Над пропастью

Сегодняшнее утро я встретил, обнимая нашего вечного макне, моего Вуки... одного из моих любовников. Прямо сейчас я всем доволен. Тело Реука холодное, он нуждается в моем тепле, его сон не может без моей защиты, а он сам просто умрет без меня. Всю свою нежность, душу, сердце и тело он отдает мне без остатка. И я должен быть счастлив, ведь настолько любящего меня человека не найдется. Но чего-то не хватает; то, что нахожу в другом человеке, в Кюхене... Через неделю, минуту, а может даже через мгновение, меня будет раздражать забота и нежность Реука, захочется адреналина. Глубокий голос, длинные ноги, строптивость, до гулкого биения пульса, давящая тяжесть на висках, ярость, кровавые укусы и синяки на телах - жажда ко всему этому может проснуться в любой момент. Но сейчас я хочу еще крепче прижать хрупкое, миниатюрное и излишне худое тело к себе, провести по прохладной красивой коже молочного цвета, поцеловать чуть выпирающие ключицы, едва розовые губы и утонуть в любви. У нас есть еще 5 минут на то, чтобы согреть друг друга, целых 5 минут. Я, прикрывая глаза, губами едва касаясь оголенного плеча, утыкаюсь носом в шею. Раздается стук в дверь. Через несколько секунд в комнату пытаются вломиться, но тщетно, после чего слышна громкая ругань Кюхена и просьба Лидера перейти на режим «Без звука»... Дверь в соседнюю комнату, где живут Кю с Сонмином, с грохотом закрывается, и что-то с силой ударяется об стенку. Думаю, все же пора вставать. Поднимаюсь первый, может, Реук еще поспит, эта ночь была слишком фантастической, но утомительной. Даже прохладные струи воды не могут смыть его прикосновения, ощущение его холодных ладошек на моем теле, то, как он ими ведет на спине, впивается ногтями в плечи, царапает мою кожу, когда я двигаюсь в нем. Он выгибается, словно змея, а его стоны бьют по ушам, слишком красиво, приятно и интимно. Вуки прижимается, впивается губами в шею, но лишь на несколько секунд, чтобы запомнить мой запах, вкус, после чего откидывает голову, предоставляя мне шею на растерзание. Прогибается в спине, хватается руками за плечи, тянет на себя, просит, умоляет, чтобы я двигался быстрее, и я охотно исполняю просьбу, придерживая руками его бедра. Бью точно по простате, довожу до экстаза каждым толчком. Он кончает не один раз за ночь, в последние разы уже со слезами, слишком сладко, вязко и приятно. А когда уже больше не в состоянии продолжать, он слизывает с моего живота свою сперму, знает, что мне это нравится. Проводит языком по моему члену и прокладывает дорожку из поцелуев вверх, к губам. Только после этого мы сможем уснуть. Возбуждение, что нахлынуло вместе с воспоминаниями, пронзает тело. Чувствую, как потоки крови устремились к паху. Даже холодная вода сейчас не спасет. В дверь робко кто-то стучится, после чего входит. Без лишних слов и движений. За все годы отточено до идеала. Раздевается, встает сзади меня и принимается целовать спину. Напряжение растекается по мышцам, а рука сама тянется к члену. Легким движением провожу по нему пальцами и шумно выдыхаю. Вуки сильно бьет по руке. Поворачиваюсь, он уже на коленях. Заглянув мне в глаза, вбирает мою плоть, заглатывая сразу целиком. Я с уверенностью могу заявить, что он мастер глубокого минета. Языком обводит каждую венку, всасывает в себя, втягивая щеки, слегка касается зубкам. Ласкает уретру, а рука играется с яичками. Другой рукой он быстро двигает по своему возбужденному органу. Мои тихие стоны наполняют душевую, отчего Реук ускоряется. Я двигаю бедрами, руками сжимая его волосы, но стараюсь не причинять боль. Вхожу в рот до глотки, его судорожные вздохи и рвотные порывы усиливают ощущения, и я кончаю, изливаюсь полностью в него. Реук, не выпуская плоть изо рта, проглатывает все, продолжает посасывать, слизывает всю сперму с члена. И довольный своей работой, моется первый и покидает ванную. Стоя на ватных ногах, смываю с тела оргазм, который уже успел впитаться. Сегодня тренировка. Надо привести себя в порядок. *** Повторяя танцы, раз за разом они надоедают так, что хочется бежать, и я убегаю, к учителю вокала. Все что угодно, только не танцевать одно и то же подряд десятки раз. Во всей этой суматохе, беготне и криках я отчетливо чувствую 2 пары глаз, смотрящие на меня. Между Кюхеном и Реуком нависает напряжение, настолько мощное, что ребята боятся мимо них даже пройти. А что касается меня: я бегу... все как всегда. За беготней по тренировочным залам и кабинетам вокала проходит день, так быстро, что я не успеваю его прожить. Наспех приняв душ и перекусив, все, что хочется сейчас, лечь спать. Но это дикое желание исчезает, уступает место более сильному, когда я вижу в своей комнате Реука. Он стоит ко мне спиной, стягивая футболку. Его бледная кожа обтягивает кости и словно грозится затрещать по швам от непрочности. Вуки наклоняет голову на бок, открывая обзор свой шеи, на которой проступают вены. Я делаю шаг к нему. Хочу! Хочу вцепиться зубами в его шею, вдавливать