Реальность фантомного

Наруто мчится через лес со всей возможной скоростью, обгоняя летящего в небе ястреба - если птица доберётся до Саске раньше, ублюдок успеет скрыться. Далеко не уйдёт, загнётся под первыми каплями дождя, но тащить его обратно в убежище будет проблемно. Потому Наруто вкладывает ещё больше чакры, отталкиваясь от ветвей деревьев, не обращает внимания на тянущую боль в мышцах и сбивающееся дыхание, и едва не пролетает мимо неприметной землянки, которую в сумерках не отличил бы от обычного холма, если б не заметил слабый запах дыма, едва заметно вьющегося над низкой трубой. Ястреб пикирует вниз в ту самую секунду, когда Наруто обнаруживает тёмный провал входа, резко уходящего вниз под землю. Острые когти вцепляются в плечо, и Наруто недовольно шикает на птицу, но та не пытается клюнуть его или рвануть первой к хозяину, только испытующе заглядывает в синие глаза, склонив голову набок. - Что, тоже за него волнуешься? - понимает вдруг Наруто, на автомате почёсывая рябые перья на шее. - Можешь возвращаться, я присмотрю за Саске, - заверяет он, и ястреб тут же снова взмывает в небо, оставляя заботу о хозяине на его лучшего друга. Первое, что чувствует Наруто, войдя внутрь - тёплую влажность воздуха и ледяную сталь клинка у своего горла. - Никак не угомонишься, Узумаки? - в голосе Саске холода нет, только бесконечная усталость и обречённое смирение с таким неконтролируемым явлением, как Наруто. - Снова бросил Коноху на клонов? - Здесь я нужен больше. Ты ведь тоже часть Конохи, Саске. Наруто тянется рукой к лезвию, преграждающему вход, и Саске убирает катану, пока идиот не схватился за неё и не поранился. Тяжело вздохнув, Учиха проходит вглубь небольшого тёмного помещения, освещённого слабым светом огня из печи, и опускается на широкий футон. А больше в этой землянке ничего и нет, потому Наруто садится с Саске рядом, плечом к плечу, косится на пустой болтающийся рукав и спрашивает тихо: - Таблетки остались? Вопрос этот ни к чему - Наруто знает, что Саске выкидывает все запасы метадона, едва только появляется такая возможность. Потому Учиха не отвечает, продолжая смотреть на огонь. А Наруто устало прикрывает глаза и тянется к набедренной сумке. Ему бы самому не помешала таблетка - распалённые долгим бегом мышцы горят и ноют, а адреналин поднимает беспокойство на качественно новый уровень, превращая его в злость на этого упрямого ублюдка. - Сам примешь, или как в прошлый раз? - на всякий случай спрашивает Узумаки. Саске только смотрит искоса - в чёрной радужке пляшут отблески пламени - и тянет один уголок губ вверх. А в следующую секунду Наруто валит его на футон, придавливая всем весом, стискивает руками и ногами, чтобы не брыкался, и прижимается губами к его губам. Учиха упрямо не открывает рот, а Наруто, пользуясь тем, что одна рука у него свободна, зажимает ему нос - теперь остаётся только ждать, когда Саске захочется сделать глоток воздуха. Каждый раз он держится всё дольше, и Наруто перестаёт считать уже на второй минуте. Учиха взбрыкивает сильнее, начинает задыхаться, но Наруто и не думает отпускать его, а едва сомкнутые губы раскрываются - проталкивает между ними язык и целует, заставляя глотать злосчастные таблетки, без которых Саске рано или поздно просто свихнётся от боли. - Тебя это прикалывает, что ли? - недовольно шипит Узумаки в его влажные покрасневшие губы, на что в ответ получает только ещё одну полубезумную улыбку. Странно, вообще, у Учихи же сопротивляемость к опиоидам такая, что свалить его можно только лошадиной дозой, а сейчас кажется, будто уже накрыло. Может, Сакура чего с дозировкой намутила, и нужно было давать одну? Потому что Наруто и сам чувствует головокружение и