***
Такси, визгливо скрипя тормозами, остановилось на пустой улице, освещённой лишь одним-единственным фонарём. Джимми выбрался из салона, громко хлопнув дверью. Водитель обернулся и что-то хрипло крикнул ему вслед на ломаном английском. Джимми испуганно попятился назад. Секунду он стоял в замешательстве, пытаясь унять предательскую дрожь во всем теле; водитель косился на него с удивлением. Джимми, наконец, сообразив, сунул в потную мужскую руку деньги — несколько больше, чем нужно было, но вряд ли теперь его это волновало. — Сдачу оставьте себе, — сухо отчеканил Джимми. Каждое произнесённое слово впивалось в горло, словно тысячи раскалённых иголок, а невыносимый гул в ушах причинял почти физическую боль. Водитель хмыкнул. Джимми безрадостно проследил, как жёлтое такси стремительно сорвалось с места и скрылось за поворотом. Джимми поправил ремень сумки, сползший куда-то вниз к сгибу локтя, и решительно двинулся к небольшому мотелю через дорогу. Правда, решительность его испарилась, стоило Джимми переступить порог мотеля. Стойка регистратуры встретила его звенящей и отчего-то совсем не удивительной пустотой. Джимми хлопнул по звонку. Никого, что неудивительно. Администратор отвечать не спешил. — Да, — пропели откуда-то из-за перегородки. — Секундочку! Джимми фыркнул. Первый минус отелю за некомпетентных сотрудников. Он облокотился на стойку, скользя бесстрастным взглядом по холлу. Посетители-иностранцы, увлеченно обсуждающие что-то в углу, вдруг притихли и смущенно уставились на Джимми. Он усмехнулся. Их реакция была ему вполне понятна, ведь выглядел Джимми так, словно только что выбрался из самых глубин Ада: потрепанный, взлохмаченный и промокший до нитки. Настенные часы, чем-то напоминающие приплюснутую кошачью морду, чеканили каждую секунду, впиваясь своим настойчивым тиканьем прямо ему в мозг. Джимми отчего-то захотелось смеяться: нервно, до хрипоты в голосе и полубезумной улыбки. Кажется, он начинал сходить с ума. — Мужчина, вы так и будете здесь стоять? — его слабо потрясли за плечо. Джимми бросил молниеносный взгляд назад. Администраторша оробела от его внезапной резкости. Она отдернула руку и прижала её к груди. — Вы хотели снять номер? — спросила она уже тише, боязливо заглядывая Джимми в глаза. Джимми непонимающе смотрел на неё сверху вниз. Его зрачки расширились и сверкали каким-то нездоровым пугающим блеском. — Номер? — повторил он, смаргивая. Джимми лихорадочно облизал пересохшие губы. Зачем он здесь? — Ах да, — Джимми хотел вернуться домой. Сбежал от Винчестеров в тот же вечер, когда Кастиэль покинул его тело. — Номер. Да, пожалуйста. Мне всего на одну ночь. Женщина взволновано взглядывала то на Джимми, то на стационарный телефон на стойке. Должно быть, посчитала его маньяком и теперь готовилась в любую минуту вызвать полицию. Винить её в этом Джимми не мог. Он и впрямь походил на сумасшедшего. — Ваш ключ, — администраторша протянула ему маленький железный ключик на веревочке, когда Джимми расплатился с ней за жилье. — Чувствуйте себя, как дома. Джимми сдержанно кивнул. Единственное, что ему сейчас хотелось — это лечь на кровать, с головой укрыться одеялом и забыться глубоким сном, где не будет никого, включая и его проблем.***
Войдя в номер, Джимми чуть было не задохнулся от отвращения. Сигаретный дым, смешанный с едким запахом хлорки, ударил ему в нос. У Джимми подкосились колени. К горлу подступила тошнота. Он опёрся одной рукой об стену, другой зажал себе рот. Перед глазами всё поплыло, взгляд Джимми зацепился за край прожженной бирюзовой занавески. «Он выбрал меня. Меня, а не кого-то другого, понимаешь?» Джимми горько усмехнулся. И почему он вспомнил это именно сейчас? Джимми смотрел себе под ноги, на свои заляпанные дорожной пылью и грязью ботинки и на выеденный молью ковёр. « - Амелия, ты веришь в Бога?» «Конечно, что за вопрос?» А он сам верил больше в Кастиэля, чем в этого самого Бога. Верил. Просто и искренно, как верят дети в новогодние чудеса. Верил. И оказался обманут. — Кас, — Джимми тяжело запрокинул голову. В его голосе, полном обиды и саднящей досады, слышалась едва уловимая слухом мольба. — Чёрт возьми, Кас, как мне хочется, чтоб ты провалился сквозь землю. Ты действительно оставил меня? Так подай знак! Тогда я больше... я, — Джимми запнулся. — Больше не буду тебя ждать!***
