Рабочие будни Эспады

Гриммджо Джагерджак всегда осознавал свою привлекательность. И ему нравилось замечать на себе вожделенные взгляды. Он испытывал необъяснимую эйфорию от сознания того, что он – властелин тайных помыслов эспадовцев. Ощущение власти и контроля просто опьяняли. Но у Гриммджо была одна особенность – раз заполучив кого-то в постель, он уже не испытывал влечения к этому человеку. Да, ему нравилось завоевывать, но не владеть. Последнее было скучным. Он уже получил в свою коллекцию почти всю Эспаду. И в большинстве случаев, Джагерджак был сверху. Исключением был Айзен. Но то, что между ними было, можно назвать изнасилованием. Владыка просто придавил Гриммджо реацу к полу и сделал из него пассив. В отличие от Джагерджака, Айзен любил каждый раз доказывать свою власть, ему нравилось видеть смирение. Но арранкар больше не желал делить с Айзеном постель, и каждый раз протестовал. Айзен же не упускал случая продемонстрировать свою силу, он любил унижать. Гриммджо получил почти всю Эспаду. Почти. Кроме тех, кто явно не отличался физической привлекательностью. Гриммджо заполучил почти всех более или менее симпатичных аранкаров. Кроме Улькиорры. Но Улькиорра – это отдельный разговор. Он вообще на Джагерджака не реагировал. Никак. Ни один с приемов, проверенных на других членах Эспады, на Шиффера не действовали. То, что Гриммджо не мог заполучить контроль над четверкой, невероятно раздражало. Заполучить Шиффера для Гриммджо стало навязчивой идеей. Он разработал план в несколько этапов по завоеванию Улькиорры. Первым пунктом было заставить бледного на себя посмотреть. Гриммджо не подозревал, что это будет так сложно. Каждый раз, в присутствии четверки, аранкар демонстрировал свое тело. Нет, он не раздевался. Он небрежно отбрасывал полы хаери, обнажая грудь, проводил пальцами от шеи вниз к соскам, при этом прикусив нижнюю губу. За столом все только и смотрели на Джагерджака. А Улькиорра продолжал пить чай. Он даже не моргнул, когда рука Гриммджо начала поглаживать его бедро. В присутствии Шиффера Джагерджак вел себя подчеркнуто развратно. Проблема была в том, что кроме Шиффера его видела еще и вся Эспада . После очередной выходки Айзен подловил Джагерджака в темном коридоре, и со словами «Ты, дрянь, с ума меня свести хочешь?» попытался сорвать одежу с шестерки. Его спасло внезапное появление Улькиорры, которому что-то было надо от Айзена. Гриммджо теперь был обязан Шифферу. И он медленно впадал в бешенство. Сначала Гриммджо подумал, что Шиффер – импотент. Но Заэль, водя пальчиком по груди Джагерджака, сообщил, что Улькиорра здоров и вполне дееспособен. Тот же Заэль, уже рисуя языком по шее шестерки, опроверг подозрение Гриммджо о том, что Улькиорра – гетеро. По данным Заэля (никто не знал, как он их достает, но они всегда были точными), Кватро Эсапада был би. Постепенно у Гриммджо начал развиваться комплекс неполноценности. Отлепив от себя Гранца, он пошел к себе в покои. Он испытал странную, злую радость, когда встретил Улькиорру. Секста умышленно стал на пути четверки. Тот даже не посмотрев на него, обошел и направился дальше. Гриммджо бросился вслед за ним. Схватив за плечо, он прижал Шиффера к стене. Джагерджак тяжело дышал, и, нервно сглатывая, искал на лице Улькиорры доказательства того, что он его хотя бы замечает. Тот даже не смотрел на него. Зло зарычав, Гриммджо хватил Улькиорру за подбородок и с силой впился ему в губы. Он никогда не закрывал глаза в поцелуе. И сейчас он внимательно следил за реакцией Шиффера. Последнее, что он успел заметить, это расширившиеся зрачки зеленых глаз. А потом вспышка церо впечатала его в стену. Когда Гриммджо