***
Очнувшись, Тёмный Зверь обнаружил, в насколько сомнительном положении оказался: он был прикован цепями к громадной холодильной установке с разбитым о стенку виском в лаборатории наедине с пьяным и разъярённым Хэнком. О таком ходе событий он и подозревать не мог. Это должна была быть невинная провокация, после которой последовала бы такая же невинная драка. Ему было до боли интересно, как отреагирует его двойник. Чем он тогда думал? События пошли совсем не в то русло, что задумывал Тёмный. Судя по всему, без сознания он пробыл всего несколько минут, но за это время его успели дотащить до холодильной установки, снять халат и приковать. Генри в жалкой попытке попытался высвободиться — цепи не поддаются. — Освободи меня! — прорычал Тёмный Зверь и в очередной попытке вырваться зазвенел цепями. — Немедленно освободи меня, сукин сын, или я клянусь тебе, выпотрошу прямо на месте! — О, ты уже очнулся… Я знал, что ты крепкий, — проговорил Хэнк, не отрываясь от рабочего стола. — Ничего ты мне не сделаешь. Цепи сделаны из ванадия, «не поддадутся ни на миллиметр». Ты должен это знать, ведь ты в своё время заковал меня в такие же. Хэнк подошёл вплотную и посмотрел своему двойнику прямо в глаза, словно в зеркало, а затем немного наклонился и начал лицом тереться об плечо своего пленника, вдыхая его запах. — Ты даже не представляешь, насколько сейчас соблазнительно пахнешь… — в прямом смысле слова проурчал Хэнк. Вдруг послышался утробный рык, а затем плечо пронзила ужасная боль. Генри запоздало понял, что его светлый двойник впился зубами в его плечо, рискуя клыками порвать в клочья мышечную ткань, но они вошли ровно, образуя колотые, а не рваные раны. Последовал громкий крик боли, а затем в рот из ран начала литься алая кровь, такая знакомая, но почти забытая, противная и одновременно приятная на вкус. Он глотал её, пил как настоящее животное, языком собирал всё до последней капли и снова глотал, окрашивая свои белоснежные зубы в алый цвет. Зверское начало ликовало, освобождённое алкоголем, полностью перекрыв собой здравый человеческий рассудок. Оторвавшись, Хэнк ладонью вытер кровь со своего рта и прошептал в измученное лицо: — Почему у тебя такая вкусная кровь? Ей-богу, трудно остановиться… Он прервал свою специфическую пытку, а затем ударил Тёмного в солнечное сплетение с такой силой, что у того изо рта брызнула кровь, которая затем потекла вниз по подбородку, заливая и без того достаточно окровавленную грудь. Подойдя к рабочему столу, Хэнк начал возиться с химическими веществами в пробирках, а затем снял свой белый лабораторный халат, оставаясь в одних только фирменных иксменовских «трусах» — единственном элементе своей униформы. Связанный и окровавленный Тёмный Зверь вдруг начал тихо смеяться, но через некоторое время этот смех перерос в самый настоящий маниакальный хохот: — А ты не такой уж и безнадёжный, Хэнк! Признаюсь, я тебя недооценил! — он уже в откровенную реготал. — Оказывается, ты достоин носить имя "Зверь"! — Ох, ты даже не представляешь насколько меня недооценил… — ответил тот, — Я такой же монстр, как и ты, мой друг… Как ни странно, но несмотря на то, что в организм МакКоя попало такое количество спирта, что обычный человек вряд ли смог бы нормально ходить, его речь оставалась кристально чистой, как и прежде. Хэнк вернулся к своему пленнику, но на этот раз не с пустыми руками. — Что это? — спросил Генри, увидев в руках своей копии шприц с непонятной прозрачной жидкостью. — Ничего особенного, — ответил Зверь. — Просто раствор фенилэтиламина, силденафила и синтетического тестостерона в этиловом спирте. Хочу провести маленький эксперимент… Ты ведь любишь эксперименты? — Хах… ты ещё и извращенец… — хмыкнул пленник. Он бы не был Генри МакКоем, если бы не знал, как действуют эти вещества на организм. Он знал, что будет, если в его тело эти вещества попадут в таких количествах. И это его ни капли не испугало, даже наоборот, озадачило и заинтересовало. — Тебе не стоит об этом беспокоиться, — Хэнк снова перешёл на мягкое мурлыкание, — тебе понравится… И как бы то ни было, ты это заслужил… Не прошло и секунды, как Тёмный почувствовал, что к его груди сильно прижались, а к губам