Искупление

Это Рождество я решил встретить в городе. Алкогольные тусы друзей стали мне омерзительны, отец попал в реанимацию и явно доживал последние часы… А в церковь зайти мне не хватило бы смелости. И когда моя жизнь вдруг пошла под откос? Одна единственная грубая ошибка — и ты вдруг оказываешься за бортом совершенно один. Я брёл по заснеженным улицам, украшенным миллионами огоньков. Искрящиеся хлопья снега, подсвеченные фонарями и гирляндами, гипнотизировали, успокаивая горькую досаду. Всё могло быть совсем иначе… Эта мысль ядовитым жалом впилась мне в сознание с того самого дня, когда я понял ужас содеянного. Но жизнь никому не даёт второго шанса. И мой до сих пор любимый человек сейчас празднует Рождество в объятьях другого. А я из бойца превратился в какого-то нытика. Кажется, заревел бы сейчас, если бы помнил, как это делается. Я брёл по улицам совершенно без цели, просто желая выгнать с ледяными порывами ветра эту боль… И глаза его в день, когда он выбрал Максима. Маленький мальчик лет девяти в смешной меховой шапке вдруг подбежал ко мне, улыбаясь беззубым ртом. — А это вам. С Лождеством! — он вручил мне конфетку. — Она волшебная. Плавда-плавда. Вот загадайте желанье и съешьте её. Оно обязательно сбудется! — Миша! — раздался женский голос. — Сколько раз говорила — не разговаривай с незнакомцами! — Но мама! — обиженно отозвался даритель, унося от меня ноги. — Дяде же глустно! А сегодня нельзя глустить никому-никому. Боженька же лодился! Щемящая грусть захватила в тиски моё сердце. Как же много я потерял в ту ночь… Спрятав конфету в карман пальто, я побрёл дальше. Так хотелось выть от пустоты и отчаяния, но я почему-то высунул язык и стал ловить им снежинки. А в небе мерцала едва различимая за тучами и городским смогом звезда… Говорят, что любой в эту ночь имеет шанс на прощение, а всякое искреннее желание будет обязательно исполнено. Что ж… Бог, если ты там, пожалуйста, подари мне Женю! Дай шанс всё исправить… Я свернул к набережной, следуя за тусклым мерцанием небесного светила. Река, на которой основан наш город, скованная льдами, выглядела весьма поэтично. Перила мостов, замотанные в светодиодную ленту, создавали впечатление бездны под ним. Я словно смотрел на этот мир совершенно иными глазами. Вокруг меня творилась полнейшая жесть, но почему-то сейчас меня больше интересовало имя этой звезды и расстояние, которое пролетели снежинки прежде, чем угодить на мой горячий язык. Вдруг я заметил у перил моста хрупкий силуэт одинокой девушки. Её светлые волосы, припорошённые снегом, развевались на ветру, искрясь в свете фонаря. Платок сполз с её головы, но она не обращала на это внимание. Младенец вручил мне конфетку, а это, наверное, сама Мария наблюдает за Рождественской Звездой. Она воровато оглянулась по сторонам, что заставило меня спрятаться за фонарный столб, и я заметил отблески слёз на её щеках. Не обнаружив никого постороннего, девушка вдруг перемахнула через перила. Да она с ума сошла! Я выскочил из своего укрытия, громко окликнув её. — Не подходи! — закричала она в ответ. Её побелевшие от холода пальцы судорожно перебирали стальную перекладину, а на лице было столько отчаяния… А может… Не такая и плохая идея. Мягко улыбнувшись, я подошёл к перилам у соседнего фонарного столба и перелез через обледенелую ограду. — Можно мне с тобой? — улыбнулся ей я. — Одному в Рождество умирать как-то грустно… А тут такая компания. — Откуда ты только взялся?! — раздражённо фыркнула девушка. Она украдкой косилась на меня, пытаясь рассмотреть моё лицо. — Пришёл из города, — пожал плечами я, поймав языком очередную снежинку. — Псих. — резюмировала девушка. — Не больше, чем ты, — парировал я. — Ведь попытка суицида — это изначально ненормально. Так что, на счёт три? — Давай… — девушка нерешительно посмотрела вниз. - Раз. — Стой! — усмехнулся я. — Раз уж терять нам нечего… Ты почему вдруг решила? — А ты? — недоверчиво сощурилась она. — Я первый задал вопрос. — Новый год прошёл удачно! — усмехнулась она, и её нежный девичий голос вдруг сорвался в истерику. — Так удачно, что меня мой любимый человек пустил по кругу. Пятеро пьяных альф... — Не продолжай! — остановил её я, заметив, как слабнет её хватка на перилах. Надо же… Насильник и изнасилованная заканчивают жизнь рядом… У соседних фонарных столбов. — А меня вот мой истинный бросил потому, что я — идиот. А ещё отец в реанимации последние часы доживает. Друзей у меня нет… Да и, пожалуй, не было никогда… Остался совсем один. А твои родители? — У меня только старик-отец. Но он далеко. Мы давно не общались. — А почему? — Я сбежала от него с этим… Чудовищем, как оказалось! Я ведь его любила. Мы с папой на этой почве крупно повздорили и… После случившегося я не смогу ему… — Но ему, наверное, будет больно тебя терять… — Ты меня отговаривать вздумал?! — истерично воскликнула моя незнакомка. — Вот ещё! — возмутился я. — Я вообще-то тоже прыгать собрался. На счёт три? — Давай уже! — нетерпеливо фыркнула девушка. — Раз… — Два… — Хочешь конфетку? — улыбнулся я, глядя в её испуганные карие глаза. Почти как у Жени. Только больше и невиннее. Словно у обиженного ребёнка. И у какого только урода вообще поднялась бы рука обидеть это наивное создание?! — Что? — девушка от неожиданности едва не отпустила перила, но всё-таки осталась на месте. — Мне тут один мальчик дал волшебную конфетку, — начал я, медленно сокращая расстояние между собеседницей. — Он сказал, что если загадать желание и съесть её, то оно обязательно сбудется. Не хочешь перед смертью пожелать чего-нибудь этому миру… Или бывшему своему лично? Мне-то всё равно уже, я никому не нужен. А вот ты — другое дело. Тебе ещё есть, о чём мечтать. — Эй вы, двое?! — окликнул нас пожилой мужчина с набережной. Сегодня здесь на удивление людно. — Вы чего это удумали?! — Может… Пойдём, выпьем кофе? — предложил я. — Загадаем желание, чтоб никто не мешал, а потом вернемся. — Эй! Ребята! — продолжал надрываться мужчина. — Вы это бросьте! Я аккуратно перелез обратно, стараясь не поскользнуться на обледеневшем железе, помог девушке перебраться ко мне, и мы, улыбаясь, словно маленькие дети, пошли загадывать желание в ближайший кафетерий. Кажется, этим вечером всё-таки никто из нас не умрёт. — Как зовут-то тебя? — улыбнулся я, приобнимая её за плечи. — А то до сих пор не знаю, с кем умирать буду. Девушка вздрогнула от моего прикосновения, но через мгновение прижалась ко мне плотнее и тихо шепнула: — Женя.