Who, who are you really? And where, where are you going? I've got nothing left to prove, ‘Cause I've got nothing left to lose, See me bare my teeth for you. Who, who are you?
Стайлз тихо всхлипнул, когда струйка липкой крови из шеи Доктора брызнула ему в лицо. Дрожащей рукой схватив окровавленный нож, парень ещё раз всадил лезвие по рукоятку в гнилую плоть существа, услышав одно только чваканье и омерзительный запах. Оставив оружие в трупе, он сдержал следующий всхлип: глаза жгло от подступающих слез, а чужая кровь на теле, казалось, начинала разъедать кожу. Легкие уже подгнивали от дикой вони, что окружила мальчишку и три трупа на Неметоне. Ужасные Доктора ужасно воняли – Стайлз нервно засмеялся на такую «шутку». Но потом его губы снова сжались в тонкую полоску, взгляд заблестел безумными чёртиками. Он сделал свой выбор, но теперь не понимал, кем стал. Убийца? Не очень вероятно, ведь Доктора не были живыми в популярном значении этого понятия. Защитник? По мнению стаи Скотта, такой божественный ход лишь показатель внутренней слабости и боязни долгой, но справедливой борьбы. Слабак? Подросток не считал, что совершить подобное смог бы слабак. Или человек, если углубиться в суть проблемы. Подняв взгляд в тёмные заросли вокруг пня, Стилински рвано вдохнул и забыл, как выдыхать. Тёмная фигура, чей силуэт так напоминал Стайлзу его собственный, плавно покачивалась, приближаясь шаг за шагом. Глаза мерцали белизной, словно у слепца. Однако парень у Неметона прекрасно понимал, что демон его видит. Пришло время расплаты? Стайлз всё так же рьяно пытался избавиться от чужих лап на своей шее: хватка изредка смягчалась, чтобы жертва вдохнула, а после снова душила до первых признаков потери сознания. Мальчишка корчился в объятиях вестника смерти, натужно хрипел и плакал. Кровь и слезы смешались, обращая юное лицо обликом истинного ужаса. Он не помнил, в который раз мир закружился в тёмном водовороте, но после него сил на сопротивление не осталось. Руки онемели от ночного холода, ноги болели из-за частых ударов об Неметон. Тонкие пальцы подростка отпустили чужие запястья. Он сдался. В этот момент белые глаза чудовища вдруг помутнели. За ним, тяжело дыша с рыком вперемешку, стоял ещё больший монстр. Эту ядовитую лазурь Стайлз помнил, отчего не мог поверить в реальность происходящего. - Питер. Вестник смерти исчез рванной тенью после того, как огромный зверь едва ли не порвал его на чёрные ошмётки. Притихший среди корней пня, Стайлз не мог выдавить из себя даже писка. Вся его речь выдохлась после единственного слова «Питер». Грузно выдохнув, волк принялся хозяйничать на поляне, убираясь. Наверное, ему что-то нашёптывал Неметон, ведь Стилински заметил несколько ярких светлячков, что вылетели из расщелин пня и теперь кружили у морды Хейла. Поначалу оборотень, скалясь от мерзкой вони, перетащил трупы Докторов на сам Неметон. Переведя взгляд на мальчишку, перепуганного и жалкого, зверь толкнул его лапой в плечо, потом ещё раз, безмолвно приказывая отойти. На четвереньках Стайлз отполз подальше, но не очень близко к кустам: парень боялся возвращения тёмного духа. Спустя некоторое время, волк подошёл к человеку, обнюхивая его с ног до головы. Удивительно, но Стайлз не почувствовал дикого страха от близости с таким монстром: либо он точно сошёл с ума, либо нервная система отключилась от переутомления. Ухватившись за густую шерсть, парень залез на волчью спину, когда её так услужливо подставили. Потом мальчишка крепко обнял оборотня и сцепил руки в замок, поскольку Питера явно раздражало лишнее дёрганье за шерсть. Когда они покидали поляну, появилось ещё одно существо. Стайлзу не нужно было иметь хорошее зрение, чтобы все понять: Пэрриш пришёл, чтобы сжечь тела на Неметоне. Столп искр взлетел в небо, прежде чем волк и человек исчезли в гуще леса.***