очнулся, он отметил про себя три вещи. Первое, у него адски болела голова. Второе, он стоит, и кажется, привязан. Третье, он обнажен. Только после констатации этих фактов он открыл глаза. Действительно, он был привязан. Ноги были зафиксированы на ширине плеч железными оковами, а руки были связаны над головой кожаными ремнями. Кожа? Гриммджо улыбнулся. Какой же это идиот пытается сдержать его, Секста Эспаду, несчастной кожей? Он резко дернул, но ремни даже не растянулись. — И не пытайся. Это специальная разработка Заэля Аполло. С этими ремнями справится разве что Старк, — услышал Гриммджо голос Шиффера, который с недавнего времени преследует его в снах. А потом он увидел и самого Шиффера. — Улькиорра, что это все значит? – сквозь зубы спросил Гриммджо, внимательно наблюдая за перемещениями четверки. Звериное чутье подсказывало ему, что сейчас может произойти что-то неприятное лично для него. Шифер остановился в паре метров от него и нагло рассматривал. — Что, нравлюсь? – улыбаясь половиной рта, спросил Джагерджак. — Да не особо, — спокойно ответил Улькиорра. Гриммджо недоумевал. — Если я тебе не нравлюсь, какого хрена ты меня привязал? – последнее слово шестерка уже прокричал. — Видишь, ли, Гриммджо. Твое поведение нарушает работу Эспады. Ты постоянно отвлекаешь внимание аранкаров на свою заурядную персону. Такое положение вещей не способствует выполнению приказов Айзен-сама. — А если ты меня свяжешь, это каким то образом поспособствует? – прорычал Гриммджо. — Нет, но это повлияет на твое поведение, которое первоначально стало причиной разлада, — ответил Шиффер и подошел к Гримджо вплотную. От близости этих невыносимо зеленых глаз у Гриммджо перехватило дыхание. Будь честным Гриммджо, ты хочешь увидеть выражение лица Улькиорры во время секса. Ты хочешь услышать, какой у него голос, когда он будет просить еще. Но больше всего ты хочешь видеть, как Улькиорра отвечает на каждое твое прикосновение. Ты хочешь, чтоб он тебя замечал, чтобы ты присутствовал в его мире. Ты хочешь быть владыкой его мира. Серии картин, которые возникли в сознании, Гриммджо прервал резкий удар под дых. Гриммджо согнулся и закашлял. Потом последовала пощечина, от которой пол лица начало пылать. Улькиорра схватил Джагерджака за волосы и резко дернул. Гриммджо уже был готов послать Шиффера, но он снова увидел, что зрачки четверки расширены, и слова застряли в горле. Тем временем Улькиорра прильнул к Гриммджо всем телом и начал его жадно целовать. Руки его скользили по телу шестерки, то сжимая, то царапая бока и спину. Гриммджо с удивлением заметил, каким частым стало дыхание Улькиорры, как Шиффер пытается углубить поцелуй. Гриммджо хмыкнул и попытался взять инициативу хотя бы в поцелуе. Но Улькиорра резко отстранился и отошел. Гриммджо непонимающе и зло посмотрел на Шиффера. Тот снова был спокоен. Вот только обычно идеальная одежда четверки была мятая а губы порозовели. Эта картина вызвала в душе Гриммджо что-то, похожее на ликование. Улькиорра подошел к столу, который был в комнате, а когда повернулся, то Гриммджо заметил в его руке кнут. — Ты будешь меня наказывать? – осклабившись, спросил Джагерджак. — Нет, я буду тебя воспитывать, — раздражающе спокойно ответил Улькиорра. Он зашел за Джагерджака. Кнут со свистом опустился на спину. Кожа под ним мгновенно покраснела и опухла. – Нельзя раздеваться за обеденным столом. Нельзя лапать членов Эспады. Нельзя провоцировать Айзена-саму, — после каждого «нельзя» кнут бил по нежной коже спины, бедер и ягодиц. Возможно, Джагерджак и смог бы что-нибудь ответить, но он так кричал, что не слышал аргументов Шиффера. Первые удары он еще