* * *
Прогноз Тобирамы оказался верен. Полгода спустя с шиноби Конохи на поле скрытного передвижения и общего уровня маскировки потягаться не мог никто. Да и само селение с полным правом стало называться «скрытым» — теперь найти его случайно было нельзя. Переговоры Хаширамы с Узумаки оказались на диво плодотворными. А приём миссий так и вовсе вынесли в ближайший торговый город. И заказчикам удобнее, и патрульным не приходится отслеживать тучу посторонних, а только некоторых ушлых мошенников, которым хватало глупости пытаться уводить заказы у Конохи. Мадара цвела и пела. Иногда даже буквально. Прямо так сразу план размножения реализовать не удалось, пришлось около месяца постараться до первых результатов. Но и после них старания не прекратились — больно уж приятные. Сама она почти нашла эту золотую середину между женским и мужским — ей как перфекционистке было некомфортно в женском теле с мужскими повадками, но и чисто женские её приводили в уныние. И шикарная же из Учихи вышла женщина!.. Сильная, красивая, величественная… Любимая. Мадара не знала, как бы она справлялась со всем этим без Хаширамы. Если бы её план размножения включал в себя кого-то другого, не такого щепетильного. Все эти перемены, взбрыки организма, ухудшение боевых способностей из-за самого факта смены пола, а уж о прелестях беременности так и вовсе оставалось только грустно молчать. Но Хаширама был. И был рядом. И уже в это стоило бы влюбиться. Неизвестно, как именно Сенджу успевал быть везде, но он успевал. Собственно, такой резкий скачок навыков скрытности среди шиноби Конохи был как раз на его совести. Пара встреч с глубоко недовольным главой Сенджу пробуждала в раздолбаях, до того неспособных бесшумно по крыше пробежаться, поистине мистические способности к скрытности. С подачи Хокаге было выстроено немало зданий со звукоизоляцией на основе фуин — рестораны, учебные комнаты, помещения для сборов кланов. Даже тренировочные полигоны умудрились оградить барьерами, не выпускающими наружу шум и всплески чакры. А следом и большинство клановых озаботились устроить у себя в домах нечто подобное. К потрясающей тишине и спокойствию все привыкли очень быстро… Но дрессировал окружающих Хаширама лишь по остаточному принципу. Львиная доля его энергии уходила на Мадару. Учиха и раньше излишним ханжеством не страдал — но они были главами кланов, и кланов традиционно соперничающих. Приходилось учитывать, как отразится то или иное их действие. Сейчас же Сенджу чувствовал себя так, словно с плеч многотонная глыба упала. Можно было больше не бояться, не высчитывать, не балансировать на гранях совсем разных интересов. Можно было просто восхищаться тем, как Мадара играет с котёнком. Целовать её по утрам. Наконец-то нормально кормить и вообще следить за тем, чтобы Учиха хорошо питалась — вопрос с едой вообще был каким-то проклятием. Ибо, с одной стороны, шиноби пожрать любили, особенно если вкусно и много. А с другой, возникало полное ощущение, что обеспечить себе это самое «вкусно и много» они, за исключением редких уникумов, неспособны. Учиха открывалась с новых, совершенно неизвестных до этого сторон. И Хаширама стремился узнать их все. При этом Мадара по-прежнему оставалась сильнейшим бойцом Учиха. Правда, теперь, чтобы выйти на поле боя, ей бы пришлось сначала укатать собственного супруга, а это всегда было задачей не из лёгких. Впрочем, она туда и не стремилась, спрятавшись за широкой спиной Хаширамы от скучных драк. Интересные противники встречались редко, да и приоритет был сейчас на ребёнке… Стоило подумать, по какой площади распределятся руины Конохи, если она вдруг лишится ребёнка из-за боя, которого можно было избежать. Вместо этого Мадара подружилась со множеством почётных матерей из разных кланов в целях перенимания опыта. Всё-таки нельзя сказать, что их отец был гениальным педагогом, да и условия, к которым нужно адаптировать младенчика, изменились. Даже Хаширама — скорее продукт случайности и недосмотра, нежели воспитания своих родителей. Значит, нужно было выявить факторы, которые превращают младенца в умную и сильную личность, а не в законченного параноика, который начнёт войну, опасаясь, что её начнёт кто-то другой. Круг куноичи не сразу принял её в свои ряды, однако у Мадары было определённое преимущество. Информация, которой приличные жёнушки не владели. Поначалу от Учихи ждали подвоха, но потом кто-то всё же рискнул проверить её советы… И как-то внезапно оказалось, что лучше Мадары никто в вопросе, «как правильно взяться за манипулятор» в отношении мужчин, не разбирается. Куноичи оценили и начали делиться уже своими секретами. Причём выяснилось, что до этого обмен ценным опытом не был среди них распространён — в основном, в силу того, что каждая считала наиболее правильным свой вариант, не желая даже прислушиваться к остальным. Но поскольку на Учиху аргументы «так лучше, потому что я так делаю» не действовали, пришлось женщинам подбирать аргументацию и учиться анализировать. Подвергся расспросам и сам Хаширама. В конце концов, с Тобирамой они росли в одной семье, однако характером отличались, что день и ночь. Хотя назвать младшего Сенджу слабым или глупым язык бы ни у кого не повернулся. Но вот чуть не дотягивающим до высот старшего брата параноиком — да, есть такое. Впрочем, Мадара не только слушала советы, но и смотрела на результаты. Выходило, что чем строже воспитание, тем большим ебанавтом получался итог… Но от попустительства получаются ещё большие ебанавты! Ар-р-р, как всё сложно! И мало анализируемой базы… Точнее, она вся однотипная! Однажды Мадара поделилась