В Лондоне давно не было такого снега

- Вы видели? – девушка радостно вскинула руки, тяжело выдыхая клубы пара и осматривая компанию друзей, что лишь покачали головой и даже как-то наигранно поаплодировали ей. - Можно считать ещё одним твоим достижением, - хмыкнула лучшая подруга Энди, после вскинула бровь, кивнув на ноги девушки, что тут же стали разъезжаться в стороны. Секундное замешательство, смешное махание руками и негромкое падение с характерным «Ой!», прежде чем раздался общий смех. Энди невольно сморщилась, поправляя съехавшую шапку и оставив все попытки встать, ожидая человека, что спустя несколько секунд съехал на лыжах с видом профессионала, который всю жизнь только этим и занимался. - Энди! – с легким смешком воскликнул мужчина, пытаясь аккуратно помочь девушке подняться, стараясь самому не потерять равновесие. Девушка не сдержалась, варежкой попыталась задеть горнолыжные очки на любимом лице, чтобы в очередной раз улыбнуться в ответ на этот взгляд: сияющий, счастливый и опутанный влюблённой эйфорией. Таким взглядом он всегда смотрел на неё. Только на неё. - Это была замечательная идея, - тихо произнёс мужчина, обращаясь только к Энди, обводя взглядом её черты лица, после быстро касаясь губами холодной щеки. – Мне нравится. - Томас! Уже начинает темнеть! – голос резко нарушил романтичную и интимную атмосферу между влюбленными, отчего девушка опустила взгляд и рассмеялась, осознавая, как глупо они смотрятся, учитывая, что стоять на лыжах, да и ещё так близко друг к другу, очень неудобно. Извинения, смешки, вновь этот взгляд, хоть и украдкой, словно актёр отправлял некое послание ей одной втайне от всех. Втайне от друзей, от других отдыхающих на данном курорте. Втайне от всего мира, где надо исполнять заданную тебе роль. Энди глубоко вздохнула, когда ноги наконец почувствовали себя комфортно в родных сапожках, а стоять не составляло особого труда. Почему-то ей захотелось подпрыгнуть на месте, чтобы вновь убедиться в своей устойчивости и услышать скрип снега. - С наступающим! – весёлый парень принял лыжи из рук Тома, возвращая залог, стараясь что-то разглядеть в лице мужчины, отчего все его действия были медленнее, чем обычно. - Отлично. Думаю, теперь мы можем насладиться вечером в уютном домике, как считаешь? – актёр развернулся к Энди, потирая руки, после приобнимая её за плечи. Солнце уже полностью зашло за горизонт, и теперь все вокруг освещали высокие фонарные столбы, под лучами которых, как под прожекторами, кружились белые хлопья, напоминая собой балерин. Девушка не могла вспомнить, когда в последний раз она была на подобном курорте, когда в последний раз каталась, точнее, пыталась кататься, на лыжах. И хоть толпа туристов, странные взгляды, что некоторые кидали на пару, немного разрушали всю атмосферу сказочности, но снег, падающий крупными хлопьями, компенсировал всё. В Лондоне давно не было такого снега. - В Лондоне давно не было такого снега, - нарушил тишину Том, оглядываясь и выставляя вперед ладонь, наблюдая, как мгновенно белые хлопья превращаются в воду. – Сказочно. Энди лишь улыбнулась, так же выставив руку, на что актёр покачал головой и обхватил её ладонь, спрятав в кармане своей куртки, где смог переплести их пальцы. Под общий смех, рассказы о весёлых случаях в рождественскую ночь, пара дошла до своего домика, окна которого уже были украшены, и теперь зазывали гостей, погружая в ощущение приближающегося праздника. - Вы долго, - послышался серьёзный мужской голос, когда Том стал помогать девушке с верхней одеждой. - Привет, Люк, - Энди поблагодарила актёра, после извиняющееся улыбнулась его агенту, показывая всем видом, мол, «это я его задержала». - Мы просто уже заждались вас, - пожал плечами мужчина, чуть усмехнувшись, жестами показав что-то Хиддлстону и уходя обратно в комнату, откуда доносились голоса. Цитрусовые запахи смешались с ароматом выпечки, хвои, дерева, ароматизированных свеч, и чего-то еще, почти неуловимого, но приятного, опутанного теплом и уютом. Опьяненный этой атмосферой, Томас даже не заметил, как оказался «Главным Сантой», раздавая подарки детям друзей, при этом чудесно исполняя данную ему роль.

