Ты моя омега

Шмыгая носом, высокий омега сидел на диванчике, держа на руках спящего ребенка и насуплено смотрел на молодого бету с бумагами в руках. — Не переживайте, доктор Бен хороший специалист, Вашему малышу ничего не угрожает, — уговаривал сотрудник больницы. — Угу, — еле слышно пробурчал рыжий парень. — В прошлый раз мне такое же сказали… — Но Вы впервые у нас… — В предыдущей больнице, в городе, где мы раньше жили, — прижимая к себе сына, пояснил омега. — Господин Пак, не знаю, где Вы были до этого, но поверьте — доктор Бен специалист от Бога. В конце концов, это просто обычная проверка! — Ну и кто здесь у нас такой нерешительный? — устав слушать уговоры, на пороге кабинета появился невысокий мужчина, ласково смотрящий на малыша в руках посетителя. — Подводка… — выпалил рыжий, заметивший обозначенную деталь на лице врача, но тут же замолчав, стоило доктору посмотреть на него. — Хм… Омега? — пробормотал Бен, постукивая пальцем по подбородку. — И что мы сидим? Живо на прием! Тон альфы и сила в его голосе не позволили рыжему ослушаться, поэтому он медленно прошел мимо мужчины в кабинет, поражаясь их разнице в росте. — Имя? — принявшись раздевать малыша, спросил доктор. — Пак Чанель, — робко проговорил омега, переминаясь с ноги на ногу и с волнением наблюдая за действиями мужчины. — Не Ваше, — улыбнулся тот, — как зовут малыша? — Простите, — поклонился омега, краснея. — Пак Чанмин. — Сколько ему? — осматривая ребенка и слегка надавливая ему на животик, поинтересовался доктор. — Почти год, — Чанель заволновался, когда малыш проснулся и скривил личико, собираясь плакать. — Может…давайте…я сам… — Не мешайся, — ткнув пальцем в лоб омеги и отстраняя его от себя и маленького альфы, хмыкнул мужчина. — Я уже шесть лет нянчусь с детьми, думаешь, не справлюсь с Чанмином? — Простите, — тихо пробормотал омега, краснея, но не отрывая взгляда от сына. — Сколько тебе самому лет-то, ребенок? — мягко уточнил Бекхен, понимая, что этот парень, в силу первого опыта родов и воспитания, чрезмерно привязан к малышу, опекая сильней положенного. — Девятнадцать…почти, — нахмурился Пак и кротко взглянул на альфу, тут же смущаясь и потянувшись к сыну, словно тот может успокоить. — Давно в нашем захолустье? — усаживаясь за стол и просматривая медицинскую карту, слегка улыбнувшись, продолжал спрашивать доктор. — Две недели, — воркуя с малышом, безмятежно отвечает омега. — И как вас занесло сюда? — По программе… — понимая, что сболтнул лишнего, рыжий неловко улыбнулся и затравленно посмотрел на Бекхена. — Точней, мы… — Сказал А, говори и Б, — потребовал мужчина, отворачиваясь и заполняя бланк осмотра. — Все останется в стенах кабинета, можешь не переживать. И не воспринимай меня как мужчину, я всего лишь доктор твоего ребенка, к тому же, ты не в моем вкусе и между нами большая разница в возрасте. — Нуууу, — протянул Чанель, — понимаете, отец ребенка… — Изнасилование? — Нет! — испугался омега, выпрямившись на стуле. — Ничего подобного! Все по взаимному согласию! — Тогда что с ним? — Мы росли вместе, дружили. Нравились друг другу, поэтому получился Чанмин, — при взгляде на сына рыжий улыбнулся ему ласково и нежно. — Но отец Минни встретил свою истинную пару, поэтому я согласился уехать. — Почему бы не остаться? Это не причина чтобы сбегать. — Я не сбегал, — насупился Чанель. — Просто воспользовался правительственной программой. Вы не понимаете — ребенок не сможет перебить связь с истинным, но все же будет силой крови тянуть к себе отца. Это может привести к проблемам в семейной паре, а я не хочу этого. Пока Мин маленький, я уехал, чтобы связь с отцом не успела укрепиться. Это