своими сомнениями с Хаширамой и предложила понаблюдать за гражданскими, может, у них как-то иначе? Сенджу идея понравилась, но в силу того, что в Конохе гражданских почти не было, итогом стало предложение небольшого путешествия по Стране Огня. Куда-нибудь в сторону Водоворота, но неспешно и с длительными остановками для сбора нужной информации. И потом, самих Узумаки тоже можно включить в выборку… Итогом стало поразительное открытие: детей надо любить. И позволять быть детьми. И людьми. Давать ответственность, но такую, чтобы ребёнок мог поднять. Наиболее частой причиной травм во взрослом состоянии оказалось то, что родившийся маленький человечек не был послушным пластилином или даже не был сразу желаемой формы и по каким-то причинам совершенно не оправдывал ожиданий родителей. Что он был ребёнком, а не идеальным помощником, воином, ремесленником и т. д. Получалось, что, чтобы получить своего сильного по всем параметрам шиноби… Надо было смириться, что он слаб. И любить его таким, и помочь стать сильнее — в меру сил. Удивительно. Хаширама сиял глазами так, словно получил своё небесное откровение, и порывался всё чаще носить Мадару на руках. А за неимением ребёнка удвоенная порция любви пока что доставалась ей. Как очень серьёзно признался Сенджу в один из дней — сам бы он такой анализ провести просто не додумался бы. И вполне мог наделать ошибок. Привычка анализировать скопированные шаринганом движения сделала из Мадары сильнейшего бойца среди Учиха. Анализ же этих данных вполне мог сделать из него неплохого родителя… Если, конечно, реализовать получится. — Мне страшно, Хаширама, — призналась она в одну из ночей. — Не знаю, получится ли… Любить просто и беззаветно, несмотря на все косяки. Не требовать большего… Просто быть хорошей мамочкой. Хаширама ответил не сразу — сначала обнял и уложил Учиху на плечо. Ласково погладил уже заметно округлившийся живот: — Конечно, получится. Ты ведь уже его любишь, — и с мягкой улыбкой после короткой паузы: — Ты вообще умеешь любить, как никто другой. — Правда, что ли? — удивился Учиха. — Да, — улыбнулся Хаширама. — Вот это, — лёгкий поцелуй в живот, — лучшее тому доказательство. — Ну ладно, попробую поверить, что этого будет достаточно, — вздохнула Мадара. Также по пути они выяснили, что эгоистичная любовь-привязка к себе тоже ни к чему хорошему не приводит. Слишком сложный процесс для воспитания последствия такого простого действия. — Мы справимся, кои, — Хаширама снова коснулся губами живота. — Обязательно. А если что-то не будет получаться, у нас есть замечательные младшие братья. Младшие братья тем временем размышляли, куда ещё сплавить счастливых молодожёнов. Они за это время успешно спелись, деля на двоих настойки, идиотов и отдых. Изящная мягкость Изуны прекрасно оттенялась суровостью и кажущейся прямолинейностью Тобирамы. Но привычка Хаширамы бежать делиться с ними новостями по любому поводу и в любое время суток слегка напрягала. Лежишь себе, трахаешься, а тут врывается Хаширама, спеша поделиться новостью о том, что ребёночек толкается… И Катон в лицо его не особо смущал. Устроить же старшеньким ответную любезность не получалось — Мокутон оказался куда более устойчив ко вторжению, чем хвалёные барьеры от Узумаки. Тобирама даже начал вынашивать идею особо секретного бункера, в котором нии-сан их просто не найдёт. Останавливало только то, что в случае чего-то действительно важного и экстренного остальные их не найдут тоже… Да и каждый раз сбегать от собственных же АНБУ смахивает на фарс. Пробовали и последнее средство — мирные переговоры. Днём Хаширама обо всём этом, конечно, помнил и не врывался посреди совещания. Но вот как раз ночью — забывал. И ведь, гад, уроненное не поднимал! Но ладно, происходило это не так уж часто, можно было и потерпеть. А потом как-то совсем внезапно Мадара родила. Здоровущую крикливую черноволосую девочку, на которую просто нельзя было не умиляться, так как это смертельно опасно… Тобирама, впрочем, умилялся вполне искренне и даже подумывал о том, чтобы так и не выдать Мадаре технику отмены того хитрого превращения. Но природная честность возобладала, и вторую половину дзюцу Сенджу всё же выдал. После чего чисто из интереса поспорил с Изуной, использует её Мадара, или же окончательно вжился в женский облик и останется так? Мадара техникой отмены воспользоваться не постеснялся. При первой же возможности сменил и побежал драться с братом. Потом, после того, как Изуна хитро уполз, скрываясь за неотложными делами, побежал драться с Тобирамой. Тот не щадил и слегка сдавшего в форме Мадару побил с удовольствием, из-за чего проклятый Учиха был только рад. После небольшого загула и более чем получасового ритуала почёсывания яиц, Мадара всё же вернулся к роли воспитывателя потомства… И разулыбался, как дебил, увидев свою кроху. Впрочем, это было простительно — мелкая Учиха-Сенджу была невероятно очаровательна и сражала своей кавайностью просто наповал. Хаширама даже на несколько минут завис, не в силах определиться, на кого залипать больше — на Мадару или на дочку. В итоге пришёл к компромиссному «на Мадару с дочкой», и теперь среди глав кланов стало на одного улыбающегося, как идиот, больше. — Слушай, а хороший опыт, — прошептал Мадара, баюкая девочку по всем правилам. — А давай ещё одного заведём? — М-да… Кажется, брат у меня ненадолго, — заметил Изуна, останавливаясь в дверях. — Ты недооцениваешь тягу ани-чана к справедливости, — вздохнул у него за плечом Тобирама.Часть 1
28 декабря 2015 г. в 00:35
— Мадара… Ну нахуя?! — простонал Хаширама, смачно прилепив руку ко лбу.
