Далеко-далеко в дали убежать, чтоб нас искали. Испугать — по щекам слезы скатятся опять. Далеко-далеко дали замолчи, нас не искали Подожди: долго ли счастья нам осталось ждать? © Deep Sky — Далеко дали
- Ты понимаешь, что ты наделал, идиот? — кричал Маркус, тряся Оливера за плечи. А Вуд лишь смеялся, держа в руках обломки собственной палочки. Он сделал то, что должен был. Гриффиндорец не плакал, не звал на помощь. Он сам решил, что отныне и впредь они должны быть во всем похожи. Куда Маркус, туда и Оливер. Так было правильнее, правдивее. Вуд сломал палочку, потому что если Маркуса лишили магии, то и ему она была не нужна. Все теряло свой смысл без Флинта. Абсолютно все. И вот поэтому Оливер сломал свою палочку, даже не дрогнув. Он выкинул обломки на грязный асфальт. Теперь-то они ему точно не пригодились бы. А рядом сновали толпы журналистов, которые что-то кричали. Почему-то все они что-то кричали, но что Оливер понять не мог. Он видел только Маркуса, в глазах которого читалось счастье и гнев одновременно. Он не хотел бы такой жизни для Оливера, но был несказанно рад, что Вуд остался с ним. Слизеринец тогда не понимал, что все для Вуда теряет смысл, когда его нет рядом с ним. Не понял, не осознал, не принял. — Я все понимаю, — тихо ответил Оливер. Он хотел, чтобы это слышал только Маркус. Журналистов он слал далеко и надолго. Но, почему-то, не вслух. Оливер встретил Маркуса, когда тому было двенадцать, а ему самому одиннадцать. Они учились на разных факультетах и, при удачных стечениях обстоятельств, должны были и вовсе никогда не встретиться. Но судьба решила за них. Что может быть прозаичнее и грустнее, чем любовь двух людей, которые априори должны были друг друга ненавидеть? Правильно, все становится печальнее, когда эти двое — парни. Оливер любил Маркуса так, как никого и никогда. О такой любви не писали книг, не сочиняли стихов, не пели песен. О ней молчали. А это сильнее. Маркус не знал, что испытывал к Вуду. Да он и не спешил разбираться. Просто при виде гриффиндорца желудок Флинта сжимался, дыхание перехватывало. Ему порой казалось, что из-за Вуда он вот-вот задохнется и умрет. Ведь грифферы всегда все портили. Так его учили. Ни Оливер, ни Маркус не заметили, как их драки в коридорах перешли в секс в спальнях. Вместо синяков, засосы. Вместо проклятий, стоны. — Марк, а что вообще между нами? - осторожно спросил Оливер. — Да хуй его знает, — Маркус выдохнул в сторону потолка клуб дыма.- Мы трахаемся. И ты охуенен в этом, Вуд. Скачешь на мне, как прожженная портовая блядь. — Да пошел ты, -фыркнул гриффиндорец.- У меня кроме тебя никого нет. - У меня тоже. - Почему? — Нет ни настроения, ни нужды кого-то искать. У меня на тебя стоит так крепко, что трусы рвутся. Мне кажется, это верный признак того, что спускать мне надо именно в тебя. - Ты грубый тролль, Флинт. Это любовью называется. — Я в курсе. Но говорить такое — выше моих сил. Ты ведь понимаешь. — Понимаю, - кивнул Оливер. - Не такой у тебя характер. Ты свою любовь иначе показываешь. Именно поэтому я с тобой. — И как же? - ухмыльнулся Маркус. — Ты всех своих на коротком поводке держишь, не позволяешь меня трогать. На поле в мое время не лезешь, во время матча по отношению ко мне играешь честнее. Не поддаешься, но и убить больше не пытаешься. — Кроме меня, тебя никто не имеет право трогать. Таков закон Слизерина. И пока его никто не смел нарушить. — Ты считаешь, я принадлежу тебе? - Оливер смотрел Маркусу прямо в глаза. - А ты так не считаешь? Оливер усмехнулся. Флинт был совершенно прав. Он давно и крепко влип во всё это слизеринское дерьмо. И никакой надежды на спасение не предвиделось. Да оно и не было нужно. Оливер и Маркус так старательно бежали от войны, но она сама их нашла. Флинт пытался спасти семью, которая слишком сильно увязла в делах пожирателей, а Оливер держал оборону в Хогвартсе. В итоге, даже несмотря на то, что Маркус не носил метку и не принимал участья в боевых действия, его осудили и сломали палочку. Флинта лишили магии, имени, денег. Вот только одного у него отнять не смог ни суд, ни Поттер, ни общество. Оливер был его собственностью. Сломав публично свою палочку, Оливер совершил первый и самый скандальный каминг-аут за всю историю магического мира. Газеты пестрели заголовками а-ля "Подающий надежды защитник команды „Паддлмир Юнайтед“ отказался от магии ради преступника", „Оливер Вуд или Оливер Флинт?