он заинтересованно смотрит на меня. — Я в твоем вкусе? — Мне невероятно стыдно. — Что?! — Телефон выпадает из его руки. — Что слышал, — накрыл лицо одеялом, чтобы не сгореть со стыда под его взглядом. — Отвечай. Мне было так стыдно только в детском садике, когда впервые целовался с девочкой. Это было восемнадцать лет назад. Дурацкая ностальгия. — Если честно — нет. — Краем глаза слежу за ним. Ашер задумчиво закусил губу и смотрит в потолок. — Мне не очень нравятся высокие парни, лучше не больше ста восьмидесяти. — Короче, чтобы не выше тебя. — Молчать, — зашипел на меня и мигом сменил тон на милый лепет. — Вежливые, веселые, общительные, без вредных привычек и, наверное, главное, чтобы был интересный человек. Я оценил себя со стороны, понял, что не подхожу ни под один пункт и хотел облегченно вздохнуть, но почему-то почувствовал разочарование. Я был уверен, что он скажет «да», так как уже смирился с тем, что я ему нравлюсь. Удар ниже пояса. Ашер взял с тумбочки чай и задумчиво смотрит на него. Да, я приношу ему чай и кофе в постель. — Ты же сказал, что я нравлюсь тебе? — расстроенно смотрю на парня, а он беззаботно болтает ложкой в остывшем чае. — Под последний пункт ты подходишь с большой натяжкой, — он повернулся в мою сторону и мило улыбнулся. — Знаю, что ты хочешь услышать. Да, ты мне нравишься. Я поджал губы и отвернулся — вроде бы, я был к этому готов, но неловко. Даже не представляю, что следует делать после таких слов. — Не беспокойся, — спокойно проговорил он, — я не связываюсь с натуралами, а насчет моих шуток — прости. Просто было скучно. Я вновь промолчал. Не успел ничего сказать, а меня уже отшили. В этом весь Ашер. — Я не против, — через силу выдавил из себя. — Что? — Настороженно косится на меня. — Я не против попробовать. — Что?! — ещё растерянней произносит парень, впиваясь в меня взглядом. — Я не против встречаться с тобой, — каким-то странно хриплым голосом произношу эти слова. Ашер выглядит очень смятенным, до смешного нелепо. — Тебе совсем плохо? — заботливо воркует парень. — Сейчас ударю. — Ты серьезно?! — озадаченно восклицает он. — Про «ударю» или «встречаться»? — смотрю на его шокированное лицо и невольно улыбаюсь. — А хотя не отвечай, и то, и то серьезно. — Не ожидал такого поворота событий, — искренне признается он и шумно вздыхает. — Да я сам в шоке, — убедил его в ответ. — Ну так? Не хочешь? — Хочу. Даже очень хочу, — в первый раз вижу его настолько серьезным. — Чем я тебе нравлюсь? — Не могу успокоить свою бдительность. — Ты чертовски милый, — он широко улыбается мне, отчего мне становится неловко. — С чего начнем? — Выспаться. Я уже израсходовал весь запас смелости на сегодня. Не могу перестать улыбаться от того, какую фразу он сказал. Я ведь хотел, чтобы именно эти слова оказались правдой. «Чертовски милый» — его первый комплимент, который плотно засел в моей голове. — Хорошо, — податливо ответил брюнет. Прошло пять минут, десять, а я не мог уснуть, всё ещё не до конца понимая, что произошло. Открыл и закрыл глаза, но мозг не хотел принимать информацию, что я только что начал встречаться с парнем. — Ашер, спишь? — хочется убедиться, что это всё не сон. — Нет, — тут же откликнулся парень. — Зачем я тебе нужен? — печально вздыхаю. — Со мной слишком много хлопот. — Мне кажется, это мелочи, я уже привык спать со светом. Думаю, это даже получится вылечить. — Я удивленно смотрю на него. Всегда боялся кому-то рассказать про это. Кто станет встречаться с человеком, который может умереть от такой мелочи, как темнота?! А он не считает это чем-то особенным, воспринимая это как обычное явление. Этот парень ломает всю логику моей жизни. — Дай руку, — едва слышно шепчу, а он покорно двигается на край своей постели, чтобы максимально вытянуть руку. Внимательно смотрю на его ладонь, которая зависла в воздухе между нашими кроватями, не решаясь притронуться, прекрасно понимая, что это точка невозврата. Если дотронусь, я точно уже не смогу его забыть, человека, который ко мне так добр. Закрываю глаза и дотрагиваюсь до едва теплой руку, переплетая наши пальцы. Ладонь мягкая, но на костяшках кожа огрубевшая от множества ударов. — Наверное, это смешно выглядит, — он лишь крепче сжал руку, будто бы испугался, что я её отдерну. — Плевать, - на что он счастливо улыбается. Именно плевать. Мне, в конце концов, стоит делать то, что я хочу. И начать следует именно с этого. Кто-то в сердце твоём что-то хочет найти… Своей тёплой рукой твоё держит запястье.***
