mayday

У всех в жизни бывали моменты, когда долго идёшь к чему-то, что кажется смыслом жизни, что греет сердце. Возможно, это не что-то большое, глобальное; возможно, это всего лишь какое-то маленькое желание, кажущееся именно в этот момент столь значительным, но, достигнув желаемого, всегда испытываешь невероятную эйфорию. Однако бывает, что в один миг всё внезапно рушится, и после того счастья, что успел испытать, после той эйфории, что буквально заставила захлебнуться в чувствах, всё внезапно рушится, и становится до ужаса больно. Под ногами будто пропадает земля, а в сердце воткнули огромный и толстый кол, и ты падаешь с тяжелой болью в груди, но не умираешь. Всё это кажется бесконечным. Ты лежишь прибитый колом к земле с дырой в сердце; тебе кажется, что если ты спасёшься – всё лишь повторится. И очень часто с этим чувством ничего не сделать. Сонгю не хотел мириться и жить с этим чувством, он не хотел жить с этой обременяющей ношей, что душила его ночами. Поэтому он тут же приступил к действиям: отдал кота, удалил фотографии, выбросил кружку, все полученные подарки и даже мочалку, и продал диван. Он избавился от всего, что было хоть как-то связано с Сонёлем. И всё это он успел сделать меньше чем за две недели, но ему было всё так же неспокойно. Каждый день взгляд останавливался на каждом уголке квартиры, а в голове крутилась мысль: «Может, продать это? Может, выбросить?». Каждый день предмет, который вроде бы и не должен был напоминать о парне, всё же делал это, – Сонгю казалось, что он медленно сходит с ума. Порой ему казалось, что легче было бы уже продать квартиру и найти новую, но будет ли от этого польза? Другая квартира вновь будет напоминать об этом парне, уже просто этим словом – «квартира». Может, купить тогда дом? Смешно, откуда деньги-то взять на дом. Он и сам понимал, что его заносило уже слишком далеко, что он становился уже одержимым, но одна лишь мысль о парне – и кол, который и так глубоко, будто вбивали ещё глубже, создавая всё больше пустоты. Ким был в растерянности, не знал, что делать, поэтому хватался за любую идею, которая, как ему казалось, могла спасти, исправить что-либо. Он пытался убежать от мыслей, избегая кафешки и улицы, на которые они часто ходили. Он стал посещать бары, которые они обходили огромным кругом, а алкоголь помогал не думать обо всём, что его беспокоило. Даже если эти напитки не отвлекали от раздумий, то всё равно на утро он ничего не помнил, а, наслаждаясь моментом, мало чего понимал, и так сознание было спутано и затуманено. Гю отлично понимал, что это неправильно – неправильно так убегать от проблем и прятаться в развлечениях (не самых лучших), словно страус. Но он не знал, что он еще мог сделать? Время вылечит? Это всё брехня, время не лечило, время оставило его в одиночестве и заставляло задумываться обо всём вновь и вновь, скучать по моментам, когда влюблённые были вместе. Единственное, чего он не пробовал во имя своего спасения – новые отношения, но стоило хоть немного с кем-то сблизиться или подумать о чём-то большем, чем просто флирт, как его передёргивало и появлялось чувство отвращения. Каждый раз люди начинали раздражать и бесить до той степени, что Ким мог молча покинуть встречу или вовсе сорваться на ни в чём не виноватом человеке. Он был потерян и не знал, что делать. Каждый вечер Сонгю сидел в машине, смотря на мимо проходящие парочки, и выписывал на запотевших окнах: «спасите». Эта машина, её лёгкий, естественный запах также напоминал о Сонёле. Она напоминала о том, как его укачивало от каких-либо запахов, из-за чего в ней всегда пахло «ничем». Она напоминала, как поздними вечерами они ехали домой и Сонгю поглядывал на дремлющего, уставшего Сонёля. Она напоминала о всех тех моментах, начиная с самых приятных, заканчивая теми, что раздражали. Даже эта машина напоминала ему о Сонёле. И если он смог избавиться от практически всех остальных вещей, то её он продать не мог. Он хотел избавиться от Сонёля раз и навсегда, но, по факту, он боялся забыть всё раз и навсегда – его разрывало на части из-за этой дилеммы. С момента, как они расстались, прошло чуть больше месяца, но Гю многое успел сделать за это время, но, само собой, не больше, чем за время, пока они шли ко всему, чего достигли. И теперь это всё казалось бессмысленным. Всё время, проведённое вместе, весь опыт, приобретённый вместе – всё было потеряно, закапано, словно труп под землю. Практически с первого же дня знакомства Гю испытал сильное влечение к этому парню, несмотря на то, как он всегда