Учиха оскалился и гордо выпятил грудь. Женщина из него вышла… Ну, скажем так, сразу и не приметишь, что что-то изменилось, несмотря на внушительные формы. Сенджу чуть сдвинул ладонь, разглядывая Мадару поверх неё. Нет, всё равно тот же самый Учиха. Собственно, стон Хаширамы был вызван как раз тем, что он хорошо Учиху знал. И ничуть не сомневался, что это ни разу не хенге, не гендзюцу или что-то в этом роде. Нет, Мадару бы устроила только настоящая смена пола.
Даже интересно стало — как?
— Размножаться хочу, — ответил Мадара. — А кандидаток нет. Пришлось переходить на кандидатов. Будешь со мной размножаться?
— Хм, — Хаширама озадачился.
В принципе, до такого мог додуматься только Мадара. Заступорила Хаши даже не попытка представить Учиху с ребёнком на руках, а наложение привычного образа на изменившуюся ситуацию.
— Мадара, а ты понимаешь, что своего ребёнка я не брошу? И даже лично тебе не отдам?
— Согласен. Будет хоть один Учиха с нормальным воспитанием.
Хаширама икнул. Вот теперь до него дошло, что Мадара предельно серьёзен… И как всегда — внезапнее кирпича на макушку.
— Ладно, пошли.
— Хаширама, я тебя обожаю, — расплылся… Расплылась в улыбке Мадара. — Пошли скреплять дело договором?
— Скорее, договор свадьбой, — поправил его Сенджу. — Мда. Это запомнят надолго… Как тебе вообще удалось-то?
— Брата твоего помочь попросил, — пожал плечами Мадара.
Хаширама аж остановился:
— Ты? Попросил Тобираму? И он не отказался?
Где-то в этой схеме определённо был подвох.
— На слабо взял. Он зажилил схему обратного превращения и коварно хохочет в своём углу. А я чо, мне и так норм…
Хаши невольно прыснул:
— Отото будет очень огорчён. Хм. Завернём за кимоно, или нам и так отказать не рискнут?
— Конечно завернём, я женщина приличная, в походной обычной одежде жениться, фу!
Сенджу снова прихлопнул ладонь ко лбу.
— Мне запасаться терпением, раз ты приличная женщина?
Мадара поржал:
— Не настолько приличная, не гони.
— Да от тебя всего можно ожидать! — возмутился Сенджу.
Правда, глаза из-под ладони поблёскивали весело. Хашираме тоже не хватало их безумных схваток или растаскивания готовых сцепиться кланов. Как-то внезапно быстро все притёрлись друг к другу, приняли мысль, что можно и так… Хотя наверняка всё дело было в том, что никто не хотел обижать Хокаге.
— Только не воздержания, — усмехнулся Мадара.
В магазине продавцы успешно кланялись, но долго не могли понять, зачем господам женское свадебное кимоно, да ещё и размера Мадары. Изменившихся пропорций они не замечали в упор. Как и голоса. Как и черт лица.
— Да, это сестра-близнец Мадары, — невозмутимо ответил Хаширама на осторожный вопрос. — Мадара, оно тебе в груди тесно, не видишь, что ли? Да, зовут так же. Нет, но мы Хокаге сами скажем.
— Так хорошо же, когда тесно, нет?..
— Но смысл утягивать такие шикарные сиськи?
Кажется, «сиськи» от Хаширамы шокировало продавцов даже больше, чем внезапное наличие у Мадары сестры-близнеца.
— И правда, — согласилась девица. — У вас есть что-нибудь действительно моего размера?