“, „Два капитана. Что творилось в Хогвартсе?“, „Оливер Вуд в постели с врагом?“. Вуд и Флинт перестали читать газеты. Они почти отказались от всего магического, поселились в небольшом городке на севере Англии. Маркус устроился работать грузчиком на небольшой склад (привычка к тяжелым нагрузкам не позволила уйти ему в преподаватели, как того хотел Вуд), а Оливер открыл небольшую кондитерскую в центре города. Оливер не жаловался на жизни. Он никогда не вспоминал прошлого и не тыкал в него носом Маркуса даже в пылу самых крупных ссор. Да и ругались они крайне редко. Просто было почти не из-за чего. Вуд иногда злился на любовь Маркуса к горячительным напиткам, а тот, в свою очередь, отвечал всегда крайне резко. Флинт не любил, когда его контролировали. — Олли, душечка, как ты живешь с этим угрюмым медведем? — Люсинда, нахмурив брови, уставилась на Вуда. — Ты слишком плохо его знаешь, — отмахнулся Оливер. Правда, он не мог не согласиться с тем, что Марк порядком возмужал и стал походить на медведя. Вот только Вуд находил это крайне сексуальным. — Он точно тебя не бьет?! - Что за вздор? Он никогда бы не поднял на меня руку. Да, он порой груб, но не до крайности же. — Знаю я этих мужчин, — Марта закатила глаза. Она была женой хозяина небольшого магазинчика. Правда, вместе с достатком ей достался и ужасный бабник, который настолько любил секс на стороне, что даже порой заглядывал к Оливеру. Ни разу ничего не предлагал. Только смотрел. Но и этого было вполне достаточно для того, чтобы вывести Маркуса и получить по наглой морде. — Ты под своего Альфреда всех не равняй, — вмешалась Карен. Она была одной из немногих, кто никогда не говорил плохо о своем муже. — Дамы, вы слишком много говорите. У меня мигрень начнется, — повысил голос Оливер. — И всех, кто собирается жаловаться на моего мужа, прошу покинуть мою кондитерскую. — Только не злись, Оливер. Просто я хочу сказать, что твой муж слишком вспыльчив. Альфред уже третью неделю в больнице. Это ведь ужас! А самое страшное то, что все мужики его поддерживают. Скажи, как он их заставил? Ведь раньше с Альфредом все дружили, - Люсинда пожала плечами. — Раньше его все терпели. Перестаньте говорить об этом идиоте в моей кондитерской, — Оливер медленно выходил из себя. — Вуд, он мой муж! - вскрикнула Марта. — Не смей о нем так говорить. — Вот и держи своего мужа при себе. А-то слишком часто он ко мне стал захаживать. — Мой Альфред не гей, — Марта потеряла самообладание. Она крайне не любила правду. — Я рад за него. Вот пусть и держится подальше от таких уродов, как мы, - отмахнулся Вуд. — А я больше не намерен тратить время в пустую. Да и вообще, мне нужно отнести обед Марку. Так что, выбирайте быстрее. Выпроводив покупательниц, Оливер вздохнул спокойно. Он достал мобильный, к которому Флинт привык, хоть и с большим трудом, позвонил Маркусу, чтобы предупредить о своем приходе. А затем, взяв пакет с домашней едой, сел в машину и поехал к нему. Маркус не понял, когда он успел привыкнуть к тяжелой работе. Безусловно, он скучал по квиддичу, но выбора не было. Денег почти не оставалось, а кормить семью как-то надо было. Семью? Флинт не знал, когда стал считать Оливера своей семьей. Ему казалось, что еще совсем недавно они трахались в ванне для старост, а тут раз и вместе. Вместе даже после того, как Флинта объявили преступником и лишили палочки. Маркус хотел бы лучшей жизни для Вуда, но только сам гриффиндорец нашел свое счастье не в магии и квиддиче, не в фанатках и деньгах, а в маленьком домике в небольшом городе, аккуратной кондитерской и любимом Маркусе. Собственно, поэтому Флинт и сделал ему предложение. В тот самый день, когда Оливер сломал палочку. Слизеринец готов был поклясться, что это