Странно, но я счастлив. Как маленький ребенок, которому разрешили делать всё, что он захочет. За прошедшую неделю мне вернулось что-то, что исчезло шесть лет назад. Может, со стороны и кажется, что у нас всё очень плохо, но это не так. Я всё ещё боялся его прикосновений, поцелуи мне казались непостижимым подвигом. Но в нас есть нежность, забота, которую ценю больше всего. Конечно, это очень эгоистично с моей стороны, но это ненадолго — думаю, я скоро смогу дать ему что-то взамен. Самое смешное, что в больнице люди либо болеют, либо умирают, а я тут живу. В прямом смысле этого слова. Точнее, ожил. Наверное, я всегда боялся делать то, что хочу, отчего понятия слова «жить» стали сливаться со словом «существовать». — Ашер, я так ждал тебя. — Парень с подозрением взглянул на меня и остановился на пороге комнаты. — Стой там! — Зачем? — Настороженно давит меня взглядом. — Я ужасно хочу курить. — Сажусь на подоконник и открываю окно, в которое тут же врывается поток ледяного воздуха. — Но в больнице нельзя! — Он слишком милый, когда возмущается. — Вот поэтому ты там и стоишь, следи, чтобы никто из врачей не приближался! — На что не пойдешь ради любимого, — громко бубнил Ашер, но внимательно смотрел в коридор. — Заставляет меня заниматься непонятно чем, охамел совсем… Я ухмыльнулся, вслушиваясь в его разглагольствования. Холодный ветер чуть портил наслаждение от первой сигареты за столь долгое время. Глубокие затяжки кружили голову, а фильтр жег губы. С разочарованием сделал последнюю затяжку, после чего протянул руку между железных прутьев решетки и бросил мусор. Окурок пролетел в паре сантиметров от бритоголового амбала, который шел под руку с рыжеволосой дамой. Детина взглянул вверх, а я ловко соскользнул с подоконника. — Холодно вообще-то, да и спать охота… — продолжал бубнить брюнет. — Я чуть не попал в бритого медведя, — жалобно протянул Ашеру. — В кого? — слишком настороженно произнес он, почти в один прыжок оказавшись около меня. — Вот, — я указал пальцем на парочку, целенаправленно двигающуюся в сторону входа. — Упс, — нервно вымолвил он. — Что не так? — А это мои родители, — злобно зыркнул на меня. — Делай умное лицо и будь вежливым, очень вежливым. Настолько вежливым, что тебя ни я, ни родная мама не узнала. Ясно? — Да. — Быстро в постель! — Ашер накручивает прядь волос на палец. — В твою? — невинно уставился на его покрасневшее от злости лицо. — Если хочешь умереть, то можешь в мою, — сдержанно произнес он, подталкивая меня в спину. Когда его отец, ходячая машина смерти по имени Марк, протянул мне руку для рукопожатия, я подумал, что курение — очень опасная вредная привычка, и, пожалуй, стоит завязать с ней окончательно. Они пробыли около часа, а я делал вид, что сплю, чтобы не мешать семейной идиллии. — Мозгами в отца, лицом в мать… — констатировал факт, когда за ними захлопнулась дверь. — Что? — бдительно уточнил парень. — Я ничего не говорил. — Невинно хлопаю глазами. — И хорошо… — В одну секунду в комнате отключилось все освещение. Мгновенно нашарил кнопку на ночнике, и комната озарилась блеклым светом. Ашер схватил меня за руку и с настороженностью посмотрел мне в глаза. — Всё хорошо. — Я погладил его по щеке, а он трется об руку, словно кот. — Я рад. — Он хлопнул меня по ладони и встал с постели. — Спи. Я поддаюсь своему желанию и хватаю его за кисть. — Останься… — Что? — Ложись рядом. — Я отодвинулся на край, освобождая место, а он с недоверием смотрел на меня. — Быстрей, пока я добрый. Послушно лег ко мне, отвернувшись спиной, а я смотрел на его шею и спину. Конечно, ни капли женственности, хрупкости и прочего. Довольно накаченные мускулы и приятный запах, так что я придвинулся ближе и уткнулся ему шею. — Спи, иначе изнасилую, — сонно буркнул парень. Обожаю его угрозы. Он бы мог просто встать, развернуться, уйти…***
