Милосердие Санта Муэрте

Первый раз Матео молился Белой Деве вместе с матерью. Ему было двенадцать, и из всех детей мать выбрала именно его. Матео сразу же нашел причину — он вообще, сколько себя помнил, любил придумывать объяснения всему на свете. Фелипе как раз арестовали, а Летиция, конечно, оставалась дома за старшую. Диего — двоюродный брат Матео — давно уехал в Техас и пока ничего не знал о том, что стряслось в родном Монтеморелосе. Самому младшему, Хоакину было всего восемь, а Адриана только и умела, что плакать. Сестра пошла не в мать. Потому что их мать, Мария Гвадалупе Руис Розарио, не плакала никогда. Даже когда в их дом впервые постучались федералы. Мать выслушала их молча. Позвала родственников на помощь и отдала все распоряжения относительно похорон. Когда гроб с телом отца опускали в могилу, Матео украдкой смотрел на мать. Переводил взгляд на сестер, на тетю с бабушкой. Сам-то он уже не стеснялся слез. Мать не плакала, даже когда увезли Фелипе — со дня похорон отца едва минула неделя, а к ним снова пришла полиция. Заявили, что тот помогал отцу перегонять грузы с юга страны к границе с США. И что Фелипе, стало быть, тоже на зарплате у дона Серхио. Будто федералы и впрямь не знали, что в Монтеморелосе на дона Серхио работают почти все. Ну, кроме тех, кому платит его давний конкурент, взявший под контроль другую половину города — дон Луис. Федералы хотели взятку — иначе Фелипе ждал бы долгий срок. И снова мать не стала ни умолять, ни просить. На следующий день она собрала дорожную сумку и сказала Матео, что берет его с собой. И еще сказала, чтобы он не задавал слишком много вопросов, потому что скоро он все увидит сам. Вставать пришлось в пять утра. В пригороде Монтеморелоса они сели на автобус и долго ехали на юг, пересели на другой и двинулись на запад, от одной деревни к другой, и неожиданно мать попросила водителя остановиться. Целый час потом Матео с матерью брели по жаре, и от каждого шага с пыльной грунтовки поднималась в воздух противная, давящая горло пыль. Вокруг на долгие мили расстилались заброшенные, заросшие сорняками кукурузные поля, и лишь пару раз Матео разглядел вдалеке какие-то строение, а еще дальше — желто-серые голые холмы. Наконец, их с матерью подобрал местный фермер на хлипком видавшем виды «форде». Мать только кивнула, и фермер даже не спросил, куда их везти. Высадил через несколько поворотов на пустыре, а сам уехал восвояси. Матео сперва с тоской смотрел вслед «форду». Он сразу представил, что назад до автобусной остановки придется снова топать пешком. Очень скоро Матео увидел одноэтажную деревянную лачугу. Мать взяла его за руку, и вслед за ней Матео переступил порог. Исходившее от свечей пламя ослепило его на миг. Он моргнул. Огляделся. И лишь тогда увидел — ее. Белую Деву, Белую Сестру, Костлявую Девочку, Могущественную Госпожу — у Санта Муэрте, Святой Смерти, было много имен. Пламенем алели ее глаза, и улыбался рот с длинными, выбеленными зубами. Фигуру ее покрывали длинные одежды синего цвета, а на голове сверкала усыпанная сверкающими камнями высокая корона, за которую любой из королей, не медля, отдал бы свою мирскую власть. В одной руке Санта Муэрте держала косу — и Матео поразился, как блестел металл лезвия, точно его только что наточили. А другую руку святая протягивала вперед, сжимая костлявыми белыми пальцами цветок. Матео стало страшно. Ему вдруг показалось, что огненные каменные глаза — живые, что Санта Муэрте сейчас смотрит на него и видит насквозь, слышит каждую его мысль, понимает каждую тайну — да разве могут быть тайны от нее? В груди будто исчез воздух, а сердце сжалось и заколотилось. Матео уже отпрянул назад, к порогу, но мать крепко держала его за руку. Посмотрела на него, улыбнулась — белозубо, гордо, ну точно как Белая Дева — и произнесла: — Она помогает всем. Руку Матео мать тотчас отпустила, но он больше не пытался убегать, да если бы и хотел — не смог бы. Потому что он так и мог отвести взгляда от алых камней внутри выбеленного черепа, и лишь боковым зрением отмечал, что происходит рядом. Мать тем временем вытащила из сумки большую свечу зеленого цвета. Хрустальный стакан, который она доверху наполнила текилой. Бумажные деньги. Сигару — ее, как и свечу, мать тоже немедленно зажгла, и Матео еще успел подумать, что никогда не видел мать курящей. Вот только она и не стала курить — затянулась и выдула дым в лицо Санта Муэрте. А потом мать начала читать молитву. Она просила справедливости. Матео не разбирал слов. Он и раньше бывал в храмах Санта Муэрте — лучше сказать, заглядывал пару раз из любопытства. И не слишком задумывался о смерти — даже когда отец, видевший смерть чаще, чем многие обыватели Монтеморелоса, рассказывал о ней. Другое дело — день Мертвых, едва не самый важный праздник в году, праздник семьи и близких, когда можно было вволю повеселиться вместе со всеми родными и друзьями. Матео всякий раз отирался на кухне, пока Летиция с мамой готовили угощения, которые так любил умерший дедушка. Навещал могилы родни на кладбище, сметал с них листья и старательно выдергивал сорную траву, а еще чистил вросшие в землю гранитные плиты. Помогал Фелипе украшать дом — вместе с братом возводил небольшой алтарь в гостиной, расставлял на праздничном столе La Calavera Catrina — смешные костлявые фигурки с черепом вместо головы. Бегал в магазин за сладостями — обычно это были шоколадные и сахарные черепа. Часть лакомств, включая pan de muerto, — «хлеб мертвых» — они с Фелипе выносили в сад около дома, а уже после торжеств вся предназначенная для духов выпечка радостно съедалась. Ведь смерть была частью жизни, и ее