Туман

Если встретите ошибки, отметьте их, пожалуйста, в ПБ с: Билл около тридцати минут стоит перед зеркалом и задумчиво разглядывает свою губу. Опухлость спала, ранку покрыла едва заметная тоненькая корочка, появившаяся за ночь, и парень аккуратно проводит по ней кончиком пальца, болезненно шипя. Казалось бы, она такая маленькая, что даже болеть не должна, но у ранки свои мысли по этому поводу. От неаккуратного, машинального движения языком, тоненькая корочка рвется и вот уже можно почувствовать металлический привкус во рту. Такое чудо теперь даже тональным кремом не скроешь. — Чертов сукин сын! Каулитц зажмурился и отошел от зеркала. Лицо всегда было его любимой частью тела, поэтому даже малейший ущерб, нанесенный его мордашке, расценивался как самая грандиозная проблема. Радовало лишь одно — Трюмпер был разукрашен куда ярче. Он до сих пор помнит приличный синяк, расцветший на скуле этого придурка, и тонкую царапину — лучшее произведение искусства, которое когда-либо вышло из-под его руки. Точнее, его ногтя. Утро сегодняшнего дня началось с очередного скандала с матерью: полночи она звонила отцу, остальную половину глушила свое «горе» в текиле, а утром решила выпустить злость на нем. Уже сложно вспомнить, когда она в последний раз была любящей матерью, заботящейся о благополучии своего ребенка. Зато сейчас он мог легко вспомнить, как эта женщина дала ему пощечину, со словами: «Это ты виноват! Ты загубил всю мою жизнь, маленький ублюдок!». Билл не стал отвечать, развернулся и ушел, закрывшись в своей комнате. Он и сейчас здесь сидел, не желая смотреть в глаза пьяной матери. — Билли, — от тихого неуверенного стука в дверь Каулитц вздрогнул, — сынок, прости меня, я не хотела, — дрожащий голос матери выводил из себя. — Уходи, — глухо отозвался он, садясь прямо на пол и облокачиваясь спиной о кровать. Повисла тишина и Билл прислушивался к ней. Линда* постояла у дверей еще пару минут, не произнося ни звука, а затем развернулась и ушла. Еще через несколько минут раздался тихий хлопок входной двери - она ушла. Сбежала от проблемы. Впрочем, он перенял у нее эту черту. Парень притянул к себе ноги и положил на них голову. Где-то глубоко внутри него плакал наивный ребенок, которому хотелось, чтобы мама открыла эту чертову дверь, подошла к нему, обняла, поцеловала в макушку и сказала, что теперь у них все будет хорошо. Что она перестанет пить, забудет про отца, откажется от постоянных любовников. Но в голове сидел уже взрослый парень, который не верил в сказки и слишком хорошо знал женщину, которая его родила. Она слишком эгоистична, чтобы отказаться от всего в пользу своего сына. Ей легче бросить его на произвол судьбы и сбежать с очередным мужиком. И в споре этих двух «Я» всегда побеждал тот, что сидел в голове. И он твердил, что как только он станет по закону свободен от материнской опеки, то сразу сбежит. Найдет место, где будет жить, найдет работу, сам заработает себе на обучение в колледже. И, как бы ни была в реальности эта мечта несбыточна, он продолжал верить в нее. Билл не сразу отреагировал на призывную трель мобильного телефона, но, когда после короткой паузы вновь раздался звонок, он, все же, поднялся на ноги и подошел к столу, беря в руки разрывающийся от усердия предмет и, не глядя, принимая вызов. — Слушаю, — вышло немного грубее, чем следовало. — Эй, Малыш, чего так неприветливо? — раздался на том конце знакомый голос. — А, это ты, Арни, — доставая из лежащей на столе пачки сигарету и зажимая ее зубами, уже более спокойно отозвался Каулитц. — Если бы это был не ты, я бы обиделся, — на заднем фоне раздались чьи-то голоса и Рихтер, убрав трубку от лица, что-то ответил, а затем снова обратился к другу. — Я тебе чего звоню. Чем сегодня вечером занят, дружище? — Ничем, что могло бы его скрасить, — Билл щелкнул зажигалкой, прикуривая. — В таком случае тащи свою