Фея-Зима

Начало декабря принесло в окрестности школы пронзительный ветер с пушистым-пушистым снегом. Он толстым одеялом укрыл кусты и деревья, маленькие феечки ушли на Авалон или заснули, засыпали дриады, и лишь некоторые лесные духи-хранители оставались бодрствовать, чтобы приглядывать за своими владениями. Гарри подкармливала маленькую саламандру в камине в женской спальне Гриффиндора. Маленькая ящерка явно удрала из-под родительского крыла, чтобы посмотреть на мир, а, может, просто ощутила поблизости лунную кровь Зимы. Юная, верткая, до ужаса любопытная, она крутила головкой, стреляла глазками бусинками и с удовольствием трещала принесенным домовиками зерном и сухими веточками ели. Хвойный аромат стоял такой сильный, как будто кто-то поставил в вазу целый букет смолистых сосновых лап. Девушка бросила короткий взгляд в окно, за которым небо скрыла белая пелена падающего снега. Даже страшно представить, что происходит сейчас в шатком, непостоянном убежище дурмстрангцев. Все-таки карета стоит на твердой земле, да и там находится Лорелея, а в Хогвартсе защищают стены и камины. А что защитит корабль? Хорошо еще, что не все озеро в холодную погоду схватывается льдом, разве что у самых берегов. - У, опять кого-то приютила! - появился за плечом феи Пак, завис в воздухе. Саламандра недовольно затрещала, показала верткий язык, а затем довольно-таки метко плюнула искоркой в шкодливого духа. Тот увернулся, засмеялся, буквально-таки покатился со смеху прямо в полете. Ящерка фыркнула и гордо продолжила брать зернышки с рук феи. - Не говори так, она просто зашла в гости! - укоризненно произнесла Поттер, хотя глаза смеялись. - Кстати, не думаешь, что нам пора отменить то заклинание со значками? Шутка, повторенная несколько раз или длящаяся слишком долго, приедается. Пак задумался, накручивая на палец прядь длинных светлых волос. В кои-то веки он пребывал в собственном, первозданном обличье, забыв на время амплуа неизвестного школьника с непонятного факультета. - Считаешь? - прищурился. - Но просто так не сниму. Надо бы какое-нибудь искупление придумать, - поплыл под потолок, закинув ногу на ногу. Зима захихикала, стоило только представить реакцию одноклассниц, если они вернутся и застанут такую фантастическую картину. Саламандра, фейри под потолком.... И она на коленях у камина. Какое счастье, что камин был не только в общей гостиной, но и в каждой отдельной спальне. Основатели хорошенько позаботились о быте своих студентов, чтобы те не заболевали студеными шотландскими зимами. - Придумал! Надо будет объявление повесить. И с этими словами испарился. Зачем приходил - непонятно. Ничего, понадобится, еще вернется. А в комнату влетела Гермиона. Румяная, или, скорее, раскрасневшаяся от мороза и быстрого бега. На кудрявых волосах ее таяли снежинки. - Ух, как жарко тут у тебя! - она сбросила пальто, сняла перчатки, повернулась к подруге. Глаза ее загорелись при виде саламандры. - Это же... - Огненный дух, - кивнула Зима и погладила головку ящерки пальчиком. Та сначала испугалась человека, юркнула под поленья, но любопытство пересилило, и малышка высунула наружу мордочку. - Не бойся, красавица, Гермиона тебя не обидит, - ласково пропела фея. - Иди сюда, - поманила подругу. Та присела рядом, и Гарри раскрыла ладонь девушки, сыпанула щедрую горсть зерен и поднесла к зеву камина. Пальцы подруги слегка подрагивали, все же не каждый день суешь руку в огонь. Но фее она доверяла безоговорочно, поэтому ничего не говорила, во все глаза смотрела, как потемневшая, словно потухшие угли, саламандра берет ярко-красным язычком зерна у нее с ладони и забавно хрустит ими, издавая треск, с которым огонь пожирает поленья. - Потрясающе! - она счастливо вздохнула, положила голову на плечо подруги. - Как здорово, что сейчас все девчонки охотятся на Седрика или просто ищут себе пару на бал, и их здесь нет. И можно просто посидеть перед камином с человеком, объединенным с тобой общей тайной. Гарри прикрыла глаза. Она прекрасно поняла, что хотела сказать подруга. - Так интересно наблюдать за ними, - Гермиона подкинула пару зернышек веселящейся саламандре. - Охотятся за Виктором Крамом и Седриком, сверлят друг дружку яростными взглядами, ревнуют. Не то, чтобы я их не понимала, но.... Нет, не понимаю, как можно так беззастенчиво бегать за кем-то. - Тебя кто-нибудь пригласил? - Зима стряхнула ящерку в камин, та щелкнула на прощанье языком и скрылась в пламени. Наверное, вернулась домой. Гермиона поднялась, убрала верхние вещи в общий шкаф. - Да, пара мальчишек с младших курсов нашего факультета и.... Что это?! Девушка подняла с кровати пухлый сверток, скрытый серебристой бумагой, украшенной тонкими вышитыми лентами. Гарри хмыкнула. Теперь понятно, зачем приходил на самом деле Пак. Руки подруги