следовало почитать так же, как и чудо рождения. Но никогда прежде Матео не мог представить, что в его жизни может случиться такое. Что он будет стоять перед Белой Девой, самой справедливой и милосердной. Поверит в ее всемогущество. И произнесет про себя: — Сделаю все что нужно, Санта Муэрте. Ты только помоги. Помоги Фелипе. Защити нашу семью. А я буду ждать. Буду ждать, когда ты дашь знак. А что нужно будет сделать, Матео уже понял. В Монтеморелос они с матерью вернулись лишь на следующий день. На последний автобус, разумеется, опоздали, долго шли по шоссе и напросились на ночлег у фермеров. Матео и хотел бы поговорить с матерью, но даже и не знал, о чем спрашивать . Пару дней дела шли своим чередом. Однажды вечером мама ушла по делам, Летиция убежала на свидание, Адриану взяла к себе бабушка. Дома оставались только Матео с Хоакином. Сидели в гостиной за телевизором. Когда на улице началась стрельба, они оба бросились к окну: вот только ничего видно не было. А еще через минуту от резкого стука в дверь Матео едва не подпрыгнул на месте. Дверь он, впрочем, открыл. На пороге стоял тот самый федерал, арестовавший Фелипе. Был он в синей форме и почему-то без оружия. — Впусти, — попросил он Матео. — Помоги, а? Замочат же, суки! Матео не шелохнулся. — Я был у вас, — федерал огляделся. — Ты же из этих, из Арельяно? Точно, был я тут. За брата не обижайся, пацан, служба у меня такая, а отец ваш по чужой территории ездил и бабок не заносил, кому надо. Не по понятиям это. Не мог я ему помочь, а вот брата твоего я вытащу, сечешь? Нужно будет, я и с доном Луисом сам поговорю. Все сделаю, понимаешь? Мне бы только схорониться у вас. — Хорошо, — кивнул Матео. С улицы донесся шум — взвизгнула резина, будто кто-то резко затормозил. — У нас есть подвал. По пути вниз федерал и дальше рассыпался в любезностях и обещаниях. А Матео только кивал в ответ и в свою очередь обещал, что никому его не выдаст. Потом Матео вернулся наверх. Выглянул в окно — у их дома как раз остановился джип. Из машины вышел парень в кожаной куртке. За ним выскочил второй, этот сразу вытащил из-за пояса револьвер. Парни огляделись и поспешили к дому напротив. Матео взял Хоакина за руку. — Пойдем, — сказал он. Вместе было не так страшно. Выйдя на улицу, Матео прямиком отправился к джипу и постучал в окно. — Тебе чего, пацан? За рулем сидел парень в солнечных очках. А на коленях у того лежал карабин MP5. У отца был такой же, вспомнил Матео. — Федерал у нас, — сказал он. — В подвале прячется. — О, — парень ухмыльнулся, вылезая из машины. — Сейчас братанам скажу. Тогда Матео и заметил на его руке крупный и блестящий перстень. Разглядел: конечно, там была знакомая фигура с короной и косой. Санта Муэрте улыбалась Матео, и он понял, что все сделал правильно. Как и обещал. О том, что случилось потом — как федерала вытащили из подвала, как его скрутили и затолкали в багажник — Матео сперва никому не говорил. А через несколько дней по телеку передали, что на пустыре за пригородом Монтеморелоса нашли труп. Без головы, с отрубленными пальцами и выпущенными наружу внутренностями — впрочем, в нем быстро опознали недавно пропавшего полицейского. Очень скоро домой вернулся Фелипе — мать как раз собрала нужную для взятки сумму, но платить не пришлось: брата освободили за недостатком улик. Правда, тот решил больше не возить товар и подался в Техас, к Диего. После того, как Фелипе уехал, Матео и рассказал все матери. — Ты все правильно сделал, — сказала она. На секунду Матео показалось, что он с матерью снова стоит в храме перед самой милосердной из святых, снова любуется ее сверкающей короной, снова смотрит в огненные глаза... «Спасибо тебе, Санта Муэрте», — мысленно произнес Матео. — ...только вот Хоакина ты зря с собой взял, — добавила мать и покачала головой. Больше она ничего не сказала. *** Второй раз Матео пришел к Белой Деве совершенно случайно. Конечно, это не была случайность: да и не верил он в них. Ведь ничего случайного не было в том, когда через три года после расправы над продажным федералом у дома Арельяно снова остановился тот джип. Матео тогда сразу понял — приехали к нему. Хоакин, конечно, тоже хотел выйти и поглядеть, и страшно возмущался, почему Матео не берет его с собой, и даже маленькая Адриана прилипла к окну, а затем принялась дергать Матео за руку, так что тому стоило немалых усилий уговорить брата и сестру остаться дома. Оказавшись на улице он, как и в прошлый раз, подошел к джипу и постучал в окно. За рулем снова был тот парень. В солнечных очках и с перстнем, на котором красовалась фигура с косой и короной. — Садись, — предложил тот. — Ты из Арельяно, верно? — Чего спрашивать, если и так знаешь? Парень хмыкнул, а Матео забрался на переднее сиденье. И все-таки представился: — Матео. — А я Тьяго, — сказал парень. — Правда, для своих я Эль Тигре — тигр! — Круто, — бросил Матео. О том, что кличка казалась ему идиотской, он решил не говорить. Тьяго все объяснил сам: — Это потому что мне везет с девками, — и засмеялся. — И не только поэтому. Матео промолчал. — Фелипе, значит, завязал? — не унимался Тьяго. — Завязал, — кивнул Матео. — Сказал, что не для него. — И через границу дернул, чтобы у гринго унитазы вылизывать? — Знаешь, у моей матери пятеро детей, — объяснил Матео. И нахмурился: ведь после смерти отца матери пришлось влезть в долги. Она тогда открыла небольшой магазинчик — платья, джинсы и всякое тряпье — и до сих пор пропадала там целыми днями. А вертихвостка Летиция, как назло, не очень-то хотела помогать, размечтавшись о том, как поступит в университет. С долгами мать потихоньку рассчиталась, но дела шли не