At The End Of The Day

— Луи? Что ты здесь делаешь? Это был справедливый вопрос. Особенно в рождественский сочельник, когда на часах десять вечера, а Луи — в Олдхэме, топчется на пороге дома мистера и миссис Гримшоу. К тому же Томлинсон по самые уши был укутан шарфом — необходимые меры, когда едешь всю дорогу с открытым окном, чтобы ненароком не уснуть за рулём. Вокруг было тихо; дети из окрестных домов, ожидая прихода Санта-Клауса, уже легли в постели; впрочем, как и большинство взрослых, утомлённых за день праздничными хлопотами. Технически день рождения Луи ещё продолжался, и парень полагал, что вечеринка в доме его мамы была в самом разгаре. И скорее всего, гости обнаружили исчезновение именинника в лучшем случае спустя час после его отъезда. Когда Луи уже гнал машину, чтобы встретиться с Гримшоу. Эта мамина вечеринка стала первым семейным торжеством за последние четыре месяца (то есть, с момента расставания с Ником), на котором Луи всё-таки появился. Сначала он был слишком занят, чтобы прийти на юбилей своего дяди, потом слишком расстроен, чтобы посетить праздничный вечер в честь помолвки кузины... Ведь они с Ником должны были быть там вместе. Они вместе должны были мужественно сносить многозначительные взгляды членов семьи и намёки, что после трёх лет отношений им и самим пора уже было обзавестись обручальными кольцами... Ник как обычно очаровывал бы всех членов семьи Томлинсона, в то время как сам Луи притворялся бы, что ему это не нравится... Вот как всё должно было быть. Вместо этого Луи провёл те выходные дома на диване, рыдая до тех пор, пока не проваливался в сон, а парни время от времени заглядывали к нему с пакетами еды из супермаркета, делая вид, что всё нормально. Разумеется, собственный день рождения — а соответственно и Рождество — Луи при всём желании пропустить не мог. Слишком много малышей в семье, общением с которыми парень пренебрегал в последнее время. Прошедший год он только и делал, что работал и страдал по Нику. Луи пора было снова становиться счастливым. Твёрдо решив взять себя в руки, Томлинсон посвятил декабрь генеральной уборке в собственной голове. В результате он вычистил весь дом до состояния идеального порядка, встретился со всеми друзьями, которых не видел бог знает сколько времени, и в довершении всего этого даже начал вести здоровый образ жизни. И ничего, что морально он по-прежнему чувствовал себя полным дерьмом. Впрочем, и это прошло со временем. Мучительные спазмы разбитого сердца уступили место тупой боли, которую можно было потерпеть. Она напоминала о себе порой — например, когда Луи по ошибке доставал к ужину две тарелки или натыкался в шкафу на один из забытых Гримшоу свитеров, или когда улавливал в воздухе аромат его одеколона. Луи до того нравился этот запах, что он сам купил новый флакон, когда заметил, что экземпляр Ника начал заканчиваться. Парень так и не успел отдать подарок — они с Ником расстались. Теперь одеколон стоял на полке в ванной рядом с ополаскивателем для рта, который тоже когда-то принадлежал Гримшоу. Большую часть времени они проводили именно в квартире Ника, поэтому Луи было непросто вернуться к себе. Он успел отвыкнуть от звуков, которые издаёт пустой дом, от неудобного выбранного декоратором матраса, который Томлинсону никогда не нравился... На вечеринке всё было в порядке ровно до того момента, как маленький кузен Макс, бросаясь на руки к Луи, наивно поинтересовался, где же «Дядя Мими». Гримми на удивление хорошо ладил с детьми, и Макс особенно привязался к нему, воспылав мгновенной симпатией к дурацкой одежде Ника и его чувству юмора. Луи всегда казалось, что в результате общения этих двоих малыш и сам стал напоминать мини-версию Гримшоу, а Томлинсон сам усилил этот