подрагивали, когда она осторожно вытягивала ленточки, не решаясь разорвать подобную красоту. Бумага развернулась дивным цветком, а внутри оказалась шуба из белоснежного, пушистого-пушистого меха. В таком не будет холодно даже в самый лютый мороз - благодаря чарам шуба греет своего владельца. Гермиона провела благоговейно по мягким волоскам, повернулась к Гарри. Глаза ее сияли от восторга и еще чего-то, что фея предпочла не опознавать, чтобы не смущать подругу. - Это... восхитительно! - она сглотнула комок в горле, заморгала часто-часто. Ей еще никогда не дарили таких откровенно прекрасных подарков. Из рукава выпал картонный листочек, украшенный вензелями и прекрасными, но незнакомыми людям цветами. Зима, повинуясь врожденному любопытству, заглянула через плечо. - Это приглашение на бал. - Как мне ответить? - Гермиона растерянно повернулась к подруге. - Просто скажи, принимаешь его дар или нет, - мягко улыбнулась фея. Гермиона вздохнула, как перед прыжком с вышки в ледяную воду. - Принимаю. Карточка мигнула и растворилась, ворохом искорок устремилась к окну, вылетела наружу, понеслась к своему хозяину, чтобы донести тому радостную весть. Гарри улыбнулась. Хорошо, когда друзья счастливы. Перед ней вопрос пары на балу стоял острее, чем перед остальными девушками. Потому как декан предупредила, что чемпионы будут открывать праздник, и партнер обязателен. Но она не будет думать об этом сейчас. День близится к своему завершению, и крылья рвутся наружу, напрягая тонкую, болезненно-чувствительную кожу, почти прорывая ее острыми позвонками. И фее пора на очередной танец с лунным светом. Гарри нравилось время, когда зима вступала в свои права. Когда под ногами расстилался холодный ковер снега, серебрящегося под светом луны. Когда деревья стояли, укрытые пушистыми шапками, и царила вокруг хрустальная тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами ветра в голых ветвях. Вплеталось в эту мелодию ночной природы уханье сов и жалобное попискивание мышек, шелестели крылья ночных охотниц. И жалобно плакала где-то вдалеке надломленная ветка. Гарри танцевала над поверхностью воды, ловила в ней свое отражение - снежно-белое, как и свет луны. Крылья серебрились за спиной, звенели, тонко и пронзительно, но едва уловимо. Музыка ветра и дождей, музыка капели, когда зима еще властвует над природой, но ее уже готовится сменить весна. В такие моменты Гарри раскидывала руки и кружилась, закручивая вокруг себя снежный вихрь поземки. Вплетались в ее волосы снежинки, оседали крошечными бриллиантами, росли льдарисы и ледяные лилии, одевали свою фею в сказочной красоты наряд. Тишину нарушил скрип снега под подошвами толстых ботинок. Гарри развернулась к ночному визитеру. Только одного человека она ждала сегодня, только с одним хотела разделить таинство ночного танца. У мохнатой, раскидистой ели стоял Виктор Крам. Массивная шуба скрывала его фигуру, делала ее крупнее и величественнее, но шапка лежала у ног, открывая взору темные, промокшие от снега черные пряди, завивающиеся на концах. Он сделал шаг вперед, протянул руку ладонью вверх, и фея вложила свои тонкие пальцы, белеющие на фоне темной перчатки. Виктор умел слушать и умел слышать музыку ветров. Он вел Гарри в танце легко и непринужденно, крепко удерживая на земле, обнимая так, как будто она ценное сокровище. Хрустальная, как и тишина, как и редкий лед на темных водах озера, как гирлянды прозрачных сосулек на ветвях окружающих их елей. Гарри танцевала, чувствуя запах меха и горных вершин, урагана, мощной бури, от которой темнеет угрожающе небо, от которой пронизывают его побеги молний. - Благодарю за танец, - он говорил на английском. Гарри удивленно приподняла брови. Обычно они говорили на родном для Виктора языке, чтобы не пришлось магу подбирать тяжело слова. - Хочу понимать тебя, ведь этот язык - твой родной, - просто ответил Крам. Но почему-то не сел на привычный поваленный ствол, замер в ожидании чего-то неизвестного, непонятного. Гарри тоже замерла, как и лес вокруг. Улеглись снежинки, больше не водили хоровод, и луна вышла из-за облака, осветив поляну, залив ее торжественным серебром. - Согласишься ли ты составить мне пару на Святочном балу? - Виктор поклонился и протянул вперед руку. Сердце феи против воли забилось учащенно, и щеки окрасились румянцем, серебристым, как ее лунная кровь. - С удовольствием, - приняла она его руку. И Крам улыбнулся. Немного кривовато, как будто не привык это делать, и мышцы разучились двигаться. Но искренне, с таким чувством, что Зима замерла, лишь хлопнула ресницами, прикусила губу. Мысль пришла неожиданно, спонтанно, как и все, что делает фея. - Не хочешь полетать со мной? - крылья зазвенели радостно, фейри приподнялась над землей, затрепетала. Виктор кивнул и оглядел свою шубу. Та явно слишком