За эту неделю Стайлзу стало плохо в шестой раз. Его рвало чёрной жижей, хватаясь за живот, что горел адским огнём. Слёзы снова текли по щекам, а лицо покраснело и припухло. Питер появился за спиной в первые же секунды, рыча от недовольства, но всё же придерживая подростка и стараясь забрать как можно больше его боли. Его самого воротило от запаха и чужой боли, но мужчина не смел отстраняться даже на сантиметр. Стайлз с тихим стоном боли услышал, как волк начал успокаивать его, шепча на ухо глупые речи о хорошем конце. Когда это закончилось, Стилински был похож на овощ, который пытался что-то сказать, но из глотки вырывалось только неразборчивое мычание. В такие моменты Хейл проявлял невероятное терпение: сам чистил мальчишке рот, вымывал его в ванной, закидывал одежду в стирку и отпаивал тёплым чаем с настойкой. Это не было проявлением лицемерия или тёмных планов по достижении власти, а лишь необходимость помочь. Рвение волка избавить от боли и хлопот того, кого он хотел видеть исключительно рядом с собой. Он заботился. - Не забирай мою боль, - первое, что внятно произнёс с трудом Стайлз, отстраняя ладонь мужчины от своего живота. Чёрные струйки на его руке оборвались, но вместе с этим Хейл нахмурился. Шестым чувством мальчишка почуял даже недовольство внутреннего зверя Питера, поэтому больше перечить не стал. Тёплое одеяло укрыло его по самый подбородок вместе с мужчиной, а рука последнего вернулась на впалый живот. Спустя несколько минут человек ткнулся вздёрнутым носом в горячую волчью шею, задремав в тепле. Питер выходил подростка больше чем за полгода. Не полностью, но Стайлз перестал биться в регулярных приступах, не спать днями из-за кошмаров и страдать от назойливых воспоминаний. Оборотень считал это прорывом и едва заметно улыбался кончиками губ, дав очередной лёгкий подзатыльник подростку за шалости. В ответ Стайлз скалился, как юный волчонок, а после продолжал снова шуметь, готовя «божественно вкусный ужин для «Красной худи и прожорливого Волка». Их совместная жизнь понемногу становилась равномерной и очень домашней, невзирая на трудные отношения с Джоном Стилински и стаей Скотта. Впрочем, в последний раз, когда МакКолл попытался прочитать нотацию Стайлзу при случайной встрече, истинный альфа ввязался в драку не только с разъярённым Хейлом, но и чуть не нарвался на табельное шерифа. - Нам нужна живая ёлка, - задумчиво сказал Стайлз, касаясь пальцами искусственной зелёной красавицы. Щёлкнув пальцами по такой же ненастоящей шишке, он обернулся, чтобы глянуть на своего оборотня. – Волче, нам нужна живая ёлка. Большая и пахнущая чистым лесом, - добавил Стилински, зная слабость мужчины – аромат леса и, в частности, деревьев. - Эта достаточно большая. Купи для неё спрей и угомони свою капризность, - оборотень на пару секунд оторвался от работы с семейными документами, чтобы взглянуть на мальчишку в ответ. Волк тихо взрыкнул внутри: Стайлз снова не захотел надевать футболку после душа, соблазняя россыпью родинок. - Но я уверен, что твой волк тоже хочет настоящую ёлку, - продолжил Стилински, поднявшись и подойдя к столу, как раз напротив Хейла. Мужчина бегло осмотрел слегка выступающие ребра и подтянутый живот, вспоминая лёгкие соприкосновения его пальцев и этой молочной кожи. - Ты давишь на меня моей сущностью, Стайлз, - усмехнулся