лучшее, что он сделал в своей жизни. Потом переезды, новая жизни, новые люди, работа. Маркус боялся, что его будут презирать мужики на новой работе. Сначала он даже скрывал то, что женат. Но попался довольно быстро. На собственной глупости. Сначала он не снял кольцо, а затем забыл телефон дома. Переволновавшийся Оливер приехал очень быстро. — И это твоя женушка? - усмехнулся Оскар. — Типа того, — хмуро ответил Маркус. Он был мрачнее тучи. Флинт за школьные годы успел привыкнуть к тому, что люди (волшебники в частности) негативно относятся к нетрадиционным отношениям. А Слизеринцы и вовсе презирали любовь. — Красивый. Хороший выбор, дружище, одобряю, — Метью похлопал Флинта по плечу и уставился на Оливера. — Чем же ты его зацепил? — Собой, - гордо заявил Оливер. Он понимал, что деваться было некуда. — Как я мог пройди мимо такого мужчины? — Просто прелесть, - присвистнул Энди. — Если когда-нибудь надумаете разводиться, я его себе заберу. — Челюсть с пола подними, Энди. Марк не такой идиот, чтобы такую женушку прохлопать, — Ричард весело подмигнул Флинту. — Губы позакатывайте. Он мой, — фыркнул Маркус. - Лив, иди домой. А-то эти коршуны тебя точно съедят. Вечером поговорим. Оливер тогда ушел, а мужики ещё несколько недель наперебой нахваливали выбор Маркуса. Этот спектакль был затеян Ричардом, чтобы помочь Маркусу прижиться в коллективе. Он самый первый разнюхал, что Флинт живет с мужчиной. По началу, Ричард был недоволен и даже зол, но, увидев их вместе, все понял. Посовещавшись с коллегами, он решил, что при первой же возможности они должны вселить в Маркуса уверенность в том, что гомофобов среди них нет. Но спектакль затянулся, потому что Вуд и правда успел понравиться всем. Маркус успокоился и зажил полной жизнью, в которой стал появляться алкоголь. Он больше не тренировался, поэтому режим не соблюдал. Оливера это бесило, но сказать он ничего не мог. Только старался занять Флинта на выходных как можно больше. Чаще всего они устраивали генеральную уборку. Оливер мыл весь дом, готовил, стирал, а Маркус помогал ему как мог. Подносил воду, ходил в магазин, таскал вещи. И каждый раз говорил, как ему это не нравится. Он старался держать марку, ведь слизеринцами не становятся, ими рождаются. И Флинт был одним из них. Просто жизнь поставила его в весьма неудобное положение. Вот только Маркус оставался гордым. Флинт врал. Маркус просто обожал такие выходные. Он мог вдоволь насмотреться на зад Оливера. Ведь в сексе он предпочитал, чтобы гриффиндорец был сверху. Оливер знал, что Маркус пялится. Собственно, ему это даже нравилось. Ведь время от времени помывка полов кончалась сексом. Причем там же, где эти полы и мылись. Трахаться Вуд любил. Поэтому каждую ночь он скакал на Флинте под одобрительные „ты моя шлюха, Вудди“ и "Так вот как ты любишь мой член, Вудди". Страсть в их постели не угасала никогда. Каждый их секс был похож на борьбу, войну. Так они возвращались в прошлое, где все было так легко и понятно. Где не было никаких забот, работы, списков расходов. Где они все ещё могли колдовать. Они оба скучали по магии, но никто не начинал о ней говорить. Просто ни Маркус, ни Оливер не хотели бы другой жизни. Им завидовали. Город был маленький, поэтому слухи распространялись с завидной скоростью. Некоторые даже поговаривали, что Оливер пользовался феромонами, а Маркус ел виагру пачками. Просто людям не верилось, что можно настолько страстно желать своего партнера спустя столько лет. — В чем твой секрет, Флинт? - спросил как-то Ричард. — Просто я знаю, чего хочу, — ответил Маркус и отхлебнул пива. — И чего же? — Оливера. Флинт вернулся домой уставшим и голодным. Оливер встречал его у порога. Он помог слизеринцу раздеться, и они вместе направились в душ. Оливер предпочитал мыться с Маркусом. Сначала они оправдывали это экономией на воду, а потом слова перестали быть нужны. Это просто вошло в привычку. Оливер каждый день залазил в ванну вместе с Маркусом, а затем опускался на колени. — Бля, у меня стоит на тебя даже спустя столько лет. Это магия, Лив? — усмехнулся