тяжелая, будет мешаться. - Неужели боишься замерзнуть в компании феи Зимы? - прищурилась весело Гарри и тоненько засмеялась, зазвенела ветром в хрустальных узорах на елях. Виктор принял вызов, шуба слетела с плеч и опала черным пятном на белый снег. А Крам подошел ближе к фее. Некоторые фейри любили использовать пыльцу со своих крыльев, чтобы дать людям возможность полета, как маленькая фея колокольчиков Динь, влюбившаяся в человеческого мальчика. Но большинство все же предпочитало обычные чары. Гарри сморщила носик задорно, а затем хлопнула в ладоши, разводя их в стороны, словно накидывая на Виктора легчайшую сеть. А затем взяла его за руку и потянула за собой. Виктор полетел, раскинув руки. Глаза его пораженно расширились, из приоткрытых губ вырывалось несдержанное дыхание. Во всем теле его читался восторг чистого полета, наслаждение. Красота и радость в простоте. Именно то, что Зима мечтала разделить с ним. Только с ним одним. - Ты выглядишь воодушевленной, Зима, - заметила Моргана, когда фея присела рядом с ней под дерево. Вокруг кружились и танцевали фейри, пили вино, звенели взрывы радостного смеха, голоса переливались колокольчиками, а наряды - нежной, цветочной радугой. И серебро светилось в лунной крови. Здесь царило вечное лето, и так приятно было окунуться в его душистое тепло после морозных ночей Шотландии. Гарри радостно улыбнулась, пожала плечами. - Я отправлюсь на бал с Виктором, - само произношение этой фразы доставляло удовольствие, заставляло крылышки трепетать в мелодичном звоне. - Это тот мужчина, о котором ты говорила, - фея-прорицательница слегка нахмурилась, о чем-то размышляя. - Да, - Гарри прислонилась к плечу женщины, и фея обняла ее, погладила руку. - Не беспокойся, он очень хороший. Она не знала, как сказать иначе, как объяснить тот снежный вихрь, что взвивается у нее внутри при одном лишь взгляде на Виктора. В темных глазах которого она ловила отголоски тех же чувств. Фейри опасно любить людей, ибо можно ошибиться и вечность провести с тем, кто не поймет, не оценит, кто постарается использовать. Больнее всего убивать того, кому сам же подарил крылья. Гарри слышала истории о фейри, возлюбленные которых не оценили предложенного им дара. Пара уходила вместе, фея не могла жить без своего спутника. Но ни о чем не жалела, как правило. И какое счастье, что таких людей было мало, несчастливых пар - еще меньше. Потому что волшебный народец ощущал своего человека, его внутреннюю суть. - Ты выглядишь счастливой, фея Зимы. Гарри подскочила, опустилась на колено. Перед ней стояла Титания во всем своем лунном великолепии, закованном в изумрудную броню из лиственного шелка и цветов. - Королева, - ушки Зимы дернулись от смущения, что она снова не заметила Ее Величество. - Но будь осторожна, дитя, ибо так страшно ошибиться. Знала. Гарри знала и понимала, но верила Виктору. Чувствовала его как своего человека. Удовлетворенная внимательно выслушанным предупреждением, Титания величественно кивнула и растворилась среди вихря разноцветных нарядов ее слуг. Гарри перевела дух. Сила Королевы поражала, она струилась в воздухе постоянно, никогда не приглушалась, находилась в вечном движении, настолько была могуча. И Зиму всегда приводило в смущение, когда на нее обращали внимание старшие. Моргана являлась исключением, ее забота заставляла тепло разливаться в лунной крови, и Гарри надеялась, что прорицательница испытывает к своей ученице ту же привязанность, что и та - к ней. - Расскажи мне сказку, Зима, - Моргана смотрела на смущенную фею с мягкой, доброй улыбкой. Гарри легла на колени, вдохнула теплый, цветочный аромат наставницы, закрыла глаза и воскресила в воздухе давние, древние образы, навеянные легендами, что почти забылись в человеческом мире. Но то и дело мелькало в них суровое лицо с жесткими чертами и бриллиантовыми черными глазами. В замке царило приятное оживление. Гости не могли прочувствовать этого в полной мере, потому что только посещали школы во время приема пищи, однако заметили даже самые твердолобые, самые замкнутые студенты, что Хогвартс наполнился волшебством в еще большей степени, нежели обычно. Сияли витражи в лучах зимнего солнца, доспехи блестели, отполированные так, что напоминали зеркала. И факелы горели ярко, бездымно, заставляя тени танцевать по углам таинственно и весело. Незаметные для обычных людей, сновали туда и сюда домовики, все в хлопотах и заботах, однако от этого на их лицах написана была искренняя радость. Маленькие трудяжки. Гарри хотелось танцевать, присоединиться к музыке готовящегося к празднику замка. - Осторожнее, - Гермиона с улыбкой придержала ее за руку, - не то взлетишь. Мимо прошел Малфой со свитой. Без значков на лбу, нос вернул прежнюю форму. И Зима задалась вопросом, что же такого потребовал Пак в