блестяще, и каждое песо было на счету. Да и его отец хотел для семьи куда лучшей доли — поэтому и пошел в «ослы», перегонять грузы к Нуэво-Ларедо. Вот только разбогатеть не удалось... — Знаю, — ответил Тьяго Эль Тигре. — Я с твоим отцом, кстати, работал. — Да? — Матео не хотел выдавать любопытства, но сдержаться не смог. — Да. Не фортануло ему в тот день. Нам предъяву бросили — будто мы не на своей территории мет толкаем, ну и дон Луис приказал своим кого-нибудь на ножи поставить. Мы потом разобрались... — Значит, на предъяву ты не ответил, а под раздачу мой отец попал? Тьяго покачал головой. — Я в тот день вообще в другом месте был. Извини, вышло так. Тебе сколько лет? Матео нахмурился еще больше. Ничего отвечать он не хотел: вон как выходит, под раздачу должен был попасть этот Тьяго, а не его отец! — Пятнадцать, — сквозь зубы процедил Матео. — Скоро шестнадцать будет. — Нормалек, — одобрил Тьяго Эль Тигре. — Матери своей хочешь помочь? Или ты не мужик? Прошла минута, прежде чем Матео раскрыл рот и высказал Тьяго все, что думает. Особенно то, что на такой тупой понт его не взять. Только вот беда: Матео действительно хотел помочь матери. Давно мечтал, как займется делом и заработает денег. Для начала купит себе машину — например, такой же джип, как у этого Тьяго, а потом купит для семьи новый дом, большой, двухэтажный, с бассейном и террасой. Как отправит Летицию учиться в университет, раз она так хочет. Как купит другой дом, для Адрианы, когда та выйдет замуж. Как возьмет к себе Хоакина — с кем, как ни с родным братом, строить семейный бизнес. И пусть у матери будет этот магазинчик — похоже, ей в самом деле нравится им заниматься, но можно же, в конце концов, нанять продавщиц и уборщиц. А Диего и Фелипе еще позавидуют им, сидя в своем Техасе... Вот только как заработать такие деньги, Матео не знал. Вернее, знал. И втайне надеялся, что когда придет время, ему повезет больше, чем отцу. — Хочешь, к себе возьму? — спросил Тьяго. — Если за год докажешь, что ты пацан, а не чмо, я за тебя словечко замолвлю. В «ослы» ты, конечно, всегда пойти сможешь. Грузы гонять с юга до границы — без этого бизнес не пойдет. Но нам ребята нужны толковые — территорию охранять. Подготовленные, а не просто лохи с пушкой. Там совсем другие бабки платят. Намного больше, чем твой отец получал. Матео поверил Тьяго сразу. Но не сразу согласился. Взял пару дней на подумать, а затем сам разыскал Тьяго. Школу очень скоро пришлось бросить. И — доказывать, что он не чмо. Причем не Тьяго, а другим сикарио. Тяжелее всего было другое: ничего не говорить Хоакину. Это условие поставил Тьяго. Мать, конечно, обо всем догадалась, но она никогда не задавала лишних вопросов. А вот Хоакин любопытничал и обижался, когда Матео в очередной раз врал, что работает на ферме за городом. Через полгода Матео завел себе новенький «глок». Еще через год купил джип. Подержанный, но зато как у Тьяго. Постепенно отремонтировал дом — мечтать о новом было рановато, зато новую мебель он заказал. Когда Матео исполнился двадцать один, он стал настоящим сикарио. Тьяго Эль Тигре отдавал приказы. Говорил, куда надо поехать и с кем разобраться. Матео эти приказы выполнял. Его все устраивало: и деньги, которые он приносил матери, и сам Тьяго, и остальные парни в их команде: Гойо, Пако, Пепе, Начо. Самого Матео очень быстро прозвали Счастливчиком. А еще — Эль Локо, сумасшедшим, безбашенным. Одни сикарио говорили, что Матео страшно везет, и что его бережет святой Хесус Мальверде, а то и сама Санта Муэрте закрывает его от пуль. Другие — что просто в нем нет страха, и не было никогда, а когда в человеке нет страха, неприятности обходят его стороной. Сам Матео, правда, считал, что храбрец он только, когда очень надо, а в остальное время зря головой рисковать не будет. Но если попадал в переделку, то шел напролом. Хоакин заговаривал с ним все реже. А после школы младший брат неожиданно ушел в армию. Мама обрадовалась. Матео, положа руку на сердце, тоже. Армия — это ж не федералы, которые делают вид, что наводят порядок в стране, а сами станут в очередь, чтобы с проглотом отсосать тебе, если ты из картеля и у тебя есть бабки. Армия — это для настоящих мужиков, смелых и честных, как Хоакин. А в том что его брат именно такой, Матео не сомневался. И очень гордился им. Как-то раз они с ребятами отмечали день рождения Тьяго Эль Тигре. Тому исполнилось тридцать и на праздник Тьяго пригласил своего босса — Франсиско Мендоза, Эль Чиланго. Эль Чиланго был, разумеется, родом из Мехико, но о его столичном происхождении говорила только кличка. Сам он уже давно жил в Монтеморелосе, а недавно стал одним из самых важных людей в городе — после того, как сикарио из картеля Хуареса добрались до дона Серхио. — Тьяго мне о тебе много рассказывал, — сказал Эль Чиланго. — Ты ведь Счастливчик, да? — Я рад это слышать, дон Франсиско, — вежливо кивнул Матео. — А еще я Эль Локо. В ответ Эль Чиланго улыбнулся. Радость и гордость за собственный успех быстро померкли. Торжество было семейным, в доме родителей Тьяго, и поэтому многие парни пришли со своими девчонками. Не с дешевыми шлюхами из клубов, а с приличными девушками, на которых собирались жениться. Гойо, например, уже сыграл свадьбу, и его жена ждала ребенка. И только Матео оказался один — он, как назло, только что поссорился со своей Розалией. Именно в тот вечер он и увидел Микаэлу. С Матео такого прежде не случалось — женщин у него было много, он никогда не брезговал случайными знакомствами в клубах, когда хотелось расслабиться после тяжелой поездки. И чем больше зарабатывал, тем больше на него вешалось девок. Вот только