вытерпел, но когда Улькиорра по нескольку раз бил в одну и ту же точку, Джагерджак не выдержал. Он матерился и пытался уйти от ударов, извиваясь. Он выл и рычал, но не просил о пощаде. Он никогда никого не просил. И Шиффер не станет исключением. Внезапно удары прекратились. Вместо них Гриммджо почувствовал, как пальцы Улькиорры исследуют каждый след от кнута. В этом тоже было мало приятного. Он вздрагивал каждый раз, когда Шиффер к нему прикасался. Вся спина у него горела. — Ты усвоил урок, Гриммджо Джагерджак? – спросил Улькиорра и прошелся языком по одному из следов. Гриммджо взвыл. Он трясся словно в лихорадке, а Улькиорра продолжал вылизывать каждый из своих ударов. Шиффер наконец остановился. Он стал перед Гриммджо и начал рассматривать его. Большую часть своего внимания Шиффер сосредоточил на паху. Ну что ж, тут Гриммджо не было чего стыдится. Из последних сил он выпрямился, хотя любое движение вызывало жжение по всей задней части его тела, и нагло, в упор посмотрел на Шиффера. Тот склонил голову, хмыкнул и потянулся рукой к члену Джагерджака. Он плотно обхватил его ладошкой и внимательно посмотрел в лицо Гриммджо. Тот оскалился. — Ну, и что ты теперь собираешься делать? Не отвечая на вопрос, Улькиорра чуть ослабил хватку и скользнул рукой по всей длине, не отрывая взгляда от лица Гриммджо. Крылья носа шестерки нервно вздрагивали, на скулах выпирали желваки, от виска и вниз, к шее, пробежала капелька пота. Улькиорра повторил движение. Гриммджо плотнее сжал зубы. Шиффер поднял руку, и, так же пристально смотря на Гриммджо, облизал пальцы и вернулся к предыдущему занятию. То медленнее, то быстрее, то сжимая, то вообще, еле касаясь плоти Гриммджо. Шестерка уже рычал. Он начал сам толкаться в руку Шиффера, но тот резко остановился. Он снова взял кнут и несколькими быстрыми ударами полоснул Гриммджо по животу и бедрам. Эрекция моментально пропала. Гриммджо кричал во весь голос. Слишком сильный был контраст между болью и наслаждением. Дыхание Гриммджо начало выравниваться и он устало посмотрел на Улькиорру. Тот даже не вспотел. Он подошел к Джагерджаку и кончиками пальцев поднял его за подбородок, и нежно, почти не касаясь, поцеловал уголок рта. Потом поцеловал скулу и языком прочертил дорожку на шее. Потом несильно укусил сначала шею, затем ключицу. Левую руку он положил на грудь и зажал между пальцами сосок, правая оказалась на пылающих ягодицах. Нежно поглаживая и сжимая задницу Джагерджака, Улькиорра обхватил губами левый сосок. Нежно посасывая один, он резко сжал и потянул за другой. И сразу же принялся зализывать боль. Шифер на секунду отстранился от Джагерджака и пристально посмотрел на него. Он словно хотел что-то сказать, но промолчал. Потом он опустился перед Гриммджо на колени. Поглаживая внутреннюю сторону бедер, Улькиорра поцеловал немного выпирающие бедренные косточки. Дразня, он умышлено не переходил к самому интересному. Но все таки лизнул головку давно ждущего внимания члена. Он поиграл языком, а потом обхватил головку губами полностью. Выпустил и подул на нее. Гриммджо дернулся. Улькиорра снова взял плоть в рот, на этот раз пытаясь поглубже впустить. Гриммджо не выдержал и толкнулся внутрь. Улькиорра закашлялся и отвесил громкий шлепок ему по заднице. Гриммджо не помнит, сколько продолжалась эта пытка. Он лишь помнил, как кончил, и помнил глаза, пронзительные зеленые глаза, которые смотрели на него снизу. Проснулся он в своей комнате. Сначала он подумал, что произошедшее — сон. Но пытаясь лечь на спину, он понял, что вчера он действительно был с Улькиоррой. И он не знал, радоваться этому, или же наоборот, следует пойти к Улькиорре и