уплату снятия проклятия. Фантазия у главной шкоды Авалона была обширной и богатой. - Кстати, ты знала, что Пак прекрасно владеет мечом? Глаза Гарри распахнулись. - Что? Гермиона немного удивленно, с зарождающейся тревогой посмотрела на подругу. И отвела в неприметную нишу, чтобы не мешать людям проходить. - Сегодня он показывал мне тренировку с мечом, а затем куда-то с ним пошел. Сказал, что ему предстоит поединок. Сердце феи учащенно забилось, ее охватило нехорошее предчувствие. Несмотря на свой каверзный характер, Пак оставался одним из лучших мечников Авалона. Его учил сам Король Оберон, а Королева заклинала клинок. Поговаривали, что простили его еще и потому, что он являлся личным хранителем королевской пары, а не только потому, что искупил свою вину пребыванием в мире людей. Зима видела пару раз, как тренируется Пак, как сражается на дуэлях. Вихрь, юла с острой, режущей кромкой. И предчувствие толкало ее к кораблю Дурмстранга. Не могло все быть так просто. - Поспешим! - она схватила подругу за руку и потащила за собой. Гермиона быстро пришла в себя, вырвала руку, чтобы не замедлять передвижения феи, которой ступеньки многочисленных лестниц сами стелились под ноги, которая скорее летела, чем просто бежала. Деревья расступались и шептали, подсказывая верное направление. Зима вылетела на очерченную дубами поляну. Пак стоял напротив Виктора, спокойно, опирался на свой меч. Они о чем-то разговаривали, как лучшие друзья, но в сердце феи закралось подозрение. Что происходит? Это очередная шутка духа. Она решительно встала между человеком и фейри, ее руки легли за скрытую под шубой грудь, а за спиной раскрылись тонкие крылья. В волосах расцветали льдарисы и ледяные лилии, Зима почти не контролировала свой дар и в то же время держала его в узде лучше, чем когда бы то ни было. Горячие руки легли на талию, обжигая кожу через тонкую ткань платья. - Все хорошо, Гарри. Но Зима не отрываясь смотрела на Пака. Взрослого, в своем истинном обличье. Длинноволосый, остроухий блондин в легкой одежде фейри, ростом не уступающий Виктору. Загнутые кончики его тканевых туфель притаптывали в нетерпении снег. - Что здесь происходит, Пак? - поземка закрутилась вокруг босых ног, зашипела вкрадчивой змеей. Воздух наполнился потрескивающим льдом. На границе поляны, прикрыв руками рот, в потрясении застыла Гермиона. - Не переживай, Зима. Так нужно, - улыбнулся беззаботно Пак. - Кому нужно? Он убьет Виктора, никто не сравнится с Паком в умении обращаться с мечом. Оберон и Титания, да никто уже давно не владеет искусством мечников, таких людей обучают в специальной школе. И это уже давно перешло в разряд простого развлечения, о чем не раз уже сетовали воинственные фейри. И радовались тонкие, звонкие феечки, которым не нравилось, когда на их лугах проливалась кровь. У Виктора совсем нечего противопоставить Паку! Непонятная сила перехватила Зиму, оторвала ее от мага и перетащила на край поляны, к подруге. Фея рванулась было вперед, но место поединка уже накрыл звездный купол. Зима обернулась в отчаянии к единственной, кто был способен использовать это колдовство. И кто знал о Викторе больше, чем остальные феи. Рядом стояла Моргана. Словно сошедшая со старинных гравюр, она, не отрываясь, смотрела на стоящего неподалеку болгарина. - Пак не причинит ему вреда, - глубокий голос взрезал тишину. Прорицательница взглянула на подопечную. - Но мне важно знать... важно понять, правда ли то, что я почувствовала, когда прикоснулась к этому мальчику. - О чем ты, Моргана? - Гарри успокоилась. Если одна из девяти сильнейших фей говорила, что все будет в порядке, так оно и получится. Но женщина покачала головой и вновь обратила все свое внимание на стоящую неподалеку пару. Гермиона сжала руку подруги, оказывая посильную поддержку. А Виктор.... Он сбросил шубу, сделал уверенное движение рукой, из воздуха доставая мощный меч. Такие использовали воины артуровских времен, полированное лезвие отбрасывало блики на снег, режущая кромка даже издалека выглядела опасной. Затем.... Никогда раньше Гарри не приходилось видеть нечто подобное, даже в исполнении старших фейри. Виктор и Пак были равны. Они оба превратились в смертоносные веретена с острыми гранями, они кружились, танцевали, их клинки сталкивались со звоном, наполняя воздух металлическим лязгом. Они вальсировали, орудуя внушительными мечами так непринужденно, словно... словно.... Впервые Зима не могла подобрать слов. Ее полностью захватило открывшееся зрелище. Пак не сдерживал силу, но каким-то образом Виктор мог противостоять ударам фейри. И выглядел он сейчас более свободным, раскрепощенным, таким, каким могла его видеть только Гарри во время их коротких ночных свиданий. Сила закручивалась спиралями, и Зима подалась вперед, чтобы впитать, выпить ее. От