третий город, но я хочу остаться здесь. — Почему? — Бекхен искоса посматривал на омегу, сидевшего сейчас с серьезным и задумчивым лицом. — Тут…хорошо, — уклонился от ответа рыжий. — В любом случае, не думайте, что мы нуждаемся в чем-то! Это не так! Отец Минни признал его, и будет выплачивать пособие, к тому же, я буду работать! — Я ничего такого не думал, — альфа протянул парню заполненные бланки, подмигнув малышу, смотрящему с любопытством. — Это не мое дело и не моя компетенция. Просто хотелось понять, как надолго вы здесь, поскольку именно я буду лечащим врачом этого малыша. — Аааа… — Здесь направления на анализы, и необходимо после них записаться ко мне на прием. Полное обследование ребенка — вынужденная мера при прикреплении его к больнице. Только так я смогу составить его карту здоровья. — Я понимаю, — Чанель поднялся, покачивая сына на руках, в то время как тот сосредоточенно изучал незнакомого мужчину. — До встречи, доктор Бен. — До встречи, господин Пак, — вернулся к официальной речи альфа, провожая рыжего и улыбнувшись маленькому пациенту. «Парню всего восемнадцать, не смей думать о нем, старый извращенец», — вздохнул Бекхен, прикрывая дверь и опускаясь на стул. — «Ты правильно расставил приоритеты». *** В следующие посещения омега, как и прежде, был робок, словно стеснялся своего роста по сравнению с миниатюрным Бекхеном. Хотя, как предполагал альфа, именно так и было. Малыш Чанмин с каждым разом все охотнее шел на руки к доктору, ручками изучая его лицо и слюнявя подбородок поцелуями, к немалому стыду Чанеля. Спустя месяц после последней встречи Бекхен направляется к друзьям, когда замечает неспешно бредущего по тротуару Пака с сыном на руках. Но что заставило мужчину остановиться и окликнуть: помимо ребенка, омега нес пакеты с продуктами. — И часто ты так ходишь? — уже в машине, куда он чуть ли не силком усадил парня, спросил альфа, посматривая в зеркало на пассажиров. — Приходится иногда, — уклончивый ответ и улыбка, которую доктор уже видел: словно рыжик извиняется за что-то. — Ты один приехал сюда, без родителей? — озвучивает Бекхен только что пришедшую на ум догадку. — Да. — Почему? — Это мое личное дело, доктор Бен, — встречается с альфой взглядом Чанель, впервые проявляя твердость и серьезность. И не сказать, что мужчине это не нравится. — Извини, — повисает в воздухе, и машина погружается в молчание старших, которое изредка разбавляет Чанмин, издавая звуки и улыбаясь. — Спасибо, — бормочет омега, когда Бекхен паркуется и отбирает пакеты с категоричным «Я донесу, показывай дорогу». Они поднимаются по ступеням на третий этаж, и рыжик отпирает дверь, пропуская альфу в квартиру и заходя сам, спуская с рук сына и начиная раздевать его. В это время Бекхен успевает поставить ношу на стол и мельком осмотреть жилище, находя его уютным и «домашним». — Я сварю кофе, — буднично сообщает Чанель, разбирая продукты и не глядя на мужчину. — Все равно Минни не отпустит Вас до тех пор, пока не уснет. Потерпите полчаса? — Да, — смотря сверху вниз в любопытные глазки малыша, стоящего рядом и обнимающего альфу за ногу, улыбается Бекхен. «Почему бы и нет?» — Извините, что нарушили Ваши планы, — ставя перед гостем кружку с горячим напитком и тарелку с приготовленным еще утром печеньем, опускает глаза Чанель, не смея смотреть в лицо мужчины. Неловкость, сопровождающая каждые их встречи, присутствует и сейчас, что заставляет нервничать сильней. Омега готов прыгать от радости, когда Чанмин начинает тереть глазки и зевать. Подхватив сына на руки, рыжик спешит в спальню, ложась на кровать и укладывая малыша рядом. Тихо напевая колыбельную, юноша