прикоснулось что-то влажное, что-то, сделанное из плоти, и запоздало понял, что его целуют… в губы… Без малейшей доли стыда и сдержанности Зверь целовал его. Невольно, Генри раскрыл губы, позволяя языку своего «мучителя» проникнуть в ротовую полость. Ощущение было очень непривычным, но в целом приятным: Хэнк целовал властно, кусая почти до крови нижнюю губу, а его язык по-хозяйски исследовал каждый уголок рта Тёмного Зверя, особенное внимание уделяя вылизыванию больших хищнических клыков. Почему-то очень захотелось обнять его за шею и прижать ещё сильнее, но руки были за спиной, а торс крепко прикован к холодной металлической обшивке. Вдруг, Генри почувствовал резкую боль чуть ниже плеча. Оказалось, что это Хэнк, не прерывая столь страстного поцелуя, вставил шприц ему в руку и ввёл содержимое в кровь, но он не обратил на это особого внимания. Через несколько секунд он начал чувствовать лёгкое головокружение и другие симптомы алкогольного опьянения — так действует этиловый спирт в крови. Вместе с этим, Генри заметил, насколько сильно растёт его возбуждение. Если до этого это было просто лёгкое напряжение ниже живота и медленно эрегирующий член, то сейчас перерастало в настоящее страстное либидо. Хэнк, оторвавшись от чужих губ, начал целовать сначала в подбородок и в нижнюю челюсть, а затем медленно перешёл к напряжённой шее. Обнаженная, массивная и покрытая синей шерстью грудь Тёмного Зверя терлась об его собственную, доставляя массу приятных ощущений. Он облизывал, сжимал губами, кусал и засасывал серую кожу, оставляя на ней красные пятна, образующихся во время разрывов мелких капилляров, но эти засосы всё равно не были видны из-под серой шерсти, которая оказалась мягкой и приятной на ощупь, разбивая субъективные ожидания. Его громадная ладонь легла на грудь Тёмного и начала гладить и мять грудные мышцы. Мутант издал тихий стон, мысленно проклиная себя за это. Проклиная за то, что унизил свою гордость, проявил слабость, но это ощущение быстро исчезло в новой волне удовольствия, когда Хэнк нашёл сосок среди густой шерсти, которая на груди была значительно длиннее, и начал сначала нежно его сжимать, а затем взялся больно пощипывать и скручивать. Поцелуем Зверь медленно опускался вниз, и прекратив играть с соском, начал одной ладонью ласкать и гладить рельефный пресс, а второй неспешно лапать за ягодицу. Словами не передать тех ощущений, которые испытывал Тёмный. Это тяжелое дыхание, эти горячие мокрые поцелуи, эти ловкие, одновременно нежные и грубоватые ласки. Фенилэтиламин, силденафил и тестостерон в организме спровоцировали дичайшее сексуальное возбуждение: главный генетик Апокалипсиса в жизни не испытывал столь сильной эрекции, а то, что Хэнк уже медленно снимает с него поножи, которые несмотря на то, что на первый взгляд были сделаны из металла, на самом деле оказались эластичными как резина, только подливало масла в огонь. Жаркие ласки продолжались, и вскоре Зверь начал тереть достаточно приличного размера (такого же, как у него самого) член своего злого двойника, ладонью проникнув в полуспущенное нижнее бельё. Тёмный Зверь громко зарычал, когда Хэнк случайно задел когтем чувствительную плоть. — Нравится? — спросил «хороший» МакКой. Ответа не последовало. Было слышно лишь тяжелое дыхание, а тот, кто его издавал, всем своим видом будто умолял не прекращать эти страстные ласки. Почему та пытка, которую поначалу запланировал Хэнк начала доставлять удовольствие пленнику? Поначалу это должна была быть своеобразная месть за те несколько дней, что он провёл прикованный цепями из ванадия, замурованный за стеной в подвале заброшенного здания «Brand Corporation». Почему он это делает? Почему он доставляет удовольствие своему злому двойнику, который принес ему столько проблем?.. Вновь вопросы… Плевать! Почему для всего нужна причина? Почему бы не сделать что-то необоснованное, бессмысленное или даже глупое? Почему бы не поддаться своим абсурдным бессмысленным желаниям? Руки, до этого скованные ещё не полностью исчезнувшими мизерными долями человеческого рационализма, развязаны. Теперь Хэнк не сомневался. Теперь Хэнк ни капли себя не сдерживал, и решил сразу перейти к самому главному… Плевать, как