напряжения задрожали крылья, затрепетали остренькие ушки, торчащие из смоляной гривы волос. Сейчас она ни о чем не думала, кроме того, что под ногами противников распускаются в начале зимы подснежники. Виктор замер, увидев цветок, и чуть не пропустил удар, но вовремя подставил меч, ушел в бок, а затем и вовсе остановился. Ничья. Прозрачная завеса щита упала, и Гарри бросилась вперед, в раскрытые объятия. Рядом вилась по воздуху копна каштановых кудряшек. Только Пак вместо объятий получил громкую затрещину, и Гермиона начала отчитывать его за то, что напугал, не предупредил, довел подругу чуть ли не до истерики. Зима стояла, прижимаясь к сильному, разгоряченному сражением телу и впитывала его запах. Снеговые вершины разбавились мускусной ноткой пота, разогретой ускорившимся током крови, она слышала бешеный стук сердца, чувствовала пульсацию жизни Виктора, и это было самым главным. - Благодарю за сражение, - Моргана поклонилась уважительно, взглядом пообещала рассказ Зиме и растворилась водой. За ней ушел Пак, уводя все еще рассерженно сопящую Гермиону. Фея с магом остались одни на поляне, усыпанной белоснежными цветами. Виктор склонился, сорвал один. - Так это была ты, - он приколол соцветие к рубашке и одарил теплой, широкой улыбкой. Искренней, как будто спала какая-то завеса, разрушилась стена, отделявшая истинную натуру болгарина от остального мира. - Спасибо. Столько вопросов, а какой лучше задать, фея не знала. - Как... ты научился владеть мечом? Тем более таким.... - она повела рукой в сторону уткнувшегося в землю массивного клинка. Виктор бросил оценивающий взгляд, затем убрал его, просто растворив в воздухе. И снова прижал свою фею к себе. Отвечал он напряженно, раздумывая над каждым словом, боясь оттолкнуть, опасаясь обиды за то, что не рассказал, не предупредил. Ведь Гарри раскрылась перед ним намного шире. - Мне было семь лет, когда отец повел меня на выставку. Она посвящалась временам рыцарства, и там было все, вплоть до простых украшений и платьев служанок. Однако больше всего меня заинтересовало оружие. И с тех пор я загорелся идеей научиться сражаться на мечах. Отец посчитал, что это поможет мне в укреплении тела, да и с палочкой станет проще работать. И отдал на тренировки. У нас в Болгарии живет потрясающий мастер-мечник, он учил меня всему, но иногда... я придумывал собственный стиль. Учитель сказал, что сейчас так уже никто не сражается, поэтому у меня преимущество. Гарри коснулась подснежника. - А меч? Как ты его так прячешь? Виктор с улыбкой пожал плечами. - Подозреваю, он не мой. Просто однажды нашел меня, я вытянул руку, выбирая оружие для тренировочного поединка, и он появился передо мной. Каждый раз, когда я хочу, он возникает из ниоткуда. Чувствую, что не мой, но слушается, подчиняется. И будет... - он нахмурился, подбирая слова, чтобы описать ощущения. - Будет меня защищать. Зима вздохнула, прижалась крепче. - Я так перепугалась, - призналась она тихо. Чуткие, сильные пальцы погрузились в густые волосы. Виктор заставил фею посмотреть на себя. - Гарри, - он всегда произносил ее имя на родной манер, с потрясающим акцентом, бархатистой интонацией, - можно мне поцеловать тебя? Вместо ответа Зима поднялась на цыпочки. Феерия. Иным словом не назовешь простое соприкосновение губ. Как будто сплетались не только их тела, но и разум, и души, как будто сквозь тонкую преграду из ребер и крови соединялись в единое целое два сердца. Магия гудела в Викторе, переполняла его, и тянулась, тянулась к фее. А фея тянулась к ней. И к нему. Сильные объятия, уверенные руки не просто мага - воина. Теперь Гарри это знала и легко откидывалась на широкие ладони, изгибалась, прижимаясь сильнее. Обнимала, целовала в ответ. Отдавала всю себя. Фейри не умеют любить наполовину, они всегда целиком и полностью принадлежат своему избраннику. С самого начала Зима чувствовала, что Виктор - ее человек. От простой заинтересованности на Чемпионате до поцелуя в потаенном уголке у озера. Он зацепил ее, покорил, проник в душу и сердце, под кожу, как будто.... Она знала его целую вечность. Он обращался с ней ласково и нежно и иногда смотрел так, словно вот-вот она могла исчезнуть, покинуть его. Непонятный страх мелькал в глазах Крама, в самой глубине, не всегда читаемый, но уловимый. И Гарри хотелось убрать его, сказать, что при всей своей ветрености, фейри любят только один раз в своей жизни. Между ними творилось волшебство, самое настоящее. Оно мелькало искорками-снежинками вокруг, оседало на волосах и плечах. Серебристые - Гарри, золотистые - Виктор. Теперь Зима окончательно убедилась, что нашла своего человека. И оставлять его не собиралась. - Ну и кто мне объяснит, что это такое было сегодня утром? - очень, ОЧЕНЬ недовольная фея надвигалась грозной тучей на лежащего на