Снежинки в ресницах

Тайвин никогда не любил зиму. Он любил тепло и сухость... Хотя лето он тоже порой не особо любил, и виной тому была частая жара. Но ему нравилась Джоанна. Любое время года, любой дом, любое окружение он был готов сносить, если она была рядом. Его кузина, маленькая эфемерная хрупкая девочка, восхитительное создание, напоминающее чем-то фею из сказок, могла осветить его даже самый мрачный день. Тайвин чувствовал себя менее несчастным, менее одиноким, менее жалким, когда она была рядом... Наследник дома, пребывающего на грани разрушения, хилый мальчишка с кривоватым носом и вечно нахмуренными бровями, он не умел радоваться мелочам. Его не прельщали игрушки, общение с ровесниками и зазнававшимися братьями тоже, он находил единомышленников в книгах; он презирал своих родителей, своего слабого отца... Больше всего на свете Тайвин боялся сам вырасти слабым. - У тебя красивый нос, - хихикнула Джоанна, робко прикасаясь кончиком пальца к его лицу. Тайвин тотчас открыл глаза, вырываясь из благоговейной полудремы, и, чувствуя как краснеет, недовольно покосился на нее. Джоанна, тоже краснея и хихикая, отпрянула. Ее светлые кудряшки, выбивавшиеся из меховой шапки, смешно встрепенулись при этом. - К чему ты это сейчас? - он повернулся к ней, и его лже-недовольный взгляд невольно скользнул по ее красивому полушубку, розовым щечкам, милым варежкам, покрывающем ее маленькие белые ладошки. Наконец, он столкнулся взором с ее синими глазами, обрамленными длинными черными ресницами, на которых оседали снежинки. - Мне сказали, тебе не нравится твой нос. - Кто же? - Н... Не важно, - она смущенно улыбнулась. - Знаешь, носы с горбинкой... Они придают некое благородство внешнему виду. Правда. "Лгунья," - подумал Тайвин довольно. Он мог читать ее, как открытую книгу. Как раньше. И его радовала эта неизменность. Они немного помолчали; не хотелось убивать эти прекрасные мгновения пустыми, лишенными значения разговорами, которые приходится начинать из вежливости. С Джоанной Тайвин мог просто молчать - это уже делало его счастливым. А вокруг витали снежинки, вокруг завывал ветер, поднимая легкую пургу... Высокие тонкие деревья, которые их окружали, и воистину огромный дуб, под которым они сидели на толстой меховой подстилке (которую Тайвин тащил аж от самого замка), ходили ходуном, смешно поднимая свои длинные голые ветви и невольно сбрасывая с себя снежный покров. Но Тайвин и Джоанна носят фамилию Ланнистер, и они не боятся холода, не боятся снега. Они сидят под этим дубом летом, осенью, весной, зимой... Когда Тайвин приезжает погостить, они идут сюда. Это их негласное тайное место, их собственное Чардрево. Только здесь, вдвоем, вдали от шумного дома, полного лжи, лицемерия и сложностей, эти двое могут быть самими собой. По крайней мере Тайвин. - Я очень скучала, - признается девочка. Ее глаза блестят теперь, увы, не от недавнего задорного настроения. - Ты совсем редко стал навещать нас... - Ты сама все прекрасно понимаешь, - голос Тайвина звучал строже, чем он хотел. - Не от меня зависит, когда я приезжаю... Пока я могу путешествовать только с кем-то. Когда отец ли матушка решают навестить дядю, я всегда навязываюсь ехать с ним, поверь. - Я знаю... Тихий ответ Джоанны был в высшей степени печальным. Сердце Тайвина дрогнуло, хоть он и не показал виду. Его удручало, что именно он является причиной ее поникшей головы. - Ты же львица, - он попытался казаться веселым. - Ты должна быть непоколебимой, уверенной и величественной! А пока твое выражение лица больше подходит вяленой рыбе... Слабая улыбка девочки, которую он сумел вызвать, заставила Тайвина обрадоваться уже искренне. - Дурачок... Ты совсем не умеешь шутить. И делать комплименты. - Это я просто не старался... - он смахнул с рукавов собравшиеся пригоршни снега. - Знаешь, уже скоро я стану абсолютно свободным. И самостоятельным. И тогда... - ...совсем перестанешь приезжать сюда. Тайвин поднял на Джоанну, сидящую совсем рядом и старательно отводящую глаза, удивленный взгляд. - Почему ты так думаешь? - Тебя... Тебя ждет большое будущее. - Что? - кисло и изумленно воскликнул он. - Ты слишком хорошего мнения обо мне. Репутация нашего дома безвозвратно уничтожена. Максимум, что меня ждет - прислужничество какому-нибудь самодовольному правителю. - Нет, - уверенно подала гордый осипший голос девочка. - Ты многого добьешься. Ты обладаешь недюжинным умом, все это признают, даже мой папа. Ты мыслишь как великий политик. Если кому-то суждено возродить наш дом - то это ты, Тайвин... Ты сам пока не понимаешь, насколько славные деяния тебя ждут! - Ага, славные... - Не смейся! - Джоанна раздраженно отвернулась, а потом горячо добавила: - Ты вырастешь, станешь богатым, красивым и расчетливым политиком!.. И тебя будет уважать каждый, даже сам король. Ты найдешь себе красивую богатую невесту. И женишься на ней, она родит тебе сыновей и... - Эй-эй! Куда это тебя понесло? Тирада Джоанны порядком позабавила Тайвина, но он не мог сдержать некоторую досаду. Напустив на себя хитрый вид, мальчик наклонился к подруге и доверительно прошептал: - Чтобы со мной не происходило - богатым тираном стану я или нищим оруженосцем, поэтом или дозорным - в моей жизни всегда найдется минутка, чтобы отправиться в гости к моей любимой кузине. Девочка рассмеялась, а Тайвин, удивляясь собственной смелости, нащупал рядом со своей ее ладонь в плотной шерстяной варежке и крепко сжал. - Глупа ты, Джоанна... Но она была единственной, чью глупость он был готов сносить бесконечно.