Микаэла была другая. А Матео после той вечеринки вдруг поверил, что любовь и правда существует, и что так бывает лишь раз в жизни, когда понимаешь, что вот эта женщина должна быть твоей, что это ее хочется привести к матери и долго переживать, сойдутся ли они характерами — ведь у свекрови с невесткой всякое бывает, что это для нее ты хочешь построить дом, и именно от нее будешь ждать детей. Микаэла оказалась девушкой Тьяго. И у них, конечно, все было серьезно. Даже свадьбу назначили. От безнадеги Матео подкатил к троюродной сестре одного из сикарио. Красиво поухаживал за ней пару месяцев — дарил цветы и водил в рестораны, даже в постель не тащил, хотя девчонка едва из трусов не выпрыгивала. Расстался. Перешел на шлюх, которых почти каждый вечер снимал в баре или клубе. Забыть Микаэлу он не смог. И каждый раз, когда Тьяго звал его на вечеринку — а Тьяго Эль Тигре был для него больше, чем просто боссом, если уж честно, то после нескольких лет среди сикарио Матео был готов назвать Тьяго старшим братом, — у Матео леденело в сердце. Однажды Матео готовился ехать в Тамаулипас. Начались очередные терки с картелем Хуареса, и один из тамошних капо решил сунуться на их территорию. В одной затерянной в горах ферме сикарио Хуареса устроили себе чуть ли не тренировочную базу. Такую информацию получил Тьяго от Эль Чиланго. А заодно приказ: уничтожить и базу и всех сикарио. Матео и его парни двинулись на восток: колонной из шести джипов. Из вооружения взяли карабины и автоматы, а на каждом из ребят, конечно, был броник. Сам Тьяго должен был прибыть из Монтеморелоса чуть позже, решив все дела в городе. Именно его Матео и ждал на бензоколонке. Разглядывал скучную желто-серую равнину, тянущуюся до горизонта, и каждую минуту проверял телефон. Тьяго, как назло, не ответил ни на один СМС, и тогда Матео решил выйти из машины. Солнце грозилось расплавить его вместе с броником, но в голову лезли совсем другие мысли. Например о том, как Тьяго сегодня ночью развлекался с Микаэлой. Как раздевал ее, как сжимал ее грудь и ласкал Микаэлу там, между бедрами, вставляя в нее палец и заставляя ее стонать от удовольствия. Как она подавалась вперед, раздвигая ноги и обнимая Тьяго. Как он ставил ее потом на четвереньки и, взяв ее обоими руками за груди, глубоко засаживал в нее член сзади. Как утром, едва проснувшись, Микаэла наклонялась над Тьяго и отсасывала ему, проглатывая все его семя до последней капли. Матео тяжело вздохнул и, чтобы отогнать раздумья, зашел в лавку у бензоколонки. Потоптался внутри. Купил пачку сигарет — кинул двадцатку баксов, а сдачи не взял. Мальчишка за прилавком, конечно, сделал вид, что не заметил ни броника, ни карабина в руках Матео. — А это у тебя что? — спросил Матео, разглядев на дальних полках целый набор свечей — всех возможных цветов. Синие, золотые, красные... — Это для тех, кто в храм идет. — В храм... — Тут по дороге. Сначала старая ферма будет и прямо за ней. Если просишь справедливости — бери зеленую, если денег — золотую, а если... — Сам знаю, — оборвал его Матео. — Мне тогда красную! Бросил на прилавок сотню: взял еще бутылку текилы. — Стеклянный стакан я дам, — сказал мальчишка. — И блюдце, чтобы не опрокинуть. А пластиковый нельзя, обидится. — Я в курсе, — кивнул Матео. — Давай скорее. Сдачи он и в этот раз не взял. Глянул на телефон — ничего. И бросился к старой ферме. Остановился на пороге, глубоко вдохнул и шагнул внутрь. Похоже, и в этот раз Белая Дева ждала именно его. В храме не было ни души, хотя весь пол оказался уставленным горящими свечами, а где не стояли свечи, там лежали свежие цветы. Одежды на Санта Муэрте здесь были неброские, почти серые, а вместо глаз в невыбеленном черепе зияли провалы. И косы в руках у Санта Муэрте не было — святая держала глобус. «Не важно, — решил Матео. — Просто в этом храме — вот так. Главное, что она настоящая!» А в том, что Белая Дева — настоящая, Матео и не сомневался. Он еще немного полюбовался короной, обвитой проволокой с синими и желтыми камнями, и тогда встал на колени. Зажег большую красную свечу, которую купил на бензоколонке, и поставил ее на блюдце у самых ног Санта Муэрте. Вытащил несколько двадцаток и, сложив их вчетверо, сунул в руку святой. Затем открыл бутылку с текилой и налил полный стакан. — Помоги мне, справедливейшая! Я люблю Микаэлу. Пусть она станет моей. Я буду заботиться о ней и беречь ее. Никого мне не жалко ради Микаэлы. Сделаю все что нужно, Санта Муэрте! Тьяго позвонил, когда Матео уже поравнялся с бензоколонкой. Раздолбать ферму в горах они собирались ночью: Тьяго как раз подогнал парочку гранатометов. Но Матео предложил другой вариант. — Я с Пепе и Начо выйду сейчас, — сказал он. — Чтоб эти суки подумали, что нас только трое и мы лохи. Выманим их наружу, а дальше вы по ним въебете. Тьяго переглянулся с другими сикарио, и Матео подумал, что от него, безбашенного Эль Локо, никто и не ожидал ничего другого. — Тогда я с тобой, — вставил Тьяго, — ты ведь у нас Счастливчик. — Ты босс, — покачал головой Матео. — Сам знаешь, Эль Тигре, но по-моему нехуй. Тьяго хотел что-то добавить, но в эту минуту Матео бросил взгляд на его руки. — Слушай, а печатка твоя где? С Санта Муэрте? Ты же ее всегда с собой брал, когда... — Дома оставил, — ответил Тьяго. — Удачи, пацаны! Все случилось так, как и хотел Матео: они выдвинулись первыми и вызвали огонь на себя, а гранатометы ударили позже. Оттуда, откуда никто на ферме не ожидал. Матео не знал, скольких он убил в тот день. Несколько раз подставлялся под пули, но те будто обходили его по касательной. Везло и остальным ребятам, разве что Начо ранило в ногу. Никто из