***
- Здравствуйте, меня зовут Кирилл, я приехал из России, - представился парень на немного ломанном английском, чуть смущенно взъерошив свои волосы. Впервые он себя чувствовал так неуверенно наверное с момента первого выхода на ринг. Еще бы, он теперь в другой стране, на другой стороне планеты, и впервые, пожалуй, полноценно разговаривает с людьми просто так… Кирилл приехал в Америку чуть меньше месяца назад, как студент по обмену. Его выдающиеся заслуги в профессиональном юношеском боксе позволили ему отправиться сюда по гранту, и учиться тут со спортивной стипендией. Его приняли тут радушно, расселили в личную комнату в общежитии, даже умудрились перезаписать во все возможные дополнительные клубы, от которых после пришлось даже отписываться. Но этот клуб, наравне с дополнительным курсом английского языка для иностранных студентов, был обязателен. Тут собирались все студенты-первокурсники по обмену. Колледж очень заботился о том, чтобы таковым не было скучно, и они поскорее нашли себе новых друзей. И где же искать друзей, если как не среди таких же приезжих, как и они. Тут были студенты, кажется, со всего света. Россия, Япония, Индия, Австралия, Франция, Германия… Была девушка из Дании, и парнишка из Непала. Сестренки-близняшки из Италии. Даже коренной уроженец Египта. Все они заслужили свою поездку сюда самыми разными способами. Например, девушка из Дании имела просто ангельский голос, побеждала на европейских конкурсах талантов. А сестрички из Италии были акробатками мирового уровня. И потому Кирилл, росший в скромном маленьком городке в Сибири и никогда особо не зазнававшийся в своих достижениях, чувствовал себя тут несколько неуютно. Обычно он всегда был в центре внимания своих компаний, почти полноценная звезда и гордость своего города, а тут он был почти серой мышкой, даже несмотря на свое крепкое, подтянутое тело, которое резко выделяло его на фоне сидящего рядом математического гения из Непала. Представившись и сухо поотвечав на вопросы собравшего их здесь организатора, а точнее психолога, весьма милой дамы, миссис Дрейман, Кирилл шумно выдохнул, радуясь тому, что она переключилась на парнишку из Непала, которого кстати звали незаурядным именем Джон. Тот очень бойко начал отвечать на вопросы, поправляя свои весьма деловые очки, от чего комплекс неуверенности еще сильнее укусил Кирилла с укором «вон видишь, даже математик лучше себя преподнес, чем ты». Мысленно погрузившись в свое самобичевание, он почти отключился от происходящего, даже прослушал имена близняшек. Но тут его отвлекала… тишина. Он настолько резко задрал голову, перепугавшись, что это его о чем-то спросили, что на секунду мир чуть заплясал перед глазами. А когда же наконец остановился, взгляд сфокусировался на пареньке, которому, как оказалось на самом деле, и был задан вопрос. Кирилл до этого момента даже не заметил, готовый поклясться, что на его месте, в этом кружке дружбы, стоит пустой стул. Сначала Кирилл даже сконфузился, понимая, что разглядывать так человека неприлично, но заметив, что все внимательно смотрят на такового, парень не мог отказать себе в удовольствии. Это был самый обычный юноша. Обычного среднего телосложения, скорее всего мало занимающийся спортом. Он чуть горбился, и потому показался Киру еще меньше, чем был на самом деле. У него были серые глаза, каштановые волосы, чуть вздернутый, усыпанный весьма яркими веснушками нос, поджатые тонкие губы. Самый обычный, таких сотни, если не тысячи на свете. И в то же время он чем-то зацепил Кирилла, именно в этот самый момент, когда он, просто ради любопытства, заглянул в глаза. Нет, они не были пленительно глубокими или выразительными, ничего такого, о чем пишут в книгах, или говорят в кино. Нет… В них