Маркус. - Сочту за комплимент, — улыбнулся Оливер и провел языком по стволу Флинтова члена. Маркус шумно выдохнул. Он был готов поклясться, что мечтал об этом весь день. Ричард даже подшучивал на эту тему. Флинт же знал, что он просто завидует. Ведь Ричарду жена не давала вот уже месяц. Оливер закрыл глаза и полностью погрузил член в рот. Несколько аккуратных движений языком хватило для того, что Маркус не выдержал и схватил его за волосы. Флинт делал это каждый день, но Оливер так и не смог привыкнуть. Каждый раз у него все сжималось от возбуждения. — Давай, Вудди, я знаю, что ты умеешь работать ртом, — усмехнулся Маркус. Оливер и правда умел. Он знал, что Маркус любит быстро. Долгий минет Флинт терпеть не мог. Вуд должен был сосать как портовая шлюха, а не как девственница. Быстро, развратно, глубоко. — Чай или кофе? - спросил Оливер. Он стоял у плиты в одних трусах. — Кофе. Без сахара, — ответил Маркус. Он и вовсе не удосужился одеться. Только полотенце. И то на плечах. Да разве Маркус мог подумать, что он будет вот так просто сидеть на одной кухне с Оливером-Чертовым-Вудом и пить кофе? Да кто вообще об этом мог подумать. Оливер и представить не мог, что он будет жить с самим Маркусом-Сраным-Флинтом. Что будет делить с ним не только постель, где слизеринец привык драть его в свое удовольствие, но и жизнь. Вуд вообще предполагал, что они разбегутся после Хогвартса. Но судьба распорядилась иначе. Порой Оливеру казалось, что они были созданы друг для друг, слишком уж подходили. Флинт раньше пытался понять, почему у него так крепко стоял на этого сраного гриффиндорского капитана, которого он в Хогвартсе мечтал избить до состояния нестояния. Но потом бросил это дело. Ведь логического объяснения этому не было. Поэтому он просто тащил Оливера в спальню, оставляя кофе недопитым и свет не выключенным. А уже в спальне все вопросы таяли в воздухе. Оливер толкал Маркуса на кровать и забирался сверху. Он знал, что слизеринец обожал, когда ему подчинялись. В этом был весь Флинт. Он хватал Оливера за шею, чуть сжимал её и еле слышно рычал. Маркус был таким всю жизнь. Но об этом знал только Вуд. Оливер не думал, что когда-нибудь оседлает что-то кроме метлы. Но вот судьба распорядилась по-своему. Поэтому мётла были заброшены в чулан, и Вуд каждую ночь был на Маркусе. Они обожали метить друг друга. Оливер царапал Маркуса, а слизеринец старался покрыть укусами каждый миллиметр тела гриффиндорца. Им это нужно было, чтобы, когда все пойдет по пизде, они смогли друг друга найти в толпе одинаковых серых лиц. Оливер не успевал заметить, как Флинт валил его на кровать и начиналось то, к чему Вуд привыкнуть не мог. Флинт кидал, таскал Оливера по всей кровати в свое удовольствие. Маркус чувствовал себя хозяином жизни, даже несмотря на то унизительное положение, в котором он оказался. Оливер сидел на кровати и, укутавшись в плед, смотрел в окно. Маркус лежал рядом и с улыбкой смотрел в потолок. Они не разговаривали. Просто за столько лет научились понимать друг друга без слов. А ведь когда-то все было иначе. Хотя, все это „когда-то“ казалось теперь им абсолютно нереальным. За окном гулял ветер, дождь крупными каплями бил по оконным стеклам. А двое, спрятавшись в одной постели, не находили причин говорить. Ведь их поступки были куда красноречивее. Оливер превратился из подающего надежды игрока в примерного семьянина, который знал, чем лучше мыть пол, а чем стирать белое. Маркус превратился из самовлюбленного слизеринца в порядочного отца семейства. Этого точно никто не мог предвидеть. Даже они сами. Нет, Маркус не был уверен, что все в их жизни идет правильно. Так, как кем-то когда-то принято. От Оливера безумно пахло моющими средствами. И раньше бы Флинт без раздумий послал бы его куда подальше из своей постели. Вот только теперь она была общей. От Вуда чертовски пахло моющими средствами. Каждые выходные. А Флинт целовал его так самозабвенно. Ведь он давно полюбил этот запах.Иду я. Куда? Куда ты - туда я. Далеко-далеко дали. Куда ты - туда я. Далеко-далеко дали. © Deep Sky — Далеко дали