После спешных поисков подходящее кимоно нашлось, но выглядело оно… Хаширама даже залип. До сегодняшнего дня он не видел Мадару в белом, но Мадара в белом коротком кимоно, едва прикрывающем колени и ладно обрисовывающем роскошную фигуру…
— Сойдёт, — сделала вывод Учиха, вертясь перед зеркалом. — Я не настолько приличная женщина, чтобы расчёсываться. Пошли радовать Хокаге?
Хаширама медленно, чуть скованно кивнул… А потом цапнул Мадару на руки. И то сказать, обычные сандалии шиноби под такой наряд не шли, а искать ещё и обувь… Да и вообще, когда ещё можно будет с полным правом потаскать Мадару на руках?
— Пошли, кои.
Все просители, обивающие пороги Хокаге, без возражений пропустили звёздную парочку к главе деревни. Тот смерил их долгим взглядом… Рухнул лбом в столешницу.
— Еба-а-ать мои копыта, — простонал Изуна. — И рога с подвывертом да вприсядку. Мадара, ну нахуя-а-а?..
— Отото, а откуда у тебя копыта? — заинтересовался Мадара. — Неужели я не знаю каких-то твоих анатомических деталей?
— Я твои, оказывается, не знал! — вспыхнул Изуна. — Может, поделишься целью всего этого… Концерта?
— Размножение.
— Размножение?
— Размножение.
— М-мать…
— Да, мать так и не смогла меня женить, так что я решил выйти замуж. Благословишь, официальное лицо?
Хаширама, вежливо поставивший Учиху на пол, от души веселился, но старался в голос всё-таки не ржать.
— Поскольку глава клана в данном случае недоступен, официально прошу… Ха-ха… Руки вашей старшей сестры, Хокаге-сама. Обещаю заботиться о ней, любить и не давать разрушить Коноху в приступе размножения, — Сенджу подхватил изящную ладошку Мадары и коснулся губами пальцев.
— О боже… Мадара ведь ещё и нашёл, кого просить, да…
— Нашла, — гордо поправила куноичи.
Изуну так и подмывало заявить: это безумие, это попирание всех норм, идите проспитесь, ребята!.. Но с нии-сана сталось бы переться просто из вредности. К тому же вряд ли он бы стал шутить такими вещами. Он вообще шутки не любил. А то, что кажется таковым окружающим… Ну, это проблемы не Мадары.
— Ладно. Хорошо. Женитесь. Как… Э-э-э… Продукты размножения делить-то собираетесь?
— Не делить, а делиться. И вообще, ты о детях говоришь!
— Хорошо-хорошо, нии-сан… Оне-сан, — Изуна знал, как трепетно брат относится к детям. — Я просто не хочу внезапной войны из-за того, что вы не сошлись в выборе цвета пелёнок.
— О принципиальных моментах мы договорились, а остальное решим в процессе, — улыбнулся Хаширама, снова подхватывая Мадару на руки. — Ты первый гость на свадьбе, Изуна-чан.
Кабинет Хокаге он покинул наиболее традиционным для достаточно наглых шиноби способом — через окно. В несколько прыжков взобрался на скалу, с которой взирало на разрастающееся селение изваяние Изуны. Создал несколько древесных клонов, отправил их заниматься организацией торжества. А сам прижал Мадару к себе и поцеловал.
Дело было не в том, что Учиха в виде девушки нравился ему больше себя обычного. Просто… Что-то невероятно трогательное было во всём этом. В желании Мадары иметь ребёнка. В том, что он доверял Хаши в плане воспитания. Да и вообще, что выбрал именно его. Умом-то Сенджу понимал, что помимо прочего он — лучший вариант, а Мадара привык не размениваться на то, что лучшим не является… Но всё равно щекоталось в груди.
Тот с удовольствием прижимался новёхонькой грудью, отвечал и вообще с энтузиазмом погружался в новые ощущения.
— Ты просто охуенен, знаешь? — мурлыкнула девица.
— Да? Это чем же именно? — хмыкнул Хаширама, с удовольствием исследуя руками новые территории.
— Какие шикарные мозги-и-и… Всё сгрызу, муженёк!
— Зачем? — Сенджу поставил брови домиком. — Ведь тогда они не будут такими шикарными.
— И правда, — Мадара поцеловала складку между бровями. — Интересно, а я девственница?
— Вот сегодня и проверим, моя порядочная куноичи. Ты сумасшедшая, Мадара. Тебе было мало этого, — Хаширама обвёл рукой Коноху. — Ты решила ещё и Рикудо возродить?
— Конечно, мало! Ты только посмотри на это засилье идиотов! Объединились они, тьфу… Впрочем, все свои возражения я уже тебе пересказывал. И вообще, почему сразу Рикудо?.. Я надеюсь, у нас получится кто-нибудь более умный.
— Как всегда, по мелочам не размениваешься, — Сенджу нежно улыбнулся. — Рикудо — потому что с риннеганом. Пошли? Насколько я могу судить отсюда, храм, свидетелей и ошарашенную толпу нам уже организовали. А то скоро шум дойдёт до отото, и он явится выяснять, почему ты не бесишься, застряв в женском виде.
