Эмиграция жизни...

      Время шло к вечеру, на часах около семи вечера. Машина едет по трассе на небольшой скорости, явно никуда не торопясь. Прозрачные капли со звоном разбиваются об стекло. Девушка, обладающая довольно-таки яркой внешностью: красные волосы, темно-фиолетовые, даже малиновые глаза, губы, накрашенные алой помадой, смотрела совершенно пустым, забытым и потерянным взглядом куда-то вдаль. У нее в голове крутился лишь один вопрос, ответа на который она не могла найти.       – Почему именно я? – прошептала она одними губами, прижимаясь боковой стороной лица к стеклу, на которое падали капли дождя. – Почему… – шепот, полный непонимания и пустоты.        Сверкнули первые слезинки в уголках глаз. Нет, она не слабая, хотя, кто знает, что у нее внутри. Она прятала все внутри, зарывало глубоко-глубоко в чертогах своей души, чтобы никто не увидел и не ударил в спину. Но сейчас, сдержаться было сложно, обида и боль грызли изнутри, а соленые капли сами собой текли по щекам. Сил не было удержать их или смахнуть ладонью.       Воспоминания резали душу на маленькие кусочки, они кружили в голове, заполоняли мысли и сознание. Девушка пыталась выкинуть все из головы, но не получалось, ощущалась лишь боль, тоска, грусть… Сердце замедлялось от безысходности и страха.       Неделю назад она узнала, что покидает дом, в котором провела четыре года, тысяча четыреста шестьдесят один день страданий и ужасных мук. В тринадцать лет она была поймана и насильно заперта в особняке Карла-Хайнца… Воспоминания резали изнутри острее любого ножа. Слезы хлынули с новой силой…       Но что плакать, если ничего не изменится? Она это знала. Спустя десять минут, слезы были вытерты, а макияж подправлен. Уверенность в том, что хуже, чем было, быть не может. Звучит обнадеживающе, верно? Ну, лучше так, чем жить без надежды.       Девушка краем глаза посмотрела в окно, перед ней предстал огромный и мрачный особняк. Из-за дождливой и серой погоды поместье выглядело еще более устрашающе и величественнее, чем оно есть. Табун мурашек прошел по коже, вздох застрял в горле…       Мари вышла из машины, хлопнув дверью. Она вновь заперла все чувства и эмоции в глубине своей души, решив играть свою роль. Идеально ровная и прямая осанка, каменная маска на лице, скрывающая все и вся под собой. В ее глазах мелькал страх к неизвестности, но она не снимет маску, трещин никто не увидит, даже если случится что-то ужасное и неожиданное. Дождевые капли капали ей на лицо, девушка надела капюшон на голову, так как зонтика у нее не нашлось, окончательно скрывая свое лицо темной и непроницаемой ширмой.       Юная особа подошла к парадному входу и дрогнула от холода, косясь на массивные и злополучные двери. Старинный особняк, древний и очерствевший как снаружи, так и внутри. Мари немного сжала кулак и постучалась, костяшки заболели от соприкосновения с крепким деревом, из-за чего она поспешила убрать бледную ладонь в карман куртки.       Спустя минуту двери со скрипом, перед ней предстал парень приятной наружности: строгий костюм, очки, грозные и красивые малиновые глаза со странным огнем внутри – это все, что смогла разглядеть Мари из полуопущенных ресниц.       – Прошу вас, – брюнет пригласил ее войти, – вы немного запоздали с приездом, – он жестом пригласил ее войти, в его голосе слышалось неодобрение, а на лице не наблюдалось ни единой эмоции, лишь холод и неприязнь.       – Извините, – мелодично ответила Мари, косясь на парня, – я задержалась дома, долго прощалась с родными, – ее голос звучал притворно приятно и протяжно.       Девушка переступила порог дома и шагнула в глубину комнаты. Она понимала, что этот особняк – ее тюрьма, клетка, место, в котором не будет свободы и счастья, здесь ее ждет не жизнь, а существование.