Гарри Поттер и Три школы

Учиться Гарри нравилось. Большую часть уроков вели довольно молодые профессора, которые еще не успели устать от преподавания, так что занятия проходили интересно и с огоньком. На уроках Трансфигурации Гарри действительно застывал, следя за каждым движением и словом профессора Эндрюса. Не потому, что он был «невероятно красив», как достаточно громко шептала своей подруге сидящая за ним темнокожая девочка с истинно афроамериканской прической в зеленой защитной куртке природоведов. Просто профессор обладал каким-то магическим обаянием и невероятно чарующе рассказывал даже самые скучные вещи. Однако после первого же урока мальчик заметил, что он почти ничего не записал и очень расстроился.  — Ты успел что-нибудь законспектировать? — обратился Гарри к идущему рядом Брэдли, чувствуя себя нелепо от того, что не только ни слова не написал, но и не запомнил ни капли из рассказанного. — Нет, — кратко ответил Скилл, чем еще больше расстроил Поттера. Мальчика, немного неожиданно, грызла совесть за то, что он так небрежно относится к знаниям. Поэтому он твердо пообещал себе в следующий раз быть внимательнее, а конспект этого занятия переписать у Джеймса. Впрочем, на следующий день оказалось, что и Эванс не сильно продвинулся в этом, за что ужасно себя корил вплоть до порывов опросить каждого, у кого уже был урок, чтобы заполнить ужасающую мальчика пустоту его тетради. — Вы мое мнение знать не хотите, но это не помешает мне его высказать, — насмешливо произнес Тео, наблюдая со своей кровати за метаниями Джима. — Мистер Эндрюс — худший тип учителей, мы наблюдаем за ним, а не за его словами. Это мешает воспринимать информацию, так что придется заучивать учебники. Дуэлинг — главный предмет на его специальности — оставил у Гарри смешанные чувства. С одной стороны, слушать первые десять правил дуэлей было интересно, с другой — до этого примерно час шла техника безопасности, а по-настоящему позаниматься им не дали. — Физическая подготовка в нашем деле безусловно важная составляющая часть, — строго произнес их декан и в то же время профессор Дуэлинга Дерек Бон. — Но она не будет стоить ровным счетом ничего без развития еще одной мышцы, которая находится вот тут, — мужчина многозначительно постучал указательным пальцем по голове Холланд, сидящей перед ним. Нумерология оказалась той же самой математикой, что была у него в начальной школе. Только теперь не приходилось терпеть ежесекундные крики мисс Торнхилл — сухощавой женщины за шестьдесят, любившей в этом мире только Евклида (которого упоминала ежесекундно) и своего терьера (которого, по не особо загадочному стечению обстоятельств, тоже звали Евклидом). Наоборот, профессор Мэттьюз говорила очень спокойно, порой даже слишком, но объясняла все довольно хорошо. Гарри с удивлением обнаружил множество пробелов в своих знаниях даже простого счета. К примеру, делить столбиком пришлось учиться заново. Но совсем было худо выходцам из магических семей — они никогда в своей жизни не сидели часами за решением стопки однотипных примеров. И если Теодор с Брэдли справлялись довольно спокойно, не находя в цифрах ничего сложного, то Джеймс с бесконечным терпением решал и решал одно и то же, пока не добивался совпадения ответа с тем, что был на доске или дополнительных объяснений от профессора Мэттьюз. Больше всего лично Гарри, наверное, понравились Чары, которые преподавала относительно молодая и очень подвижная профессор Харингтон с таким ярким и весенним именем Эйприл. Она рассказывала настолько живо, что ручка (когда Гарри рассказал своим друзьям о том, что в Хогвартсе используют для письма перья