Засыпать с ним рядом просто невозможно. Ашер постоянно вертится, сопит и возбуждает меня всеми своими движениями. С ним рядом я чувствую себя тридцатилетним девственником, который боится вида голого мужика. Но, похоже, так и есть. — Ашер, почему ты не хочешь рассказать родителям об эм… — Я не знал, как подобрать нужные слова. — О том, что я с тобой встречаюсь? — ехидно заметил парень. — Ну, и об этом тоже. — Чувствую на себе прожигающий взгляд. — Я, вроде как, хочу ещё пожить, — честно признался. Свет вырубается, и Ашер привычным движением включает ночник. — Хватит мне пыхтеть в спину, — раздраженно буркнул он. — Повернись лицом. — Как только это произнес, понял, что это полная глупость. Когда в паре сантиметров от меня оказалось его лицо, я забыл про сон. — Так лучше? — ехидно заметил он и облизнул губы. — Закрой глаза. Я послушался приказа, уже зная, что будет дальше. Ашер нежно коснулся моих губ своими, один раз, второй, на третий раз прикусил нижнюю губу и слегка скользнул по ней языком. Неожиданно я услышал знакомый щелчок, но тут же парень нагло проник в мой рот языком. На это я не мог сопротивляться, жадно отвечая на поцелуй. Открываю глаза и понимаю, что в комнате абсолютная тьма. Внутри все замирает, но Ашер не обращает внимания, яростно впивается мне в губы. Он кусает до боли, облизывает их, пытаясь отвлечь меня от обстановки, и у него это получается — лишь на секунду немеют легкие, я морщусь от боли и судорожно вздыхаю. — Зачем ты это сделал? — Мне хочет ударить в наглое лицо. — Зачем? — Он смотрит на меня с укором. — Пора уже лечиться. — Если бы я умер? — Я бы этого не допустил. — Нежно прикасается ладонью к моему лицу. — Хватит ныть, первый шаг выполнен успешно. Словно ты не хочешь жить нормально. А ведь правда. Я слишком давно бегаю от этой проблемы, что забыл о том, что от нее нужно избавиться. — Возможно… — Пора спать… — Ашер отвернулся от меня. — Д-да… — растерянно смотрю на его спину. Я уже и забыл о том, что от этой дурацкой фобии можно избавиться. Может, потому, что привык так жить. Точнее, существовать. А вот Ашер явно не мирился с не нравившимися вещами, что и пытался мне вталдычить давно, а я только это осознал. Вот же идиот.***
Осталось пять дней до момента, когда меня выпишут, а я так и не смог его спросить о том, что будет дальше. Последнее время меня сильно волновал этот вопрос. Что будет после того, как его выпишут? Мне становилось душно и тошно, когда думал о том, что он сотрет меня. В прямом смысле этого слова. Забудет меня, словно я был веселым времяпрепровождением в больнице. Я даже уверен, что ему есть к кому возвращаться. Друзья, семья, может, и любимый человек, а мне вновь идти в пустую квартиру, которая больше не казалась мне чем-то приятным. — Как прошло обследование? — Ашер наконец-то вернулся, но я старался не проявлять бурной радости. Процеживаю имидж сдержанной особы. — Не так, как хотелось, — мирно отвечает он. — Что-то не так? — Да, требуется операция. — Он говорил спокойно. — Зачем? — взволнованно спрашиваю, а он ложится рядом на постель и утыкается лбом в плечо. — Небольшие осложнения. — Он смотрит на меня и смеется. — Да успокойся ты, это уже второй раз. Всё нормально. — На месте твоих родителей приковал бы тебя к батарее. — Ашер только засмеялся в ответ на мои слова. Я внимательно осмотрел его личико, которое было слишком близко, чтобы сдержаться. Дотянулся до губ и нежно прикоснулся к ним, чуть прикусив за нижнюю губу. — Эрик, — серьезно говорит он и смотрит на меня. — Что? — Давай уже. — Он стянул с себя майку. — Ты каждый день меня взглядом поедаешь, больше не выдержу. — Только дай мне самоучитель, как спать с парнями, и я готов, — саркастично