***

- Тебе идет эта шапочка, - прошептал актёр прямо над ухом Энди, что разговаривала с другими друзьями, держа в руках бокал с шампанским. - Какая шапочка? - Эта, - он аккуратно надел яркий зелёный колпак эльфа, убирая волосы девушки, обнажая кожу на её шее и оставляя на ней мягкий поцелуй, после чего счастливо выдохнул и прижал к себе. - Санта, время загадывать желание, - подал голос Люк, после того, как чуть ли не единственный из всех мужчин помог женщинам «обновить» праздничный стол. – Карьерного роста? Хороших предложений? Полезных знакомств? - Счастья, - тихо ответил Том, вновь взглянув на девушку, после, стараясь сильно не «растечься» от чувств, алкоголя и тепла, аккуратно отстранился от любимой, открывая ещё одну бутылку шампанского и разливая его в бокалы. Желание. Впервые Энди задумалась над своим желанием, которое горело и жгло ей грудь, о котором так хотелось сказать ему, но некий стыд и смущение брали вверх. Одно единственное желание. Он всегда был так близко. Долгое время был так близко, невозможно, мучительно близко, невыносимо нежно касался, как к хрустальному изделию, боясь сделать резкое движение. И говорил. Всегда говорил что-то своим переливающимся голосом, плавным, таким звучным… казалось, его с детства учили так говорить. Всего этого казалось так мало. Так мало встреч из-за работы, так мало слов, касаний, объятий… мало. Хотелось, чтобы эта ночь была особенной. Принадлежать бы ему всецело, быть ближе, чем кто-либо. - С Рождеством! Общие радостные возгласы, после звон бокалов, бенгальские огни, чувственный поцелуй, детское «Вяк» на него, смех. И некая, совершенно непередаваемая атмосфера чистого волшебства, которая воцарилась в воздухе, едва настенные часы пробили полночь. Звонкий детский смех затих и сменился тихими дружественными беседами у камина, где каждый сидящий словно заранее знал, что загаданное в эту ночь обязательно сбудется. Подаренный свитер хотя немного и кололся, но все же хорошо согревал – стоило отойти от камина, хоть ненамного, становилось заметно прохладнее. Странно, что никто заранее не предусмотрел этого. А может, просто отопление вышло из строя. Мысли текли медленно, соразмерено, совсем тягуче под действием выпитого шампанского и нежных поцелуев. Энди разомлела окончательно в руках Тома. – Денек выдался что надо… - заметила она совсем тихо, перебирая пальцами зеленую шапку в руках, а голову положив на плечо Тома. – Устала? – в голосе актера, казалось, проскользнула тень чего-то нового, нежного, нежнее, чем обычно, словно бы он хотел попросить о чем-то. О чем давно мечтал, но не предоставлялось возможности получить. – Вовсе нет… Неуверенно Энди потянулась за поцелуем. Тишина за окном, потрескивание огня в камине и чья-то история, что так кстати затихла. Полное умиротворение и только они двое. Энди загадала еще раз. Погруженные в новую нить недорасказанной истории, никто и не заметил, как Том и Энди исчезли из гостиной, как неожиданно друг для друга, торопясь, поднялись наверх по скрипящим половицам. Как остановились у большого окна, из которого едва был виден горный склон за стеной из пушистых и белых снежных хлопьев. Казалось, даже ночь была намного светлее от каждой снежинки. Он остановился у двери, ведущей в ее спальню, посмотрел ей в глаза. Этим взглядом, сверкающим от счастья и томящей душу любви, опьяненным дымкой алкоголя и… желания. И этот взгляд заставил Энди замереть от вихря поднявшихся к груди эмоций, почти задохнуться ими, позволяя волнению мгновенно взять на ней власть. Они поняли друг друга без слов. Уловили их общее желание, звенящее в своей чистоте и неизведанности, вошли в прохладную комнату и закрыли за собой дверь. Щелчок замка заставил Энди ухватиться за актера, чтобы устоять на подкашивающихся ногах. Том поступил проще, взяв ее на руки. Та щемящая нежность и забота, которой актер одаривал девушку, все эти взгляды украдкой, теплота в его улыбке, все это он попытался выразить в одном лишь касании – отодвинув ворот свитера и прижавшись губами к шее. И Энди поплыла. От желания обнять мужчину, прижать к себе. Отдаться ему и никому больше. Просто… от желания. Они остановились у кровати, растягивая и без того утекающее время, наслаждаясь близостью и предвкушением. Том снял с девушки яркий свитер, ненароком цепляя и кофту под ним, заставляя ее тут же обхватить себя руками и судорожно выдохнуть. – Потерпи, любимая… я согрею, – успокаивающе прошептал мужчина, раскладывая Энди под собой на кровати. Теперь она ежилась уже не от холода, а от волнения, что волнами поднималось из самых глубин души. На ее щеках появился яркий румянец, а дыхание заметно потяжелело, когда Том склонился над ней и оставил первые ощутимые в своей страсти поцелуи. Они становились глубже, привычные поглаживания интимнее, а в воздухе поднимался