странную лёгкость в теле, а ведь всего-то продержал таблетки пару минут во рту. От раздавшегося снаружи грохота вздрагивают оба - гроза начинается. - Раздевайся, - кидает Узумаки и пытается подняться, но Саске не позволяет, уже сам обхватывая его коленями за бёдра. - Ну, чего творишь? Всё равно пропотеешь весь, а запасной одежды у меня с собой нет. - Раздень сам, - потираясь головой о тонкую подушку, заявляет Саске. Наруто хмурится непонимающе, поднимает на Учиху озадаченный взгляд и пытается аккуратно убрать его ноги со своих бёдер. - Ладно, лежи так. Твоё право. - Надо же, у меня всё-таки есть хоть какие-то права? Спасибо за снисхождение, Хокаге-сама, - в этом обращении столько яда, что оно кажется оскорблением, а Саске смеётся, запрокидывая голову, и разжимает захват, позволяя Узумаки встать. Наруто только головой качает. Сакура явно либо дала ему не те таблетки, либо поменяла состав, а он её как всегда прослушал. Слишком рано Учиху унесло. Сейчас наговорит глупостей, а после снова сам себя из-за этого накручивать будет. Ну, к чёрту. - Я снаружи подожду, - тихо говорит Наруто и покидает землянку. На его лицо тут же падают первые капли дождя. Саске смотрит в глухо захлопнувшуюся дверь, и улыбка медленно сползает с его лица. Вздохнув, он садится на футоне и методично стаскивает одежду - одной рукой неудобно, но он привык. Всё привык делать в одиночку, и приступы эти переживать - тоже. Только Наруто плевал на его привычки и принципы, беря в расчёт только собственные желания. Он ведь даже не задумывается, что кому-то может быть сложно просить помощи, или плакать при посторонних, или показывать свою слабость. А Саске сейчас именно такой - слабый и беспомощный. Сворачивается калачиком на жёстком футоне, укрывается тонкой простынёй и считает раскаты грома, чувствуя, как мышцы начинает пробивать нервными уколами. Пока совсем слабо, но вскоре он вовсе перестанет контролировать своё тело, а сознание погрузится в горячую агонию, из которой не вырваться. Метадон не берёт его уже лет с пятнадцати, по крайней мере, как анестетик, но в голове от него такая дурь творится. Саске дотягивается до валяющейся на полу баночки и глотает ещё две таблетки - так хоть не сдохнет от болевого шока. Наруто тусуется где-то снаружи под дождём, шум которого теперь отчётливо слышно и под землёй. Саске даже не чакру его чувствует, а само присутствие - такое иррациональное ощущение спокойствия приходит, если этот придурок рядом. А может, просто таблетки начинают действовать, вот и лезет в голову всякая херь. Саске лежит, глядя на угасающий огонь в печи. Одна лишь полумысль - и пламя взлетает вверх, но дымоход слишком узкий, и Саске самого обдаёт пеплом и жаром. Пот вмиг прошибает тело, простыня липнет к мокрой коже, а Саске всё смотрит и смотрит, не моргая, хоть от яркого света и слезятся глаза. Он может пошевелить кончиками пальцев левой, несуществующей, руки. Может сжать их в кулак и повернуть запястье. Может даже согнуть руку в локте. Каждое такое движение отдаётся адской болью, взрывающейся прямо в голове дикими фейерверками, и Саске уже ничего не видит перед собой, кроме вспышек белого света. Не сразу даже понимает, что упустил контроль, а отсутствующая рука выгибается конвульсивно, суставы выламывает, сухожилия рвутся, а лопающаяся кожа горит огнём. Саске воет тихо, пытаясь прижать больную конечность другой рукой, но ловит лишь воздух, уже не соображая, не понимая, почему не получается стиснуть здоровыми пальцами этот сгусток мучительной боли. Наруто врывается в землянку, едва заслышав надрывный скулёж, который даже не походит на звук, издаваемый человеком. Саске изламывается на футоне, сбив влажную от пота простыню в сторону, скребёт