и у него даже есть парочка, те смеялись до упаду, странно, что не свалились с кроватей) сама летела по строчкам, оставляя ровный чернильный след букв. — Магия, она как кошка, — говорила профессор, не забывая визуализировать свою метафору ловко созданной иллюзией. Между партами ребят прошлась будто живая серая кошечка с гордо поднятой головой. — Пока ты своими упорством и силой воли не заставишь ее себя уважать, она никогда не даст себя погладить. Иллюзорная кошка запрыгнула на парту близнецов Смит и, ловко увернувшись от цепких пальчиков девочки, вернулась к мисс Эйприл — так себя разрешила звать профессор Мэттьюз, — где и распалась на сотни сверкающе-золотых песчинок. Учиться Гарри действительно нравилось. Но его по-настоящему огорчало то, что на уроки Алекса ему было не попасть, ведь артефакторику, что мало удивительно, преподают только на факультете Артефакторики. А послушать профессора Адамса действительно хотелось. Гарри успел притереться к Алексу, пусть они почти и не общались. Просто с ним было спокойно и как-то по-домашнему. Это был первый (второй, если считать соседку миссис Клинтон, которая угощала его вкусными пирогами пока не умерла в возрасте восьмидесяти шести лет) взрослый в его жизни, от которого опасности не чувствовалось совсем. — Гарри! Рад тебя видеть! — остановил Алекс мальчика в коридоре вечером пятницы, когда тот возвращался из библиотеки со справочником по Зельеварению, посоветованным Джеймсом. —Здравствуйте, профессор Адамс, сэр, — вежливо поздоровался Гарри, стараясь сдерживать свою радость от встречи, что было довольно трудно из-за его эмоционального характера. — Гляжу, книжки умные читаешь, образовываешься, — улыбнулся Алекс, кивком головы указав на сборник. — Если честно, никогда не любил этот предмет. Так что не хочешь оторваться и зайти ко мне на чай? Нежелание беспокоить своим присутствием хоть кого-то, тревожность, что это лишь элементарная вежливость и чисто подсознательное чувство страха идти куда-либо с малознакомым взрослым, впихнутое всеми памятками для детей за эти годы, буквально кричали «НЕТ!» — Да, — ответило желание быть нужным, и Гарри повторил за ним. Но все же поспешно добавил: — Только если я не помешаю. — Не помешаешь, —хохотнул Алекс. — Пойдем, тут недалеко до моей скромной обители. До кабинета профессора Адамса оттуда и правда было недалеко, так что уже через полторы минуты Гарри нашел себя сидящем на мягком диванчике за небольшим деревянным столом, в то время как Алекс суетился на импровизированной кухоньке, заваривая самый обычный маггловский чай. — Ну как тебе Миракулум, Гарри? —поинтересовался профессор, ставя довольно вместительную кружку, больше похожую на супницу, перед мальчиком. — Скажи, замечательное место. — Здесь очень хорошо. Гораздо лучше, чем в моей прошлой школе, —ответил ему Гарри, неловко обхватив руками немного горячую кружку. Чай пах восхитительным букетом самых разных трав, но попробовать его пока не выходило из-за слишком высокой температуры, так что мальчику пришлось дуть на воду. Вот Алекса это ни капли не смутило, он спокойно попивал этот кипяток, кажется, даже умудряясь наслаждаться вкусом. — Понимаю, я тоже когда-то учился в обычной школе, отец заставил. Он маггловский ученый, и долго не мог принять тот факт, что вместо физики его дети будут изучать «как делать фокусы», — с теплой улыбкой поведал профессор, достав из стоящей рядом тумбочки миску с печеньем. — До сих пор жалею, что не видел своими глазами, как мама убеждала его в том, что магия существует. — Видимо, у вас замечательные родители, профессор Адамс, — с легкой ноткой зависти произнес Гарри, наконец