это воспримет его тёмная версия. Плевать, доставит ли это ей страдания или удовольствие. Хотя, судя по тому, как она реагирует на эти горячие движения и жаркие поцелуи, скорее всего это будет второй вариант. Хэнк, ни капли не медля, просто взял и полностью стащил с ног Тёмного его серебристые поножи вместе с нижним бельем, оставляя его тело полностью обнаженным, а затем и сам освободился от своей «униформы». Опять жаркий поцелуй в губы, но на этот раз на порядок более страстный и властный. Тёмный Зверь вновь почувствовал столь желанное покалывание небритой трехдневной щетины на лице своего двойника. Хэнк предпочитал бриться, чтобы хоть как-то сделать свой вид более человечным, но в последнее время просто не было возможности привести себя в приличный вид, в то время как Тёмный Зверь считал эту процедуру просто бессмысленной. И всё же, после почти полностью исцелованного торса было приятно вновь почувствовать ртом чужие губы и язык. Вдруг, Зверь прервал поцелуй, а его руки проникли за спиной пленника. Послышался лязг цепей, и Генри понял, что его освобождают. Но как ни странно, сопротивления он оказывать не собирался — слишком уж большим было это страстное желание, и Хэнк это знал; он знал, что его пленник уже на той стадии, когда самопроизвольно остановиться практически невозможно, да и сам он чувствовал то же самое. Но как оказалось, Хэнк освободил его лишь частично, развернув к себе спиной, а лицом к холодильной установке, к которой он раньше был прикован всем торсом, и отставив прикованными лишь руки — всё-таки по задумке это была пытка, и полностью освобождать пленника было глупо. Тёмный Зверь оказался стоя на коленях, словно на четвереньках, только с прикованными руками, что ставило его в весьма неудобное положение, учитывая то, что все его самые интимные места оказались на виду. Но ему было плевать… Плевать, что сейчас его трахнут, как сучку; плевать, что он опустился до такого уровня, что ниже которого вряд ли было возможно опуститься. Он желал этого… Дискомфорт в области простаты, который раньше был весьма ощутимым, но всё же не такой ужасный, как сейчас, перерос в настоящее адское пламя, которое разгорелось где-то в области паха, где-то внутри. Он хотел снять это напряжение любым способом… даже самым развратным, самым унизительным. Из члена уже тонкой струйкой непрерывно начала течь вязкая семенная жидкость, которая во время полового акта вырабатывается простатой в качестве естественного лубриканта, и казалось, что он вот-вот просто возьмет, и кончит, без единой фрикции, без единого толчка или движения. Но этого не происходило, а дикое жжение в простате не исчезало ни на мгновение. Никогда не вводите в своё тело смесь силденафила и фенилэтиламина. И вправду, это была настоящая пытка. Пытка возбуждением; его пытали, не давая того, чего тело требует больше всего. Хэнк специально тянул время. Он специально не давал Генри того, чего всем своим видом умоляло его тело — овладеть. Он дразнил, чтобы доставить ещё больше мучений. Но и самому ему хватало желания получить удовольствие, наконец совершить то, что задумал, и Хэнк решил уже медленно начинать… Терпение… Не надо спешить, надо растягивать и наслаждаться. Он приблизился к стоящему на коленях Тёмному и отвесил ему болезненный шлепок по заднице. Вновь протяжный стон… Вновь этот сладкий стон… Тёмный Зверь уже не боялся стонать; не боялся вести себя, как дешёвая шлюха. Ему уже было наплевать на свою гордость, ему было важно только одно — пусть это долбанное жжение исчезнет. Пусть он его трахнет, пусть сделает хоть что-то, лишь бы оно исчезло. Зверь начал медленно мять задницу своего пленника, большими пальцам обеих рук проникая в промежность между ягодицами, трогая анус и растягивая его в противоположные стороны. Несмотря на то, что он обнаженным телом касался лабораторной плитки, она была тёплой, с подогревом, ибо Доктор МакКой почти всегда ходил босиком (большим счётом из-за того, что на его огромную ступню просто не было подходящего размера обуви), а делать это по холодной плитке в лаборатории, в которой он проводил почти всё время, было бы не очень приятно. Зверь наклонился и языком прикоснулся к анусу своего