ногтями по животу, расцарапывая кожу в кровь, крепко прижимает культю к боку, а широко распахнутые, полные слёз глаза смотрят невидяще в потолок - и этот бессмысленный взгляд пугает Наруто больше всего на свете. Он бросается к Учихе, пытается сдержать конвульсивную дрожь его тела, но теперь Саске не играет с ним, вырывается всерьёз, отпихивая от себя замёрзшего и промокшего до нитки Наруто, а потом вдруг наоборот вцепляется пальцами так, будто хочет сломать ему предплечье, и тянет на себя, прижимаясь всем горячим телом. Замирает, дышит глубоко и надрывно, а Наруто не смеет пошевелиться, боясь разрушить это странное хрупкое спокойствие сжираемого агонией тела. - Саске, - тихо зовёт Наруто спустя несколько бесконечно-долгих минут. Тот не реагирует, только обрубок руки дрожит всё сильнее. И Наруто решается - обхватывает культю холодной ладонью, пытаясь накрыть пальцами весь рубец разом. Саске вздрагивает под ним, а после тихо стонет, и мышцы его не кажутся уже натянутыми стальными тросами - расслабляются, пусть совсем чуть-чуть, но всё же. И Наруто увереннее оглаживает выпуклые жёсткие шрамы, чередующиеся с участками совсем тонкой нежной кожи, прижимает ладонь другой, всё ещё прохладной стороной, и получает в ответ более отчётливый стон. Дрожь почти сходит на нет, но голос всё же срывается, когда Саске шепчет непослушными губами: - Разденься. Холодный. Наруто, конечно, не простудится, и они оба прекрасно это знают, но вряд ли Учиха осознаёт хоть что-то в данный момент. Потому Наруто беспрекословно подчиняется, стоит только цепкой хватке на его руке разжаться. Скидывает полностью всю одежду, даже не задумываясь о том, что Саске мог иметь в виду совсем другое, и, замешкавшись на секунду, снова ложится сверху, так, чтобы левое колено Саске оказалось у него между ног. Так удобнее греться, а ещё можно прижаться прохладной щекой к ужасным шрамам на обрубке руки - и услышать новый стон облегчения. Наруто даже в голову не приходит, что можно обмотать культю мокрой тканью. Зачем, когда можно касаться самому? Другой щекой, потом лбом, потереться мокрыми волосами и оставить невесомый поцелуй на изувеченной коже. - Нх... Наруто... - шёпот на грани слышимости. - Ещё. Ещё таблетку. Узумаки не сразу понимает, чего от него требуют, а после нависает над Саске, заглядывая в расфокусированные шалые глаза. - Нельзя больше, - выдыхает на пересохшие потрескавшиеся губы. - П-последнюю. Наруто сжимает зубы, но всё же тянется к валяющейся неподалёку баночке. Достаёт маленькую жёлтую таблетку и касается пальцами губ Саске. - Не так, - мотает головой тот, отпихивая чужую руку от своего лица. Узумаки невесело усмехается - ублюдка, видимо, действительно это прикалывает. Он кладёт таблетку на кончик языка и склоняется над лицом Саске, но совсем не ожидает, что взгляд его в этот момент прояснится, рука крепко стиснет шею, и Учиха опрокинет его на себя, глубоко целуя. Наруто даже не понимает, кто из них двоих эту чёртову таблетку проглотил, не осознаёт, почему отвечает на поцелуй, просто ему так хорошо, когда Саске сам просит чего-то, когда так неистово требует, и он, Наруто, может дать ему это. Так легко и так приятно, что не верится даже. Вообще не верится, словно всё происходящее - нереальный предрассветный сон. Он только вскрикивает, когда Саске прикусывает его язык, и рефлекторно бьёт по щеке раскрытой ладонью наотмашь. - Сука, - шипит Наруто, оставляя руку на красном отпечатке своей пятерни и проводя большим пальцем по крепко стиснутым зубам. - Я тебя так не оставлю. Саске горит. Огонь бушует внутри и снаружи, но челюсти сводит так, что он не может ни закричать, ни вздохнуть. Только где-то на краю сознания брезжит мысль - это