отпив оказавшийся очень вкусным чай. — Так и есть, — кивнул парень, задумавшись. На полминуты между ними повисла тишина, разрушаемая только тихими звуками глотков. — Жаль, что ты попал не ко мне на факультет. Я думал, ты станешь лисом. Быть кем-то еще с фамилией Поттер* очень странно. — Я тоже немного ну…жалею, — немного грустно и сонно согласился с профессором Гарри. Сидеть вот так с почти обжигающей чашкой в руках на уютном немного обшарпанном диванчике было так тепло и успокаивающе, что он почувствовал мягкие касания Морфея на своих невольно закрывающихся глазах. — Что, я настолько скучный? — весело уточнил Алекс и, попытавшись взять печенье из миски, нечаянно смахнул ее на пол. — Ага, понятно, — немного обреченно вздохнул парень и полез под стол — поднимать упавшее угощение. — Ничего нового. Гарри, если ты засыпаешь, то лучше иди, мы еще успеем попить с тобой чаю. — Да нет, все в порядке, — немного подобрался Гарри, — просто чай горячий слишком. — Так что же ты сразу не сказал? — высунулся из-под стола профессор Адамс и, что-то прошептав себе под нос, ткнул палочкой на чашку. Пар, до этого крутящийся над ней, пропал чуть ли не в мгновение ока, и уже через пару секунд Алекс, отведя палочку, спросил: — Так лучше? Гарри аккуратно отхлебнул, готовясь обжечься, но на этот раз чай оказался теплым, даже прохладным. Так что мальчик немного восторженно кивнул и сделал еще глоток, уже больше. — Вот и классно! Я тебя научу, когда ты поднаберешь основы в колдовстве. Заклинание нетрудное, но в программе его нет, — радостно произнес Алекс, наконец закончивший подбирать печенье с пола, которое тут же без сожаления выбросил, достав новое. *Potter, кто не знает, с английского переводится как «гончар». Фамилия так и отсылает к факультету артефакторики. *** — Скууууучно, — протянул Теодор, плюхнувшись на свою итак мятую кровать. — Скуууууууууучно, — повторил он еще протяжнее. — Попробуй тогда заняться чем-то полезным для разнообразия, — немного раздраженно предложил Джеймс, старательно пишущий уже третий тетрадный лист конспекта по Истории Магии на вторник. — Нееееет, — немного подумав, вновь протянул Тео, заложив руки под голову. — Мой кузен Грег говорит, что в пятницу надо пить и патить. — Тебе одиннадцать лет, какое «пить»? Разве что теплое какао на ночь, — откинулся Джеймс на спинку стула, открыв Гарри для просмотра свое сочинение. Поттер честно старался писать все самостоятельно, но он не совсем понимал план, которому надо было следовать при написании, поэтому Эванс великодушно позволил ему сверяться с его работой. — Да и слова «патить» не существует. — Ну теперь существует, я же его сказал, — сел на кровати Тео. И тут же оживленно хлопнул в ладоши: — Брэдли, друже мой, открой, пожалуйста, окно, там Пеночка прилетела! Брэдли оторвался от своей домашней работы и, чуть привстав, дотянулся до ручки окна, открыв его. Сова влетела так стремительно, что Гарри не сразу сообразил, чем является серая комета, пронесшаяся прямо у его носа, хоть он и слышал слова Тео до этого. Немного покружив над кроватью ЛАЛАЛА, птица основательно уселась на деревянную резную спинку и, не церемонясь с хозяином, сбросила прямо на лицо Теодора конверт из плотной желтоватой бумаги. — Пущу на День Благодарения вместо индейки, — не особо серьезно погрозил Пеночке Ридикл, на что та лишь саркастично ухнула и принялась вычесывать свои перья. Тео фыркнул и, переведя внимание на конверт, пробормотал себе под нос: — Лишь бы от тети Мэй. Видимо, это было не от тети Мэй. С кровати Гарри было отлично видно, как лицо Теодора помрачнело, а сам он с явным, хоть и старательно скрываемым, раздражением