была до боли знакомая растерянность, что так была знакома и понятна Кириллу. Парнишка так и жался к спинке своего стула в этой легкой неощутимой внутренней панике, так же немного напугано озираясь на смотрящих на него ровесников. Незаметной ни для кого, кроме Кирилла. И именно в тот момент он понял, что нашел родственную душу. Что-то близкое именно ему, заставляющее где-то на задворках подсознания улыбаться. Кирилл едва поборол желание встать, подойти и похлопать парня по плечу и сказать «Все хорошо. Я тоже боюсь». - Ну же, не стесняйся, представься нам, - повторила приятным, чуть улыбающимся голосом миссис Дрейман, заставляя паренька дернуть головой, будто выныривая из своего внутреннего мира мыслей. - А? Да… Кхм, всем привет, меня зовут Леонард, я приехал из Франции, - наконец подал голос паренек, решая посмотреть на психолога своим внимательным взглядом. Кириллу показалось, что юноша боится посмотреть на других, чтобы не увидеть неодобрение с их стороны. Хотя такового и не было, все тут были такие. Немного потерянные, всего опасающиеся. Просто все проявляли это по-разному. - Леонард? Мы можем звать тебя Лео? – все с той же красивой улыбкой спросила женщина. На что парень лишь закивал, немного нервно сжимая в кулаки край своей длинной, будто не по размеру, кофты. И именно все это подмечал Кирилл, понимая каждую тень эмоций, скользящих по этой светлой коже впалых щек. - И чем же ты увлекаешься, Лео? И на кого собираешься учиться? – продолжала задавать уже по которому разу вопросы женщина, с положенным трепетом и терпением, желая создать комфортную атмосферу. - Ну… Я художник. Очень люблю рисовать… И надеюсь выучится на архитектора. Всегда мечтал проектировать огромные здания, - негромко, чуть опустив взгляд на свои короткие, неровно, будто в спешке подстриженные ногти, ответил Лео, и в следующий момент замечая, как его пристально рассматривает Кирилл. Тогда-то их взгляды впервые и соприкоснулись, переплелись. Кирилл замер, чуть напугано поджав губы, залившись едва заметным румянцем, будто мама застукала его за просмотром чего-то из клубнички. Он понимал, что некультурно так уж пялиться, но не мог ничего с собой сделать, пойманный в цепкий капкан этого взгляда. Взгляда, что навсегда останется в памяти.***
Они и сами не заметили, как стали общаться. Слово за слово на общих встречах, потом пересечение в колледже на общих дисциплинах. Все же Кириллу было куда уютнее сидеть за партой в огромной аудитории амфитеатром хоть с кем-то знакомым, чем с совсем посторонними людьми. Вроде у них не было ничего общего, они учились на разных факультетах, интересовались совсем разными вещами. Музыка, кино, игры, спорт – все это было у них совершенно разным, как и круги общения. Но в то же время, даже обзаводясь новыми друзьями, Кирилл понимал, что роднее души он не в состоянии найти. Только к Лео он может прийти хоть ночью, хоть днем, и не будет прогнан. Они могут просто усесться на диван, включить телек для фона и болтать часами напролет обо всем на свете. Только Лео знал о всех-всех девушках Кира, у которых атлет всегда пользовался популярностью, но к сожалению короткой. Не уживались они с ним… Всегда находился кто-то получше, а Кир, что всегда любил каждую и горячо, оставался с разбитым сердцем. Нет, он не ревел на плече у друга, по нему и вообще не скажешь, что это его хоть как-то волнует. Но Лео знал правду. Он мог каким-то магическим, как по мнению Кирилла, способом, знать все, что затаилось в широкой русской душе, даже в самых ее тайных уголках. И всегда знал лекарство. Яблоки. Большие насыщено-красные яблоки, которые так любил Кирилл, еще с детства. И их всегда можно было найти у Леонарда на кухне. И там они были всегда вкуснее. Вообще весь мир рядом