прекрасную тощую задницу в клуб. Я уже договорился с ребятами на входе, тебя и ребят пропустят вне очереди, — снова послышались недовольные голоса. — Ладно, мне пора, жду тебя. Бросив телефон на кровать, Билл подошел к окну, открывая его и впуская в комнату вечернюю прохладу. Звонок Арнольда порядком поднял ему настроение, но не до той планки, на которой начинается бурное веселье и немедленный старт в сторону клуба. В любой другой день он бы уже был на пути в сторону «Paradise» — клуба, в котором работает Арни, но сегодня спешить особого желания не возникало. Выпустив в воздух очередное облако ядовитого дыма, Каулитц снова вернулся мыслями к вчерашнему дню. Злость и обида нахлынули неожиданно сильной волной, покрывая даже тихо бурлящие эмоции после ссоры с Линдой. Да что этот моральный урод себе позволяет? Как может так обращаться с совершенно незнакомым ему человеком, просто исходя из каких-то там стереотипов, придуманных в его тупой голове. Если бы можно было вернуть вчерашний, день, то он ударил его еще разок, только на этот раз целясь в нос. Выкинув окурок в открытое окно, и не заботясь о том, что он мог приземлиться кому-нибудь, скажем, на голову, Каулитц подошел к гардеробу. К черту все! Плевал он и на мать, и на недоумка-одноклассника с его тупыми дружками. Пусть подавятся собственной желчью в то время как он будет отрываться в клубе, заливая в себя алкоголь, наполняя легкие ментоловым дымом и, не контролируя свои действия, отжигать на танцполе. Обтягивающие черные джинсы, растянутая белая футболка, которая будто случайно оголяет худое острое плечо, высокие шнурованные ботинки, массивные кольца и браслеты, ярко подведенные глаза, и он готов покорять жителей ночного города. Накинув сверху кожаную куртку и запихнув в ее карманы телефон, ключи и сигареты, парень вышел из квартиры. Взгляд быстро сканирует этаж на наличие нежелательных личностей, и когда таковые не обнаруживаются, Билл бесшумно, на сколько это возможно, проскальзывает к погруженной в темноту лестнице. Тонкая куртка совершенно не грела, добродушно пропуская холодные лапы ветра к телу, отчего зубы начали стучать, а шаг стал шире. Деньги он не взял, так что воспользоваться услугами общественного транспорта не получится. Решив сократить путь, Каулитц повернул в сторону районного парка. Днем здесь много мамочек с детьми, неугомонных ЗОЖников, бесящих своими лицемерными высказываниями, собачников и наслаждающихся жизнью пенсионеров. Вечером же здесь обычно никого нет, разве что пары тройки эксбиционистов, желающих потрясти своими причиндалами перед редкими прохожими, группы подвыпивших подростков и таких, как он — сокращающих путь. Дойдя до середины парка, где располагалась большая круглая клумба, вокруг которой стояли скамейки, Билл увидел группу из трех человек в явно не трезвом состоянии. Решив, что себе дороже обойти клумбу с противоположной от компании стороны, Каулитц взял левее. И вот когда уже впереди виднелась дорожка к выходу из парка, а клумба была позади, он услышал окрик: — Эй, крсавица! Подожди нас, мы тебя проводим. Билл поморщился и ускорил шаг. Эти пьяные идиоты приняли его за девушку, а стоять и объяснять им, что он вовсе не особь женского пола, было крайне впадлу. Однако ребятам, идущим за ним, явно не пришелся по душе игнор с его стороны, поэтому они тоже прибавили ходу и уже через несколько секунд Билл почувствовал, как сильные пальцы хватают его за предплечье и весьма грубо дергают, заставляя остановиться и обернуться. — Кто это тут у нас? — три пьяные пары глаз уставились на него, пытаясь разглядеть черты лица в свете уличного фонаря. Билл всегда был слишком симпатичным для парня и прекрасно об этом знал. Но, не смотря на всю свою излишнюю женственность, его, как не крути, сложно спутать с девушкой: узкие бедра, широкие плечи, крепкие руки. — Эй, Джимми, — неуверенно проговорил