двойника и аккуратно и нежно лизнул. Ощущение было непривычное, так как раньше такими делами Хэнк никогда не занимался, но приглушенное мычание, которое издал Тёмный, вмиг прибавило уверенности. Прошло некоторое время, прежде чем Генри перешёл с менее к более активному вылизыванию ануса своего пленного. Сказать, что это было неприятно для последнего, было всё равно, что соврать. Но несмотря на удовольствие, Генри переживал дичайшее желание, что бы в этот самый анус поскорее вошли. Но этого никак не происходило, и Зверь ограничивался только лишь «невинными» стимуляциями: он активно вылизывал анальный проход своего «друга», обильно покрывая его слюной, иногда частично проникая языком внутрь и полностью примыкая губами, таким образом словно целуя. Они одинаково потеряли счёт времени. Ни Тёмный Зверь, ни его «ограниченный моралью» аналог не знал, сколько времени продолжалось такое мучительное для первого, и такое приятное для последнего томное поддразнивание. Но всё рано или поздно заканчивается, и мучитель прервал свою «пытку», оторвавшись ртом от мокрого ануса, и взялся медленно поглаживать и надавливать пальцем. Вдруг, он резко вставил когтистый палец внутрь, а пальцы у Зверя были немаленькие. Вновь послышался полный мучительного удовольствия стон. Наконец-то, хоть что-то. Хоть какое-то действие. Пальцем Зверь будто прощупывал прямую кишку изнутри, и найдя немного выступающий бугорок простаты, начал надавливать, вызывая у своего двойника уже настоящие крики. У Генри возникло огромное желание подрочить, но это было невозможно, так как руки были прикованы и находились в неподвижном состоянии. Он вздрогнул, когда почувствовал резкую боль, и как из ануса начала сочиться кровь — может случайно, а может и нет, Зверь острым когтём пробил один из отходящих сосудов воротной вены. Но Хэнк, несмотря на окровавленный задний проход Тёмного Зверя, не прекращал пальцем давить на его простату. — Да трахни ты уже меня! — простонал тёмный МакКой. Он не знал, его ли это слова, или это в нём говорит мощный наркотик — фенилэтиламин. — Терпение! — рявкнул в ответ Хэнк и свободной рукой отвесил очередной шлепок по голой заднице. Зверь продолжал стимулировать и без того на полную работающую простату, да так, что из пениса Тёмного просто хлынул поток предстательного секрета, образовав небольшую лужицу на полу. Он уже чувствовал, как приближается оргазм; он чувствовал, что сейчас кончит, и даже на какое-то мгновение поверил, что эта пытка наконец-то закончится. Но Зверь, словно почувствовал, что его тёмный двойник сейчас переживет экстаз и эякуляцию, резко прервал пульсирующие движения и вытащил палец из анального прохода, предоставляя для Генри время, чтобы передохнуть, а тем временем начал вновь мять ягодицы своего пленного, но на этот раз сдавливая с намного большей силой, когтями немного проникая в плоть. Тёмный уже не кричал от боли — он уже привык. Затем Хэнк с задницы перешёл к широкой, покрытой густой шерстью спине, совершая подобные действия и на ней. Он тоже мял и царапал до крови, совершая некое подобие массажа. Болезненные ласки продолжались на протяжении нескольких минут, и Зверь решил наконец-то совершить то, что задумал, завершить свой план, добить своего «мученика». Он приблизил свой эрегированный член к смоченному слюной и кровью анусу Тёмного Зверя, а затем резко и без колебаний ворвался внутрь, по самое основание. На этот раз Тёмный не смог сдержать сладостный стон. Внушительных размеров орган занимал всё пространство внутри, оказывая ещё большее давление на простату и принося ещё больше боли. Но так как Генри уже привык к боли, в мозг ударила волна почти райского удовольствия. Огромные ладони светлого МакКоя легли на его талию, а до предела натянутое кольцо мышц заднего прохода и большой член в заднице рассеяли разум до такой степени, что даже любая сторонняя мысль не могла задержаться в голове более, чем на мгновение. Хэнк подождал несколько секунд, милосердно предоставляя время, чтобы привыкнуть, а затем почти полностью вышел и вновь резко вошел, пахом прижимаясь к заднице и таким образом совершая первый толчок, первую фрикцию. Тело Тёмного Зверя было очень податливым, а анус открыт, из-за