бурчу в ответ. И как не вовремя вырубается свет, щелкаю ночник, но он не загорается, а легкие предательски замирают. Ашер моментально тянет меня на себя и целует, яростно, до боли прикусывая язык, и от неожиданности я хватаю воздух, и хоть и с болью, но мне удается это сделать. Через несколько секунд в комнате вновь загорается лампа, и я пытаюсь отодвинуть от себя Ашера, который продолжает меня целовать. — Да жив… —, но он вновь целует меня, не давая сказать и слова. Стягивает с меня ночью рубашку и недобро ухмыляется. — Давай. — Серьезен как никогда. Невыносимо просто смотреть на обнаженного по пояс парня, который облизывает губы и пожирает меня взглядом. Это выше моих сил. Я неторопливо провожу рукой по торсу вниз, перебираю пальцами ребра и кубики на животе. Во рту пересыхает, а он ехидно смотрит за моими нерешительными движениями, что больше раззадоривает меня. Ненавижу его, но люблю ещё сильней. Бесит ухмылка, наглое лицо и до безобразия соблазнительное тело. Раздвигаю его ноги, наклоняюсь и целую обнаженную кожу, а по его телу проходят мурашки. На его лице вечная улыбка, которую видят все, и сейчас это больше всего бесит меня. Кусаю его за шею, плечи, губы, до крови — хочу, чтобы это осталось на нем. Хоть ненадолго сделать его только своим. Стягиваю с него белье и улыбаюсь, глядя на его растерянное личико. Хочется всего его, до безумия, до боли. Глажу по бедрам, животу, груди, от каждого прикосновения мне становится сложно здраво мыслить, а он прекрасно это понимает и всячески соблазняет меня: проводит кончиками пальцев по моему лицу, дотрагивается до губ, дразнит мимолетными прикосновениями к телу. — Что же ты делаешь со мной, Ашер? —, а он лишь смеется. Провожу пальцами между ягодиц, он удовлетворенно хмыкает, берет мою руку и скользит языком по пальцам, медленно погружает их в рот. Это было последней каплей моего терпения, резким движением вдавливаю смазанный палец в анус, а Ашер, тихо воскликнув, вцепляется мне в плечи и сверлит меня ненавидящим взглядом. Жадно целую его, с силой вставляя еще один, нагло имея его пальцами, а он стонет мне в рот. Приподнимаю его за бедра и резким толчком вставляю член до середины, сжимая до боли его ягодицы, так чтобы там непременно остались синяки. Ощущения, что внутри меня сжимают все его мышцы, а он лишь тихо вскрикивает и подается мне навстречу. Именно таким мне хотелось его видеть: с растрёпанными влажными волосам, затуманенным взглядом, полностью обнаженного и полностью моего. Только моего. И чтобы он был таким только для меня. Придерживая его за талию, вколачиваю в него член до максимума, до помутнения в глазах, до громких пошлых стонов, а он выгибается навстречу и сжимает простыню в руках. Ему и мне уже не хватает воздуха, его сдавленные стоны, срывающиеся с искусанных губ, неимоверно развратные, страстные, будоражат спёртый воздух в комнате, который пронизан его запахом. Дотрагиваюсь до его возбуждённого члена, который истекает смазкой, быстрыми движениями скольжу по нему. Ашер мечется подо мной от разрывающего чувства, его стоны больше похожи на хриплые вскрики. Он кончает мне в руку и продолжает насаживаться на мой член. Его хриплые вскрики нравятся. Словно он сдался мне навсегда. Чувствую, как внутри всё сжимается, и через несколько секунд изливаюсь в него. Тело сводит судорогой, и я валюсь на него сверху. — Сели батарейки… — Не знаю, зачем говорю это, глядя на будильник. — Вот что, значит, тебя сейчас волнует! — со смехом выдает Ашер. — Люблю тебя, — сонно шепчу, глядя на ночник. — Всё равно надо заменить. — Зачем? — Он удивленно смотрит на меня. — Я же всегда рядом. — Точно, — крепко сжимаю его в объятиях. — Не обращай внимания, я дурак. Ашер тихо посмеялся, а я продолжил обнимать его. Почему-то именно сегодня мне совершенно не мешала его возня и бормотание. Просто не хотелось отпускать своего Ашера.***
