I Lived

      Луи не совсем так планировал провести свой день рождения. Начнем с того, что сегодня вечером, ближе к шести, он покидает (наконец-то!) общежитие своего университета и с широкой улыбкой на лице прыгает в автомобиль. Его вещи лежат на заднем сиденье вместе с подарками для друзей, родителей и сестер вперемешку с недопитыми бутылками виски (возможно вчера он слегка напился вместе с Ником прямо в автомобиле). На улице жуткая непогода: ветер настолько сильный, что Луи буквально чувствует, как его авто слегка наклоняется вбок, снег вихрем кружится в воздухе. Парень не совсем понимает, как ему ехать еще пару часов до Донкастера, когда лобовое стекло буквально накрывает белым одеялом. Конечно же, это небезопасно, но это последнее о чем он думает, когда вспоминает, что в родном доме его ждут любимые люди. Плюс ко всему сегодня его день рождения, и он не хочет встречать его в Лондоне. Луи выруливает с территории кампуса университета и направляется к центру города. Как назло, чтобы доехать до дороги Лондон-Донкастер, ему приходится объехать почти весь город. В его колонках играет Wham!, в салоне авто буквально пахнет Рождеством. Луи едет очень медленно и почти не видит расписных витражей на окнах магазинов, праздничных венков, игрушек и огромную фигуру Санты рядом с магазином подарков. Это грустно, ведь он так любит все эти рождественские штучки. В конце концов, будучи почти на выезде из города, он встает в пробку и не двигается около пятидесяти минут. Луи подпевает Coldplay, чья музыка льется из колонок, пьет чай с имбирем, который заварил перед отъездом, и пытается вообразить себя ведущим радио, но это все надоедает. Чуть позже сквозь стену снега он видит огни фар автомобилей, которые разворачиваются и едут обратно в город. Это настораживает, учитывая погодные условия, и Луи даже подозревает, что его просто не выпустят за пределы Лондона, но до последнего надеется, что это лишь опасения. К сожалению, их действительно не выпускают из-за многочисленных аварий на дорогах, обрыва линий электропередач и падающих деревьев почти на каждом десятом километре. В конце концов Луи жутко расстраивается, но все же разворачивает Range Rover в обратном направлении: ему хочется дожить хотя бы до семидесяти. Его общежитие уже пустует, все друзья разъехались по родным городишкам, и, знаете, грустно. Грустно праздновать свой двадцать четвертый день рождения в окружении себя самого и бутылки коньяка (как это было в его восемнадцатилетие, когда Луи должен был прилететь в Донкастер ранним утром двадцать четвертого декабря, но его рейс был задержан из-за погодных условий, и он просидел весь день в аэропорту). Но Луи Томлинсон не носил бы фамилию Томлинсон, если бы не выкрутился из этой ситуации. Он попросту решает заехать в первый попавшийся магазинчик и немного поболтать с персоналом. В такую метель навряд ли магазины кишат обилием покупателей, и это ему на руку. Убьет сразу двух зайцев: уничтожит свою грусть и скуку бедного одинокого (а может и нет) тату-мастера, заточенного в своем салоне до тех пор, пока обстановка не утихомирится. Да, Луи заезжает в тату-салон. Его привлек игрушечный олень ростом с самого парня, который сидел за стеклянной дверью салона. По видимости, этот парень сначала стоял на улице, радуя глаз детишек и людей, в душах которых рассеиваются новогодние пары, но кто-то его занес внутрь. Луи решает, что это мило. Он оставляет свой автомобиль прямо около знака, запрещающего остановку в этом месте, и бежит к салону. Противный ветер своими цепкими лапами залезает под куртку Луи, и холодок пробегается по его телу. Снег даже немного больно бьет по лицу, но это заканчивается, когда парень забегает внутрь. Он загребает в охапку игрушечного оленя (бедный, он чертовски холодный), стряхивает с пальто снег и неуверенно заходит в приемную. Здесь погашен свет, но зато он горит чуть дальше, и Луи, не мешкая, идет на источник. - Хей, здесь есть кто живой? Олень полностью закрывает обзор. А еще он настолько огромный, что не помещается в узкий коридор. Если бы игрушка была прозрачной, то Луи бы сейчас увидел одинокого тату-мастера, который со смесью удивления и широкой