убить его. Он все таки пошел к Шифферу. Он хотел услышать объяснения. Возле двери он застыл, так как услышал голос Айзена, повторяющий «Улькиорра, Улькиорра, Улькиорра». Гриммджо осторожно посмотрел в щель между косяком и дверью. Он увидел Айзена, вбивающегося в стоящего перед ним на коленях Улькиорру. Внимание Гриммджо привлек именно четверка. Бледное тело содрогалось от каждого толчка, но на лице не было удовольствия. Он безразлично смотрел перед собой. Лишь плотно сжатые губы указывали на то, что он что-то чувствовал. Потом их взгляды встретились. Глаза Улькиорры широко распахнулись. Он качнул головой, а губы беззвучно шептали «Не смотри». Айзен понял это по-своему. «Потерпи, малыш. Еще чуть-чуть». Гриммджо стало противно. Он вернулся в свою комнату. И стал ждать вечера. Все это время он вспоминал лишь одну картину – тонкий кровавый след на бледном бедре Улькиорры. *** Гриммджо вошел в комнату Шиффера. Было такое ощущение, что тот его ждал. — Тебе понравилось, то, что ты видел? – пустым голосом спросил Улькиорра. — Нет, я чуть не стругонул. — Почему? Ведь ты хотел увидеть, — безразлично сказал Шиффер. — Да потому что это была ложь. Ты в постели не такой, — нависая над сидящим Улькиоррой ответил Гриммджо. — Не такой? Откуда тебе знать? — Вчера ты это пытался скрыть, но я заметил ту страсть, с какой ты ко мне прикасался. Признайся, ты хочешь меня, — не вопрос, утверждение. Гриммджо довольно улыбался. Попалась мышка в мышеловку. Улькиорра резко поднялся и бросил Джагерджака на кровать. Пока тот не успел среагировать, Шиффер заломил одну руку за спину, упирая Гриммджо головой в постель. Сам же Улькиорра одной рукой рвал хакама шестерки. — Нет! Я так не играю! – взвыл Гриммджо. Он планировал не такое развитие событий. — А кто здесь говорит об играх? – горячее дыхание обожгло кожу у основания шеи. Гриммджо вздрогнул. Он никогда не слышал, чтоб у Шиффера был такой голос. — Я буду сверху, — хрипло заявил Гриммджо. — Гриммджо, или так, как этого хочу я, или вообще никак, — сказал Улькиорра и замер, ожидая ответа. Гриммджо воспользовался ослаблением хватки и вырвался. Они сидели друг напротив друга – растрепанный Гриммджо и собранный Улькиорра. Джагерджак пододвинулся и, словно пробуя, прикоснулся к губам Шиффера. Четверка вздрогнул и резко набросился на Джагерджака. Он словно пытался съесть его. Гриммджо заметил, что Шиффер целуется, блаженно прикрыв глаза. — Улькиорра, подожди! Шиффер остановился. Гриммджо отвел взгляд: — Тебе придется меня связать. — Ты меня не хочешь? – спросил четверка. — Эм, не в этом дело… Шифер недовольно поджал губы. Он встал с постели. Гриммджо уже подумал остановить его, чтоб он никуда не уходил, но Шиффер даже и не собирался этого делать. Он уже стоял в одних хакама и держал старого друга Гриммджо. Кнут. Джагерджак резко встал. — Может не надо? — Я не буду тебя сегодня бить. То было исключительно в целях воспитания. Поскольку ты не привык быть снизу, то я постепенно приучу тебя ощущать в себе посторонние предметы в моем присутствии, — проинформировал Улькиорра. — И каким образом кнут нам в этом поможет? – с иронией спросил Гриммджо. Шиффер подошел к кровати и помахал рукоятью перед лицом шестерки. — Надеюсь это не то, о чем я думаю? – скалясь спросил Джагерджак. — Это именно то, о чем ты подумал. Раздевайся. Гриммджо отрицательно помахал головой. Улькиорра, бросив кнут на кровать, спустил хакама и наглядно продемонстрировал, что он не хочет быстрого завершения этой ночи. Он подошел ближе, давая полный доступ к своему телу. Гримджо хмыкнул: — Я тебе все-таки нравлюсь. — Гриммджо… — Чего? — Заткнись, — скомандовал Улькиорра и своей