кровати Гермионы Пака. Соседки вновь умчались подыскивать себе достойную жертву для похода на бал, так что комната осталась в полном распоряжении друзей. Шутник застонал, прикрыл глаза. - Нет, прошу, не надо, меня и так Гермиона отругала, - тут он приоткрыл лукаво синий глаз. - Правда, мне кажется, она больше волновалась за меня, чем за твоего драгоценного Виктора. Ауч! Заслуженно получил подушкой по голове, а Гермиона вспыхнула ярким елочным шаром. Только поэтому Пак не рассердился и не обиделся, он глаз не сводил с раскрасневшейся волшебницы. А Зима в который уже раз подумала, что из подруги получится отличная фея. Никого другого Пак не стал бы терпеть так долго. И за любую попытку прочитать нотацию уже давно превратил бы во что-нибудь молчаливое и неподвижное. Но Гермиона и тут стала исключением из правил, ее шкодливый дух слушался беспрекословно. Насколько это вообще возможно для Пака. Абсолютно подчинялся он только Королю и Королеве. - Советую тебе спросить у Морганы, - на секунду отвел глаза от смущенной волшебницы фейри. - Она будет тебя ждать на прежнем месте, у озера. Гарри кивнула и вылетела за дверь. Моргана нашлась на том самом месте, где Зима познакомила ее с Гермионой. Сидела на поваленном стволе дерева и смотрела перед собой на не замерзающую гладь пруда. Гарри поразилась произошедшим с предсказательницей изменениям. Все та же королевская осанка и грация, красивое длинное платье в пол и простой обруч на лбу, шелк черных волос и длинные, гибкие пальцы, перебирающие заснеженную гальку. Но что-то изменилось, что-то неуловимое. Зима замерла, чтобы посмотреть, дать себе время оценить и увидеть. Исчезла тоска и беспросветное, почти безнадежное ожидание, длящееся столетия. Исчезла грусть из глаз, разгладились редкие морщинки и у глаз. Фея выглядела безмятежной и свободной, как будто отпустила себя. Позволила жить дальше. И она легко улыбалась, расправляла плечи, словно с них сняли груз многолетних хлопот и несбывшихся надежд. Моргана повернулась к подошедшей Зиме, улыбнулась уже виновато. - Прости, но так было нужно, - она посмотрела вниз, где по платью рассыпались блестящие бусинки гальки, которые фейри неосознанно превратила в стеклянные разноцветные шарики. Гарри присела рядом, ожидая продолжения рассказа. Моргане нужно было собраться с мыслями. - Мать-Природа редко дарует свое благословение смертным и позволяет фейри рождаться в их семьях, - сказительница, голос ее лился, порождал видения. - Но все же такие случаи бывали. Однако меня заинтересовала именно ты. Горошины посыпались с платья, вновь превращаясь в гальку. Моргана расправила подол, устремила взгляд на озеро. - Все началось много лет назад, во времена существования Камелота. Пусть и благословленный фейри, Артур оставался смертным, и наш сын Мордред тоже родился смертным. Магом, сильным волшебником, что обещало дать ему длительную жизнь. Но его возможная смерть, пусть и далекая, все равно печалила меня. Пока не случилось то, что даровало мне надежду. В Заветном лесу, посещая друидов, Мордред повстречал фейри. Юная фея родников, она родилась из целительного ключа, бьющего из-под корней Столетнего дуба в самом сердце леса друидов. Прекрасная и по-детски наивная, она покорила сердце моего сына, он не мог ни есть, ни спать, думая только о своей фейри. Он привез ее в Камелот и сделал моей воспитанницей, чтобы наши с Артуром имена защищали ее. Самым счастливым стал тот день, когда фея ответила согласием на чувства моего сына. Ее звали Юна, и добрее существа не было в Камелоте. Мы с Артуром радовались за счастье Мордреда, за его возможное бессмертие с той, что так сильно его любит. Но потом настал день последней битвы, и Юна погибла, защищая обоз с крестьянами, идущий под защиту стен замка. Фея обратила против них магию, но и сама была ранена волшебным клинком. Мы с Мордредом пришли слишком поздно, тело феи уже было осквернено и запачкано кровью, страданием и болью. Все, что мы могли - это сжечь его в надежде, что Мать-Природа вернула ее душу обратно в родник. И однажды позволит ей возродиться. На глазах выступили горькие слезы, магия Зимы рождала видения прошлого. Прошлого, никому неизвестного, разделенного только семьей Артура Пендрагона. Печаль, что таила в себе Моргана, была гораздо, гораздо глубже, чем можно было себе представить. Гарри видела гарцующих на конях рыцарей, видела статного брюнета в сияющих доспехах. Густые, цвета воронова крыла, волосы шелком спускались на плечи, завивались на концах. Сверкали синие глаза, а рука крепко держала меч. От него веяло силой... и добротой. Внутренним благородством, унаследованным от отца. Который в бальном зале королевского замка с одобрением и гордостью смотрел, как скользит по полу его сын, сжимая в объятиях светловолосую девушку в нарядном