осуждал людей, когда они теряли голову, стоило им встретить кого-то, кто им нравился. Он продолжал рационализировать свои чувства и эмоции, что он испытывал к Сонёлю, он долго не давал себе воздуха и даже шага ступить, он долго отнекивался, но и Сонёль оказался не тем, кто был лишь на один раз. Он верно ждал, он шёл бок о бок с Сонгю, пока тот в итоге не был готов. Милые прозвища парочек, подарки, совместные вылазки, публичные отношения и признания в любви – всё это казалось таким мерзким, слащавым и чересчур розовеньким, Ким и подумать не мог, что когда-нибудь встретит такого человека, который поможет узнать, как это – когда в животе бабочки и когда тошнит от нахождения с дорогим человеком, парня, который изменит его и который будет делать каждый день его жизни ярче. Он показал, как может бросать в жар от малейших знаков внимания и показал, как это – ревновать. У Сонгю была цель – закончить университет, построить карьеру, а потом просто наслаждаться жизнью, развивая бизнес. Он никогда не видел себя в роли семьянина или чьего-либо любовника, он не считал, что это имеет какой-либо смысл, он ни разу не был в ком-либо сильно заинтересован, ему казалось, что все эти отношения и драмы лишь пустая трата времени. Но, встретив Сонёля, все прежние цели показались такими незначительными и пустыми, он начал задаваться вопросом: сделают ли эти достижения его счастливым? Первое место в старшей школе на музыкальном конкурсе, стипендия в университете, благодаря хорошей успеваемости, возможность проживать самостоятельно в своей квартире, машина – ничто из этого не вызывало эмоций и радости больше и ярче, чем какой-то обычный парень, младше того не только по годам, да и по поведению, но рвущий свой зад на трёх работах, чтобы оплатить свою учёбу в университете, парень, по чьей инициативе Сонгю завёл кота, их общую кошечку, первого своего питомца в жизни, и не пожалел об этом, парень, который смог раскрасить его жизнь в разные цвета и открыть глаза на жизнь. Парень, который разрушил жизнь Сонгю за считаные секунды внезапным «давай расстанемся». Лишь двумя словами он оборвал всё, что между и вокруг этих двух было построено. Он разрушил всё, что когда-то построил и создал в самом Сонгю, он разбил Сонгю на тысячи осколков, которые некому было собрать больше воедино. Даже причин особых на то не было, – все их ссоры разрешались в тот же день, как они происходили, все желания они помогали друг другу воплощать в жизнь, всё предложения они всегда выслушивали; находясь вместе, по телу парня растекалось что-то тёплое. Будто каждый раз при виде Сонёля внутри зажигалась благоухающая свеча, и это ощущение давало чувство безопасности с счастьем. В эти моменты он ни в чём больше не нуждался. Их отношения были чертовски слащавыми, даже слишком идеальными, но Сонгю думал, что они просто оказались в правильно месте, в правильное время и нашли друг друга. Но после услышанных слов на трепетный огонёк будто накатила огромная холодная волна, а после того, как парень ушёл, начался шторм, который за все дни так ни разу и не утихомирился. Сонгю чувствовал себя тонущим кораблём, который отчаянно посылал сигналы о помощи, но всё было тщетно, ибо сигналы уходили вникуда. Они будто оставались порхать в воздухе, насмехаясь над попытками спастись. По щекам парня покатились слёзы, а взгляд помутнел. Он редко плакал, даже после расставания у него не было сил на слёзы – все силы ушли на гнев. Он и сам не помнит, когда был последний раз, когда он обронил хоть одну слезинку, если не считать того, как пару недель назад ударился мизинцем, и уж думал, что сломал его. Быстро вытерев лицо, Сонгю схватил свой телефон и, включив альбом своей любимой группы, сделал громкость на полную, откинулся на спинку кресла, пустым взглядом смотря в лобовое стекло, чувствуя, как хотелось бы сейчас закричать, разреветься во всё горло, разбить это чёртово стекло, но в то же время, ему не хотелось позориться перед собой же. История Сонгю и Сонёля закончилась, её закончил Сонёль, и он не хотел быть тем дураком, который теперь бесконечно страдал бы по их расставанию. В голове было пусто, а на «корабле» последние признаки жизни были утеряны за помутневшим взглядом разбитого мужчины. Оставалось пару секунд, и корабль утонул бы окончательно, весь экипаж перестал бы бороться за свои жизни, но в последний момент Ким вернулся обратно в сознание от стука, заставившего его вздрогнуть от испуга. Он не сразу понял, показалось ему или это его сознание пыталось достучаться до него, но через пару секунд