тот, что до этого не произнес ни слова, — это ж пацан. — Трансвестит? Фу, блять, — Джимми брезгливо отдернул руку и неуклюже шатнулся, — как таких уродов, как вы, земля носит? Каулитц раздраженно закатил глаза и нервно выдохнул, — как оказалось, все это время он задерживал дыхание —, но ничего в ответ не сказал. Он понимал, что силы не равны, а любое неаккуратное слово вызовет у этой падали лишь агрессию. Поэтому он развернулся на сто восемьдесят градусов и продолжил свой путь. Но все в очередной раз пошло через жопу. — Эй, ты, пидорское отродье, тебе никто не разрешал уходить, — его снова грубо схватили за руки и с силой швырнули на асфальт. Колени пронзила острая боль от впившихся в кожу маленьких камней. Один из подонков схватил его за волосы, дергая вверх и заставляя поднять лицо. В этот же момент послышался характерный звук, и чужая слюна прилетела ему в лицо. Было больно и противно. В следующий момент нога в белом кроссовке — судя по всему, она принадлежала Джимми — пихнула его в плечо, опрокидывая на землю. Уши заложило от подскочившего давления, и из носа потекла кровь. Так часто бывает, когда он сильно нервничает или устает. Билл зажмурился и инстинктивно прикрыл лицо руками, ожидая следующих ударов, но их не последовало. Отдаленно он услышал еще чьи-то голоса и глухие звуки ударов. Сообразив, что бить его больше не будут, Каулитц убрал руки, приподнялся на локтях. В этот момент к нему кто-то подошел и присел рядом на корточки. — Ты как? Все нормально? Что-нибудь болит? — хозяйка приятного женского голоса обхватила его лицо руками и внимательно осмотрела, — встать сможешь? Он несколько раз моргнул и кивнул головой. Фонарь светил прямо в глаза, из-за чего разглядеть девушку не удавалось. Она придержала его за плечи, пока он поднимался на ноги и отряхивал одежду. Пока он проверял свои колени на степень повреждения, к ним подошли еще двое парней, разбирающиеся до этого с напавшими на него гопниками. Убедившись, что на ногах только небольшие царапины — благо джинсы в этой области и без того были рваными — Билл разогнулся, оглядывая своих спасителей. Перед ним стояла худенькая девушка среднего роста со светлыми волосами, собранными в слабую косу, и большими голубыми глазами на красивом лице, и два парня, один из которых был высоким темнокожим, а другой, чуть пониже, но также весьма крупный, европейской внешности. Девушка достала из сумки упаковку влажных салфеток и, достав одну, аккуратно протянула руку к его лицу. Он недоверчиво нахмурился и чуть отпрянул. — У тебя кровь носом шла, — пояснила незнакомка и вновь протянула руку. На этот раз Каулитц остался на месте, позволив стереть тоненькие алые дорожки. — Все в норме? — подал голос светлокожий парень и получил в ответ утвердительный кивок. — Да, спасибо. — Меня зовут Лоренц, — продолжил парень, — это Джей, — он указал на второго парня, — и Кристина. — Я.. — Билл все еще с опаской глядел на ребят, которым, судя по всему, было в пределах двадцати лет, — я Билл. Он неуверенно улыбнулся. Для себя он отметил, что Лоренц весьма симпатичный: русые волосы, карие глаза, красивые губы. Его новые знакомые переглянулись и дружно рассмеялись, чем несколько смутили Каулитца. Он непонимающе насупился, откидывая назад лезущие в глаза дредлоки. — Ну, раз с тобой все хорошо, то, может, скажешь, куда ты направлялся? — Эм, ну, — под пристальными изучающими взглядами этих ребят Билл терял все свою самоуверенность и язвительность, — я шел в клуб. В Парадиз. Тут недалеко, я и сам дойду… — Парадиз? — Билл перевел взгляд на Джея, который до этого момента молчал, — мы тоже туда идем. *** Они дошли до клуба спустя десять минут. За этот ничтожно короткий срок Каулитц смог расслабиться, насколько это возможно, учитывая, что тебя недавно чуть не избили. Лоренц и Кристина постоянно задавали вопросы, рассказывали наперебой забавные истории, и