Осталось два дня, а я так и не смог его спросить. Боюсь услышать в ответ враньё. Ашер не умеет врать, и заставлять его это делать выше моих сил. И опять я всё пустил на самотек. — О чем ты думаешь? — Похоже, он уже несколько минут мне что-то рассказывал, а я увлекся печальными мыслями и не слушал. — О жизни! — «Без тебя» хотел добавить, но не стал. Он подозрительно фыркнул, встал с постели и сладко потянулся. — Не волнуешься? — На его лице не было ни капли смятения, что мне казалось подозрительным. — Нет, — спокойно ответил он. — Знаешь, что значит моё имя? — Нет. — Везунчик, любимец удачи. — Он гордо поднял голову. — Ты её эксплуатируешь! — Нужно было спустить его с небес на землю. Ашер громко рассмеялся, на пороге комнаты он остановился и завис на несколько секунд. — Знаешь, ты, наверное, был прав: стоит им сказать. — Он смотрел в пол. — Каждый раз после моего возвращения из больницы мама готовит праздничный ужин, и в этот раз я бы хотел, чтобы ты пришел. Пора бы им узнать о том, кем я являюсь. А если все будет очень плохо, то тогда отец нас обоих прикончит, это будет не так обидно. — Я… — Он посмотрел на меня с надеждой. — То есть, я буду рад прийти с тобой. Мне хотелось плакать от радости. Одной фразой он смог вытащить меня из безнадежности, которую я сам себе придумал. Сам того не понимая, он спас меня. — Спасибо большое тебе. — Ашер счастливо улыбнулся. — Не скучай. Я смог вздохнуть полной грудью теперь, когда знаю, что меня ждет. Незаметно для себя уснул, и, когда открыл глаза, на часах было двадцать два часа, а Ашера ещё не было. Медсестра сказала, что операция усложнилась, и я бегом добрался до операционной. Вывеска светилась блеклыми цветами над входными дверями, означая, что операция продолжается. Не мигая смотрю на дисплей телефона, на котором медленно сменяют друг друга минуты, а после часы. Путаюсь в мыслях, пытаясь достучаться до мозга. Тихий щелчок привлек моё внимание, а злосчастная вывеска погасла. Я подскочил с места, в два шага оказавшись около двери. Врач вышел спустя несколько минут и с удивлением посмотрел на меня. — Что случилось? — моментально спрашиваю его. — Кем вы приходитесь пациенту? — Внимательно осматривает мою больничную пижаму. — Я… — Никогда не умел врать. — Я его друг. Врач недоверчиво смотрит на меня и кладет руку на плечо. — Если ты хорошо его знал, то поймешь. Удача сегодня была не на его стороне. — Он крепко сжал плечо. — Примите мои соболезнования. Судорожно хватаю воздух, а он смотрит на меня с сожалением и подзывает работников. Заботливые санитары схватили меня под руку и отвели в палату, а я всё еще не понимал, что случилось. Лежа на постели, я смотрел в стену перед собой в ожидании того, что Ашер откроет дверь и лучезарно улыбнется. Часы тикали, шли минуты, может, и часы, но ничего не происходило. Его не было, а я всё пытался очнуться от кошмара. Кажется, это не сон, но всё ещё не могу в это поверить. Я словно ломаюсь пополам. Одна часть заставляет меня осознать, что произошло, а вторая отчаянно пытается стереть это из головы. Внутри что-то разрывается, отчаянно пытаясь понять, что является правдой, а что желанием. Лампочка моргнула и погасла, рефлекторно потянулся и нажал на кнопку на ночнике, но свет не загорелся. Батарейки сели ещё три дня назад. «Зачем? Я же всегда рядом», — звучит тёплый голос в моей голове. Первый приступ пришел вместе с осознанием произошедшего. Раскатами леденящей душу боли, которая вливается в вены и распространяется по телу, вместе с теплыми слезами, скатывающимися по щекам. Боль отрезвляет. В эту минуту мысли стали четкими. Они собрались в единую черно-белую картину, которая гласила только одно. Его больше нет. Хочется кричать. Хочется рыдать. Хочется злиться. А вот умирать не хочется. Но вместо этого побелевшими пальцами вцепляюсь в матрас, а из горла вырываются лишь сдавленные хрипы. Единственное, что вижу перед собой, — лишь тьма. Как и тогда, шесть лет назад, одна лишь тьма. И никого больше. Все же нам судьбой предначертано быть вместе. Жаль, что не тут. Не оставляй меня в темноте, не оставляй меня в темноте, Не оставляй меня одного в темноте.