стук повторился и парень резко дёрнулся вперёд, сев ровно, нажал на кнопку находящуюся на дверце слева, после чего запотевшее окно рядом с ним опустилось. Описать, что он почувствовал, увидев знакомое лицо, было довольно трудно. Злость, обида, сожаление, удивление, непонимание и радость? На Сонгю смотрел Сонёль слегка растерянным взглядом, но по-тёплому улыбаясь, будто ничего и не было. Будто Сонгю, как и в любой другой день заехал за ним, чтобы забрать с работы, но пока ждал этого копушу – успел задремать. — Капитан, матрос пришёл помочь вам, – произнёс он, протянув свою ладонь в окно, взмахнув ей прежде у головы. Знакомый голос был так приятен, он был таким родным и тёплым, на мгновенье позабыв обо всём, хотелось без лишних слов затащить этого парня прям в окно и прижать к себе, но внезапно в грудь ударила молния из, ещё не рассосавшихся, грозовых туч, и Сонгю уже нажал на другую кнопку. Стекло начало подниматься. Сонёль удивлённо смотрел на парня, который секунду назад ещё был рад видеть его, а в другую уже отвёл взгляд и словно заморозил всё находящееся рядом. Опешив от такого, Ли не сразу среагировал, поэтому его пальцы слегка придавило и, резко вытянув их, он зашипел, размахивая слегка поцарапанной рукой. Сонёль был растерян, и так же растерянно он смотрел на стоявшую перед ним знакомую машину, в которой за запотевшим окном было еле видно Сонгю. Нахмурившись, он начал вновь стучать по стеклу с просьбой поговорить. Настоящая паника у Сонёля началась в минуту, когда машина начала двигаться с места, поэтому он тут же подскочил к задней дверце, и, к его счастью, а может несчастью, она открылась, но из-за резкого тормоза машины она захлопнулась обратно, а парень, не удержавшись на скользкой дороге, завалился на задницу, рядом с машиной. Сонёль услышал, как за спиной хлопнула дверь и в следующий момент над ним уже стоял Сонгю, держа того за воротник, тяжело дыша от злости и смотря на Сонёля мокрыми, покрасневшими и слегка опухшими глазами. — Зачем?! Почему?! Зачем ты это сделал? Почему ты так ничего и не объяснил? Зачем ты так поступил… И зачем… зачем ты теперь пришёл сюда?! – дрожащим голосом выкрикивал Ким, встряхивая парня буквально после каждых двух слов. — Я действительно тебе не нравлюсь? Ты нашёл кого-то другого? Красивую девушку? Даже если так, ты должен был объяснить! А мне, как мне быть? Ты обо мне подумал? Что мне-то надо было делать? Что мне делать сейчас? В тебе хоть капля совести есть?! Тебе совсем всё равно на всё то, что было, ты вот так легко можешь всё отпустить?! Только я, как долбоёб, должен страдать сейчас?! С какого хуя ты вообще припёрся и пялишься на меня, будто всё у нас отлично и заебись?! – Сонгю не фанат громко выяснять отношения и вообще устраивать драмы, тем более около оживлённой улицы, но все чувства, которые он испытал за всё время, всё что он держал в себе и копил всё это время – всё одной волной накатило на него. Из глаз текли слёзы, а люди, проходящие мимо по другую сторону улицы, удивлённо оглядывались на крик. — Почему ты молчишь?! – голос сорвался и парень громко всхлипнул, ослабив хватку, избегая взгляда Сонёля. Он опустился на колени перед парнем, давая волю плачу, так и продолжал держаться, лишь опустив голову и всхлипывая. Никто и слова не проронил. — Прости, я… я должен всё объяснить. Мне не хватало смелости… – всё же подал голос Сонёль, аккуратно освобождая себя от рук Кима, а затем встав, он помог и ему подняться. — Давай в машине поговорим, – усадив мужчину на его законное место за рулём, Сонёль прошёл на другую сторону, сев рядом на пассажирское. Ещё какое-то время они просидели в тишине. Сонгю было стыдно за себя, но ещё больше он был зол на Сонёля и просто не хотел его видеть, поэтому избегал малейшего зрительного контакта, лишь шмыгая носом, иногда всхлипывая и наблюдая за самыми разными людьми, что проходили мимо, – кто счастливо болтая по телефону, кто пошатываясь явно перебрав, кто с пакетами для подарков, а кто наоборот – поникший. — Я ходил на актёрское прослушивание в агенство, – сказанное оказалось действительно внезапным, из-за чего Ким нахмурил брови и тут же, будто позабыв о всех своих переживаниях, начал обдумывать слова парня. Будь другая ситуация, возможно, он и выдал бы тихий смешок или хрюкнул бы, ибо сначала даже не поверил, но зная Сонёля – всё возможно, да и сейчас было не время для шуток. — И как? Сонёль помотал головой. — Я не к тому. До того, как мы расстались, я встретил одного человека, который и предложил мне попробовать, агент, что ли, не