постоянно спрашивали, ничего ли у него не болит. Джей молчал, изредка вставляя пару слов и тихо посмеиваясь над своими друзьями. На входе в клуб стоял огромный широкоплечий вышибала, а перед ним толпилась длинная вереница желающих попасть в заведение. За один вечер секьюрити мог заработать неплохие деньги, пропуская без очереди особо нетерпеливых. Когда Билл и его новые знакомые подошли к этому здоровяку, он лишь недовольно окинул их взглядом. — Эм, привет, — начал Каулитц, — я Билл, друг Арнольда Рихтера, — охранник еще раз оглядел его и отошел чуть назад, пропуская. Однако когда попытались пройти ребята, мужчина перекрыл им дорогу. — Они со мной, — вернувшись чуть назад, громко проговорил Билл. Они прошли внутрь тускло освещенного, очень шумного и слегка задымленного коридора. Чем дальше они продвигались, тем сильнее нарастал грохот музыки. Пройдя еще немного, они оказались около еще одних дверей, так же охраняемых здоровым секьюрити. Однако на этот раз проблем не возникло, и их пропустили в большой зал, где были встречены вспышками света и оглушающим гулом сотни различных голосов. Стоило Каулитцу оказаться в атмосфере полнейшего звукового хаоса и почти интимной атмосфере темноты клуба, его глаза засияли, а сердце начало гонять кровь в два раза быстрее. Здесь не существовало проблем, это словно другой мир, куда ты заходишь и растворяешься в общей массе безумно счастливых девушек и парней. Пританцовывая, парень стал протискиваться к бару, оставив своих новых знакомых позади. Свободных мест у стойки не было, поэтому Билл протиснулся между сидящими на высоких табуретах людьми, и выловил взглядом среди нескольких юрких барменов мешающего коктейль Арни. Друг заметил его почти сразу, широко улыбнувшись, и жестом попросив подождать пять минут. Когда он, наконец, освободился, то сунул брюнету стакан с каким-то бледно-розовым коктейлем. — За счет заведения, малыш, — перегнувшись через барную стойку, прокричал Рихтер. — Как настроение? — Каулитц вытянул вперед большой палец. — Отлично! Тогда веселись! И Билл веселился. Допив почти залпом приторный коктейль и перекинув свою куртку через столешницу, отдав ее Арнольду, он проскользнул в самую гущу извивающихся в танце тел. Прикрыв глаза, парень полностью отдался течению музыки, не соображая и не задумываясь над движениями. Футболка соскользнула с его плеча, привлекая к нему заинтересованные взгляды танцующих людей обоих полов. Он не видел этого, но знал. В таких заведениях он выглядит не как «пидор-трансвестит», а как личность, не боящаяся проявить свою индивидуальность. Он не замечал хода времени. Вроде сменилось четыре или пять песен, когда чья-то теплая ладонь легла ему на плечо. Вздрогнув, Билл открыл глаза и повернул голову. Рядом с ним — очень-очень близко, почти вплотную — стоял Лоренц. Он широко улыбнулся и склонился к самому уху дредастого. — Как тебе вечеринка, Билл? Не смотря на то, что он говорил в самое ухо, ему приходилось почти кричать, чтобы Каулитц смог расслышать его голос сквозь непроницаемую гущу музыки. — Все здорово, — прокричал в ответ брюнет. Лоренц как-то странно на него посмотрел и улыбнулся. От его улыбки, такой дьявольски хитрой, по спине бежали мурашки. — А как насчет того, чтобы было еще круче? Примечание автора: * - У меня рука не поднялась сделать в этой работе матерью Билла Симону. Я слишком уважаю эту женщину, чтобы даже в письменном виде делать из нее неблагополучную мать. Поэтому встречайте Линду Каулитц, Симона же перекачует жить в соседнюю квартиру :3 Так же предлагаю прототипы Кристины: http://i.pics.livejournal.com/lolakot/47744113/12055/original.jpg (Гинта Лапина) Джея: http://photo-men.com/wp-content/gallery/denzel-uotkins/denzel-watkins-04.jpg (Дензел Уоткинс) Лоренц: http://s2.favim.com/orig/141010/boy-francisco-lachowski-handsome-man-Favim.com-2141692.jpg (Франциско Лачовски).