платье. Но ни простая одежда, ни заплетенные в обычную косу золотые волосы не могли скрыть, что в руках воина - настоящая фея, дух леса, дух воды. Она текла, струилась, она подстраивалась. Как вьюн, она гибко приникала к мощному, словно дуб, телу Мордреда. Сияние их взаимной любви могло осветить весь Камелот. Красивая, гармоничная пара. - После этого единственным смыслом Мордреда стала защита отца. Он отдал за Артура свою жизнь в битве за Камелот. Но так и не сумел спасти от судьбы. Все наши усилия - мои, Мерлина, Мордреда, - пошли впустую, когда погиб наш король, - глубинная печаль лилась со словами Морганы. Гарри закрыла глаза, чтобы не видеть, не ощущать жар пламени, пожирающего стены белокаменного замка, еще недавно - гордого и неприступного. Она знала, что случилось дальше. К власти пришел другой король, но он не справился с народом, что искренне любил Артура Пендрагона. И вскоре Камелот разорвали на части его ближайшие соседи, позарившись на плодородные, богатые земли, благословленные магией. И лишь Заветный лес уцелел, ведь с друидами никто не станет связываться. - Мы все ушли, потому что без Артура жизнь в Камелоте не представляла смысла. Мерлин заснул, а я осталась ждать, когда же проснется мой король. И когда возродится мой сын. Она перевела дыхание, призвала бутылочку вина и бокалы, разлила напиток и сделала глоток. Зима последовала примеру старшей, чувствуя, как проливается в горло пьянящий медовый виноград. - Я ждала и уже уставала надеяться. Слишком много времени прошло. Каково же было мое удивление, когда феи привели из смертного мира тебя. Рожденную в семье волшебников, обычных смертных, фейри. Воплощение Зимы. И я мгновенно узнала эту душу. То, о чем я молила по ночам, то, чего так страстно ожидала, наконец-то произошло. Мать-Природа вернула фею родников, но на этот раз подарила ей возможность защитить себя, сделала ее Зимой. А это значило, что где-то в мире рожден и мой сын. Потому что он ушел вслед за своей возлюбленной, потому что он всегда следовал за ней. Еще один глоток, а Гарри с нетерпением ждала продолжения истории. Рассказ Морганы захватывал, заставлял трепетать струны сердца. На ее слова откликалась сама внутренняя суть фейри. - Несмотря на то, что Юна была возлюбленной моего сына, она не спешила перед нами открываться. Ее воспитывали лесные чащи, и она не привыкла к большому количеству людей. Мне казалось, что в Камелоте она остается только ради Мордреда. За ним она была готова пойти хоть на край света. Добрая, но стеснительная и замкнутая, она боялась всего на свете и смущалась. Но когда улыбалась - словно солнышко выглядывало из-за туч, а люди не могли не улыбнуться ей в ответ. Я плохо знала Юну, не хотела давить на нее. Поэтому решила познакомиться с тобой. И узнала, что ты совсем другой человек. Как и в прошлой жизни, ты добра и сострадательна, любишь людей, помогаешь им, но ты больше фейри, чем была Юна. И ты сильная личность. Не успев заметить, как полюбила тебя, как родную дочь. И уже не видела перед собой золотые косы, а только черную, немного колючую гриву. Хотелось плакать. Моргана... она... Дыхание перехватило. Так вот, что ощущаешь, когда исполняется мечта. Гарри всегда хотела стать Моргане ближе, назвать ее мамой. Хотела... но не имела права. А тут, оказывается. - Милая, не плачь, Зима, - Моргана обняла девушку, прижала ее к себе. И юная фея разрыдалась. От счастья, от тепла, что растеклось по всему телу от груди, где билось сердце. Моргана гладила по непослушным волосам, стирала горячие слезы и улыбалась. Так чисто, как будто и не было стольких лет ожидания. - Поэтому, когда я услышала, что ты влюбилась в смертного, я забеспокоилась, - продолжила она, когда Зима перестала плакать. - Боялась, что история вновь повторится, и я потеряю уже тебя, Гарри. Еще тысячи лет ожидания я бы просто не выдержала. Это слишком тяжело: просыпаться, зная, что вновь останешься одна. И я захотела посмотреть на смертного, что приглянулся тебе. Душу своего сына я узнаю в любом облике, кем бы ни родился, он навсегда останется моим Мордредом. И, как и в прошлом, вы встретились и полюбили друг друга. Уже сейчас я вижу неразрывные узы, соединяющие вас. Зима покраснела смущенно. - Но почему меч? Моргана хмыкнула. - Потому что пропал легендарный меч Артура, с которым его привезли на Авалон. А единственный, кого слушался и защищал Экскалибур, это Мордред. Все на самом деле так просто. - Я не сразу заметила исчезновение меча, потому как не приходила к Артуру долгие годы. Слишком больно, - внезапно она улыбнулась. - Но тебе еще надо готовиться к балу, Гарри. И твои наставницы пообещали помочь тебе с нарядом. Зима звонко рассмеялась и захлопала в ладошки. Она - это она. Бывшая Юной, теперь она - просто Гарри, фея Зимы. Волшебные существа проще