улыбки на лице смотрел на его тщетные попытки протиснуться сквозь дверной косяк. - Я думаю, его следует повернуть другой стороной, - подсказывает мастер. Луи мысленно дает себе тысячу тысяч подзатыльников за свою недогадливость и с легкостью проскальзывает внутрь. Он опускает оленя чуть ниже и чуть ли не стонет в голос от увиденного. Потому что мастер слишком красив, горяч, брутален и одновременно на нем огромный свитер с оленями, кружка с чем-то горячим в руках, розовый плед, а еще он смотрит Бэмби по телевизору. Слишком мило. Слишком противоречиво. Луи слишком долго пялится. Парень замечает это и лукаво улыбается. Кажется, Луи чувствует, как кровь приливает к его лицу. - Он замерз. Не стоило оставлять его на пороге, - это единственное, что он может сказать в свое оправдание, и, кажется, мастера это устраивает. Он стряхивает с пледа крошки овсяного печенья и поднимается с ковра, разминая спину. Луи же осматривается по сторонам. Здесь все очень по-мужски (наверное, это так называется). Эскизы татуировок олдскульного стиля висят на стенах в рамочках, в пространстве между ними виднеется что-то черное (скорее всего, обои), а на всей площади потолка растянулся черно-белый череп. Ни намека на то, что тату-мастер может смотреть Бэмби под розовым пледом. - Может, чаю? Мне кажется, ты немного синий. - Было бы неплохо, - улыбка растягивается на лице Луи, и он становится свидетелем рождения восьмого чуда света. О, ямочки! У этого парня на щеках чертовы ямочки! Они настолько глубоки, что там с легкостью может поместиться шарик марбл или что-то вроде того. Парень кивает сам себе и уходит в другую комнату. Луи слышит, как ложка бьется об стенки кружки, как шкафчики скрипят, когда их открывают, и становится так легко на душе. Будто сейчас не его день рождения, будто он не должен быть в Донкастере со своими родными. Все так, как должно было быть. Когда Луи стягивает с себя пальто и шапку, он слышит голос парня: - Ты можешь повесить пальто на дверь, а шапку - на батарею. Только кажется я закрыл ее оленем! - Я найду, спасибо. Луи не может заставить себя прекратить улыбаться. Щеки уже болят от перенапряжения, но... но, черт, здесь какая-то волшебная аура! Ощущение родного дома разливается по телу, как горячий чай. И этот парень, он выглядит так по-домашнему в этих широких спортивных штанах, которые, кажется, вот-вот слетят с его бедер, красно-зеленом свитере с оленями и красными носками, что обычно покупают людям в подарок. На них еще висят белые помпоны и забавно болтаются при движении. Луи купил почти такие же для Физзи, потому что она давно их хотела, а мама всегда говорила, что это бесполезная трата денег. Возвращается парень уже с двумя чашками чая и новой порцией печенек в коробке. Он ставит все это на кофейный столик перед телевизором, занимает свое прежнее место на полу и хлопает рядом с собой: - Садись же. - Хорошо. Кажется, небольшой румянец появляется на щеках Луи. Как хорошо, что он только с улицы, это можно списать на мороз! Парень делится пледом, но он недостаточно велик, чтобы укрыть двоих, поэтому Луи пододвигается ближе. Он чувствует своим холодным бедром жар от бедра парня. Восхитительно. - Кстати, я - Гарри, - он улыбается вновь, и, черт, это будто заразно! Его улыбка заразна, иначе как объяснить, что Луи потерял контроль над своим телом, и уже лыбится в ответ во все 31 (ему недавно удалили зуб мудрости). - Луи. - Разреши поинтересоваться, что ты забыл на улице в такую непогоду? Хотя стой, я угадаю сам! - Гарри забавно размахивает руками, заставляя Луи заткнуться, и закусывает губу. - У тебя нет дома, и ты решил зайти ко мне? - Н- - Ах, нет, ты слишком дорого выглядишь для человека без определенного места жительства. Тогда... ты спалил свою девушку с другим и, разозлившись, выбежал на улицу, дабы умерить свой пыл? Луи хихикнул: - Не, не то направление. - Ты застал за изменой своего парня? Не стесняйся, я нормально к этому отношусь, - Гарри подмигивает и, наверное, его этому не учили в подростковом возрасте. А этому вообще учат? Ах, неважно, главное, что у него это ничерта не получается. Луи прикрывает рот ладонями, чтобы не засмеяться в голос от догадок этого