И что тебе еще надо?!

США, штат Северная Каролина. Pov автора. Обычный, даже скучный жилой район с одним баром на всю округу, прилегающий к военной базе, всегда гудел в те ночи, когда солдатам давали отгул. Сегодняшняя ночь не исключение. Бар с ироничным названием «Последний глоток» кишел подвыпившими, шумными солдатами и смелыми молоденькими девицами, которые вальяжно разваливались на коленях у пьяных вояк, рассказывающих о своих подвигах. Слишком грубый мужской и зазывающий женский смех смешались в один громкий гомон, который бил по, и без того больной, голове. Громкая музыка, игры в бильярд в углу на спор, табачный дым, пропитавший всю одежду да и тело, выпивка, льющаяся рекой, все это было не по душе парню, одиноко сидевшему за барной стойкой и гипнотизирующего таявшие в янтарной жидкости кусочки льда. Некогда коротко стриженные светлые волосы, отросли и теперь падали на лицо, закрывая от всех уставший взгляд зеленных глаз, бесцельно замерший на стакане. Дружеский хлопок по плечу заставляет уголки чуть пухлых губ подняться в улыбке и обернутся на гостя. Озорной блеск в карих глазах и довольная ухмылка широкоплечего брюнета, присевшего рядом и заказавшего выпивку, окунает блондина в другие мысли и он отворачивается, делая наконец-то глоток из одинокого стакана. - Чего такой кислый? – приятный баритон собеседника заставляет невольно дернутся, - гуляй пока есть время. Или ты скучаешь по своей Кэтрин!? - Да, - тихий ответ и короткий смешок. Pov Кира. Моя милая Кэтрин, я бы всю жизнь любовался твоей нежной улыбкой розовых губок, слушал бы как ты, не уставая, рассказывала о жизни в колледже. Обнимал бы твое такое хрупкое тело и ласкал твою белую, гладкую, словно шелк кожу. Ты прекрасна во всем, в любом платье, даже в драных, домашних джинсах. Твой певучий голос сподвигает меня на пошлые мысли и ты это знаешь. Знаешь как мне нравится когда ты, такая домашняя, в одной моей футболке стоишь у плиты и делаешь мне кофе. Знаешь какое мне доставляет удовольствие облизывать твои тоненькие пальчики, испачканные в жидком меде. Ты моя слабость и ты это знаешь. Вся моя жизнь была как сон, приятный сон с продолжительным хэппи эндом, пока меня не забрали в армию. Весь сон оборвался, как только в мой почтовый ящик забросили письмо с призванием к службе. Просто одна бумажка разрушила мой сон, не спрашивая моего желания. Ты плакала, так будто меня забирают на всегда. Я помню, как бережно вытирал твои слезинки с розовых щечек, печально улыбаясь тебе и говоря, что все будет хорошо. А ты рыдала и прижималась к моей груди, сжимая в своих кулачках мою футболку. Нам надо было продержаться всего год. Один томительный долгий год. Меня распределили в Военно - Воздушные силы США, я подошел по всем требующимся параметрам. Идеальная кандидатура, вот только они не учли, что я боялся высоты. Жутко боялся высоты, даже когда я был вынужден лететь к умирающей тете, я думал, что помру быстрей нее в самолете. До сих пор с содроганием вспоминаю первый прыжок с самолета. С нами не сюсюкались, четкая команда и беспрекословное подчинение. Как условный рефлекс, который вырабатывается за всю жизнь, только у нас его выработали за неделю. Жестоко, но правильно. Неподчинение старшим по званию и наказание. Одна ошибка и страдает вся команда. Здесь было всем абсолютно все равно чего ты боишься. Тебя ставили перед фактом, смирись и выполни. Когда нас, экипированных, собрали перед грузовым самолетом Боинг C-17 «Глоубмастер» III, мы как дети, с открытыми ртами, рассматривали этого монстра. Он был огромен и поражал воображение. При взгляде на этого огромного темного гиганта, с трудом верилось что он поднимется в воздух. Весил он не меньше двухсот тон, это точно. Но взлетел он на удивление очень легко, от чего мы все удивленно заахали, а наш командир гордо ухмыльнулся. Я прыгал третьим по счету. Для меня это была как встреча с заклятым врагом. Либо он тебя, либо ты его. К моменту моего выхода у меня тряслись все поджилки, а тело решило вывести из организма всю жидкость за раз, я чувствовал как по спине, под рюкзаком с парашютом, стекает пот, как скользят ладони в перчатках, как под шлемом по виску стекает вода. Черт, да я был похож на свинью. Зубы отплясывали румбу, а сердце рвалось наружу, пробиваясь сквозь ребра. Прыжок. Зависание в воздухе и остановка сердца на мгновение. Но это мгновение длится так долго и кажется сердце больше не заведется. А в мозгу инструкция по выполнению прыжков и отсчет секунд. Время. Мой мозг не успевает поразится ни красотой раскинувшегося голубого неба, плавно переходящего к темной земле с квадратными прямоугольниками зелени, ни уловить холодный ветер бьющий в лицо, он лишь фиксирует отработанные до идеала движения конечностей. Щелчок. И сердце пропускает удар. Щелчок. И мозг затопляет паника. Щелчок. И безуспешная попытка раскрыть парашют вручную. Паника. Земля стремительно приближается и я уже прощаюсь с жизнью, когда ощущаю, что кто-то хватает меня за плечо. Поворот головы и неверие что я спасен, что я еще смогу топтать эту бренную землю. Он просто дергает меня на себя и я цепляюсь за него, все мое существо вопит мне, что хочет жить. Зажмуриваю глаза и жду, жду, когда эти томительные секунды кончатся, и я почувствую землю под ногами. Сквозь шум в ушах и бешенный грохот сердца, слышу смешок и журящий голос моего спасителя. А я смеюсь, смеюсь как дурачок, радуясь, что остался жив, что еще смогу столько сделать и все благодаря ему.