звон возбуждения. Быстро и ловко актер избавился от ее бюстгальтера, обнажая аккуратную грудь, скользя по ней взглядом жадно, исцеловывая всю в своих мыслях, которые он, не задумываясь, начал воплощать. Поцелуи по ключицам вниз, губы, сомкнутые на соске, совсем непривычные телу посасывания и покусывания, что заставляли Энди уже задыхаться и закрывать раскрасневшееся лицо ладонями. Руки Тома, доселе занимавшиеся избавлением брюк с тела девушки, теперь оглаживали ее стройные ноги и вот уже скользили и вовсе промеж них. Энди вскинулась, ошарашено распахнув глаза, когда актер оставил первый на этом теле яркий засос под грудью и осторожно коснулся промокшего насквозь белья. – Том… Мужчина приподнялся, оставив ласковый поцелуй у виска, после лишь тихо зашептал в ответ о том, что всем желаниям суждено сбыться. И коснулся ее. Влажно, жарко, заставляя трепетать от этого прикосновения, судорожно сжаться, когда пальцы повторно тронут клитор без преграды промокшего белья. Чувственно, нежно начиная ласкать девушку кончиком пальца, растирая смазку, массируя набухший клитор, не без удовольствия наблюдая за мелкой дрожью, что то и дело пробивала Энди. Она бы хотела, чтоб ее первый стон, сорвавшийся с губ этой ночью, потонул в его поцелуе. Но вместо этого он выдался слишком громким, протяжным и таким просящим, что отказать актер на такую мольбу уже просто не мог. Это определенно было выше его сил. Отстранился он лишь чтобы избавиться от одежды, с чем судорожными порывами пыталась помочь ему Энди. Отбрасывая вязаный джемпер, расстегивая пуговицы на рубашке, кладя руки на его пах и не удерживая еще одного такого же стона, от ощущения того, насколько там все было напряжено сейчас. В голове девушки судорожно пронеслись какие-то несвязные мысли, и уже после того, как вновь спиной она почувствовала разогретое покрывало, Том навис над ней, словно большой кот - грациозно и будоражаще сознание. Энди чувствовала его горячее и тяжелое дыхание на своих губах, дрожащими руками потянулась, чтобы сцепить их замком на шее и получить еще один страстный поцелуй. После резкого толчка она вскрикнула, сразу же стараясь заглушить болезненный стон, цепляясь за плечи Тома, чувствуя там, внизу, жар и пульсацию. На покрывало упало несколько капель крови, когда мужчина сделал еще один очень осторожный толчок. Девственница. Прекрасная и нетронутая. Том буквально задохнулся от ощущений. Задохнулся, застонал. Своим таким же переливным и бархатным стоном заставляя Энди зажмуриться и возбудиться еще больше. Его голоса было достаточно, чтобы поднять эту жаркую и удушливую волну. Поцелуи, касания, сбитое дыхание их обоих, стоны, все смешалось в один сплошной вихрь эмоций, совсем новых ощущений, которых они оба так давно желали. Толчки, поначалу болезненные, неприятные и непривычные, под властью любимого голоса и плавящих ласк приняли совсем иной окрас спустя недолгое время. Возбуждение нарастало все больше, с самого низа, уже не позволяя сдерживать стоны и заставляя держаться за Тома крепче. Было хорошо. Было невыносимо хорошо с каждым новым толчком. Настолько хорошо, что Энди готова была кричать от эмоций и лишь крупицы здравого смысла заставляли ее утыкаться носом в плечо мужчины над ней, цепляться за него руками и ногами, удерживать себя и свое тело, чтобы продлить невероятные ощущения еще. Хватило девушку ненадолго. Быстрые, глубокие под конец толчки делали возбуждение болезненным, когда она пыталась удержать его ускользающую к пику нить. Внизу все горело от жара, дышать становилось просто невыносимо. Все сильнее и быстрее она приближалась к оргазму, прежде чем, наконец, жар от самого паха медленно, расползаясь по каждой клеточке, в каждой вене, все быстрее взметнулся вверх вместе с еще чем-то совершенно неописуемым, ярким, стремительным, отражаясь яркой вспышкой перед глазами и заставляя все тело дрожать, выгибаться навстречу сильным мужским рукам, хватать ртом воздух и смаргивать залившие глаза слезы. Приглушённый, но отчаянный стон Тома, после чего мужчина, еле держась на руках, что сжимали простынь по обе стороны от головы девушки, позволил себе аккуратно лечь рядом, сразу же бережно и заботливо обнимая Энди. Тяжело дыша, счастливо улыбаясь, укрывая её и тесно прижимаясь, словно пытаясь согреть всеми возможными способами. И было тяжело определить, сколько же времени они пролежали так, как долго Том покрывал поцелуями плечи девушки, шею, как задумчиво, но тем же мягким взглядом смотрел на неё, словно совершил невероятное открытие. Собственно… совершил. Если это можно назвать так. Тишину нарушило завывание ветра за окном, отчего девушка инстинктивно укуталась плотнее в одеяло и прижалась к телу Тома. - В Лондоне давно не было такого снега… - тихо пробормотал мужчина, мысленно улыбаясь исполненному желанию.