«Джимми». Джимми дёрнулся во сне, но не проснулся. «Джимми». Он заворочался, открыл глаза. В комнате было пусто, лишь ветер трепал шторы на окне. Джимми приподнялся на локтях, огляделся. Холодный ночной воздух ерошил его чёрные волосы; Джимми не помнил, чтобы открывал форточку. «Джимми». Кто-то настойчиво продолжал его звать. Джимми вздрогнул. Голос показался ему смутно знакомым. Джимми встал с кровати и прошёлся по комнате — ничего не изменилось. — Наверно, у меня галлюцинации, — Джимми взялся за голову. — Совсем спятил. «Зеркало». — Что зеркало? — обратился Джимми в пустоту. Он обернулся. Завидев в другом конце комнаты большое зеркало в полный рост, он решительно направился к нему. — Зеркало, — подтвердил Джимми, оглядывая его со всех сторон. Вот только... Отражение. Оно смущало Джимми больше всего. В нём был сам Джимми, только в бежевом плаще и с горящими синими глазами. Он оглядел себя с ног до головы — никакого плаща на нём и в помине не было. — Что за чертовщина? — Джимми в испуге отшатнулся в сторону. «Когда это Ангел Господень успел стать приспешником сил зла? — зеркальный Джимми вопросительно выгнул бровь. — Не узнаёшь меня?» Джимми обомлел. — Это... это невозможно, — он качал головой, медленно отступая назад. — Кас? Отражение кивнуло. На лице Джимми промелькнуло неприкрытое раздражение. «Ты не рад меня видеть? Ты же сам просил, чтобы я пришёл». Джимми сжимал и разжимал кулаки, глядя на Кастиэля в упор немигающим взглядом. — Ты серьёзно? Рад видеть? — Джимми чувствовал, как дрожат его колени, как щиплет в уголках глаз от проступивших слёз. — Ты бросил меня, обращался со мной, как с вещью, таскал моё бренное тело по всей земле, и я уже сбился со счёта, сколько раз меня убивали! — злость и разочарование сплелись в груди в один тугой клубок, а к горлу подступил давящий ком обиды. — Конечно, Кас, конечно, я рад тебя видеть! Кастиэль растерялся. Он плохо понимал человеческую природу, их эмоции и настроение, поэтому и не мог понять, отчего Джимми так вспылил. «Прости». Извинения в этой ситуации были самые уместные. Джимми немного остыл и, спустя долгих пять минут, всё же подошёл к зеркалу. Он положил руку на его гладкую поверхность; Кастиэль вздрогнул от этого прикосновения. Ладонь Джимми была тёплая, и Кас невольно прижался к ней щекой и прикрыл глаза. — Я зол, Кас, очень зол, — Джимми тяжело вздохнул. — Но знаешь, я прощаю тебя, — он мягко улыбнулся уголками губ. — Так что... Извинения приняты. «Спасибо, Джимми. И мне действительно...». — Жаль? — улыбка Джимми померкла. «Да, — твёрдо сказал Кастиэль» Джимми рассеянно скользнул взглядом по зеркалу. — Я хотел... вернуться к своей семье. «Ты же знаешь, это невозможно, — Кас покачал головой. — Я не хочу тебя держать, но ты подвергнешь их опасности, если...». — Нет, — Джимми ударил кулаком по коленке. — Нет, — повторил он. «Джимми...» — Дело вовсе не в этом. Не ты меня держишь, это я... не хочу тебя отпускать. Ещё никогда в жизни Джимми не ощущал ничего подобного. Всё это казалось неправильным, до одури безумным, но чувства, птицей клокочущие в груди, не давали ему покоя. Напряжение нарастало с каждой секундой, он сам, Джимми, словно оголеный натянутый нерв, бился в агонии собственных противоречий. — Я не знаю, не знаю, что со мной творится, Кас, — Джимми обессиленно прислонился лбом к зеркалу, прикрыв глаза; оно было холодным, как лёд. От каждого прикосновения