помню, как этот придурок представился, – если бы не нынешнее настроение и положение, Ким бы точно засмеялся из-за манеры и раздражённого тона Сонёля, как и всегда. А Сонёль, как и всегда, скромно улыбнулся бы и засмущался, протягивая молящее «хё-ён», чтобы тот прекратил, – так было всегда, когда Ли злился. Но он понимал, что сейчас не тот случай. — Я такой дурак… как я только мог поверить ему? Почему я никому не рассказал, чувствовал же, наверное, что не чисто что-то? Наплёл он мне всякой херни, так сладко всё описал, и я как последний дебил повёлся, поверил, что правда талант неповторимый, что стану тут же звездой, надо только сделать взнос на тренировки. Сонгю начинал понимать, что произошло, поэтому он молчал и слушал дальше Сонёля. Обида потихоньку стала его отпускать, грызущее чувство в груди успело забыться, и было немного обидно – сколько нервов ушло на всё, и насколько всё глупо на самом деле. Главное сейчас, что бы Сонёль не рассказал дальше о том, что действительно вляпался в крупное дельце. — Короче, кроме того, он сказал, что любые отношения, даже если у меня есть жена, лучше всё с концами оборвать. Я молод, молодых фанатов много, и если мой сердце будет занято, они никогда не заинтересуются мной, я даже не смогу попасть в массовку. Чёрт, он звучал так убедительно, сейчас я думаю об этом, в каждой его нотке слышалась ложь! Да, часть про отношения может и правда, но, чёрт, я не знаю чем я думал… я виноват. Я понял, что сотворил хуйню. Я поступил ужасно, когда решил расстаться, я забыл, что для меня важнее, а важнее для меня ты. Я понимаю, если ты меня не простишь, я сам себя не хочу прощать, хочу сдохнуть нафиг, – Сонёль замолк после того, как его голос уже стал дрожать. Он прикусил нижнюю губу и отвернулся к окну – сдерживал слёзы. — Что теперь? – после недолгого молчания, поникшим голосом поинтересовался Сонгю. Да, он не хотел прощать Сонёля; да, он был ранен и, несмотря на ситуацию, в которую тот попал, несмотря сейчас на беспокойство Кима по поводу произошедшего, доля эгоизма продолжала крепко держаться за обиду и ущерб, причинённые Сонёлем, – правда ли он любит, если подобное решение не вызвало для него трудностей? Однако Сонёль не ответил прямо на вопрос, вздохнув, лишь продолжил свой рассказ: — Потом я пошёл забирать документы из университета, и после разговора с деканом я спустился на землю, если быть точнее, то он открыл мне глаза. Короче говоря – это пиздец какой-то, я почти попался этому мошеннику, сам просто поверить не могу, – Сонёлю было правда трудно говорить об этом, он ударил кулаком по салону машины, договаривая историю сквозь зубы. Но Сонгю был рад, что всё обошлось. Он мог спокойно вздохнуть. И теперь они могли решить, что теперь будет между ними. — Сонгю, я очень сильно люблю тебя и… словами описать не могу, что я испытывал всё это время… – Сонёль внимательно смотрел на парня, и тот впервые за весь разговор также посмотрел в его сторону. И лицо Кима было слегка удивлённым. Сонгю конечно знал, что Ли часто тупит, но что бы так… Не сдержавшись, Ким схватил парня за воротник куртки, притянув его лицо ближе к своему. Ему, конечно, хотелось сейчас вмазать ему как следует, но с другой стороны, не хотелось портить мордашку, которую он всё ещё так любит. Одна из частей целого, что он любит. — Сколько раз я тебе говорил, не важно что, обращайся ко мне? Ты забыл, что мы договаривались ничего не скрывать друг от друга? – Ким чувствовал, как на душе становилось легче, он и подумать не мог, что всё то, что он последние недели испытывал, может так легко рассосаться и грозовые тучи могут смениться на солнышко, выглядывающее из облаков. Будто сами ангелы спустились с небес и помогли тонущему кораблю всплыть на поверхность. Парень не мог поверить, что из-за такой ерунды ему, нет, – им – пришлось пережить столько всего. — Значит, ты меня простил? – неловко улыбнулся Сонёль, держась за руки хёна. Ему было стыдно, позорно, но он был рад их воссоединению. Так же рад, как этому был рад и Сонгю, к которому он сейчас хотел потянуться за поцелуем. — Ах, только наша Чурым-и вряд ли простит нас, хотя... ей, наверное, хорошо в новом доме… – прервал их момент Ким, задумчиво отводя взгляд в сторону, слегка расслабив свою хватку. А после, заметив лицо Сонёля, перекошенное от удивления, боли и сожаления, чуть не засмеялся в истерике, как бы жестоко это не было. А о жестокости Сонгю Сонёлю было известно абсолютно всё. Сонгю, может и любил его всей душой, но он любил и себя. Поэтому – пусть помучается в отместку.