чего двигаться было необычайно легко. И вновь из горла Генри раздался протяжный басовитый полустон-полурык. Он забыл обо всём: о том, насколько это всё глупо, насколько жалко сейчас выглядит; что его, одного из самых жестоких и бесчувственных учёных-экспериментаторов, в эту секунду имеет в жопу какой-то святоша, к тому же этот святоша — его собственный двойник из альтернативной реальности. Но всё эти мысли дичайшее желание, усиленное мощным афродезиаком, наркотиком и алкогольным опьянением, просто выбило из головы, оставив за собой только удовольствие и страсть. Хэнк двигался сначала немного лениво и медленно, но потом перешел к более резким толчкам, каждый из которых сопровождался громкими стонами Тёмного Генри и сладостными рыками Светлого Хэнка. Эта смесь запахов в воздухе просто сводила с ума; эта огромная концентрация феромонов Тёмного Зверя, этот резкий запах пота, которым они оба в прямом смысле истекали… — Да… д-да… Ах-х… ДА! — Нравится? — с лёгким смешком спросил Зверь. — Всё ещё хочешь меня выпотрошить? —Ты даже не представляешь, насколько… — ответил его двойник сквозь тяжёлое дыхание. — ОХ-Х-Х!!! Трение детородного органа о стенки ануса не давало расслабиться ни на мгновение, а давление на простату повлекло возвращение предоргазменного чувства. С каждым толчком жжение в простате возрастало вместе с напряжением, и буквально через несколько толчков Тёмный с полным удовольствия рыком излился большим количеством спермы, а по телу от наслаждения прошла мощная судорога. — Что, ты уже так быстро? — с насмешкой спросил Зверь. — Закрой пасть… — прошипел Генри. Хэнк протянул руку и собрал немного спермы из-под его пениса, а затем, приблизив к своему лицу, немного растер между подушечками двух пальцев, и развел их так, чтобы между ними образовалась тонкая ниточка густой липкой субстанции, таким образом прощупывая её консистенцию: вязкая и белая, какой и должна быть сперма здорового мужчины. Почему-то, Зверь решил попробовать её на вкус, и прикоснулся языком к густой жидкости: солоноватая, как и его собственная (да, было и такое, что Зверь, чисто из-за академического интереса пробовал собственную сперму после акта мастурбации в своей комнате). Да, это было немного постыдно, но Хэнк был слишком возбуждён и пьян, чтобы это понимать. Но тем не менее, ему нравилось унижать своего злого двойника: его протяжные сладкие стоны и полное удовольствия рычание пробуждали в Хэнке настоящего «Зверя». Вдруг, Хэнк прекратил движение и с характерным звуком вышел из заднего прохода Тёмного Зверя. Он решил поменять позу для того, чтобы можно было удобно получить доступ к груди Генри: у него появилась одна затея. Для этого он поднялся и перекрутил цепь таким образом, чтобы Генри усадился на пол так, чтобы смотреть ему в лицо. Затем Хэнк, ухватившись за задницу своего пленника, поднялся вместе с ним (благо, поднять собственный вес в почти две сотни кило для него не было проблемой благодаря телосложению, которому позавидовал бы любой из культуристов) и закрепил его ноги у себя на бёдрах, а затем вновь вошел внутрь и возобновил жёсткие толчки. Но на этот раз глаз радовала картина лица Тёмного Зверя: он то с приглушенным рыком скалился, то закидывая голову назад протяжно стонал от удовольствия. И это было прекрасно: его руки до сих пор были прикованы и отведены вверх, таким образом ещё больше демонстрируя соблазнительную красоту этого накаченного, полностью покрытого серой шерстью тела. Но как уже говорилось раньше, Хэнк почти не отличался от своего двойника, за исключением того, что у ТОГО шерсть была темнее, волосы были длиннее, в обостренном ухе был золотой пирсинг, а нижняя часть лица покрытая густой растительностью. Зверь, одной рукой поддерживая Генри на своих бёдрах, так как иной опоры у него просто не было, а второй взялся вновь ласкать его грудь. Боль в анусе окончательно исчезла, оставив только чувство заполненности, растянутости и удовольствия. Как ни странно, слюна вперемешку с естественной смазкой из пениса оказалась достаточно неплохим лубрикантом, поэтому никакого дискомфорта Тёмный Зверь не испытывал, только удовольствие. От нежных ласк покрытой шерстью груди, Хэнк перешёл к нежному