эффект, накупив четырёхлетнему кузену ворох детской дизайнерской одежды. Стараясь вести себя как ни в чём не бывало, Луи объяснил Максу, что они с Гримми просто перестали делать друг друга счастливыми (ложь), и иногда людям лучше оставаться друзьями (снова ложь) и что Ник послал Максу подарок (правда. Гарри передал его Луи на прошлой неделе, и Томлинсон ещё помнил, как сжалось его сердце в тот момент). Наблюдая за погрустневшим личиком малыша, парень думал о том, что сейчас должен вести себя как взрослый, но на самом деле больше всего на свете ему хотелось забиться в угол и зарыдать. Луи явно был нужен перерыв, чтобы немного отдохнуть и с новыми силами продолжать играть роль счастливого и всем довольного именинника, поэтому он поднялся на второй этаж и закрылся в ванной. Здесь, сидя на холодном полу и подтянув к подбородку колени, Луи наконец позволил себе заплакать. Казалось, это было единственное занятие, в котором он преуспел в последнее время, и Томлинсон ненавидел себя за это. Однако ничего поделать парень не мог — его сердце рвалось от тоски по Нику. Они были друг для друга всем, и внезапно от этого не осталось ничего. Только что они были вместе, и вдруг расстались, а на следующий день Ник уже умчался в Париж со своими друзьями. Словно американские горки, когда внезапный и резкий спуск заставляет сжаться желудок и оставляет после себя страх и странную пустоту. Ник просто сказал, что больше не может. Не может больше выносить месяцы разлуки с Луи, делая вид, что его всё устраивает. Не может больше быть закрытой темой в интервью и скрывать их отношения от коллег, опасаясь, что это может просочиться в прессу. По словам Ника, он чувствовал себя менее значимым, чем любая из бывших девушек Томлинсона, и больше так продолжаться не могло. Телефон в кармане джинсов неудобно впивался в ногу, и Луи вытащил его, думая о том, чтобы позвонить парням или, возможно, Лотти, чтобы та поднялась и составила ему компанию. Однако вскоре парень оставил эту идею. Ему не хотелось, чтобы чьё-то ещё настроение было испорчено в самое светлое время года. Поэтому Томлинсон совершил свой обычный маршрут по социальным сетям, заглянув в Инстаграм и лайкнув фото Найла со щенком, одетым в оленьи рожки. После этого Луи зашёл в твиттер, обнаружив, что выведенный Лиамом тег #Сднёмрождениястарик всё ещё висит в мировых актуальных темах. Парень хотел было зайти на тамблер и забить в поиске «Томлиншоу», но после передумал, не желая встречаться с негативом, который мог там найти. Открыв в телефоне галерею, Луи отыскал альбом, куда сам Гримшоу когда-то перенёс все их совместные фотографии («Чтобы тебе было удобнее страдать по мне, пока ты на гастролях, Лу»). У них было множество совместных снимков, большинство из которых было сделано в квартире Ника — месте, где они могли по-настоящему вести себя как пара. В роли фотографа чаще всего выступал Гарри, который хотел постоянных подтверждений того, какой он всё-таки идеальный сводник. Луи и Ник на это только закатывали глаза, но оба неизменно просили переслать им получившиеся фотографии. Стайлс был уверен, что эти двое идеально друг другу подходят буквально с первой встречи с Гримми, но Луи в то время только что закончил одни длительные отношения и не собирался начинать новые. Несмотря на это, Гарри постоянно находил возможность, чтобы Луи и Ник оказывались в одно время в одном месте. В результате они, разумеется, не могли избежать общения друг с другом, а нередко и объединялись против Стайлса в одну команду. А потом был тот памятный день, когда их компания собралась на открытие одного кафе (до ужаса хипстерского, но Луи слишком хорошо знал владельца, чтобы отказать), но все до единого их друзья вдруг поменяли планы и не пришли. Как