быстрыми движениями достал само письмо и принялся читать, даже не давая никаких комментариев вслух, как делал то обычно. Брэдли немного сочувственно глянул на друга, но, как почти всегда, ничего не сказал и вернулся к своей тетради. Несколько минут, пока Ридикл читал письмо и хмурился все больше, прошли в на удивление напряженном молчании. Даже Джеймс, казалось, поймал себя на мысли, что с вечно болтающим ЛАЛАЛА как-то привычнее и уютнее. — Други мои! — преувеличенно бодро произнес Тео, скомкав письмо и, не вставая, бросив его в мусорку. — Мы находимся с вами в одном из самых чудных мест на Земле, и только и делаем, что учимся! Пора это исправить! — Ты? Учишься? — скептично переспросил Джеймс, но Ридикл его проигнорировал. — И что ты предлагаешь? — заинтересовался Гарри, которому, если честно, очень сильно надоело сидеть за учебниками и конспектами, хотя поначалу он находил это верхом блаженства. — Сегодня ночью мы идем гулять! — хлопнул в ладоши Тео, даже спрыгнув с кровати от охватившего его возбуждения. — Куда? — нахмурившись, спросил Джеймс. — По школе? После комендантского часа? Ты, верно, шутишь. — Нет, не шучу! Растрясем это место, — продолжил гнуть свою линию Тео, но, увидев скептическое настроение своих друзей и их лица, искаженные сомнением, жалобным голосом протянул: — Пожааааааалуйста. Затем он перевел взгляд сначала на Брэдли, который с тяжелым вздохом кивнул, чем очень возмутил Эванса. Следом посмотрел на Гарри. — Ну ладно, — все еще неуверенно согласился Поттер, чем заслужил непередаваемый взгляд Джеймса, который нельзя было перевести иначе, кроме как «и ты, Брут?!» Тео ободряюще улыбнулся Гарри и, наконец, повернулся к хмурому Джеймсу, которого, казалось, внутренне ломало только от одной мысли о подобном изуверстве. Под взглядами друзей он даже немного съежился, теребя край своей идеально выглаженной рубашки, но продлилось это недолго. Сориентировавшись, он вновь выпрямился, вернув себе безукоризненную осанку, и строго произнес: — Ладно. Но только под моим полным контролем. И если я скажу что-то не делать/не трогать/возвращаться, вы меня послушаетесь. — Конечно, друже мой, — похлопал его по плечу радостный Тео, заставив Эванса поморщиться. Вся эта сценка улыбнула Гарри. Иметь друзей все еще было чем-то новым для него, но ему определенно нравилось. Было гораздо спокойнее и уютнее жить, понимая, что рядом всегда будет кто-то, хоть в это пока и не сильно верилось. *** Гарри разбудил странный звук прямо у его уха. Сквозь сон он не мог разобрать, что же это было, но и продолжить спать уже не получилось, поэтому мальчик кое-как разлепил глаза и принялся шарить рукой по тумбочке в поиске очков. Вокруг стоял насыщенный сумрак, еле пробиваемый слабой подсветкой парковых дорожек, змеящихся вокруг Миракулума. Из приоткрытого окна струился прохладный ветерок, позволявший хоть как-то выживать в Луизиане, где было по-июльски жарко даже в сентябре (да и, по словам старших ребят, до января особого похолодания ждать не стоило). Гарри понадобилось около полминуты, чтобы осознать и разглядеть происходящее. Разбудил его миниатюрный будильник Джеймса, летавший от мальчика к мальчику с легкой и тихой мелодией. Сам Эванс уже успел встать, заправить кровать и начать одеваться в еще вечером подобранную для ночной вылазки одежду. Брэдли, как и Гарри, сидел на кровати с потерянным взглядом и явно успел пожалеть, что подписался на ожидающую их авантюру. Один Тео продолжал сладко посапывать, развалившись поверх одеяла в своей перекрученной от верчения пижаме. Будильник с шутливым прозвищем Будя уже не отлетал от уха Ридикла, но тому это ни капли