— Хех. Да, надо пожениться до этого момента, а то ведь решит ещё, что это такой коварный план Учиха…
— И будет полностью прав, заметь.
Тобирама всё-таки успел явиться до того, как жрец в храме признал новообразованную семью созданной, но не с претензиями, а с ехидной ухмылкой и подарком. Выражение лица у Сенджу при этом было таким, что заставляло заподозрить какой-то ещё подвох.
— Ну что там, что там? — Мадаре прямо не терпелось этот подвох заценить, поэтому он первым делом, как только выдалась возможность, перехватил Тобираму.
Барышня из Учихи вышла чуть поживее, чем его нормальная перегретая отмороженность. А может, «самый счастливый день в жизни» сказывался…
— Где — «там»? — Тобирама всем своим видом изобразил недоумение. — Ты вообще про что? Если так интересно, что в подарке, открой и посмотри.
— Тора-чан, ты не ра-а-ад? Дай обниму, сразу настроение поднимется!
— Нет-нет, супруга моего брата должна быть безупречна! — Тобирама ловко увильнул от объятий, но потом всё же подхватил Мадару за талию и легонько покружил. Злорадно хихикая. — А гормональная расторможенность — это такие пустяки…
— Покусаю, — ласково сообщила Мадара.
— Учиха, ты вообще в курсе, чем женский организм отличается от мужского, кроме самого очевидного, нэ?
— Я предупреждала, — жемчужные женские зубки сомкнулись на крепком плече с нечеловеческой силой.
Сенджу поморщился, но от вскрика удержался, хотя цапнула Мадара с такой силой, что почти до кости достала.
— Вот именно об этом я и говорю. Женские капризы в твоём исполнении…
— Отото, кто тебя так довёл, что ты решился на такую страшную месть? — Хаширама наконец-то вырвался из цепких рук толпы.
— Почему месть? Я забочусь о будущем.
— Женские капризы в моём исполнении — это не мои проблемы. Так что подарил-то?..
— Вот именно, — Тобирама усмехнулся еще более пакостно. — А подарок… Так, мелочь для семейной жизни.
Хаширама подозрительно прищурился. Судя по виду брата, кто ещё кого развёл с этим дзюцу превращения. Вот и подарок как бы не заранее был приготовлен.
— Выдерживает попадание бомбы биджу, — сообщил Тобирама и куда-то переместился Хирайшином.
— Хм, — новобрачные переглянулись и решительно распотрошили коробку.
Внутри обнаружился фартук с оборками и в мелкий шаринганчик.
— Как мило. А мой подарок где? — Мадару вроде как женский фасон фартука не смутил.
Ещё раз хлопнул Хирайшин. Сенджу вернулся с пушистым голубоглазым котёнком ослепительно белого цвета с алой ленточкой на шее. Котёнок вцепился в руку зубами и когтями, определённо не собираясь отпускать, несмотря ни на какие перемещения в пространстве.
— А это Демон для прекрасной куноичи, — Тобирама как-то очень ловко стряхнул котенка на плечо Мадаре. — На всякий случай — его не едят, его натравливают на неугодных.
— Какая прелесть! — Учиха мгновенно сменила гнев на милость. Котёнок, к слову, тоже, но по технической причине. Неловко покачнулся, упал в волосы и намертво там запутался за каких-то пять секунд.
Котёнка таки выпутали, не без помощи любителя расчёсок. Даже Мадара беспокоилась, как бы он там не задушился прядкой. Кошак за время переполоха успел серьёзно пересмотреть свои взгляды на жизнь. И готов был смирно сидеть на руках, лишь бы его снова не уронили в роскошную шевелюру хозяйки. Тобирама ещё раз поздравил Коноху с грядущими переменами и радостно умчался Хирайшином.
— У меня такое чувство, что отото завёл поблизости лабораторию и растит в ней монстров.
— Плагиатор.
— Почему? — не понял Хаши.
— Так я тоже собираюсь свить уютное гнёздышко и плодить монстров. Разве что более естественным путём, — пояснила Мадара почти застенчиво. — И да, монстров по силе… И по уму… И по характеру… Но не в плохом смысле, да! В самом лучшем.
Взгляд Хаширамы стал бесконечно-умилённым. Рука словно сама собой зарылась в привычно-торчащие волосы Мадары, погладила затылок.
— Ты чудо, я тебе говорил? А когда ты пытаешься смущаться, чудо вдвойне.
— Говорил, мур… — Учиха прижалась обширной грудью. — Долго нам ещё тут топтаться?..
Во время празднества четверо молодых Учиха активировало шаринган. Поговаривают, что свидетели этого дела слышали отчётливый хруст ломаемых шаблонов. Впрочем, Хашираме в кои-то веки было на чужие психические травмы наплевать. Хотелось любить Мадару до звёзд перед глазами и не думать, что дальше и как всё повернётся. Дойдёт ли всё и в самом деле до детей, или схлынет с наступлением нового дня, как приступ сладкого безумия — было неважно. Важным было целовать такие горячие губы, прижимая Учиху к себе, и ловить такой же страстный ответ на поцелуй.