любуется сынишкой, поглаживая его по животику. Счастье переполняет сердце, и в груди так сладко сжимается что-то… Склонившись, рыжик целует лобик ребенка, сам не замечая, как засыпает, забыв о госте. Спустя некоторое время Бекхен осторожно подходит и, приоткрыв дверь, мягко улыбается, наблюдая за этой маленькой семьей: длинный, нескладный омега заботливо обнимает альфочку, и столько счастья и умиротворения на их лицах, что хочется прикоснуться к подобному, хочется стать частью этого мира. Мужчина возвращается на кухню, задумчиво смотря в окно и набирая номер друга: — Сегодня я не приду. *** — Доктор Бен, пожалуйста… Чанель тянет мужчину в квартиру, когда тот приходит после звонка омеги с сообщением о болезни сына. Глаза рыжика красные от слез, руки трясутся, но он упорно сжимает ткань рукава врача, словно боится отпустить. — Аллергия, — облегченно выдыхает альфа, осмотрев малыша. Пак в очередной раз всхлипывает и сжимается в кресле, обхватывая колени руками, пряча опухшее от слез лицо. Облегчение накатывает волнами, но к нему примешивается стыд. — Я плохой папа, — шепчет омега, понимая, что это действительно так. Если паника только при виде аллергии, то что будет, случись Мину заболеть чем-то более серьезным? — Ну что ты, — чужие ладони ласково касаются затылка, поглаживая и путаясь пальцами в волосах. — Это вполне объяснимо твоим возрастом и первым отцовством. Не переживай, все в жизни приходит с опытом, а откуда ему у тебя взяться? Сам не заметишь, как просто будет воспитывать следующего малыша. — А будет ли он у меня? — шмыгает носом Чанель, смотря на доктора с неверием и грустью. — Будет, — улыбается тот, даже не думая убрать руку с чужой головы и неосознанно массируя затылок омеги. Картина беременного юноши рисуется в голове, заставляя тихо рассмеяться и щелкнуть рыжика по носу. — Обязательно будет. — Хотите кимпаб? — меняет тему Пак, смахивая со щек слезы и не желая отстраняться от руки, дарящей ласку. Дождавшись кивка, он все же с тихим вздохом поднимается, проверив Мина, а затем идет на кухню. И не нужно оборачиваться, чтобы понять: альфа следует за ним. *** По приглашению одного из своих пациентов альфа посетил устроенный им благотворительный концерт, и даже сделал пожертвование. Видя жмущегося к родителю мальчишку-омегу, Бекхен был горд, что в появлении на свет этого малыша есть и его заслуга. — Я думал, Вы уже ушли, — омега подошел, улыбаясь, усаживаясь рядом. — Как раз собирался, — Бен хочет попрощаться, но его останавливают слова собеседника: «Жаль, сейчас будет аукцион детских вещей». — Аукцион? — Многие семьи не могут приобрести элементарные вещи для своих детей, поэтому мы с командой поработали над лотами и все вырученные средства направим в приют. Мне любопытно, кому достанется моя гордость — коляска для прогулок? Лично работал над ней. В голове альфы всплывают картины встреч с Чанелем, и мужчина понимает: всегда омега держал сына на руках, несмотря на сумки и пакеты. Представив рыжика с коляской, Бекхен улыбается — и это удивляет собеседника. — Неужели Вас… — Пожалуй, я задержусь, — устраиваясь поудобней, замечает альфа. С ним прощаются, желая удачи, и уходят, чтобы спустя час лично вручить коляску. И отнюдь не после победы в аукционе — его мужчина проиграл, — а за предыдущие заслуги. Но альфе удается заключить компромисс, и он платит ту сумму, которую максимально выставлял за предмет. Перед дверью в квартиру Чанеля Бекхен сомневается, держа палец над кнопкой звонка, но все же единожды нажимает, тут же отпуская. Тихие шаги, знакомый голос — и омега стоит на пороге в домашней пижаме, сонный и растрепанный, не до конца