не мешало. — Посмотрите на него. Сам придумал, сам и проспит, — ядовито произнес Джеймс, застегивая свои брюки. — Сразу видно, будущий начальник. Гарри издал тихий смешок и все же спрыгнул на пол, отдавшийся приятной прохладой в преющем теле. Шутка ли, шестнадцать градусов на улице, и это ночью. — Брэдли, будь добр, столкни его на пол, — душевно, прижав руку к сердцу, попросил Эванс Скилла. Тот с неожиданно веселой улыбкой, кивнул, и аккуратно пощекотал стопу Ридикла, из-за чего Тео сквозь сон начал смеяться и извиваться, пока не свалился с кровати. — Эй! — возмущенно воскликнул он, потирая ушибленный затылок, за что тут же получил подушкой в лицо. — Тише ты, или можно все отменять и возвращаться ко сну, — шикнул Джеймс. — Куда мы вообще собираемся идти? — тихо спросил взбудораженный Гарри, пытаясь разглядеть в темноте свой второй носок. — Мы же прошли почти весь Миракулум за эту неделю. — Вот именно, что почти, — поучительно сказал Тео, подняв указательный палец. — Мы еще не были на крыше. — Крыше?.. — удивленно переспросил Брэдли. На пару секунд повисла тишина, все вновь, как и вечером до этого, в упор смотрели на Тео лишь с одной мыслью: «А не стукнутый ли он?» — Стукнутый, — заключил Джеймс. — Раз двадцать по голове дверью за первый месяц жизни. Расходимся. — Ты хочешь залезть на крышу? — удивленно уточнил Гарри у не снимающего самодовольную улыбку Тео. — Это же опасно. — Ничего там нет опасного. Крыша плоская, по ее периметру бортики и, я уверен, не одно защитное заклинание на них. Я когда мелким был, залез однажды на крышу флюгера и грохнулся бы с нее, но там такая защитная сеть была, что меня буквально оттолкнуло назад, а уже через минуту меня пришла снимать мама Брэдли. — Что твоя мама там делала? — спросил недопонявший Гарри у стоявшего рядом Брэдли. Вместе они выглядели довольно комично, потому что Скилл был выше Гарри не меньше, чем на полголовы, хотя разница в возрасте у них была лишь в несколько месяцев. Брэдли уже открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил Тео, шуршащий по папкам с бумагами в поисках карты школы: — Миссис Скилл наша экономка. Ну и за мной мелким еще и приглядывала иногда, — Гарри кивнул, вспомнив, что слышал уже про это, но забыл. — О, нашел! — он достал мятую и замусоленную бумагу, когда-то бывшую планом школы. Джеймс с брезгливостью и осуждением посмотрел на нее, и быстро отыскал в своем ящике спрятанную в файлик карту. — Надеюсь, никто не против воспользоваться моей? — спросил он в пустоту. — Да мне как-то по-барабану, — пожал плечами Ридикл, и вновь бросил карту в бумаги. — Ну что, пойдем? *** — Гарри, ты будешь идти первым как самый маленький и незаметный, — инструктировал их шепотом Джеймс, как только ребята шебурша вывалились в коридор. — Я вторым, проверяя путь по карте. ЛАЛАЛА третьим, чтобы не дай Мерлин он что-нибудь натворил. Ну, а Брэдли прикрывает тылы. Все быстро закивали и выстроились в нужном порядке. Гарри буквально чувствовал, как его колотит, но прилив адреналина только подталкивал вперед. Роль Гарри заключалась в аккуратном выглядывании из-за угла для проверки, чист ли путь. В принципе, по дороге им никто из дежурных учителей не встретился, кроме промелькнувшего со стороны кабинета Медитации плаща артефактора. До места назначения таким образом добрались достаточно спокойно. — Вверх по этой лестнице, и мы на крыше, — восторженно прошептал Тео, оказавшись перед металлическими ступеньками вертикальной лестницы, выглядевшей даже опаснее, чем веревочная, которая вела в домик на дереве Пирса Полкинса — дружка Дадли. Собравшись с духом, Гарри поставил ногу на первую ступеньку.