Изуна с мудростью истинного правителя выгнал из помещения всех зевак. Надеяться, что брат внезапно станет соблюдать какие-то нормы приличия… Он не был столь наивен. Поэтому, чтобы соблюсти эти самые приличия, было проще выгнать всех зрителей.
— М-м-м… Секундочку, — Мадара чуть отстранился и повёл плечами. — Нафиг эту маску восприятия, не удерживаюсь я в ней. Будет у тебя мужиковатая жена, да…
— Будет у меня самая замечательная жена, — серьёзно ответил ему Хаширама. — Пойдём в дом? На кровати будет всё-таки удобнее.
— Пойдём… — Мадара не удержалась, прижалась губами к выступающей косточке челюсти под ухом, её любимому местечку на теле Хаши.
Именно оно выдавало, что с Сенджу не всё так просто. Правильные, мягкие линии внешности, можно даже сказать, немного женственные. И волевая линия челюсти, временами скрытая волосами. Как Учиху пёрло от этого (и других, впрочем) подъёба в Хашираме — словами не передать. Это только на первый взгляд казалось, что Сенджу простой и вот он, весь на поверхности. Стоило начать присматриваться внимательнее, и становилось заметным то, что привело Хашираму сначала к статусу главы клана, а потом и к гордому титулу основателя первого скрытого селения. Но вот до самой сути, до того, что было загорожено заботливым братом, внимательным лидером, умным командиром, добраться было очень нелегко. Настолько, что каждое проявление характера Хаши впечатляло окружающих до костного мозга.
— Говорят, Учихам покровительствуют тенгу, — шепнул Сенджу на ухо Мадаре, снова подхватывая её на руки. — Но думается мне, за тобой не иначе как сикигами пламени следит.
— А чо не дракон-то сразу? — уточнила она, перебирая в воздухе ногами.
— Ни одной змеюке бы не хватило хладнокровия, чтобы до сих пор себя не проявить, — рассмеялся Хаширама, падая вместе с теперь уже супругой на кровать.
— Может, он скромно краснеет и прикрывает морду лапой от вида меня?
— Тебе бы такого не выделили, — рассмеялся Хаширама. — Можешь мне поверить…
Губы уже дразнили лёгкими касаниями шею. Короткий поцелуй, касание кончиком языка, щекотка тёплым дыханием… Следующий поцелуй.
Но лежать и терпеть, как правильная жена, Мадара не желала, выпутываясь из одежды. Внезапно оказалось, что у женского кимоно бант сзади, а спереди его носят только «падшие» женщины… Которых сам Учиха назвал бы просто более практичными. Ведь специально, специально же сделали так, чтобы самостоятельно развязать ничего нельзя было! И ладно бы это имело смысл, но подол же можно просто задрать!
— Р-р-р-р-р!
От Хаширамы донёсся тихий смех с нотками восхищения. Он обожал Мадару именно таким — яростным, несдержанным, выпускающим на волю хоть недовольство, хоть радость. Собственно, серьёзной драки между ними бы теперь не получилось чисто по технической причине — ну как сражаться с тем, кого хочется зацеловать до изумления?
— Куноичи одеваются, как им удобно, — словно между делом заметил Сенджу.
— И как неудобно остальным! Я видел, как ты смотрел на те сиськи в чакросеточке… Хотя… Ты тоже думал, как ей не холодно?
— Кому — «ей»? — искренне удивился Хаширама.
С куноичи у главы Сенджу отношения были слегка странными, поэтому понять, к кому именно приревновал Мадара, было сложно.
— Ты точно не помнишь? Точно-точно? — Мадара была сама подозрительность.
— Я понятия не имею, кого помнить надо. Но вообще, самые ошеломительные сиськи явились мне сегодня в лице тебя.
— Точно?
— Мадара, ну кто может быть ошеломительней тебя? — Хаширама улыбнулся, очерчивая контур лица Учихи кончиками пальцев.
— Ла-а-адно. Тогда развяжи этот дурацкий бант и давай займёмся чем-нибудь более интересным, — Мадара подалась вперёд, вцепляясь в губы. — Хочу тебя.
Пояс развязывать пришлось вслепую, а от одежды избавляться и вовсе на ощупь, но препятствием для них это не стало. Да и вообще, что может стать помехой, когда нет сил оторваться друг от друга, когда голову сносит от одного только запаха — а ведь есть ещё так много ощущений…
— Люблю тебя…
Мадара перед ответом поймала его взгляд и очень серьёзно посмотрела:
— Люблю тебя. А ещё немного волнуюсь. Фиг его знает, как это тело работает…
— Всё будет хорошо, — Хаширама тронул его губы нежным поцелуем. — Просто… Доверься.
— Зараза. Сейчас хочется заволноваться, мол, опыта у тебя нет… А если есть — взревновать, откуда он взялся. Что за дерьмо у меня в голове… Доверяю. Кому ещё доверять, как не тебе… Только не заставляй меня скучать, ладно? А то я опять какую-нибудь фигню задумаю!