понимающий, кто пришел. — Доктор Бен? — охает рыжик, отступая вглубь коридора. — Простите, мы спали…не думал, что Вы зайдете. — Я ненадолго, — бросает в спину скрывающегося в спальне омеге мужчина, но его не слышат. Осторожно занеся коляску и поставив около стены, альфа прикрывает за собой дверь и сбегает по лестнице, игнорируя крик «Господи, доктор Бен, Вы с ума сошли?». На душе легко и радостно, что заставляет смеяться. Рука сама тянется переключить радио с грустной мелодии на более динамичную, а пальцы отбивают ритм по рулю. «Все правильно сделал, Бекхен. Все верно, ты молодец». *** Чанель приводит на прием Чанмина и хмурится, смотря на альфу, пока тот фиксирует снижение аллергической реакции и изучает данные анализов. — Ну вот и все, — целует Бекхен малыша в щеку, за что платится тем, что детские ручки захватывают в плен волосы мужчины, держа крепко и не собираясь расцепляться. — Минни, — строго произносит омега, но ребенок только весело смеется и крепче прижимается к доктору. — Ну что за наказание? — срывается голос рыжика до шепота. — Ему нужно общение, — улыбается Бекхен. Выйдя из кабинета, альфа просит очередь из двух омег с детишками подождать, и несет свою ношу к выходу из больницы, поскольку попытки Чанеля оторвать сына от доктора заканчиваются плачем малыша. — Почему Вы-то? — сам практически рыдает Пак, опустив голову и краснея под взглядами окружающих. — Детей понять сложно, — усмехается мужчина, усаживая Чанмина в коляску и радуясь, что этот подарок приняли, пользуются им. — Они доверчивы и легко привязываются к людям. К тому же, меня он видит довольно часто. — Но к Лу он относится по-другому, — бурчит Чанель, тут же замолкая под взглядом мужчины и наклоняясь, чтобы поправить у сына воротничок. — Удачно вам добраться, — слегка кланяется Бекхен. — Прошу прощения, я должен вернуться, меня ждут. — Да…, — растерян рыжик, смотря вслед уходящему альфе. — Спасибо… *** Бекхен не видел Чанеля уже неделю, и сердцу мужчины тревожно. Волнение о том, все ли в порядке у малыша Мина и его папы, захлестывает волнами, требуя немедленно взять трубку и позвонить. Но ведь на сообщение, отправленное несколько дней назад, до сих пор нет ответа, что заставляет альфу всматриваться в пейзаж за окном. Анализируя свои ощущения, Бекхен с горечью усмехается, понимая, что вляпался в это рыжее недоразумение, такое неловкое и вечно извиняющееся, такое нелепое среди всех представителей своего пола. Но давать задний ход своим попыткам ухаживания не в принципах мужчины, и он думает, как еще можно позаботиться, как дать понять этому юноше о своих симпатиях. К тому же, первоначально стоит завлечь на свою сторону Мина. Хотя, если судить по объятиям и обмусоливанию подбородка, сердце последнего уже явно наполовину принадлежало мужчине. Но вот за внимание его папочки придется побороться. — Свободен сейчас? — когда друг берет трубку, спрашивает альфа. Получив утвердительный ответ, договаривается о встрече и, записав адрес, выходит из больницы — рабочий день закончен, впереди выходной. В кафе, где назначил встречу Крис — лучший друг со времен детского сада — Бекхен осматривается и направляется к столику, где уже расположился блондин, изучающий меню. Усаживаясь рядом, альфа пожимает руку и заводит стандартный разговор о делах, новостях и семье Ву. — Ты только посмотри, — когда блюда съедены, замечает Крис, вглядываясь куда-то за спину друга. — Это что, омега? Боже, как на такого встанет у нормального альфы? Привыкший к резким высказываниям блондина, Бекхен оборачивается, желая увидеть омегу, поразившую Ву. К удивлению мужчины, около стойки стоит Чанель в форме повара, и