к нему волоски на коже становились дыбом, и дрожь перетряхивала тело. — Я люблю Амелию, но каждый раз, каждый грёбаный раз, когда я слышу твой голос, внутри меня будто что-то с треском ломается, и я забываю обо всем на свете. Мне срывает тормоза и я уже не могу себя контролировать. Это сумасшествие, самое настоящее безумие, Кас, но я, кажется, болен... болен тобой. Кас молчал. Между бровей у него залегла глубокая складка, губы были сжаты в тонкую полоску. Признание Джимми, если всё, что он сказал, вообще можно было назвать признанием, выбило ангела из колеи, лишив последних крупиц здравомыслия. Всё это так странно: чувства, эмоции... Его учили быть оружием, клинком, способным убить по первому же приказу, но никак не человеком. Скучать по кому-то, дорожить кем-то, мучительно хотеть прикоснуться — почему-то всё это он испытывал лишь находясь рядом с Джимми. Не иначе, как какое-то дьявольское наваждение— но такое приятное и, похоже, совсем не опасное. — Кас, — с Джимми творилось что-то странное. Он говорил тяжёлым охрипшим голосом и невольно начал прижиматься к зеркалу всё ближе и ближе. «Джимми». Голос Каса был неестественно тихим и растерянным; у Джимми вдруг возникло острое желание его защитить. Кас выглядил растрепанным и совсем чуть-чуть покрасневшим. Губы Джимми дёрнулись вверх, расползаясь в улыбке. По телу словно пробежался неощутимый разряд тока, и Джимми внезапно ощутил щемящий прилив нежности где-то в груди. Он ласково провёл подушечками пальцев по зеркальной поверхности. Кас поглядел на него с изумлением, а Джимми, немного смущенный, отнял руку от его лица. — Прости. Джимми почувствовал, как воздух выскальзывает у него из-под пальцев. «За что»? В тёмно-синих, искрящихся доверчивой наивностью, глазах Кастиэля отразилось удивление. — Я идиот, — усмехнулся Джимми с горькой уверенностью. «Все люди идиоты». — Звучит неутешительно, — пожал плечами Джимми, и взгляд его был тусклым и каким-то отсутствующим. «Но ты мой идиот». Кас повысил голос. Он был твёрдым и уверенным; Джимми даже стало немного стыдно за то, что он посмел сомневаться в нём. У Джимми перехватило дыхание. Он прислонился своей рукой к руке Каса, и если бы не зеркало, наверное, вцепился бы в его пальцы. Они видели друг друга насквозь, знали, какие мысли роились в сознании каждого в этот момент, знали, чего хотят от друг друга и где нужно вовремя прикоснуться. Они были не просто единым целым, они были связаны и духовно, и физически. Что ощущал Джимми, ощущал и Кас. Это были чувства. Чувства, делимые на двоих. Джимми смотрел на пунцовые щёки Кастиэля, а тот на его всклокоченные тёмные волосы и опущенные ресницы, в звенящей тишине слушая лишь собственное судорожное дыхание, контролировать которое становилось всё труднее и труднее. Кас слегка откинул голову назад, и вид его открытой, с едва заметными пульсирующими венами, шеи, вызвал приятный спазм, разом отдавшийся внизу живота у обоих. «Джимми». Кастиэль зажмурился и с его губ сорвался первый негромкий стон. — Кааас, — Джимми, совершенно не отдавая отчёта ни себе, ни своим действиям, припал к зеркалу, оставляя на нём невесомый, но всё же поцелуй. Кас мог поклясться, что ощутил на своём ухе жаркое дыхание Джимми. Джимми стал торопливо расстёгивать пуговицы на своей мятой, ещё хранившей слабый запах дезодоранта, рубашке. Хотелось действовать медленно, подогреть возбуждение, но желание избавиться от столь ненужного сейчас предмета гардероба оказалось сильнее. Пусть и не сразу, так как руки не слушались от переизбытка чувств, но ему удалось это свершить. — Что мне сделать, Кас? — запинаясь выдохнул Джимми, заглядывая в глаза своему ангелу, находившемуся, казалось, в абсолютном беспамятстве. «Судя по твоим действиям, ты собираешься совершить грехопадение с Ангелом Господнем и похоже, я не в силах тебя остановить». — Как ты догадался, — насмешливо