Сенджу усмехнулся. Опытным путём уже давно было выяснено, что как раз таки Учиха разводит его на «фотосинтез» без всякого труда со своей стороны. Вот как сейчас — ну невозможно же остаться спокойным от этого перетекания настороженности в жгучую ревность. Невозможно не обнять, не занежить, поцелуями выбивая из лохматой черноволосой головы всякую чушь. И не только поцелуями.
С Мадарой в этой ипостаси оказалось… Странно. Слишком тесно сплетались знакомые порывы с новыми условиями. Роскошная грудь, которую так возбуждающе оказалось ласкать — и млеющий от этих ласк Учиха. Более плавные изгибы — но знакомая жёсткость мышц. Непокорные, всюду лезущие волосы и неожиданная податливость жаркой плоти…
— О… О-о-о-о… — выдохнула Мадара, изгибаясь. — Какие… Интересные ощущения. Так вот что бывает, если совать эту штуку в положенное место!
«Ощущения» были впечатляющими не только для Учихи, но ржать в процессе оказалось для Хаширамы новым опытом. Так что, отсмеявшись, он поспешил втянуть Мадару в поцелуй, пока тот ещё чего-нибудь не сказанул.
Для Мадары оно всё действительно как-то по-другому было… Не так полно? Нет, просто внимание рассеивалось, мысли невольно уходили куда-то не туда, что Учиху категорически не устраивало. Конечно, иногда было неудобно, что в мужском облике нижний мозг руководит ситуацией, но, женский мозг, ты куда ускакиваешь? А ну не сметь думать о всякой херне рядом с Хаши!
— У меня к тебе одна просьба, муж мой… — тихонько попросила Учиха.
— Да, кои?
— Затрахай меня до полной невменяемости.
Нужно было видеть, как вспыхнули глаза Хаширамы после этих слов. Ощущать, как по мышцам прокатилась волна коротких сокращений.
— Как пожелаешь, несравненная моя…
А в следующую секунду Мадару буквально подбросило над кроватью. Короткий рывок, захват — и вот уже крепкие ладони надёжно фиксируют запястья, не давая повернуться. Горячее дыхание обжигает загривок, пуская вдоль позвоночника стайки мурашек, а толчки из плавных, бережных даже, становятся отрывистыми и даже резкими.
Просьбу Хаширама ответственно выполнил, так что очнулась Мадара только на следующий день к полудню. И это при том, что свадьба-то днём была, а не ночью. Очнулась она, повздыхала. Вставать было лень. Точнее, не лень, но было серьёзное подозрение, что колени собираются дрожать, поэтому они старательно отговаривали хозяйку от этого шага.
А ведь пожрать было надо. И попить. И умыться… Везде…
А сила воли пропала вместе с яйцами.
Впрочем, Хаширама оставался Хаширамой. Неизвестно, насколько выносливость Сенджу била таковую у Учиха и как давно он проснулся, но Мадара пробыла в одиночестве от силы пару минут. Причём пришёл Хаширама с подносом, на котором теснились тарелки с одурительно вкусно пахнущей едой.
— С добрым утром, кои.
Если бы тут были посторонние, они бы смогли запечатлеть картину, как мгновенно добреет Мадара, переходя из состояния «я уничтожу весь мир, потому что кухня слишком далеко» в состояние «я люблю весь мир, особенно Хашираму» буквально на глазах.
— Я тебя люблю, — искренне произнесла Учиха, переводя горящий взгляд с еды на её создателя. — Дай обниму перед завтраком!
Одними объятиями дело не обошлось, но во что-то более серьёзное поцелуи не переросли по вине голодного желудка. Да и в целом организм требовал возместить всё потраченное за ночь, угрожая в противном случае отказаться нормально функционировать.
— Грёбанные физические ограничения, — проворчал Мадара, хомяча завтрак. — Хаширама-а-а… Я платье хочу. И послов доводить до ручки. И моего котёнка потискать и научить паре приёмов. И тебя хочу. И брата твоего за уши оттаскать и всё-всё у него выведать. Сволочизм. Я даже желания в порядке приоритета выставить не могу!
— Тогда сначала купальня, — мудро рассудил Хаширама. — Потом платье, а потом ты вместе с котом будешь доводить до ручки того, кто тебе первым попадётся.
Слова у него с делом не расходились — ещё договаривая, Сенджу подхватил жену на руки и понёс купаться. Сам он освежиться успел, а выпускать на всеобщее обозрение такую вот, помятую и довольную Мадару, от которой за версту несло сексом, было смерти подобно. Смерти всех, кто посмеет на неё посмотреть.
Причём, что характерно, не от рук Мадары.
Приведение в порядок затянулось, ибо оторваться друг от друга не было никакой возможности. Но натрахаться вчера они неплохо натрахались, а вот платье хотелось уже сегодня. И всяких разных взглядов — тоже.
Мадару совершенно не смущало, что она (когда-то — он) хочет платье. Смущать это должно было всех остальных.