рукой сжал пальцы Гриммджо на своем члене. Потом он положил свои ладони на плечи Гриммджо и посмотрел тому в глаза. Джагерджак ухмыльнулся и потянул Шиффера за член на себя. Тот был вынужден забраться на кровать. Гриммджо приобнял Улькиорру за талию и начал ему дрочить. Улькиорра, по началу спокойный, закрыл глаза и, часто дыша, хватал ртом воздух. Никаких стонов или вздохов, которых ожидал Гриммджо. А потом Улькиорра резко оттолкнул Гриммджо. Последний не понял, в чем дело. Улькиорра, часто дыша, сказал: — Я тебе кажется объяснил, как именно я тебя буду дрессировать, — потом он потянулся к подушке и достал с под нее баночку с каким-то веществом. — А это че за хрень? — Снова же, специальная разработка Заель-Аполло. Приготовь себя, — бросив баночку, приказал Улькиорра. Гриммджо некоторое время повертел ее в руках, потом открыл крышку, понюхал. — Хватит! – крикнул Улькиорра. Гриммджо непонимающе посмотрел на Шиффера. Тот подскочил к Гримджо, опрокинул его на постель и сорвал с него хакама. Потом он выхватил баночку с рук Гриммджо, взял ладонь Джагерджака и опустил его пальцы в содержимое баночки. Растерев смазку по пальцам Гримджо, Улькиорра приставил его же пальцы к ямочке между ягодицами. — Приготовь себя, — повторил Улькиорра. Гриммджо ошарашено смотрел на Улькиорру. Тот вел себя не как обычно. Джагерджак устроился поудобней, раздвинул ноги пошире. Все это время он наблюдал за Улькиоррой. А тот не моргая смотрел на промежность Гриммджо. — Ну смотри, если ты лентяй такой, — с этими словами Гриммджо начал проталкивать два пальцы во внутрь. Он почувствовал, как Улькиорра сжал ладони на коленях шестерки. Улькиорра продолжал наблюдать за действиями Гриммджо, нервно сглатывая и поглаживая бедра Гриммджо. Когда тот, как ему показалось, закончил, он резко перевернул, поставив его на колени. Улькиорра подал ему в руки кнут а сам приставил возбужденный член к губам Гриммджо. Гриммджо сразу взял до половины, медленно проталкивая в себя рукоять кнута. Кнут вошел сразу под нужным углом, так что Гриммджо застонал. Ульиорра двигался во рту Гриммджо с тем же ритмом, с которым Джагерджак вводил в себя рукоять. Рукой, которой Гриммджо опирался о бедро Шиффера, стал себе дрочить, при этом заметив, что Улькиорра мягко поддерживает его голову. Не рвя волосы и не толкаясь, как остервенелый. «Какой нежный» — подумал Гриммджо и чуть не заржал. Но тут Улькиорра задрожал всем телом и с его губ слетел всхлип. Гриммджо никогда не слышал таких звуков от него. Сам Гриммджо во время оргазма рычал диким зверем. И он зарычал. Гриммджо вытирал губы и смотрел на лежащего Улькиорру. В этот момент он казался как никогда беззащитным. Граммджо не привык к такому Улькиорре. Нежному, слабому, красивому. Красивому?! Гриммджо психанул, резко поднялся и покинул покои Улькиорры. С этого момента Шиффер стал его раздражать сильнее прежнего. Гриммджо раздражало все: то как Улькиорра сидит, как пьет чай, как он говорит, как ходит. Все в Улькиорре раздражало Джагерджака. Но стоило Шифферу прижать Гриммджо к стенке где-нибудь в темном коридоре, как тот сразу же начал дрожать от возбуждения. А Улькиорра как специально потискает и отпустит. И преспокойно уходил, оставляя раздраженного Гриммджо наедине с собой. Очередное чаепитие. Очередной нудный, бессмысленный вечер. Медленное, размеренное течение времени раздражало. Гриммджо медленно закипал. А тут еще и Улькиорра рядом. Чай пьет. Бесит. Все здесь в Лас Ночес его сегодня бесит. Гриммджо сжал чашку до дрожи в пальцах. Ему хотелось швырнуть чашку кому-то в рожу. И рожа Айзена подходит наилучшим образом. Гриммджо уже поднял чашку, но тут почувствовал, как