бойцов с фермы не сдался. Когда все закончилось, Матео с другими сикарио вошли в здание. Оставалось только найти труп покрасивше и аккуратно снять с него голову, ну а Тьяго пусть сам спросит у Эль Чиланго, кому послать такой шикарный подарок. — Эй, Тьяго! — позвал Матео. Но его нигде не было видно, и Матео решил вернуться к машине. Тьяго он там и нашел. И целую минуту боялся подойти ближе, боялся поверить, что этот изуродованный человек на земле, с раздробленным черепом и кровавыми провалами вместо глаз — это и есть их Тьяго. Тьяго, который здорово помог ему и его семье. Тьяго, который сделал из него, Матео, простого мальчишки, — крутого и удачливого сикарио. Свой шлем Тьяго почему-то снял и оставил на капоте. Это его и погубило. В Монтеморелос они вернулись под утро, и Матео сам пошел к родителям Тьяго. Объяснил все, как было, и сказал, что никого отважнее и надежнее Тьяго Эль Тигре он не знал. Тогда он и увидел Микаэлу. Она, конечно, даже разговаривать с ним не стала. Ушла плакать и заперлась в своей комнате. Чуть позже Матео встретил ее снова — на похоронах. Мечтать о ней он больше не смел: слишком тяжко было на душе. Прошло несколько месяцев. Матео, как и прежде, охранял крупные грузы и решал дела. И понемногу стал кем-то вроде Тьяго, хотя все ребята, которым он теперь отдавал приказы, были старше. На Рождество Летиция пригласила к ним домой свою новую подругу, с которой познакомилась в университете. Подругу эту звали Микаэла. Конечно, она не забыла Тьяго — как его забыть? А со дня его гибели у нее не было ни одного мужчины. Сперва она вообще решила, что никогда не выйдет замуж, потому что кто может сравниться с Тьяго Эль Тигре? Матео внимательно выслушал ее. Он был терпелив. Соглашался во всем. И только спустя неделю пригласил ее — в кино. Не в ресторан, не в клуб, а в кино — на дневной сеанс. Не навязывался. Дорогих подарков не делал. Потому что знал: все у них впереди. Свадьбу они сыграли через полгода, а своего первенца, разумеется, назвали Тьяго. *** В третий раз Матео просил у Санта Муэрте благополучия. Случилось это в Мехико. Потому что из Мехико был родом Франсиско Мендоза — Эль Чиланго. Который теперь стал самым важным человеком в Монтеморелосе. И который вот уже несколько лет отдавал приказы Матео. Сам Матео приехал сюда по другим делам, но очень скоро получил звонок. С приглашением навестить его на вилле за городом. Отказаться Матео не мог, и не только потому, что Эль Чиланго был его боссом. Ровно год назад Эль Чиланго сделал предложение младшей сестре Матео — Адриане. Положа руку на сердце, при всем уважении к Эль Чиланго, Матео не очень-то одобрял этот брак из-за разницы в возрасте и считал, что красавица Адриана могла бы найти кого-нибудь помоложе. Но сама Адриана была не против. Женщин не поймешь, решил Матео. А когда у Адрианы родилась дочка, счастливы были все. У самого Матео тем временем подрастали двое сыновей — Тьяго и Альфонсо. Микаэла сейчас ждала третьего ребенка: и вот это точно должна была быть дочь. Уже и имя ей подобрали — Мария Гвадалупе. В честь матери, конечно. Мать все также занималась своим магазинчиком, переехавшим в центр Монтеморелоса, и с работы уходить не собиралась. Матео это не удивляло и спорить он не стал — да и кем бы он был, если бы не мать. Он не вмешивался, тихонько присматривал и был готов оплатить любые ее долги. И, разумеется, помог набрать продавщиц и найти бухгалтера. Мать по-прежнему не задавала вопросов о его деятельности, но Матео чувствовал исходившее от нее тихое уважение, и ничто в мире не радовало его больше, чем это. Летиция давно закончила университет и стала врачом. Замуж, правда, еще не вышла. Вестей от Хоакина не было. В последний раз брат приезжал к ним в гости на свадьбу Адрианы и не остался даже на неделю. Такие мысли одолевали Матео, когда он сидел на террасе, ожидая Эль Чиланго. — Дон Франсиско, — Матео встал из-за стола и чуть наклонил голову. Он всегда так называл Эль Чиланго, пусть тот пока и не стал «капо». Зато Эль Чиланго такое обращение очень нравилось. Конечно, всякий раз тот поправлял Матео: — Ченчо! Зови меня просто Ченчо. Вот и сейчас Эль Чиланго напомнил, что они уже год как родственники. В ответ Матео улыбнулся. — Что-то серьезное, босс? — Тебе будет интересно, — кивнул Эль Чиланго и нахмурился. — Я вчера разговаривал с Эль Гордо. То есть, с доном Себастианом. Мне даже пришлось принять его здесь. — Это большая честь, — заметил Матео. Оглядел террасу и громадный сад. Поймал себя на мысли, что его дом пока не такой большой. Конечно, всему свое время, да и для своих лет Матео уже высоко поднялся и много зарабатывал. Одно он знал наверняка — если бы Эль Чиланго стал настоящим «капо», Матео сам бы решал, что ему делать, а что нет. — Они держали совет, — продолжил Эль Чиланго. — И решили, что нам нужно создать новое подразделение. Вооруженное крыло. Из настоящих спецназовцев. Матео покачал головой. То, что он услышал, ему совсем не понравилось. — А что, наших сикарио уже не хватает? — Организация расширяется, — объяснил Эль Чиланго. — А картель Хуареса грызет нас за пятки, ты же знаешь. — Знаю. — Нужны профессионалы. — А я тогда кто? — рассердился Матео. — И мои парни? Эль Чиланго вздохнул. — Это не я придумал, понимаешь, Матео? «Капо» хотят собственную армию. Ты на хорошем счету, ни тебя, ни твоих парней никто не тронет. Мы все помним, чем мы тебе обязаны, Счастливчик. Монтеморелос — наш, Тамалиупас — почти весь наш. Матео, да лучше тебя во всей Мексике никого нет. — Бабки нужны, — сказал Матео. — А ребят я сам найду. И будет вам новая армия. Возьму лучших. Из «Лос Негрос» перевербую. — Нет, — теперь