— Ты меня любишь, Джерард?
—
Да.
Я ненавижу себя. Действительно, это так. Джерард Уэй — ублюдок. Врун, бессердечная тварь, мразь. Называйте меня как угодно. Но я не мог поступить по другому, просто не мог.
На этой неделе лучший друг моего брата, Фрэнк, позвал меня к себе, чтоб сказать кое-что очень важное. Тогда я не придал этому значения. Как обычно: просмотр фильмов ужасов с Майки, сырная пицца, разговоры об о всем до пол третьего ночи. Но не сегодня.
Фрэнк вел себя очень странно. Смущенно улыбался, отсаживался подальше от меня, что-то бормотал себе под нос. Когда фильм закончился, мальчик взял меня за руку и посмотрел мне прямо в глаза, от чего мне стало неуютно.
— Джи… Я хотел кое-что сказать тебе. Помнишь?
— Да. Выкладывай.
Айеро закрыл глаза и быстро сказал:
—
Тынравишьсямнебольшечемдруг.
— Что? Ты серьезно?
— Да. Прости.
Я посмотрел на Фрэнка, который отпустил мою руку и быстро отполз на другую сторону дивана, сжавшись калачиком. В тот момент меня не переполняли никакие чувства. Только стыд. Ужасный стыд. Но тем не менее, я знал, что нужно сделать. И я подвинулся, прижавшись своими губами к губам мальчика. Нет, в моем животе не порхали бабочки, я не чувствовал отвращение. Пустота.
И, отстранившись, он спросил:
— Ты меня любишь, Джерард?
—
Да.
Вот так и началась моя новая жизнь. Бедный мальчик любил меня всем своим большим сердцем. Я чувствовал эту любовь, когда он целовал меня, обнимал, прикасался, разговаривал. Но сам я никогда не испытывал подобное. Когда мы с Фрэнком проводили вместе целый день, я чертовски уставал от его компании. Но как я могу разбить его сердце? Как я могу сказать, что не испытываю к нему абсолютно ничего?
Это продолжалось почти 6 месяцев. Мы ходили за ручку, спали в одной кровати, целовались, делали почти всё вместе, говорили друг другу о любви (в основном он говорил). И в один прекрасный день я проснулся, почувствовал его горячее дыхание на своей щеке и понял, что так больше продолжаться не может. Мне надо что-то сделать с этим.
И я начал его избегать.
— Солнце, не хочешь прийти сегодня вечером ко мне?
— Прости, полный завал на работе. Может в субботу?
— Да, хорошо. Позвонишь мне завтра?
— Конечно.
Но я не звонил, потому что не хотел слышать его голос.
Так продолжалось несколько недель. Я устал, действительно устал. Майки часто звонил и спрашивал, что случилось с нашими отношениями, но я отмахивался и говорил что все нормально. Мне надо было порвать с этим парнем, но… как? Я никогда не прощу себе, если разобью сердце Фрэнка. Не могу просто так отпустить единственного человека, который меня любит. Но мне надо было сделать это.
И я позвонил. Трубку взяли через несколько гудков.
— Джи! Привет, милый.
— Да, привет. Не хочешь встретиться?
— Конечно, жду. Я тебя люблю.
— Скоро буду.
Я — мужчина. И я сделаю это.
Когда Айеро увидел меня, он сразу же набросился с объятьями, трепетно целуя в губы.
«Всего лишь два предложения.»
— Знаешь… Я хотел поговорить с тобой, Фрэнки.
— Это важно сейчас?
— Очень важно.
Парень вздохнул и сел ко мне на колени, утыкаясь носом в шею. Да, понятно.
— Прости меня…
— За что? — Фрэнк слез с моих колен и переместился на диван, с беспокойством глядя на меня.
— Все это было ошибкой. Мы с тобой. Я не люблю тебя, прости. Давай останемся друзьями.
На секунду Айеро окаменел. Он уставился в одну точку, а потом повернулся, широко улыбаясь.
— Все нормально, Джерард. Я понимаю. Останемся друзьями.
Я улыбнулся в ответ и тугой узел во мне развязался. Совсем не та реакция, которую я ожидал, но он хоть принял это адекватно и не стал реветь.
— Спасибо. Ладно, уже поздно, я пойду домой. Пока, Фрэнки.
Парень снова улыбнулся и проводил гостя до двери.
— Прощай.
***
Ко мне в комнату ворвался Майки, в одних пижамных штанах и с беспокойством в глазах.
— Джи, когда ты в последний раз видел Айеро?
— Кого? — сонно произнес я.
— Твоего парня, Уэй.
— Бывшего парня. Мы расстались.
Мой брат нахмурил брови и достал телефон, звоня кому-то. Судя по всему, Фрэнку. Я услышал протяжные гудки, а через несколько секунд «абонент временно недоступен».
— Это ты его бросил или он тебя?
— Мы решили единогласно — соврал я.
— И что он сделал потом?
— Улыбнулся и сказал, что все нормально.
Майки вздохнул.
— Проведай его завтра, хорошо? Потому что он мой лучший друг и я беспокоюсь за него.
— Проведаю, — пробормотал я и погрузился в сон.
***
День стоял на удивление очень жаркий. Я шел по улице, чувствуя какое-то странное беспокойство.
—
Я не люблю тебя. Прости.
— Все нормально, Джерард. Я понимаю. Останемся друзьями.
Как он мог отреагировать так спокойно?
С этой мыслью я подошел к дому своего бывшего парня и вздохнул, открывая скрипучую дверь, которая оказалась незаперта.
— Фрэнки? Ты тут?
Молчание. Я пошел по очень темному коридору. Такое чувство, будто в этом доме вообще не наблюдалось признаков жизни.
Останемся друзьями.
Проглотив ком в горле, я прошел чуть дальше и… Стоп, погодите.
Это что, кровь?
Меня начало немного подташнивать. Неужели он сделал что-то с собой? Вечно улыбающийся мальчик Фрэнки, который так нежно целовал его перед сном и утыкался носом в шею?
На ватных ногах я прошел дальше в гостиную и чуть не упал в обморок.
Кровь. Кровь везде. Хотелось расплакаться и убежать, как в детстве, когда казалось что под твоей кроватью монстр. Но нет, ноги несли меня вперед. Что бы там не было, мне надо было это увидеть.
И я пошел. Вступая в лужи крови, проходя рядом с диваном, на котором мы смотрели с ним фильм.
— Отченашсущийнанебесах… — пробормотал бледный Джерард, входя в темную ванную.
Ничего не было видно, но стоял ужасный запах… железа? Я закрыл глаза, когда снова вступил во что-то мокрое и липкое (этой жидкости было в два раза больше, чем в гостиной). Включил свет.
— Твою мать… — прошептал я и спустился вниз по стене, испачканной кровью.
Фрэнк Айеро лежал в пустой ванне (ну, если не считать крови), держа лезвие в одной руке и запрокинув голову назад. Его глаза были безжизненные и пустые, а горло разрезано пополам.
Твою мать.
—
Ты меня любишь, Джерард?
— Да.
— Да… — прошептал я и снова посмотрел на безжизненное тело.
На руке была выцарапана одна единственная фраза, ярко-красная от еще не высохшей крови.
«I Don't Love You, Frank».
Я лег на холодный плиточный пол, лицом в кровь своего бывшего парня и заорал, рыдая взахлеб.
Так и закончилась жизнь Фрэнка Айеро.