что-то объясняет официанту. Альфа напрягается, соотнося слова друга со стоящим омегой, и медленно оборачивается обратно, прищурив глаза. — К тому же, течка скоро будет, — определяет по запаху Ву. — Он надеется подцепить кого-то на работе? Фу, что за пошлость! — Пошлость – то, что ты говоришь, — шипит Бен, стискивая кулаки. — К твоему сведению, у него есть ребенок, так что у кого-то явно встало. Что плохого в его внешности? — Разве таким должен быть омега? — поднимает бровь Крис. — И ребенок не показатель. Да тот альфа явно был под кайфом. Трахать такое… — Заткнись! — выходит громче, чем нужно, но Бекхену на это наплевать. Перед глазами красная пелена, и мужчина поднимается, до боли в костяшках стискивая кулаки. — Твой Тао тоже не нежный цветочек, но ты его трахаешь! Чем Чанель хуже? Он даже больше похож на омегу, чем твой муж! — Вот только Тао… — начинает приподниматься Крис, но его тут же отправляют на пол мощным ударом в челюсть. — К твоему сведению, у этого омеги уже есть альфа, который не потерпит издевательств ни от кого, тем более, лучшего друга. — Истинный что ли? — удивляется Ву, потирая подбородок и поднимаясь. — А что, если нет? Это дает право оскорблять? Будь на его месте любой другой омега, дает это право тебе говорить такое? Представь Тао, и свои слова, сказанные кем-то другим… — Ну так трахни его и выяснишь! — отмахивается Крис, хмурясь. — Зачем мучиться, когда можно узнать точно? Именно так и определяют… — Не твое дело, — снова срывается на шипение альфа, замечая, что глаза отвернувшегося Чанеля блестят от влаги. «Слышал? Только не это!». *** Снова мужчина стоит перед дверью в квартиру Пака, не решаясь позвонить. Но все же палец жмет кнопку, а сердце сбивается с ритма, стоит услышать шаги. Но прежде, чем ему откроют, Бекхен понимает: он не вовремя. Стоящий на пороге альфа убеждает в этом выводе, отчего мужчина хмурится и сжимает медвежонка, которого принес в подарок. Правда, кому именно — ребенку или его папочке, Бен так и не определился. — Вы кто? — срывается с губ прежде, чем альфа успевает обдумать ситуацию. — Лучший мужчина в жизни Чанеля, — нахально отвечает молодой парень, одетый в домашнюю одежду и со смешным хвостиком на голове. — Переадресую: Вы кто? — Доктор Чанмина, — Бекхен не опускает взгляда, словно сражаясь с этим юношей за право быть здесь. — Луууу, ну кто там? — в коридор выходит Чанель, держа в руках футболку и демонстрируя голый пресс. Заметив мужчину, парень ойкает и спешно натягивает предмет одежды, скрывая тело, краснея при этом и мимикой подавая знаки молодому альфе. — Что? — не выдерживает тот. — Не успел я позвать тебя. — Не представите нас, господин Пак? — интересуется Бекхен. — Доктор Бен, лечащий врач Минни, — послушно говорит рыжик, ссутулясь. — Лухан, мой…друг. Заминка перед обозначением статуса не проходит мимо Бекхена, и он кивает, дежурно улыбаясь и всучивая в руки омеги игрушку. — Пожалуй, я зайду в следующий раз, — трудно говорить, когда проиграл в этой не начавшейся войне, но альфа старается не показать своего разочарования и боли. — Просто Вы пропустили осмотр, а это в связи со слабым здоровьем Чанмина недопустимо. Всего доброго! Прикрыв дверь, мужчина уходит, оставляя Чанеля растерянно смотреть на Лухана и оседать на пол, пряча лицо в ладони, всхлипывая. — И что такое? — приседая на корточки и погладив омегу по волосам, спрашивает парень. — Он неправильно понял твое присутствие здесь, — плачет рыжик. — Он не придет больше. — А ты хочешь, чтобы пришел? — Лухан с улыбкой смотрит на поникшего друга. — Очень! — плачет омега, вытирая ладонями слезы и с обидой взглянув на парня. — Тогда открою