Эль Чиланго покачал головой. — Они уже решили. Мне жаль, Матео. Одно я могу обещать — тебя и твоих сикарио это не коснется. Вы по-прежнему будете контролировать Монтеморелос и все, что рядом. А вот федералов пусть кто-нибудь другой раком ставит. — Сраные федералы, сраный пидор Кальдерон! — не сдержался Матео. — Да. Но этот сраный пидор Кальдерон, как ты выразился, теперь наш президент. — Он так все развалит. Нахуя вообще... Эль Чиланго кивнул. — То, что он задумал — безнадежно и бессмысленно. Картели и официальная власть никогда не мешали друг другу. Мы везем кокаин и мет в Штаты, потому что там есть спрос на этот товар. Это такой же бизнес, как и все остальные. Но если Кальдерон хочет войны, он ее получит. Поэтому нам не хватает твоих сикарио. Нужна отдельная армия. — Мне это все равно не нравится, — возразил Матео. — Нас кто-то сдает, понимаешь, босс? Маршруты, по которым едут «ослы». Базы, где я готовлю своих парней. Склады с товаром. Какой-то чмошник сливает федералам информацию. У нас есть предатель. — Может, ты и прав, — согласился Эль Чиланго. — Мне нужны ресурсы. И я найду, кто это. Эль Чиланго с ответом помедлил. — Есть еще кое-что, — продолжил он. — Дон Себастиан хочет, чтобы ты в субботу приехал к нему. Это, между прочим, тоже большая честь. — Хорошо, — Матео кивнул. Здесь был какой-то подвох — он не был бы Счастливчиком, если бы не чувствовал такие вещи на раз. — А потом ты встретишься с Эль Вердуго. Матео нахмурился. Эль Вердуго — Палач? Человека с такой кличкой он не знал. — Это кто такой? — Один из руководителей этого нового подразделения. — Пиздец... Эль Чиланго после этого перевел разговор на другую тему — семья, Адриана, маленькая дочь. А спустя час, попрощавшись с Эль Чиланго, Матео залез на заднее сиденье джипа. Сказал водителю: — Давай в гостиницу. — Так точно. — Или нет, — Матео задумался. — Поехали в Тепито. — Как скажете. Прежде Матео никогда не был здесь. В столицу, конечно, приезжал не раз — в основном по делам. Он уже и сам не помнил, когда впервые услышал о маленьком непритязательном квартале в центре Мехико, где стоял не один — а множество храмов самой справедливой из святых. Матео вдруг понял, что не зря оказался здесь. Когда они приехали в центр, Матео приказал остановиться недалеко от входа на рынок Тепито. Вылез из машины и зашагал к разноцветным палаткам. И долго, бесконечно долго пробирался через торговые ряды. Здесь продавали все на свете — от пиратских дисков до поддельных сумок с надписью «Гуччи». У очередного киоска с едой Матео поморщился от вони и едва не пожалел, что пришел сюда. А затем увидел храм. Чуть вдалеке от торговых палаток. На первом этаже двухэтажного дома. Это было так странно. Матео сразу вспомнил, как пятнадцать лет назад ехал с матерью на двух автобусах, а потом долго брел по пыльной дороге. За эти годы в стране все изменилось: часовни и храмы Санта Муэрте строили теперь в Мехико, в Сьюдад-Хуаресе, в Кульякане, в самом Монтеморелосе. Да где их не было. Поначалу все это не нравилось Матео. Казалось, люди не понимают, кто такая Санта Муэрте. Донимают ее мелочами. Лгут. Не выполняют обещаний. Ставят фигурки святой у себя дома и забывают подносить ей свежие цветы. Носят не только перстни — как Тьяго когда-то — а медальоны с ее изображением, печатают картинки на майках и куртках. Это считалось круто. Даже — или особенно? — у его собственных сикарио. Однажды Матео высказал это матери. — Перед Санта Муэрте равны все, и богач, и бедняк, — ответила та. — Когда людям не у кого просить помощи, они идут к ней. Не сердись, Матео. Не ревнуй. Больше мать ничего объяснять не стала. А потом Матео привык. Решил, что сам он никогда не станет обращаться к святой попусту. Золотую свечу и бутылку текилы он купил еще на рынке. Из храма как раз вышла старушка. Придирчиво оглядела Матео с ног до головы — на нем был новенький итальянский костюм. И ушла, будто растворившись среди бесчисленных торговых палаток. А Матео шагнул внутрь. С минуту разглядывал статую в желтом одеянии. Коса в руках у Санта Муэрте была необычно широкой. А сам череп украшал черный парик из длинных волос чуть ли не до пояса. И, конечно, на голове Санта-Муэрте возвышалась корона — из проволоки и красных камешков. На душе у Матео стало тепло. Он налил текилы в стакан, зажег свечу. — Помоги мне, Санта Муэрте. Прошу у тебя благополучия. Я ведь знаю, как распорядиться властью и деньгами. Я не подведу. Все что нужно, сделаю. Только помоги. Затем он запалил сигару от пламени свечи. Хорошо затянулся и выдохнул дым прямо в провал рта с длинными зубами. Опустился на колени и провел так некоторое время. Уходить не хотелось. Матео поднялся с пола лишь когда услышал шум. Обернулся — за милосердием пришла девушка. Чем-то она напоминала Адриану. В сердце защемило, он давно не навещал сестру. И это тоже был знак, который ему давала Санта Муэрте. В Монтеморелос он вернулся этим же вечером. А в субботу предстал перед доном Себастианом. Которого Матео видел первый раз в жизни. И о котором говорили, что тот ненавидит, когда ему перечат. Поэтому Матео хладнокровно выслушал все, что ему говорил «капо». О новой армии, о тяжелом вооружении, о том, что война с федералами затянется, а картель Хуареса только и ждет слабины. В ответ Матео произнес: —У нас есть предатель. Дон Себастиан, если ваши новые сикарио так хороши — пусть найдут того, кто сливает информацию федералам. Дон Себастиан нахмурился и долго сверлил Матео глазами, а тот чувствовал, как кровь застывает в жилах. — Неплохая идея, Эль Локо. Матео учтиво кивнул в ответ. А дон Себастиан, улыбнувшись, продолжил: — Я сегодня же вызову Эль