заметил Джимми. «Просто все признаки совпадают, как знамения Небес перед падением Трои». — Ты так шутишь? — Джимми вопросительно вздёрнул бровь. — Тогда у тебя своеобразный юмор. «Вздор. Мне чужды людские эмоции». — Уверен? — усмехнувшись, приглушенно пробормотал Джимми. — А если…, — Новак мягко положил руку на свой напряжённый пах. — Так. «Джимми». Кас сдавленно охнул, его прошиб пот. Он тихо зашипел от лёгких ноющих ощущений. Джимми вдруг резко выдохнул, словно до этого надолго задержал дыхание, и всем своим весом прижался к зеркалу, запрокидывая голову назад. Воздух вокруг будто потяжелел, нагрелся вдвое, кровь не переставала стучать в висках. Жарко, душно, кожа буквально плавится, горит, а ангела и его человека захлестнула страсть, оба хотели лишь одного — воплотить в жизнь свои сиюминутные, где-то чересчур пошлые и не особо прозаичные желания. Брюки показались Джимми слишком тесными и причиняли почти нестерпимый дискомфорт. — Кааас, — задыхаясь, произнёс Новак, пытаясь поднять голову. «Джимми». Голос Кастиэля был низким, его рваные, ласкающие слух тихие стоны не давали Джимми возможности сосредоточиться и выдавить из себя хоть что-то сознательное и членораздельное. Звук расстёгивающейся ширинки подействовал на Кастиэля, как пощёчина. «Джимми! — резко выпалил Кас, распахнув глаза. — Стой! Я... я кажется... Я совершенно не имею понятия, что делать и как себя вести во время секса, — в голосе его было и смущение и плохо прикрытое возбуждение». — Руководство тебе не потребуется, — чуть оскалился Новак, проводя ладонью по внутренней стороне бедра и ниже. — Просто прислушивайся к своему сердцу и... ощущениям. «Я попробую». Джимми, сначала осторожно, стараясь не испугать Каса чересчур быстрыми действиями, мягко обхватил рукой свой член. Он принялся сжимать его и тереть, вверх-вниз, поглаживая пальцами основание, кожей ощущая, что дыхание ангела стало безумно частым. «Джимми, пожалуйста, — вырвалось у Кастиэля, отчего Джимми резко дёрнулся назад, опять начиная массировать головку своего горячего члена, закрыв глаза от удовольствия». Тело покрылось мурашками от возбуждения, ведь одни лишь прикосновения Джимми к самому себе сводили с ума обоих, доставляя поистине наземное наслаждение. — Ты так завёлся, — усмехнулся Джимми. Кас вспыхнул, застигнутый врасплох его чрезмерной наблюдательностью. Джимми, в отместку, активно провёл рукой по стволу, заставляя Кастиэля застонать ещё громче. Сам же Джимми, облизав пересохшие губы, сдавленно охнул, предчувствуя приближающийся оргазм. — Кааас! — Джимми сжал в вспотевшей руке свой член, хрипло постанывая в кулак. Зеркало запотело, и теперь ничего не было видно. Джимми не заострил на этом внимание: и без того перед глазами всё мелькало. Мышцы свела лёгкая приятная судорога, где-то в глубине сознания пронзительно зазвонили колокола. Этот звук отдавался в уши, грозясь порвать барабанные перепонки, в пульсирующие виски и в самую кору головного мозга. «Ах, Джимми!» Кас, прерывисто и удовлетворено вздохнув, в последнюю минуту вдруг перехватил инициативу и с вожделением обхватил пальцами разгоряченную плоть. Джимми, приятно удивленный подобной смене ролей, вновь дразняще протянул имя ангела, отчего тот неловко дёрнул бедрами, смущенный нахлынувшими на него эмоциями. Яркий, сумасшедший и ни на что прежде не похожий оргазм охватил всё тело, и Кас, резко выдохнув, кончил себе в ладонь. Джимми обессилено опустился на пол, пытаясь восстановить сбившиеся дыхание. — Это было, — прохрипел Джимми, облокачивась на зеркало. — Неожиданно. Мог бы хоть предупредить. «Зачем? — флегматично ответил Кас, однако голос его был всё такой же низкий и рваный. — Я подчиняюсь приказам Небес, не людей». — В каждом правиле должно быть исключение. «Оно есть». — Кто? «Ты». И в этот самый момент Джимми понял — он не просто болен Касом, теперь он от него зависим.