выяснилось, это была идея Гарри, которую тот почерпнул в сериале «Друзья», ни больше ни меньше. В результате Луи и Ник провели около часа, матеря своих приятелей на чём свет стоит, и эта общая тема заставила их в конце концов обменяться номерами. Это стало началом. Они переписывались почти постоянно, но у Луи вскоре начался тур, а Нику была предложена работа на «Икс-факторе». Однако, когда до окончания тура по Штатам оставалось всего три дня, Томлинсон вдруг получил сообщение следующего содержания: «Гарри считает, что мне пора взять быка за рога, и я решил послушать его. Хочешь поужинать и посмотреть «Танцы со звёздами» вместе, когда вернёшься домой?» Луи швырнул телефон через всю комнату, и некоторое время мерил шагами гостиничный номер, и даже опустошил одну мини-бутылочку виски из гостиничного холодильника, прежде чем поднял мобильный с пола и написал в ответ Гримшоу простое: «Да». С тех пор и начались их отношения: порой неуклюжие и неловкие, но неизменно делающие обоих совершенно счастливыми. Луи начал просмотр с самой первой совместной фотографии — снимка, сделанного старым Полароидом Гримми во время того самого бранча в кафе. Когда-то у Ника на полке даже стоял оригинал, и Луи сфотографировал его на память на свой телефон. После весело проведённого дня их улыбки на снимке были искренними; Томлинсон как всегда дурачился, скосив глаза и высунув язык... Среди других фото в галерее попадались различные селфи — от сделанных в постели во время сонных завтраков, до клубных, где они были запечатлены с красными глазами и мокрыми от пота волосами. На многих кадрах мелькала и Пиг, и сердце Луи заныло ещё сильнее от тоски по собаке. Он скучал по её тёплому присутствию в постели по утрам, по их совместным прогулкам. Периодически последовательность фотографий прерывалась, обозначая время, когда Томлинсон уезжал на гастроли. Он возвращался — с новой причёской, а подчас и новыми татуировками — и убеждал себя, что всё в порядке. Ник не мог сопровождать их в туре. Луи объяснял это тем, что не хочет отвлекать Гримшоу от любимой работы, но на самом деле их ситуация была куда более сложной. В первую очередь, появление Ника на гастролях One Direction вызвало бы небывалый ажиотаж среди шипперов Грайлса — тех, кто искренне считал Гримми и Гарри парой, а значит, повлекло бы за собой ненужные обсуждения ориентации Стайлса. Не говоря уже о том, что всё это причинило бы боль самим Луи и Нику. Парень продолжил листать фотографии, находя забытые кадры из Греции (им удалось замаскировать совместное путешествие под дружескую групповую поездку), и снимок Ника в Мельбурне, куда он ездил со своими родителями, и фото Томлинсона, утомлённого многочасовым перелётом и спящего на диване в доме четы Гримшоу в Олдхэме. Луи помнил, что в этом убежище они скрывались несколько дней. К сожалению, природа их с Ником отношений была такова, что им приходилось много скрывать и скрываться. Но это того стоило. До того момента, как Гримшоу изменил своё мнение на этот счёт. Другие люди также попадались в альбоме время от времени. Здесь было множество снимков с парнями, поддерживающими пару и радующимися тому факту, что Гримми стал тем единственным человеком, который мог заставить Луи смущаться. Многочисленные родственники Томлинсона все как один вступили в «Команду Ника» и с удовольствием принимали его дома — особенно когда он брал с собой Пиг. Больше всего сблизилась с Гримшоу Лотти, которая теперь жила в Лондоне. Она часто гостила в его квартире вместе с братом, а иногда и в его отсутствие. В телефоне Луи были и трогательные фото с родителями; Томлинсон прекрасно ладил с мамой Ника, очень гостеприимной и милой женщиной, а мистер Гримшоу был несказанно счастлив, что в доме появился