Вердуго. — Мне сказали, что я тоже встречусь с ним — с этим Палачом. — Он сам тебя найдет, — пообещал дон Себастиан. И снова улыбнулся. — Когда выполнит работу. Прошло несколько дней. Матео ездил на базы, лично участвовал в тренировках сикарио, сам проверял маршруты. И ждал новостей. Однажды утром его разбудил звонок. Адриана плакала: — Его нет уже второй день. Ушел и все. Никто не знает, где... — Что ж ты раньше не сказала! — Матео тотчас спрыгнул с кровати. Микаэле ничего объяснять не стал. Поднял по тревоге самых лучших из своих ребят. А хуже всего было то, что он сам даже не сомневался: Эль Чиланго мертв. Матео проклинал федералов, проклинал картель Хуареса, проклинал всех, кому его бывший босс мог перейти дорогу. Заподозрил даже дона Себастиана — кто знает, какие интриги бывают у «капо». Наверняка, Эль Чиланго пытался защитить его, Матео, хотел разубедить «капо» в том, что картелю нужны профессиональные бойцы. Все всегда упирается в бабки, это Матео знал точно. Вот они там наверху и не поделили что-то... Той ночью Матео долго не мог заснуть. Все ворочался и ворочался. Если Эль Чиланго похитили и убили среди бела дня — виноват был в этом сам Матео. Это ведь его сикарио должны были следить за порядком. И когда в четыре утра телефон затрезвонил, Матео уже знал, что он услышит в трубке. — Эль Локо, у меня плохие новости, — доложил Пако. — Мы его нашли. Нашли они, конечно, труп. Матео приехал так быстро, как только смог. Тело было украшено «мексиканским галстуком», но это было далеко не худшее, что произошло с Эль Чиланго. Его пытались заставить говорить — это Матео понял сразу. Для начала сильно избили, переломали пальцы на руках и ногах. Дальше палачи взялись за паяльную лампу. Основательно поджарили яйца, превратив все, что у Эль Чиланго было между ног, в один кроваво-черный сгусток. А член отрезали и затолкали в глотку. Матео ничего не понимал. Ему не раз случалось самому пытать людей, выбивая из них ценную информацию, или присутствовать на таком допросе. Да и показательные казни по приказу того же Эль Чиланго он тоже устраивал — но в этом всегда был какой-то смысл. Матео видел, как однажды член в глотку затолкали насильнику — причем так, что тот еще некоторое время оставался живым. Эль Чиланго насильником не был. У него была Адриана, семья... — Не понимаю, — Матео покачал головой. Он распорядился забрать тело Эль Чиланго и подготовить все для похорон. А впереди был разговор с сестрой, и Матео чувствовал, что хваленой смелости Эль Локо ему не хватает. Он уже было хотел попросить об этом Микаэлу, когда позвонил Пако и сказал Матео, что к нему пришел гость. — Хоакин! Матео крепко обнял брата. Тот был в камуфляже — видать, только что вернулся из части, где служил. — Умеешь ты удивить, — сказал Матео. — Только, знаешь, у нас тут такое случилось... — Знаю, — неожиданно сказал Хоакин. Внимательно посмотрел на Матео — а тот под его взглядом вдруг подумал, что никогда не видел брата таким серьезным. — Эль Чиланго работал на федералов, — сообщил Хоакин. — Уже давно. Когда Кальдерон объявил войну картелям, федералы начали искать, кого прижать. Но Эль Чиланго просто купили. Обещали его самого не трогать — а в обмен он сдал нас всех. И на Адриане женился, потому что ставил на тебя. Понимал, что ты пойдешь вверх. А он будет всю информацию получать из первых рук. Прошло несколько минут, прежде чем Матео смог вновь обрести дар речи. — Он бы и так все знал, — возразил Матео. — Эль Чиланго был моим боссом. — Да, — кивнул Хоакин. — Он очень боялся, что ты его обойдешь. Матео покачал головой. — Пойдем в дом. Он привел Хоакина в зал. Разлил текилу по рюмкам и разом осушил свою. Хоакин сделал тоже самое. Матео перевел на него взгляд. И вдруг понял все. Все, что говорил ему дон Себастиан... — Значит, ты и есть Эль Вердуго? Палач? — Да, — признался Хоакин. — И мы теперь с тобой вроде как вместе работать будем. Ты со своими сикарио, я со своими парнями — прикинь, я из спецназа самых лучших завербовал. — Федералов раком поставим. — Не только их. Матео снова наполнил их рюмки. На мгновение оцепенел. — Только Адриане не говори. — Конечно, нет, — согласился Хоакин. Адриана так ничего и не узнала. А после похорон объявила, что уезжает из Монтеморелоса. Матео тогда решил, что сестре просто надо отдохнуть, сбежать на некоторое время от тяжелых переживаний. Он не думал, что она исчезнет навсегда. Спустя неделю Матео снова вызвал дон Себастиан. — Никто не считает тебя предателем, Эль Локо, — сказал тот. — Но ты должен доказать нам свою лояльность. Исправить все то, что натворил Эль Чиланго. Понимаешь меня? — Да, — ответил Матео. — Я готов. Он все-таки решил объясниться с матерью — рассказать, почему умер Эль Чиланго. Выбрал время и на выходных пришел к ней в гости. Но мать интересовал совсем не Эль Чиланго. — Фелипе, Адриана, теперь вот Хоакин, — перечислила она. — Хоакин никуда не уехал, мама, — заметил Матео. — Наоборот. Теперь все будет еще лучше! Мать перевела на него взгляд — тяжелый и мрачный, и Матео замолчал. *** В четвертый раз Матео пришел к Санта Муэрте с черной свечой. С черной — потому что никакой другой у него не было. Он долго объяснял водителю и охранникам, куда они поедут, пока кавалькада из пяти джипов двинулась в путь. Дорогу Матео помнил плохо. Все-таки с того дня, когда он был здесь с матерью, минуло уже двадцать лет. Ничего не изменилось. Бескрайние поля заросли желто-зеленым сорняком, а забивавшая легкие пыль все так же устилала грунтовку. Матео вышел из машины, приказав остановиться ровно на том месте, где их с матерью тогда подобрал фермер. Свой личный револьвер, отделанный