с Лео становился чуточку лучше. Кирилл даже и не заметил, когда это «чуточку» стало ему жизненно необходимо. Как возвращаясь с очередной тренировки в общежития он так и норовил свернуть в сторону дома Лео. Его родители были достаточно богатыми и потому снимали своему сыну целую квартиру студию, чтобы он мог творить там… Картины, они были такими разными. Порой детально проработанные, что Кирилл мог поклясться, что смотря на пейзаж, мог услышать шум моря или шорох листвы. А порой это были лишь какие-то мазки углем и все равно Кир видел в них силуэт прекрасной девушки. И каждый из этих рисунков, даже в его тетради на философии, который нарисовал Лео от скуки, Кирилл обожал. И зачастую смотря на картину он так и представлял, как Лео кропел над ней, как тонкие пальчики сжимали кисть, вычерчивая акварелью разводы ярких пятен желтой листвы осени. И вот и сейчас, забредя после длинного дня будто совершенно случайно в гости, он рассматривал висящую на стене картину. Осенний парк, но выглядела картина так, словно ее размыло дождем. И несмотря на яркие и теплые цвета, она была грустной… Кирилл всегда предлагал Лео ее поменять на что-то более веселое для гостиной, но тот, пожимая плечами, отказывался. И почему-то Кириллу казалось, что Лео связывает с этой картиной нечто большее, чем просто авторство. Но он никогда не решался спросить. И что-то дернуло его сегодня. То ли настроение было таким же грустным, как на картине, то ли удар от соперника на сегодняшней тренировке чуть взболтал мозги, и потому мысли так плыли медленно и неохотно. Он направился в сторону кухни, что была совмещена с гостиной, где сейчас копошился Лео, что-то соображая на ужин для них. Тот был в своей рабочей одежде, чуть заляпанный синей гуашью, ведь Кир оторвал его от работы. Хотя Лео не против был отвлечься, с удовольствием бросая на сковородку замороженные овощи. - Скажи, Лео… а когда ты нарисовал ту картину? – спросил Кирилл, кивая в сторону стены, где весела та самая «плачущая» осень. Лео в крайне привычной для себя манере пожал плечами, не отрываясь от перемешивания овощей, стоя к другу спиной. - Да лет пару назад, может чуть больше, а почему ты спрашиваешь? – поинтересовался он, оглянувшись коротко назад. Кирилл задумчиво потер подбородок. - Ну… просто все твои картины тут свежие, более-менее. Ты не привез ничего из Франции, насколько я знаю… кроме этой. Вот и стало интересно, чем она отличается… - рассуждал вслух боксер, подходя ближе, но тут же замирая. Наметанный глаз бойца, умеющий замечать малейшие изменения положения тела противника, чтобы увернуться, не могли не заметить, как Лео дрогнул. - А, ну это… Как бы… нравится она мне, вот. Хорошо получилась, - решил отвертеться Лео, уменьшая огонь под сковородкой и повернувшись к тарелкам, тем самым становясь вновь спиной к обходящему его Киру. - Да… а мне кажется, это не все, - негромко добавил тот, стремительно сократив расстояние одним широким шагом, буквально нависая над своим другом, что был чуточку ниже ростом, а когда и горбился, то и все казался ниже. Прямо как сейчас. И еще одно вздрагивание. Кирилл мог поклясться, что не видел, а прям чувствовал вибрацию в воздухе. Он понимал, что не стоит ворошить прошлое, когда тебя не просят, но его любопытство было не остановить. - Да, ты прав… Это напоминание. Напоминание о боли, что причинил мне ушедший человек, - сказал Лео через паузу. Кирилл знал. Он не мог сказать почему, но он знал это. И теперь он понимал… Это не дождь размыл эти четкие силуэты деревьев на ней. Это взгляд через слезы на мир, вроде такой прекрасный, но потерявший свою радость, кажется, навсегда. И именно это понимание толкнуло Кира вперед, к этому замерзающему растению, что прятал за этой картиной столько