секрет, — шепчет тот. — Он неправильно понял не в тот момент, когда увидел меня, а тогда, когда ты меня представил. Ты сомневался, и он увидел это сомнение, расценив его по-своему. — Правда? — шмыгнув носом, переспрашивает Чанель. Ответить альфе мешает открывшаяся дверь, которую никто не запер после ухода доктора, и сам Бекхен, тяжело дышащий и тяжелым взглядом смотрящий на омегу. Отметив красные от слез глаза, растерянный вид и чужую ладонь в волосах Чанеля, мужчина без слов поднимает Лухана за воротник и в два шага выставляет парня из квартиры, захлопнув двери и демонстративно заперев их. Наблюдающий за альфой рыжик удивляется, как в таком хрупком на вид теле скрывается сила, способная с легкостью поднять Лу и, как котенка, вышвырнуть на лестничную площадку. Но данный поступок восхищает, и Чанель в душе млеет от счастья видеть этого мужчину. Пусть он может оказаться не его истинным, но Елли так хочется чувствовать именно его объятия… — За мной, — командует Бекхен, проходя в гостиную, куда, поднявшись, идет и Пак, устраиваясь на диване и сложив руки на коленях. Оба волнуются, оба чувствуют неловкость, такую привычную в их общении. — Доктор Бен, — тихо начинает Чанель, но его останавливают, прикладывая палец к губам и стирая остатки слез с лица. — Подожди, — альфа отходит к окну, поворачиваясь спиной к рыжику и собираясь с духом для признания. Пусть он старше, но трепет и страх быть отвергнутым сжимают сердце, словно обоим по шестнадцать и это их первое свидание. — Дай сначала сказать мне… Знаешь, я всегда хотел иметь семью, такую же счастливую, как и мои родители. Любовь к детям вылилась в профессию, и с каждым годом желание самому стать отцом билось в голове, и от него не избавиться. И тут ты…такой солнечный, такой робкий и нестандартный, всецело посвящающий себя сыну. Уже в первую встречу я знал, что хочу быть рядом и заботиться о вас, но запрещал себе думать о подобном. Ты младше, ты должен выбрать кого-то своего возраста…. Так я считал, но сердце было против. Поэтому я старался быть рядом, старался помочь, чем могу. И мне казалось, что ты отвечаешь мне взаимностью. А сегодня…Я дико зол, я в бешенстве, но знаю, что не могу пойти против твоей воли. Но просто уйти тоже не могу! — Доктор Бен… — Бекхен. Назови меня по имени, если согласен попробовать быть со мной. Обещаю, что буду заботиться о вас, обещаю любить вас. Мне не важно, даже если ты окажешься не моей истинной парой. Я не буду проверять это до свадьбы, чтобы показать тебе серьезность моих намерений. Пак Чанель…ты будешь моим? Молчание давило, заставляя стискивать зубы, чтобы не кричать от бессилия. Упустил. Позволил любви пройти мимо. Впервые за многие годы Бекхен готов заплакать, опровергая теорию о том, что альфы не плачут. Шорох за спиной заставляет напрячься и вздрогнуть, когда торс обнимают руки омеги, а чужое тело прижимается крепко-крепко, словно боясь отпустить. — Бекхен, — шепчет Чанель, утыкаясь носом в волосы на затылке альфы. — Бекхен. Улыбка расцветает на губах, и альфа, подтащив ногой детский стульчик, разворачивается лицом к рыжику, взбираясь на этот позаимствованный предмет и обхватывая руками щеки омеги, смотря глаза в глаза. Первый поцелуй сладок, нетороплив, изучающий. Бекхен умиляется реакцией младшего, когда тот прикрывает веки и смыкает руки в замочек на чужой талии, приоткрывая губы, позволяя углубить поцелуй. Оба отдаются новому чувству, наслаждаясь присутствием любимого в зоне досягаемости, осознавая, что так будет всегда. И детский плач из спальни — та нота, которой недоставало в их симфонии, словно напоминание, что все впереди, и не стоит торопить счастье…