относились к жизни, что бы ни было в прошлом, отпусти его, научись шагать дальше, легко и непринужденно, не отягощая сердце печалями и страданием. Потому что они старят даже самых могущественных фей, а от радости фейри молодеют. И Моргана, сняв с души груз тайны, уже не выглядела печальной и неприступной. Она не танцевала, но улыбка, украсившая яркие губы, говорила, что прорицательница счастлива. А, значит, счастливы были и те, кто любил Моргану - то есть весь Авалон. Наставница лишь попросила не говорить ничего Виктору. Если он не помнит, значит, так и суждено. Люди иначе относятся к прошлым жизням, Моргана не хотела, чтобы что-нибудь отягощало новое рождение Мордреда. - Идем, - Моргана улыбнулась выходящей из портала Зиме. - Уже все готово. В комнатах Морганы юную фею ждали талантливейшие искусницы Авалона. Всем хотелось, чтобы любимая Зима повеселилась от души и выглядела на человеческом празднике лучше всех на свете. Лунный шелк принесли они для платья, он струился сквозь пальцы, тончайший и легкий, цвета снежных сугробов в сумерки, нежный и мягкий, как лепестки розы в саду Королевы Титании. Подобная красота не встречается у людей. Платье открывало плечи и ключицы, подчеркивало красивую, высокую грудь, переходило в тонкую талию и волнами спускалось до самого пола, стекало шлейфом сзади, струилось по полу. Каждую волну перехватывал белоснежный цветок, принесенный феечками лугов. И цветами уже украшены прикрепленные отдельно прозрачные рукава, будто сотканные из морозных узоров на стекле. У людей оно казалось бы громоздким, неудобным, но Зима совсем не ощущала его веса, кружась в радости по покоям Морганы. Феи смеялись, глядя на свою юную подопечную. - А теперь - волосы, - пропела фея весны. Ласковым рукам подчинилась обычно колючая зимняя магия, и лохматые пряди завились красивыми локонами, кудрями спадали они на спину. И мерцающими звездочками расцвели в них льдарисы, у виска Зима выпустила снежную лилию. Феи касались ее, поправляли платье, вливали в него свою магию, естественно и непринужденно, как и все, что они делали. Гарри отдалась умелым рукам, осознавая, как же приятно чувствовать на себе заботу старших сестер и наставниц. На шею легло колье-воротник из крохотных жемчужин в тон платью. И приготовления к балу были завершены. - Какая жалость, что ты не можешь выпустить крылья, Зима, - посетовала одна из фей. - Это была бы идеальная картина. На минуту Гарри все же распахнула крылья, зная, что сегодня ночью не сумеет это сделать. Феи заохали восторженно, затанцевали вокруг, понеслись по воздуху цветочные лепестки их нарядов. - Я благодарна вам, сестры, - лучшая благодарность - это искренность от всей души и волна магии, прохладная, но приятная, остудившая раскрасневшиеся щеки. Из портала она вышла в укромном уголке замка и подошла к основной лестнице. Пары спускались по ней разноцветной рекой. Девушки выбрали лучшие платья, лучшие украшения, парни принарядились в торжественные мантии. Гарри улыбнулась, увидев Драко под руку с какой-то блондинкой. Напыжившийся, гордый собой. Но сегодня ей не хотелось портить вечер. Тем более у основания лестницы ждал ее тот, к кому стремилось сердце. В своем красном мундире школы Виктор был просто великолепен. Форма подчеркивала статную фигуру, широкие плечи, крепкие бедра и длинные ноги. А еще его глаза мерцали искренним восхищением. Он протянул руку навстречу спускающейся по лестнице Гарри. Зима не чувствовала мрамора под ногами, она плыла, летела. И платье струилось легко, наполненное доброй магией. - Ты прекрасна, - голос мага слегка охрип. - Ты чудесно выглядишь, - прошептала она и протянула ему цветок подснежника. Который Виктор приколол к мундиру. Белое на красном. Им оборачивались вслед, Гарри слышала шепотки за спиной. Глаза отыскали Гермиону, стоящую в сторонке под руку с красивым, длинноволосым блондином, на которого то и дело бросали заинтересованные взгляды. Но ярко-синие глаза его были устремлены лишь на волшебницу. Которая выглядела очаровательно. В платье, что зачаровала Гарри, с заплетенными в мудреную косу волосами, она сама походила не на фею, но на дриаду, дух леса, нежный и робкий. Который нужно оберегать и защищать, трепетно и осторожно. Подруга улыбнулась, а Гарри проплыла следом. Ладонь грело ощущение крепкой руки Виктора. Когда они встали друг напротив друга в ожидании музыки, маг неожиданно улыбнулся. И эта улыбка поразила больше всего - она была наполнена счастьем, неподдельным, абсолютным счастьем. Даже если разум не помнит, душа сохранила воспоминания. И этого Зиме хватало, чтобы отдаться сильным рукам, довериться Виктору, позволять вести себя по залу в неспешном танце. Все вокруг слилось в единый фон, остались только мерцающие бриллианты глаз, только его дыхание. Только он сам. И этот вечер.