боли. Но стоило ему протянуть руки, чтобы крепко обнять, утешить, как звонко по его щеке, словно гром среди ясного неба прогремела пощечина. Кирилл настолько ее не ожидал, что испуганно отпрыгнул назад, закрывая лицо руками, на уровне рефлексов. А когда он посмотрел на Лео, он с трудом узнавал друга. Лицо паренька перекосилось от злобы, в глазах плясала алым цветом ненависть, а по щекам бежали слезы боли. - Уходи… - лишь сорвалось с дрожащих губ. - Что? Лео! Извини, я зря полез в это, да. Прости меня, я не хотел, - тут же стал растерянно оправдываться Кир. Но губы лишь повторили приказ. - Уходи… Уходи немедленно… - Что я сделал не так? – беспомощно прошептал Кирилл, отступая, чувствуя до мозга костей, как друг, что десять минут назад радушно пригласил его войти, ненавидит его так искренне. Но тут Кир ошибался… Лео ненавидел совсем другого человека в этой комнате. - Ты приблизился. Ты хочешь большего… Многие хотели, и все бросали. Все уходили. И он ушел. И ты уйдешь когда-то рано или поздно, но я не хочу больше испытывать этой боли. Я ненавижу вас всех. Вот казалось, что я нашел просто лучшего друга, как все опять рушится в этот ад… нет, я не хочу это больше переживать. Убирайся. Лучше мне будет больно сейчас, чем в тысячу раз большее потом. Уходи… И никогда не возвращайся… - прошипел озлобленно, словно раненный зверь, Лео. Кирилл не помнил, как добрался домой. Он так и не смог ничего возразить, он просто не мог представить, что пережил Лео в прошлом. И не мог остаться. Позже он корил себя за это. Надо было остаться, надо было утешить. Но тогда он сбежал. Струсил. Не доказал обратное, что он не такой… оказавшись в итоге точно таким же, как и все.***
С тех пор они не общались, лишь в университете иногда. Кирилл надеялся, что после каникул, когда Лео вернется из Франции, они поговорят и вновь вернуться к тому общению, что было. Ведь ему не хватало Лео, не хватало именно их дружбы. Да, он знал, что Леонард предпочитал девушкам парней, но даже никогда не думал в плане того, что Лео может на него смотреть с этой точки зрения. И он не смотрел на Лео так, хотя и руководствовался правилом, что в жизни нужно попробовать все. Он был его лучшим другом. И лишиться подобного, словно потерять часть себя, оторвать кусок от души голыми руками. Но сколько он не думал об этом, он не знал, что сказать. Прошла неделя, две, месяц… А Кир так и не решился на разговор ни раз, как тогда, будто совершенно случайно проходя мимо знакомого дома, но так и не зайдя туда. Ему было стыдно за себя. И зачем он полез с этой глупой картиной? Шли месяцы, вот и приближался конец первого года обучения. Старшекурсники пугали сложными экзаменами, да и Кир все время проводил на тренировках, готовясь к соревнованиям летом. Так что времени на забивание голову какими-то проблемами становилось гораздо меньше. Кирилл не был против, все так же откладывая разговор в долгий ящик. И чем дальше, тем больше ему казалось, что он никогда не состоится. Но судьба распорядилась иначе. Он задержался допоздна в спортзале, и грезя уже о том, чтобы только доползти до кровати, да отрубиться, вышел из дверей, выпивая из бутылки воды, которой тут же чуть не подавился. На лавочке возле входа, мотыляя ногами, сидел Лео. Он смотрел на мелкие трещины асфальта под ногами, и кажется был весь отключен от мира. - Лео? – неуверенно спросил Кир, откашлявшись и изумленно смотря на друга. Страх, паника… и в то же настоящая радость переполняла Кирилла. Как давно он не говорил этого имени вслух. Знакомые звуки явно выдернули паренька из транса и он спрыгнул со скамейки. - Привет. Давно не виделись. К делу, я хочу, чтобы ты мне попозировал для моей работы по одному из художественных предметов. Я вообще-то хотел пейзаж, но