Улькиорра крепко сжал пальцы у него на паху. Гриммджо охренело посмотрел на Улькиорру. А тот безмятежно пил чай. Он даже не смотрел на Джагерджака. Только крепче зажал яйца Гриммджо в руке. Когда все расходились по своим покоям, Гриммджо ощутил на своем запястье стальной захват, он знал эти прикосновения. — Котенок, приходи сегодня ко мне, — прошептал Айзен на ушко. Гриммджо только скривил губы в безумной улыбке. Никогда. Сам он никогда не придет к нему. Рядом нарисовался Улькиорра. Он положил ладонь на ту руку, которой Айзен держал Гриммджо, и легонько сжал. — Что, Улькиорра? – спросил Айзен. — Айзен-сама, это не рационально. — Что нерационально, малыш? – при звуке этого прозвища Гриммджо передернуло. — Это нерационально тратить столько усилий на столь неблагодарное существо. У Вас ведь есть я. Айзен разжал пальцы и отпустил Гриммджо. Он обнял Улькиорру и они ушли в направлении покоев владыки. Гриммджо сидел на кровати. Он ждал Улькиорру. В комнате Улькиорры. Почему он делает это? Почему он так зол сейчас? Дверь открылась и в комнату вплыл Улькиорра. Как после такого у него получается так ровно ходить? По лицу Улькиорры вообще нельзя было сказать, что вообще что-либо происходило. — От тебя воняет им, — сдавленным голосом сказал Гриммджо. – Зачем? – Улькиорра молчал. – Ну ты и блядь. – выплюнул Гриммджо и встал. Он было вышел с комнаты, но проходя мимо Улькиорры был остановлен ладонью, которая легла ему на грудь. — Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Можешь идти, — и опустил руку. — И все? А я уж было подумал, что ты остановил меня, чтобы я остался. — Ты ведь сам сказал, от меня пахнет им. — Я сотру его запах, — и поцеловал. Он своими руками пытался стереть память о руках Айзена. Губами – о поцелуях Айзена. Улькиорра оттянул его за волосы. Он облизнулся и бросил Гриммджо на кровать. Перевернув его на живот, Улькиорра сорвал с него хаори. Гриммджо нашел заветную баночку и, через плечо, подал ее Улькиорре. Он зашипел, когда Улькиорра вогнал пальцы. — Помедленнее! – пошипел Гриммджо. — Не могу, — срывающимся голосом сообщил Улькиорра. Гриммджо удивленно повернул голову, но тут Улькиорра вошел. Сразу до упора. Гриммджо закусил подушку. Некоторое время спустя, Улькиорра начал толчки. Гриммджо шипел, но в тоже время, прогибался в пояснице, пропуская его глубже. Улькиорра обнял его поперек живота, прижимаясь к спине Гриммджо. Улькиорра кусал и целовал его, царапал живот и ласкал до дрожи в коленках. Джагерджак чувствовал влажные капли на своей спине. Когда он кончал, ему показалось, что он падает в пропасть, но руки Улькиорры подхватили его. *** Чашка пролетела мимо головы Кватры. Следом за чашкой полетели оскорбления. — Меня твоя рожа заебала! Урод, че таращищься? Да тебя вообще через задницу делали! – резко развернулся, и выскочил из зала. В последнее время такие заявления стали все чаще. Улькиорра небрежно смахнул несколько капель чая, что попали на него. За спиной услышал тихий смешок. Не оборачиваясь, Улькиорра поприветствовал: — Добрый вечер, Ичимару-сан. — Добрый, Улькиорра-кун. Разве тебе не больно? Он жестокий. — Цветок, жаля, не становится менее прекрасным, — и вышел. Гин только улыбнулся вслед. Улькиорра никогда не скажет, что он не может смотреть, как каждый раз Айзен ломает Гриммджо. Он никогда не скажет, что любит наблюдать за этой стихией. Дикой, несдержанной, но завораживающей. Он никогда не скажет, что не хочет быть снизу потому, что сразу после этого он перестанет ему интересен. Он никогда ему не скажет, что ложился под Айзена, лишь бы тот не топтал этот опасный, но прекрасный цветок. Он никогда ему не скажет. Никогда.