пальцы в бедра. Брать, выбивая из легких воздух. Жарко, быстро, грубо. Но с Реуком так нельзя. Дверь в спальню распахивается, на пороге появляется Кюхен. Как раз вовремя. Подходит ко мне, обнимая со спины, руки проворно лезут в штаны, не стесняясь наблюдающего за всем этим Реука. Кю до боли сжимает мой член и толкается через одежду. Больно кусает за шею, когда я пытаюсь вынуть его руку у меня из штанов, его горячее дыхание опаляет мое ухо. - Сонмина не будет двое суток, и я планирую, что ты это время проведешь там. Вот то, что мне сейчас так необходимо. - Прости, Вуки, - одними губами произношу я, не смея посмотреть ему в глаза. Покидаю комнату. Я не хочу даже представлять то, что он переживает. Я обязательно извинюсь перед ним... потом. В комнате не успевает захлопнуться дверь, как воздух накаляется. Я толкаю Кюхена к стене, и он ударяется затылком, жмурится от боли, хватается за ушибленное место. А я словно дикий, голодный зверь набрасываюсь на него, терзая губы. Он отталкивает меня, но я ни на миллиметр не отступаю, лишь проталкиваю язык в его рот. Борьба за первенство, вновь... Целуемся страстно, яро. Я провожу руками по его ширинке, но он отбрасывает мою руку, не подпускает. И не надо, сам возьму. Локтями надавливаю на грудь, прижимая его еще сильнее к стене. Залезаю под футболку, принимаясь теребить соски, сжимая их ногтями. Макнэ шипит от боли и вырывается. А когда мне все же удается залезть ему в штаны и сжать член, он находит в себе силы и отталкивает. Буквально кидает меня на кровать, нависая сверху. Заводит мои руки за голову и сжимает их своей лапой. Другой стягивает с себя штаны. Неудобно, у него не получается. Он шипит от неудачи, но не теряется. Вынимает ремень из джинс и связывает им мои руки так сильно, чтобы вырваться не получилось. Грубый материал натрет мне руки, но сейчас не до этого. Кю принимается раздевать меня, разрывая футболку, следом за моей одеждой летит его футболка, а штаны он лишь слегка приспускает. Он проводит влажную дорожку от подбородка до груди, по пути покусывая ключицы, припадает к соскам, то играя с ними языком, то больно сжимая их зубами, ниже, ниже, до паха. Острый язычок проводит по внутренней стороне бедра, после чего он кусает, сильно. Я кричу от подобного контраста возбуждения и боли. Сжимает зубы на моей коже сильнее и, наконец, прокусывает. Языком лижет рану, пробуя мою кровь, в очередной раз. Мой член изнывает. Хочу, хочу хотя бы прикоснуться к себе, но даже если бы мои руки были развязаны, КюХен не позволил. Он никогда не дает мне ласкать себя, и сам не делает этого. Наш секс – это борьба за первенство, с болью, кровью и наслаждением. Признаю, сегодня я проиграл, сегодня берет он. Без смазки он вводит в меня 2 пальца, и я выгибаюсь от новой боли. Двигает ими быстро, карябая меня внутри. Находит простату, бьет по ней сильно, метко, так, чтобы у меня отпало желание вырываться. Вынимает пальцы и нависает надо мной. Ухмыляется. Снова целует меня. Я кусаю его губы, мстя за пометку на бедре. Его рука проскальзывает под подушку, после чего раздвигает мои ноги и вставляет. Ребенку хочется поиграть, поиздеваться над хеном, показать, что в этот раз у него власти больше. И его одна из любимых игрушек – вибратор, который он приобрел специально для меня. Не дожидаясь, пока боль утихнет, и я привыкну к ощущениям, включает его на среднюю скорость и замыкает член в кольцо пальцев. Кюхен с наслаждением наблюдает, как я скулю от боли, переходящую в наслаждение. Он выпускает мою плоть и шевелит игрушкой, наклоняет ее так, чтобы она прижималась к простате настолько, насколько возможно, и я уже стону, срываясь на крик. Вот-вот, и я кончу. Но Кю вынимает из меня вибратор, снова смыкает пальцы на основании члена. Наконец, входит сам, сразу двигаясь быстро и размашисто, чтобы ему было хорошо. Свободной рукой он удерживает свое тело, не придавливая меня. Откидывает голову назад и принимается стонать. Гад, он делает это для того, чтобы я сошел с ума. Принимаюсь сам насаживаться на него, но его пальцы еще больнее сжимают член, и комнату снова пронзает мой крик. А Кю стонет еще громче. Где-то вдалеке своего сознания слышу, как что-то ударяется о дверь и разбивается, а за ним следует крик отчаянья, словно зверя загнали в угол, наводя на него пистолет. Он понимает, что его смерть уже дышит ему в затылок, обнимая со спины. В голове, на одно мгновение, промелькнула мысль, что наверняка это Реук, ведь он точно слышит эти стоны. Но сейчас мне не до него, я с Кюхеном, который грубо входит в меня на всю длину, проникая максимально глубоко. Разжимает свою руку, освобождая мой покрасневший от перевозбуждения орган, и я тут же кончаю, сжимаю Кю в себе. Он с силой толкается еще раз и изливается в меня. Падает рядом и засыпает. Каким бы он ни был в постели, в жизни, в первую очередь, он все еще ребенок. Дите, которое трахает так, что косточки хрустят. Сквозь пелену эйфории слышу с той стороны двери тихие всхлипывания.