преподаватель настаивает на человеке. Я хочу, чтобы ты мне попозировал, - протараторил он, смотря куда угодно, но только не в глаза Кира. А тот был и рад, ведь в них застыли слезы счастья. - Да-да, конечно, я не против, - тут же согласился Кирилл, даже не представляя, как можно тут отказать. Но радость длилась недолго. - Но! – тут же отрезал Лео, - Это ничего не меняет. Я не хочу, чтобы нас связывало что-то кроме работы… Сразу это хочу, чтобы ты уяснил. Если нужно, я могу заплатить, - строго сказал он, разбивая об свой айсберг хладнокровия Титаник надежды Кирилла, который внутренне завыл волком на недосягаемую ему Луну. - Нет… Я не против просто помочь тебе, - тихо, едва слышно сказал Кирилл, сам опуская взгляд, глубоко вздыхая. - Хорошо, - сухо отозвался Лео, поправляя ремень сумки на плече, - на выходных днем приходи, - бросил он, разворачиваясь и уверенно идя прочь, даже не попрощавшись. И Кирилл не смог выдавить из себя ни слова, понимая, что все кончено. Он никогда не сможет быть ближе к тому, что до сих пор занимает все его мысли вечерами.***
- Перерыв, - коротко бросил Лео, сам чуть выгибаясь, разминая спину, явно засидевшись в скрюченной позе. Кирилл наконец-то расслабился, напротив чуть согнувшись, устав стоять прямо, и чуть замял шею, которая уже изрядно затекла. Он был в одних трусах, и потому чувствовал себя неуютно, находясь наедине с Лео… да и вообще тут было достаточно зябко, даже несмотря на лето за окном. - Можешь выпить кофе, если хочешь, - бросил Лео, что-то еще дочерчивая карандашом на полотне, не особо замечая, что Кирилл направился вовсе не на кухню. С каждым робким шагом он все приближался к другу, пока и вовсе не оказался рядом, чуть обойдя полотно и смотря на имеющийся результат. Да, пока он с трудом в этом узнавал себя, но и в то же время он видел эти линии и понимал, хоть совершенно не разбирался в искусстве, что они идеальны. Он не мог быть так идеален, даже при своей хорошей форме. Такие линии просто не могли начертить руки равнодушного художника, который ничего не испытывал. Кир это понимал где-то на самом дне подсознания, и понимал, что отнял у Лео, не оставшись тогда, не найдя в себе смелости исправиться, позволить… нет, заставить его забыть всех, кто сделал ему больно и подарить совсем другое чувство. Он упал на колени перед ним, просто уткнувшись лицом в его колени. Лео так и замер, подняв чуть вверх испачканные в грифеле карандаша руки, понимая, что если он схватится за что-то, останутся черные следы-отпечатки. Хотя он не знал, что делать. Он растерялся, смотря на дрожащие плечи стоящего перед ним на коленях Кирилла. - Прости меня, прости меня за все. Я должен был тогда остаться, не позволить тебе остаться наедине со своей болью. Я сбежал, как трус, как они тогда сбежали. Но я каждый день думал, как вернуться. Каждый день проклинал себя за то, что ушел, что позволил прогнать… но если ты мне дашь еще шанс… Нет, не так, нет… Я не уйду, пока ты по настоящему этого не захочешь. Я останусь с тобой несмотря ни на что, и я больше не позволю никому и ничему это изменить! – выпалил Кир на одном дыхании, под конец вбирая жадно воздух в легкие, поднимая голову и смотря в эти серые глаза. Самые обычные, но такие родные и любимые, что он не променял бы их и на все сокровища мира. И в них были слезы… Губы так и были приоткрыты, явно желая что-то сказать, но так и не сказав. И Кирилл лишь нежно провел по щеке ладонью, уверенно сократив расстояние между их лицами. - Я… я запачкаю тебя… у меня все руки грязные… -только и успел выдохнуть беспомощно Лео, чувствуя дыхание на своих губах. - Я не против… хотя я надеюсь, что они тебе не понадобятся, - проговорил едва улыбаясь Кир, даря бесконечно долгий и самый нежный поцелуй.