Наруто. Это родной чёртов придурок сейчас вдавливает его в матрац - нельзя бороться с этим пламенем своим чёрным огнём. Навредить нельзя, только поддаться. Открыться обжигающей ласке и требовательным прикосновениям. Сгореть дотла. Слёзы - едкие, горькие - жгут глаза, а Наруто собирает губами эти горящие полосы с щёк, и становится будто бы легче. Чуть светлее в этой темноте. Чуть свежее в этом Аду. Чуть спокойнее в этом нескончаемом безумстве. Может ли быть ещё больнее? А может, станет легче? Саске не знает наверняка, у него даже нет сил об этом думать, но так хочется попробовать, просто попытаться... Притянуть к себе ещё ближе, почувствовать, как тела резонируют от напряжения, втереться в чужое тепло, обволакивая его своим полыхающим льдом. Всё ощущается неправильно. Но Саске наплевать, эта мысль уже засела в его голове, она уже срывается с его губ хриплым шёпотом: - Хочу тебя. И Наруто реагирует странно - замирает, так и не коснувшись снова губами, а потом ощущение его присутствия исчезает. И Саске снова поглощает неистовый огонь, в котором он не отличает физическую боль от фантомной. До тех пор, пока Наруто снова не вдавливает его в матрац, разводя напряжённо стиснутые колени в стороны. Он наваливается всем своим немалым весом, выбивая из лёгких Саске весь воздух, а потом и дышать не получается. Сознание сносит горячей лавиной. Кажется, Саске кричит - в горле чувствуется привкус крови. Кажется, он стонет - в ушах звенит, но он не слышит собственного голоса. Наверное, он умирает, потому что спустя вечность адских мучений, в чёрно-алой пелене сознания вдруг появляются просветы. И можно вдыхать полной грудью влажный воздух с запахом мокрой земли, прогоревших поленьев и чужого пряного пота. Можно впиваться ногтями в мягкую кожу и не чувствовать боли. Можно ощущать на себе сильные руки и выгибаться им навстречу по собственному желанию, можно прижиматься ещё, ещё ближе, слушая чужое сбившееся дыхание, можно открыть глаза и увидеть вместо инфернальных вспышек его лицо. Влажную от пота смуглую кожу, прилипшую ко лбу золотистую чёлку, приоткрытые зацелованные губы и бездонно-синие глаза. На самой грани. Такой красивый и такой родной. Всё это время, пока Саске умирал - был рядом. Подумать только! Из горла рвётся смех, выливающийся в стон. У Саске закатываются глаза, и как бы он ни цеплялся за сознание, реальность ускользает - и впервые он об этом жалеет.

***

Просыпается Наруто оттого, что перестаёт чувствовать присутствие Саске. Это похоже на толчок в солнечное сплетение, будто что-то важное оторвали от самой души - Наруто давно привык к этому чувству, потому что Саске никогда не остаётся до утра, предпочитая не смотреть в глаза тому, кто был свидетелем его слабости. Но в этот раз... Всё зашло так далеко, и теперь обида снедает изнутри. Неужели они даже не поговорят о случившемся? Неужели Саске теперь просто уйдёт, как обычно, и больше не позволит себя найти? Неужели вот так всё закончится?.. И в этот момент Наруто как никогда понимает, что чувствует Учиха во время своих приступов фантомной боли - ведь сам он абсолютно здоров, а сердце всё равно болит, словно его на огне жарят прямо в груди. - Эй, придурок. Долго валяться будешь? - голос насмешливый, такой родной, но в то же время будто звучит совсем иначе. Тепло. - Саске? - Наруто почти уверен, что снова заснул и видит продолжение вчерашнего сна. - Вот кому метадон точно противопоказан, - фыркает Учиха. - Скрывай чакру, одевайся и вылезай. Тут повсюду рыскают АНБУ Листа, уверен, разыскивают потерявшегося Хокаге. - А ты? - вопрос вырывается быстрее, чем Наруто удаётся осмыслить полученную информацию. - А я слишком давно не был дома. Так что возвращаемся вместе.