тот, с кем он наконец-то мог поговорить о футболе. Любимая фотография парня — та, которая заставила слёзы снова выступить у него на глазах — была сделана ровно год назад. Комната была погружена в темноту и освещалась только свечами на именинном торте. Луи был окружён всеми членами семьи, которые пели ему «С днём рождения», а в конце песни Ник, сидящий рядом, умудрился залепить в лицо Томлинсона целую пригоршню домашнего взбитого крема. На это Луи отреагировал молниеносно, притянув бойфренда к своему лицу и пачкая Гримми в ответ. Измазанные в креме, счастливые, они хохотали как ненормальные, и этот момент, пожалуй, лучше всего отражал их отношения. Эта фотография — настоящая, в рамке — была одной из тех немногих вещей, которые Луи с помощью Гарри забрал из квартиры Ника. Она и сейчас лежала на дне его чемодана. Парень не мог расстаться с ней. Пока не мог. Луи просидел в ванной около получаса, когда получил сообщение от Лотти. Сестра писала, что для того, чтобы сходить в туалет, так много времени не требуется, и просила его скорее надевать штаны и возвращаться вниз. С тяжёлым вздохом взглянув в зеркало, парень обнаружил опухшее лицо с покрасневшими глазами и искусанными губами. Он умылся холодной водой, что не слишком помогло, но слегка взбодрило, и, собравшись с духом, спустился к гостям. То, что он плакал, было очевидно, но Луи постарался отвлечься, играя с детьми в простые настольные игры и находя в объятиях малышей уют и спокойствие. Когда мама, бросая на него взволнованные взгляды, вынесла с кухни поднос рулетиков с мясом, Луи подошёл к ней, молчаливо пытаясь успокоить. С ним всё будет нормально. По крайней мере, он очень на это надеялся. — Я скучаю по нему, — признался парень, стараясь говорить тихо — его маленькие родственники как раз исполняли выученную в школе рождественскую песню. — Знаю, милый, — так же шёпотом отозвалась мама и погладила волосы на его затылке. Луи прикусил свою обветренную нижнюю губу. — Почему мне до сих пор так больно? И почему я не чувствую, что это конец? Как будто неоконченное предложение, которое повисло в воздухе... — Думаю, для начала тебе надо разобраться, насколько сильно ты хочешь закончить предложение. Гримми ясно дал тебе понять, чего хочет он. И хотя я понимаю, как ты боишься, но... возможно, терять Ника всё-таки страшнее, чем то, что может случиться после каминг-аута? — Сейчас я бы что угодно сделал, чтобы его вернуть. Это была правда, которую Луи осознал для себя некоторое время назад. Хотя Гримшоу никогда не заставил бы Луи выбирать между ним и группой, парень знал: он мог бы бросить ради Ника всё, если бы ему пришлось делать выбор. Забавно, что журналисты, спекулируя на тему, что может разрушить группу, всегда предполагали, что этим разрушающим фактором станет девушка. Знали бы они, что эту власть держал в руках Ник Гримшоу... — По-моему, ты уже всё решил для себя, Лу. Езжай к нему. — Что, сейчас? — в доме собралась вся его большая семья, и это ведь был его день рождения... — Уверена, твои сёстры заставили тебя посмотреть достаточное количество романтических комедий, чтобы ты уяснил: Рождество — лучшее время для решительных поступков. — До Олдхэма больше часа езды... — Луи Уильям Томлинсон. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И для достижения этой цели всего час езды. — Но поезд... — Моя машина на заднем дворе. Хватит уже оправданий, Лу. Отправляйся к своему парню и верни его. Спустя полтора часа по обледеневшей трассе до Олдхэма Луи стоял на пороге дома Гримшоу и волновался так, как никогда раньше. Он помнил, что дверной звонок очень громкий, а все племянницы и племянники Ника уже наверняка спят, поэтому просто постучал, слегка подпрыгивая на месте от пронизывающего холода. Луи закусил губу, когда увидел за стеклянной дверью мелькнувшую тень, а потом замок щёлкнул, и она открылась. — Привет, — и это лучшее, что он смог придумать спустя четыре месяца разлуки. Всё-таки хорошо, что он не стал актёром. Импровизация явно не была его коньком. — Луи? Что ты здесь делаешь? — Ник напряжённо вглядывался в лицо парня. На Гримми были спортивные штаны, отвратительно слащавый рождественский свитер, и Луи безумно захотелось обнять мужчину. Из глубины дома слышались звуки какой-то праздничной программы, но парень был уверен, что Ник со своей привычкой постоянно вертеться и отвлекаться за просмотром телевизора, как девятилетка, вряд ли будет переживать, что что-то пропустил. — Так. Это долгая история, но поскольку мои яйца сейчас отвалятся от холода, я буду краток. Сегодня на вечеринке в честь моего дня рождения маленький Макс спросил меня, где ты. И я из кожи вон лез, делая вид, что всё в порядке, хотя ничего в порядке не было. Макс очень расстроился, и я так хотел прижать его к себе и сказать, что мне тоже без тебя очень плохо… Ник, прошло уже несколько месяцев, но я по-прежнему думаю о тебе. Сейчас я, наверное, очень жалок, и меня ужасно бесит быть жалким... И правда в том, что раньше я очень боялся каминг-аута и того, что будет, когда все узнают о нас. Я так блядски боялся критики, того, что напишут в прессе, когда мы появимся на публике как пара. Того, что все будут считать меня самым слабым, самым никчёмным из-за того, что я би... Я всегда думал, что это делает меня слабым. А потом я понял, что самая страшная вещь, которая могла случиться — это потерять тебя. И теперь я готов перенести все потоки дерьма, которые на меня обрушатся, всю критику и оскорбительные твиты, только если ты дашь мне ещё один шанс. — Господи, Лу. Я ничего не соображаю. Сейчас, блять, Рождество... а ещё твой день рождения... и я даже не мечтал увидеть тебя здесь... Надеюсь, ты сейчас говорил серьёзно. — Позволишь мне доказать это прямо сейчас? — В рождественский сочельник? Это должно быть что-то эффектное. Вломишься в дом Саймона Коуэлла и заставишь его сделать заявление в прямом эфире? — Вообще-то я думал о чём-то попроще, — Луи вытащил из кармана телефон, открывая альбом с фотографиями и выбирая одну, сделанную в прошлое Рождество. Глубокий вдох и он заходит в твиттер, готовясь поделиться снимком со всем миром и добавляя надпись: «Я и мой придурок год назад. Всем счастливого Рождества! <3». — Лу, ты уверен? Он поднял глаза на растерянного Ника. — Я знаю, что это не может всё исправить и нам надо ещё над многим работать, но... прежде чем я отправлю этот твит... ты будешь со мной? — Луи внезапно стало страшно, что за прошедшие месяцы Ник нашёл кого-то другого — кого-то, кто мог дать ему всё, что он хотел. Что Луи больше ему не нужен. — Ты всегда использовал твиттер как оружие... Лу, мне было чертовски плохо без тебя. Я больше не хочу испытывать эту боль. Конечно, я буду с тобой. Ник притянул Луи за ворот джемпера, утыкаясь носом в щёку парня и глядя в его глаза, прежде чем поцеловать. Поцелуй получился торопливым, грубоватым и наполненным болью долгой разлуки, но Луи было всё равно, пока он находился в объятиях Ника. Запыхавшиеся, они с трудом оторвались друг от друга, и тогда Луи отправил, наконец, свой твит, отвлечённо думая о том, что теперь пиар-команда точно его убьёт. Оставалось надеяться лишь на то, что в праздник они будут более понимающими... Снег не начал медленно падать, праздничные песни не заиграли на заднем плане, и падающая звезда не пролетела по тёмному небосводу... но Луи всё равно чувствовал волшебство, пока они отмораживали задницы на крыльце дома родителей Гримшоу, целуясь как сумасшедшие. — С днём рождения, Лу. — С Рождеством, Ник.