Качели

Может они и выросли, но всё равно каждый человек в душе остаётся ребёнком. Сейчас уже за полночь, а Мисаки с Усами только возвращаются домой. Праздничная вечеринка в честь Усами Акихико сильно затянулась да машина как на зло сломалась. Усами мог бы с легкостью заказать такси или загрузить Исаку, но его милый и любимый Мисаки был категорически против этого, ведь с двенадцати часов ночи такси стоят дороже, а молодой человек, как все знают, очень экономный. Поэтому, накричав на Акихико, он пошел домой по безлюдной улице. Путь не был хорошо освещён, в каждом проёме между домами было до жути темно. Акихико никак не мог оставить его одного, поэтому не спеша шёл следом. Идя по дороге, Мисаки думал: почему он на него накричал, ведь сам Усами хотел сделать как лучше. Нужно было решить, как же перед ним извиниться за своё поведение. Ночь — это самая хорошая пора подумать над прошлым, настоящим и будущем, поэтому, через раз пиная камни, которые лежали на дороге, он думал о них. Мисаки уже давно понял, что любит этого придурка, но сказать ему об этом он никак не мог. Просто видя перед собой Акихико, язык застывал и отказывался подчиняться разуму. Такахаши очень ревновал его к другим. Сначала это была Айкава, а потом и другие приближённые к возлюбленному люди. Его сожитель сильно его доставал, когда решал что-то приготовить, когда тратил большое количество денег и особенно когда приставал к нему, а не писал главы. Идя по переулку, Мисаки заметил детскую площадку или что-то типа того, ведь кроме качелей и турников больше ничего не было. Вдруг в его голове сразу созрел план. Хоть он понимал, что это по-детски, но что поделать, как-то извинятся надо. Поэтому, подождав пока Акихико дойдет до него, он схватил его за руку и потащил к качелям. Он вспомнил, как они делали снеговика, тогда им было весело и они были на равных. Усами не мог понять, что случилось. Только что на него накричали, а теперь куда-то тащат. Может его Мисаки что-то увидел и захотел показать ему? Или что-то хочет? Хотя... второе сразу отпадает, он никогда нечего не попросит. Повернувшись лицом к новеллисту он сказал:  — Пошли покачаемся на качелях! — и с счастливой улыбкой на лице он потащил его в сторону площадки. — Э-э... Мисаки... я уже не в том возрасте, чтобы... качаться на качелях... — неуверенно произнес парень.  — Сейчас ночь и никто не увидит. Насколько я знаю, в детстве ты это не делал, так что же тебе мешает сделать это сейчас, когда есть возможность? — спросил Такахаши все с той же улыбкой. Усами был удивлен, ведь его малыш никогда не улыбался ему самой искренней улыбкой, и чтобы она и дальше не пропадала, он решил всё же согласится. Да, это было по-детски и они давно не маленькие мальчишки. Усами всегда был серьёзным человеком, но кто бы сейчас увидел счастливого и весёлого двадцати восьмилетнего Акихико, который качается на качели? Правильно — никто! Когда они сильно раскачивались, у них начинали кружится головы, но они даже не думали слезать с сидений. После двух часов развлечений они всё же решили пойти домой, но Усами не оставлял попыток вызвать такси и добраться на нём. Идя домой, они держались за руки и рассказывали друг другу о своих впечатлениях. Некогда злой, серьёзный и ленивый любитель игрушек — в особенности плюшевых медведей — с улыбкой смотрел на этот мир.  — Акихико. — сказал Мисаки, не останавливаясь. — А?! — удивленно воскликнул Усами, ведь он никогда не называл его по имени. Даже его фамилию всё равно говорил с приставкой « - сан».  — Я хотел извиниться за своё поведение, ещё там... возле выхода. — пояснил ему Такахаши, немного опустив голову, чтобы Акихико не видел его покрасневшие от смущения щеки. — поэтому и потащил на качели, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Значит, его малыш всё это сделал ради него? Для этого эгоиста? Который в своих мыслях уже присвоил Мисаки себе? О таком он даже мечтать не мог.  — Мисаки... — вдруг юноша схватил его за руку и прижал к стене. — Эй! А ну отпусти! Мы же на улице! — сразу испуганно отстранился Мисаки.  — Я люблю тебя, спасибо тебе за всё. — с этими словами Усами поцеловал его, как никогда: так по-детски нежно и трепетно, долго, до потери сознания. После поцелуя обоим надо было отдышатся, но они не слишком долго переводили свои чувства.  — Знаешь? — спросил Мисаки. — Что? — «вопросом на вопрос не отвечают».  — Я люблю тебя. — ответил он и вновь, с большей пылкостью, поцеловал парня. После они все же дошли до дома и даже успели чем-то перекусить. Лёжа голышом в постели, Мисаки думал: хорошо, что он додумался пойти на качели.