массированию соска, который от надавливания пальцами значительно увеличился в размерах и покраснел. — Кто тут моя шлюшка? — издевался МакКой. — Пошёл в задни… АХ-Х-Х-Х! — не успел Генри послать Хэнка в нужное место, как тот, прекратив трахать задницу своего двойника, сдавил пальцами его сосок с такой силой, что Тёмный Зверь в прямом смысле заревел от боли. — Я твоя шлюшка! Я! Только не останавливайся, умоляю! — Хорошая девочка, — отпустив сосок, промурлыкал Хэнк и возобновил поступательные движения, — а хорошие девочки получают вознаграждение. Прошло ещё некоторое время, когда Зверь вновь покинул анус Генри, оставив того сидеть на полу с привязанными к стене руками, и двинулся к своему рабочему столу, откуда вернулся с ещё одним шприцом, содержимое которого он на этот раз ввёл в своё собственное плечо. Ещё одна доза спирта в организм вместе с мощным наркотиком, который вырабатывается в человеческом мозгу во время полового возбуждения, и главным мужским гормоном (в данном случае эти вещества были искусственно синтезированы в лаборатории Хэнка, но это сути не меняет). В мозг ударила новая волна возбуждения и желания. Зверь приблизился к своему тёмному аналогу, который в данный момент старался отдышаться, и под его удивленным взглядом начал возиться с цепями, которыми его руки были прикованы к стенке. — Ты ведь не будешь вредничать? — спросил Хэнк. Это был риторический вопрос: он прекрасно знал, что Генри не будет пытаться бежать. Тем более, даже если бы он этого и хотел, далеко сбежать он всё равно не сможет. После громкого щелчка замка и звона цепей, Тёмный Зверь наконец то смог шевелить руками. Ещё большее удивление последовало, когда он увидел, что Хэнк подает ему руку. Немного помешкав, но всё же подал руку в ответ, и Зверь помог ему подняться. Встав на ноги, Генри слегка пошевелил отёкшими от длительного пребывания в одном положении плечами, а затем с громким рыком в прямом смысле набросился на Хэнка, но не для того, чтобы причинить какой-либо вред, нет. Их губы вновь слились в страстном поцелуе, и Генри уже совсем не осознавал, насколько всё это глупо, бессмысленно и абсурдно. Но тем не менее он целовал, кусая губы своего «палача», он прижимал его к себе и обнимал, когтями проникая в спину, а «палач», в свою очередь, активно отвечал на поцелуй и лапал его израненную задницу. Это переросло в истинное безумие: они оба наплевали на все свои принципы и просто хотели друг друга… несмотря на то, что оба были уважающими себя мужчинами. Тёмный Зверь всегда считал настоящего Зверя слабаком. Но оказалось, что на самом деле всё наоборот. Он сейчас слабак, его сейчас имеют, он сейчас сучка. Он даже не заметил, как Зверь отвёл его в прилегающий к лаборатории лазарет и пнул его на одну из многих стоящих здесь коек. Отлично, теперь его будут трахать с комфортом. Хэнк, не ложась на кровать, приблизил свой член к лицу лежащего на ней Генри, и тот сразу понял, чего от него требуют. Он приподнялся на локоть, а второй рукой обхватил немалое «эго» своего двойника и начал активно надрачивать, а затем охотно взял его в рот. Пасть Тёмного Зверя была достаточно большой, поэтому даже таких внушительных размеров орган взять в рот полностью для него не составило труда. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь в своей жизни он скатиться до такого уровня, что будет как проститутка сосать чужой член. Но сейчас ему было не до этого: он словно чувствовал, что если сделает что-то неправильно, Зверь опять придумает для него какое-то очень неприятное наказание, поэтому старался доставить как можно больше удовольствия. Наслаждение Хэнка проявлялось в его громком рычании и стонах. Генри языком облизывал головку, кончиком языка проводил по уздечке — самом чувствительном месте мужского пениса. МакКой ладонью схватил за волосы Тёмного Зверя и заставлял заглатывать свой член по самое основание, несмотря на его нечеловеческие размеры. Из горла Генри доносились утробные звуки, и Хэнк, вместо того, чтобы насильно насаживать его ртом на свой член, просто нежно поглаживал его по затылку, немного перебирая длинные волосы. Тёмный Зверь через некоторое время убрал покрытый слюной пенис из своего рта и взялся