золотом, отдал Пако. Сам зашагал вперед. А когда до храма оставалось совсем немного, Матео вдруг понял, что не взял с собой свечу. Он схватился за телефон — позвонить Пако. В этот момент Матео и увидел древнего морщинистого старичка. Даже задумался: уж не тот ли самый это фермер? — Добрый вечер, — поздоровался с ним Матео. — Где бы мне тут свечу достать? Старичок не удивился — наоборот, мгновенно понял, о чем идет речь. — У меня только черная осталась, — сказал он. — От сглаза. — Подойдет, — ответил Матео. До лачуги, где жил старик, пришлось топать с полмили, а потом возвращаться. Но за свечу Матео расплатился щедро. Поймал себя на мысли, что этот старичок, наверно, за всю свою жизнь не видел столько денег. — Черная свеча — не только для защиты, — сказал тот на прощание. — Если хочешь кому-то вреда... — Хочу, — кивнул Матео. Перед тем как войти в храм, он помедлил. Матео не стал говорить матери, куда собирается, но она, похоже, своим особым чутьем обо всем догадалась. — Главное, — сказала ему Мария Гвадалупе Руис Розарио, — никогда не обещай ей того, чего не можешь исполнить. Это и было самое сложное. Ведь он, Матео Арельяно, мог практически все. За последние годы он основательно потрепал картель Хуареса и вышиб его из половины городов штата. А в родном Монтеморелосе практически стал хозяином. Нынешний президент Мексики Фелипе Кальдерон объявил войну картелям, но так ничего и не смог поделать с территорией, которую контролировали братья Арельяно — сикарио Матео и профессиональная армия Хоакина давали бой федералам в любой точке штата. Даже дон Себастиан теперь не приказывал Матео — а советовался, как и некоторые другие «капо». И после стольких побед — такое поражение. Матео до сих пор не мог придти в себя от вчерашних новостей. Началось это еще в прошлом году. Кто-то пробовал их организацию на прочность — поджигал склады, нападал на их базы, перехватывал грузы. Матео сперва не придавал этому большого значения — в их бизнесе что-то подобное происходило каждый день, да и все нападения совершались на территории, подконтрольной дону Мануэлю и дону Эмилио. Матео предложил «капо» свою помощь, но те отказались. И, конечно, проиграли. Тогда Матео занялся нападениями всерьез. И, похоже, начал войну с неизвестным и непонятным противником. Который всегда опережал его на два хода. А вчера этот враг раздолбал его собственную базу. Погибли Пепе и Гойо. «Это действительно сглаз, — решил Матео. — Черная свеча подойдет». Он шагнул внутрь. Здесь тоже ничего не изменилось — разве что свечей горело немного, видать, сегодня мало кто добрался до храма в глуши. Санта Муэрте все еще держала в руке свою косу, а алые камни в черепе по-прежнему казались живыми. На секунду-другую Матео стало страшно, а потом весь страх словно вышел из него, и внутри разлилось тепло. Будто после долгого пути Матео наконец вернулся домой. Он опустился на колени. Зажег свечу и произнес: — Санта Муэрте, милосердная, умоляю тебя о помощи. Хочу смерти врагу. Только приведи его ко мне, только помоги найти. Клянусь, что убью его своей рукой. Уходить из храма ему не хотелось. Матео поднялся с пола и еще несколько минут смотрел в огненные глаза. И раз за разом повторял свое обещание. А потом затворил за собой дверь и побрел назад. Джип — не из своей колонны — он увидел сразу. — Эль Вердуго приехал, — объяснил Пако. — Что-то случилось? — Мне он ничего не сказал. Матео поймал себя на необъяснимом желании забрать у Пако свой револьвер. Дошел до джипа и постучал в окно. Хоакин сразу же вышел наружу. Сказал: — Надо поговорить, брат. — Пойдем, — предложил Матео. И едва они сделали десять шагов по грунтовке, повторил свой вопрос: — Что-то случилось? — Да, — не стал отпираться Хоакин. — Матео, ты проигрываешь. В ответ Матео лишь покачал головой. — Хотел бы я знать, кому. Хоакин резко остановился. Посмотрел на Матео очень внимательно — как несколько лет назад, когда объявил ему о предательстве Эль Чиланго. И произнес: — Неужели ты не догадался? Правда была страшной. Страшнее, чем мог вынести Матео. Теперь его захлестывали гнев пополам с бессилием. Он только и смог выдохнуть: — Зачем? — Не хочу пахать на «капо», понимаешь? — А на кого ты тогда будешь пахать? — На себя, — ответил Хоакин. — Тогда зачем ты пришел к нам? Ты и твои спецназовцы? — Теперь мы знаем, как вести этот бизнес. Матео пытался успокоиться — и не мог. А Хоакин продолжал: — Парни, которых я из спецназа привел — они за то, чтобы свой картель замутить. А дон Себастиан или дон Мануэль — эти жирные «капо» нам нахуй не нужны. — Поэтому ты устроил эти нападения? — Мы хотели посмотреть, как ответит картель. — Посмотреть? Так моих ребят ты вчера для этого замочил? — С профессионалами тягаться тяжело, — ответил Хоакин. — Но нам с тобой не нужно воевать, Матео. Предлагаю вот что — идешь ко мне. Замутим свое дело вместе. Ты со своими сикарио, я со своими... — Нет, — оборвал его Матео. Развернулся и пошел прочь. — Матео, стой! Я своим пацанам пообещал, что уговорю тебя! Что ты с нами! — Я же сказал: нет. — Будет война. — Будет. Устроившись на заднем сиденье джипа, Матео отдал приказ возвращаться. Смотреть в окно он не хотел. Очень боялся увидеть там Хоакина — или то, чем стал Хоакин. Через пару часов колонне джипов пришлось резко затормозить — шоссе вдруг перекрыл огромный трейлер. Кто-то из сикарио выхватил карабин, кто-то взял наизготовку автомат. Сам Матео повертел в руках инкрустированный золотом револьвер. Положил его на сиденье рядом с собой. На душе вдруг стало спокойно. И тепло. Как там, в храме, перед огненными глазами Санта Муэрте. Матео знал, что не доедет до Монтеморелоса живым.