странного парня. - Не-а. - Окей. Тогда ты просто вышел погулять... эм, часов пять назад? И.. ну, не успел дойти до дома.. - На самом деле все проще, Гарри, - Луи отпивает горячий чай. Ладони приятно обжигают стенки кружки, буквально чувствуется, как чай согревает внутренности. Он чувствует привкус мяты и прикрывает глаза от наслаждения. Вкус бабулиного домика в деревушке под Лондоном и небольших ссадин. Вкус далекого детства. Гарри приподнимает брови. - Я собирался уехать к своим родным в Донкастер, чтобы спраздновать день рождения, но меня не выпустили из города дяденьки в болоньевых костюмах. Секунда, две, три... - У тебя день рождения? О, Боже, это... Блять, Луи, ты должен был зайти сюда и вместо "Здесь есть кто?" заорать, - Гарри вскочил с места и вытянул руки по бокам, - "У меня чертов день рождения, налей мне чего покрепче!", ну, или что-то в этом роде. Я бы сделал так, будь на твоем месте, мистер Скромняга! - Гарри, мы знакомы пару минут- - А мне кажется, что целую вечность. Луи забывает дышать, кажется. Он ошеломленно смотрит на замявшегося парня, который в габаритах в два раза больше его самого, и неожиданно для себя нежно улыбается. Черты его лица сглаживаются, потому что, ну, а что если это его судьба? В этой вселенной возможно все, что угодно. Ведь Луи даже толком не знает, как определить, его ли это соулмейт, ибо правил определенных нет. У каждого воссоединение заблудших душ происходит по-разному. Вот, например, родители Луи поняли, что истины друг для друга, когда у них пропала гетерохромия. Зейн нашел Найла, когда недавно покупал подарки на Рождество. Он стоял в очереди уже довольно долго, и ему было конкретно жарко в шапке, но ее он снять не мог. Его соулмейт любил ставить эксперименты со своей внешностью, и, ну, как бы Зейн просто не хотел светить перед людьми своими радужными волосами. Кто знает, что было бы, если бы на его плеере не закончилась батарейка, и ему не пришлось слушать разговоры людей, стоящих рядом с ним в очереди. Он бы попросту не смог услышать Найла, который подбежал к своему приятелю в очереди и начал рассказывать о своих новостях. В частности, о покраске волос в радужный цвет, который он так давно хотел. Возможно, первая встреча соулмейтов не должна происходить в камере полиции, но что есть, то есть. Итак, Луи не знает, как проверить истинность его предположений, в отличии от Гарри, который по прибытию Луи сразу же замечает такую же татуировку, как и у него самого. У Луи она на запястье: корабль с величавыми парусами и компас, чья стрелка указывает на "дом". По сути, им стоит лишь дотронуться друг до друга, но.. Гарри мешкает. Все как-то нереально. Он уже смирился с тем, что никогда не найдет свою истинную половину, а сейчас- черт, сейчас его соулмейт сидит рядом с ним и, наверняка, думает о том же. Волшебство, да и только. Невероятно. Гарри долго может подбирать синонимы к этому слову. Это совершенно удивительно и не поддаваемо каким-либо законам природы или чего-то там, как мастерски Вселенная сплетает судьбы людей. Один миг, и Луи в тату-салоне. Один миг, и он уже не одинок. Один миг, и во Вселенной рождается новая планета под названием ГарриИЛуи, а вокруг врезаются астероиды их проблем и переживаний. Один миг, и Гарри уже сидит перед Луи на коленях и крепко держит за запястья. - Какого... - уже думает возмутиться Луи, но замирает, когда чувствует жжение. Гарри разворачивает его ладони вверх, и, ох, блять, быть не может. Некогда набитый корабль исчезает с мягкой кожи, оставляя за собой лишь воспоминания в памяти. Гарри спускает огромный свитер, оголяя свое левое плечо, и показывает, как на его бицепсе появляется то же самое судно. - Охуеть, Гарри! Это.. черт, как же... Охуеть! - Луи ошарашенно пялится на руку Гарри. Он в шоке от степени ее накаченности и, кажется, от находки соулмейта. Все, как в тумане: Гарри, почти плачущий от счастья, олененок Бэмби на экране телевизора, да даже его собственные руки. - С днем рождения. Один миг, и Луи чувствует горячее дыхание на своих губах, запах апельсинового одеколона и овсяных печений. Луи не так планировал провести свой день рождения, но, кажется, у Вселенной другие планы.