мужчина, откладывая папку в сторону и упираясь руками в стол на манер самого мальчишки. – Волк много чего хочет, однако ты не всё замечаешь. Стайлз тут же зарумянился, но взгляд не опустил, как бывало раньше. Продолжая смотреть прямо на волка, он закусил нижнюю губу, выказывая своё негодование. Хейл с удовольствием отметил новый аромат, исходящий от юношеского тела. Долька негативных эмоций всегда украшала целостный аромат человека, делала его ещё более желанным. Да, прямо здесь, на столе. Под треск камина и шум падающих бумаг. Питер прикрыл глаза на секунду дольше, возвращая себе самообладание. - Тогда я пойду один в лес, чтобы нарядить ёлку прямо там, в естественной среде. И проведу праздник тоже там, жуя мандарины и запивая шампанским, - заговорил подросток, выпрямляясь. - Грязный шантаж, Стайлз. Очень грязный, - покачал головой Питер. - Тогда вымой мой рот, Волче. Прямо сейчас, - ляпнул по привычке мальчишка, секундой позже опошлив собственную фразу. - Вымою, Стайлз. Человек успел только выставить руки вперёд, когда его грубо вжали в мягкий диван, крепко сжимая запястья. Питер перехватил их одной рукой, другой плавно проводя по ключицам, темноватым горошинам сосков и ниже, пока рука не уместилась на упругой ягодице подростка. Посмотрев томным взглядом в чужие глаза, мужчина наклонился ниже, демонстративно вдыхая чужой аромат. О да, желание, стыд, злость и остатки запаха искусственной ёлки. Последний нарушал гармонию, скопившись на пальцах мальчишки. - Ты прав, Стайлз, - Хейл преподнёс руку своего мальчика к губам, - секс рядом с настоящей ёлкой будет лучше, - поначалу язык пробежался по мягким пучкам, а затем дразняще облизал местечка меж тонких пальцев, убирая искусственный запах с манящей кожи. Медленно обцеловав каждый миллиметр юношеских рук, Питер с упоением поднялся выше. Он не спешил, растягивая удовольствие и заставляя вместе с этим нетерпеливо ёрзать Стайлза под собой. Схватив подростка за ногу, Хейл развёл их шире, ещё теснее прижимаясь к любимому человеку. Волк внутри тихо взвыл, предвкушая горячую близость с объектом своего вожделения. - Прекрати так долго моститься там! – выдал Стилински, нарочно провоцируя мужчину на грубости. – Ты надоел со своими долгими рит… - чужая рука потянулась к лицу юноши, до лёгкой боли сжимая пальцами щеки. - Молчи, Стайлз. Оборотень вжался своими губами в чужие, жадно прихватывая их и углубляя поцелуй. Стайлз замычал от холодных мурашек по спине, свободными руками крепко обнимая Питера за шею. Оба норовили перехватить инициативу, сплетая языки и кусая друг друга до крови. Зарычав, оборотень отстранился, сверкая голубыми глазами, в которых плескалось чистое желание плоти. Тихо хохотнув от мысли, что волк настолько сильно его хочет, Стилински сам прильнул к мужским губам, тесно прижимаясь к рельефным мышцам волчьего тела. Белая кофта Питера упала на пол, позволяя разгорячившемуся подростку в своё удовольствие царапать любовника. Тот же в ответ порыкивал, кусая больнее, чтобы метки на бледной шее были заметнее. Почти разрывая одежду друг на друге от нетерпения, они оба позабыли о всех своих проблемах и намерениях.***
Рождественская красавица сияла во всей красе, радуя Стилински до душевного трепета. Кто бы мог подумать, что Питер не просто купит настоящую ёлку, а посадит её во дворе особняка, сделав небольшой парк на территории. Стилински клятвенно себе пообещал, что тоже сделает грандиозный подарок своему волку. Обязательно. Сжав руку Питера, Стайлз обнял мужчину, прошептав на ухо: - Спасибо, Волче. - С праздником, Стайлз, - послышалось в ответ.