вновь активно мастурбировать, но на этот раз явно добивался, чтобы довести Хэнка до оргазма. Дыхание МакКоя становилось всё тяжелее и тяжелее, и через некоторое время он с громким рыком излил огромное количество спермы прямо на лицо Тёмного Зверя. Тот с тихим мычанием смачно облизнулся, слизывая белую жидкость со своих губ. Но для Хэнка этого было мало. Он с громким яростным рыком «Ты мой!» навалился сверху на Генри, задрал его ноги вверх и вновь резко, не церемонясь, вошёл в его растянутый анус. Сперма стекала из подбородка Генри ему на грудь, образуя длинные «ручейки», а Хэнк вновь начал резко двигаться. На этот раз они грудью касались друг друга, а их лица находились в считанных сантиметрах. Их сознанием вновь завладело удовольствие, а тела вновь поглотила дикая страсть. Тёмный Зверь опять начал сладко стонать. Вновь это знакомое чувство заполненности и давления. Вновь это тёплое тело, которое так приятно шлёпается об его задницу. Он руками обхватил шею Хэнка и потянул на себя, сильно прижимая, и вновь страстно поцеловал в губы, что было больше похоже на хищный укус. И в целом, они выглядели как два голодных хищника. Он уже и не помнил, сколько времени это продолжалось… Час? Два? Неделю? Год? Вечность?.. Мозг словно отключился, неспособный давать какую-либо адекватную оценку происходящему. Помнил только ощущения множества оргазмов, которые пережил, чувствовал залитый собственной спермой живот, чувствовал, как отекли его ноги, задранные вверх Хэнком. Он уже не чувствовал ни своего ануса, из которого семя Зверя вперемешку с кровью в прямом смысле изливалась, ни его большого органа у себя в прямой кишке. Генри уже не помнил, сколько раз Хэнк кончил ему прямо в задницу, но судя по тому, что вся задница была в чём-то вязком и мокром — много. Он уже не помнил, сколько раз его светлая копия когтями разорвала или клыками прокусила его кожу, но жгучая боль в самых разных участках торса, ног и шеи, и окровавленная, некогда белоснежная постель давали понять, что много. Он уже не помнил, когда и как именно отключился…***
Проснувшись, Тёмный Зверь понял, что находится в той же лазаретной кровати, в той же запачканной его спермой и кровью постели, такой же обнаженный и израненный. Голова раскалывалась от боли — алкогольной интоксикации никто не отменял. Генри издал стон, но уже не протяжный и сладостный, а типичное мычание мучительного похмелья. Забавно, так как похмелье наступает после хорошей пьянки, а то что произошло ночью, пьянкой язык не поворачивался назвать. Три-четыре кубика медицинского спирта в крови достаточно, чтобы опьянеть больше, чем от полулитра самого крепкого виски, всё-таки при оральном употреблении алкоголя в кровь попадает лишь малая его часть, а остальное выводится из организма не самым приятным путём. Но, впрочем, всё остальное тело болело не меньше, особенно неестественно раскрытый задний проход. Шерсть в некоторых местах слиплась за счёт высохшей спермы и запёкшейся крови. Он не знал, который час, но предположил, что уже светлое время суток. Кое-как поднявшись из койки, он поплелся в направлении лаборатории. Ему было плевать, что он голый, да и никакой одежды поблизости попросту не было, а поножи из неубиваемого титанизированного спандекса были в лаборатории. Добравшись до лаборатории, он обнаружил Зверя, который ни в чём ни бывало читал какую-то книгу, повиснув верх ногами над рабочим столом. — Как самочувствие? — бодро спросил тот. Странно, ведь вчера он был пьян ни на капельку меньше, а возможно даже больше. Ах да, он же Хэнк МакКой. Для него избавиться от алкогольной интоксикации сущий пустяк. — Не спрашивай… — пробурчал Генри. По его виду это и так было более чем заметно. — Душ вон там… — не отрываясь от книги сказал Хэнк и когтистым пальцем указал на дверь. Тем самым пальцем, которым восемь часов назад делал массаж простаты Тёмного Зверя. — И обработай себе раны, когда помоешься. — Ты так обо мне заботишься? — с иронией спросил МакКой. — Нет. Просто мне будет невыгодно, если ты умрешь от заражения крови. — Я горжусь тобой... — Генри и сам не знал, зачем сказал это вслух, — ты такой красавчик. — Не знал, что вы страдаете ещё и нарциссизмом, <b>Доктор МакКой...