Впрочем, первые несколько дней окружающим было не до смущения. Они переваривали тот факт, что Учиха оказались настолько коварны, чтобы всё это время прятать близнеца Мадары, а теперь внезапным наскоком таки отхватили себе Хашираму. Ибо никто не сомневался, что Сенджу за любое злоумышление против собственной жены размажет и не заметит. Да и вообще, Мадара в двойном комплекте… Такой расклад заставлял содрогнуться самих Учиха.
А потом кто-то задался вопросом, куда в таком случае делся сам Мадара.
Первым совместить эти два фактора додумались старейшины Учиха, которые с девяносто девяти процентной уверенностью (это же Мадара) знали, что никакого близнеца у того нет. Совместить-то совместили, но…
Как с этим жить?!
К счастью, пришёл добрый Хокаге с милой улыбкой и споил старейшин каким-то забористым настоем, после чего умудрённые опытом люди словили просветление сознания и решили, что это вообще очень годный план и у их главы яйца поистине стальные… Даже если они и в матке.
Больше всех эта ситуация развеселила Хашираму — потому что он-то как раз был уверен, что никакого хитрого плана по захвату власти у Мадары не было. Просто потому, что это было бы слишком скучно и предсказуемо. А вот Тобирама ходил задумчивый. И вовсе не потому, что глава Сенджу вовсю наслаждался своей внезапной семейной жизнью, в которой честь носить фартук выпала ему. И даже не потому, что Мадара и в самом деле умудрилась натравить своего белоснежного кота на чем-то не понравившуюся ей делегацию.
Просто он наконец-то вспомнил, до каких пределов может доходить заботливость Хаширамы. И экстраполировал это на ситуацию с беременной женой.
Войны же или серьёзного обострения отношений с каким-нибудь скрытым селением, чтобы отвлечь брата от этой благой цели, не было и в ближайшее время не ожидалось.
Была надежда, что Мадара как гордый сын… Гордая дочь Учиха откажется от такой заботы и сама будет одёргивать мужа…
…ан нет, не было. Учиха дорвалась до заботы и вовсю ею пользовалась.
— Тобирама, ты чем-то обеспокоен? — с милой улыбкой поинтересовался брат виновника проблем.
Сенджу одарил его сумрачным взглядом.
— Да. Представь себе Коноху, разговаривающую исключительно шёпотом и передвигающуюся на цыпочках.
Изуна представил, мечтательно зажмурился.
— Наконец-то высплюсь! А что, есть такая угроза? Откуда?
Тобирама вздохнул:
— Нии-сан. Как только Мадара добьётся своего и забеременеет, он окончательно с катушек слетит.
— А, ну хорошо… — мгновенно успокоился Хокаге, поняв, что никакой внешней угрозы нет. — Наконец-то станем настоящими шиноби. А то персонажи, топающие по крыше, уже раздражают. Думаю, можно будет отправить Хаши на переговоры с Узумаки. Печати могут многое облегчить в бытовом вопросе.
— Хм… — Сенджу задумчиво потер подбородок.
Отношения с красноволосыми мастерами печатей у Конохи складывались неплохие — в том числе потому, что дипломатией селения заведовали Сенджу, а под влиянием Хаширамы никто на Узумаки давить даже и не пытался. Но и делиться своими секретами фуинщики явно не спешили. Но если на них натравить воодушевлённого Хашираму…
— Отличная мысль. Да, один вопрос. Чем ты старейшин споил?
— А зачем тебе? — всё же поинтересовался Изуна.
— Забористая штука. Может, и мне поможет спокойно смотреть на всё происходящее…
— Подождёшь минут десять? Мне надо разобрать эти бумаги, а потом мы можем вместе наклюкаться.
Тобирама одарил его неожиданно тёплым взглядом:
— Вот в такие минуты я верю, что с Учиха даже рядом можно нормально жить.
Изуна едва заметно, но смутился.
— Ты рано подкатывать начал, — проворчал он.
— М? — Сенджу приподнял брови в вежливом недоумении. То ли действительно не уловил подтекста, то ли не желал пока говорить открыто. — Помочь с бумагами?
Учиха смерил его задумчивым взглядом и выделил примерно четверть бумаг из необходимой стопки. Хокаге беззастенчиво пользовался шаринганом в войне с бухгалтерией.
Десять минут прошли незаметно, Изуна действительно всё разобрал к этому сроку, и парочка будущих пьяньчуг ушла наклюкиваться в более удобное место.
— Чего только не узнаешь у других кланов, — поделился Учиха, разливая настойку по пиалам. — Этот рецепт подогнал один пьянчуга у Нара, мол, тайное зелье ума. Вряд ли, конечно, но штука забористая… Только в одиночку пить не стоит, сразу о бренности бытия идут мысли.
— Вот и проверим, о чём будут мысли, если распивать его вдвоём, — Тобирама отсалютовал ему пиалой и решительно опрокинул содержимое в рот.
Изуна тонко улыбнулся, едва пригубив. О да, проверим…