Чисто английский дождь

Как говорится: ничего не предвещало такого дерьма. Хляби небесные не соизволили разверзнуться сорокадневным дождём на головы несчастных. И гром молчал вместо того, чтобы траурно и зло хохотать своими раскатами вдали. И даже ветер не домогался оконных стёкол полицейского участка и не гнул одинокое деревце на парковке. Пиздец не соизволил подкрасться незаметно. Он пришёл широким шагом в шикарных туфлях, чавкая грязью под длинными ногами. Он посмотрел на всех окружающих как на говно и нервно, чуток абстинентно передёрнул плечами. Он повёл носом, чихнул, нахмурился и закурил, сообщив окружающим ещё раз, что они говно, отпрыски фекалодемона и должны упокоиться на кладбище интеллекта с миром, солью и фанфарами, ибо их тупость превосходила даже самые смелые фантазии больного сексоголизмом кролика-извращенца. Пиздец дотронулся носком туфли до столбика, на котором была закреплена полицейская ярко-жёлтая лента вокруг трупа с проломленной головой, выпустил Грегу в лицо дым и сообщил, что вообще-то убийца во-о-он там за столбиком притаился и наблюдает. Ах да, и мистер полицейский, вы невероятный идиот! Грегори Лестрейд, конечно, уже настроился смерить непредставившегося засранца злым и цепким взглядом профессионального бобби и нацепить пару казенных браслетов на тощие запястья наглеца, но кудрявый пиздец спасло это самое пресловутое «но». Тихарившийся за столбом булочник, заслышав глубокий глас самоуверенного незнакомца, решил резко драпануть прочь от лап законников, которые ни в чём до той секунды его не подозревали. Но в академии прочно вбили простую истину: раз бежит – значит говнюк. Булочника повязали, посадили в машину и даже до допросной не довезли. Рыдая и роняя сопли, мелкий коммерсант признался во всём. Так впервые в жизни Лестрейд раскрыл дело, не отойдя и на двадцать шагов от остывающего тела, и познакомился со своим персональным пиздецом по имени Шерлок Холмс. Только тогда Лестрейд ещё даже не подозревал, что английский дождь и прочая слякоть принесли ему не просто пиздец, а хлопающий полами фетрового пальто Пиздец, который хоть и помогал периодически, но чаще тупо и в лоб генерировал проблемы в геометрической прогрессии. Но самое дерьмо было впереди. И опять ни погода, ни судьба, ни даже самый завалященский наркоша в героиновом бреду не смогли намекнуть на размер того динозавра, что пройдётся по личной и рабочей жизни Лестрейда, оставив после огромную дымящуюся кучу биологических отходов. Поблагодарив и пожав руку брезгливо скривившемуся Шерлоку Холмсу, Лестрейд проводил одного из главных чудиков Англии подальше от трупа, булочника и грязи, а сам отправился в участок, истово надеясь на то, что эта встреча была первой и последней. Но Шерлок Холмс вообще редко оправдывал ожидания. Во второй раз он материализовался около расчленённого трупа, заботливо связанного в пакет и выброшенного в Темзу. Несчастный преступный дебил не знал, что у реки бывают отливы, а, может, просто был залётным идиотом – не в этом суть. Смысл в том, что был труп, а рядом отирался с лупой Шерлок Холмс, который возомнил, что одно рукопожатие с Лестрейдом даёт ему право лезть поперёк полицейской ленты к расчленёнке. Андерсон предсказуемо обиделся и начал нудеть в такт обычному английскому мелкому дождю, тыкая кривоватым пальцем в сторону шуршащего пакетом кучерявого прилипалы. Грег и сам был не в восторге, поэтому в этот раз мистер Холмс очутился в наручниках. Лестрейд с чувством захлопнул дверь полицейской машины с разорявшимся матом доморощенным гением и громко, отчётливо, с наслаждением почище оргазма заявил доставучему пиздецу, что стыренные улики он будет объяснять сам сначала в участке лично ему, потом в суде – лично судье и, наконец, в камере – лично сокамерникам. Вот тогда то и выяснилось, что пиздец-то не простой, а блатной, с золотой ложечкой на языке и платиновым подгузником на жопе. Сам платиновый, точнее рыжий, предмет детской гигиены объявился, едва печально дзинькнул в замке камеры ключ. Шерлок Холмс требовал сигарет, кокаина и привести к нему мужика ростом метр восемьдесят с хвостиком, у которого плоскостопие и сколиоз второй стадии, а так же прогрессирующее слабоумие, ибо только дебил скидывает труп в Темзу – это ж каждому королевскому пёсику понятно. А пока Шерлок настаивал на столь странном наборе, его брат требовал на ковёр в кабинет Лестрейда самого Лестрейда. Грег, разумеется, опешил от такой наглости, тем более, фамилии Холмс никогда не фигурировало на страницах светской хроники The Sun, чтоб вот так нахально с плебсом в лице полицейского обращаться. Но на ковёр он всё же пошёл. Прихватив на всякий буйный случай ещё одну пару наручников. Во избежание, так сказать. Рыжее чудовище, подгузник и парашют Шерлока в одном лице, сидел за столом Лестрейда с прямой спиной, будто не он тут только что посылал завёрнутыми шекспировскими метафорами и без того запуганных до синевы интернов за головой лейтенанта, а так… бедный родственничек притулился на краешке стула просить всемогущий закон о помиловании. Грег показному смирению не поверил. Запудренные веснушки рассмешили, а вот зонт-трость, что сжимал «бедный родственничек» юродивого Шерлока, заставил насторожиться. Как и носки туфель, выглядывающие из-под стола. И костюмчик… и часы… И прав оказался Лестрейд по итогу, но Майкрофт, как гость попросил себя называть, оказался скотиной вежливой и умело навешивал лапши на уши, да так, что Грег самолично выпустил беснующегося Шерлока из клетки, а начальник даже рапорта не спросил. Попивая с Андерсоном пиво в баре после напряжённого и очень стрёмного рабочего дня, Лестрейд молился богу всех британских бобби лишь об одном: никогда в жизни не видеть никого из семейки Холмсов. Но то ли бога всех бобби не существовало, то ли он не слышал Лестрейда, то ли решил, что не вся чаша страданий осушена лейтенантом до дна, но Шерлок Холмс материализовался в третий раз на обнаружении скелета в лондонской канализации. Только теперь он уже представился детективом-консультантом и бодро навязывал свои услуги окружающим его тупицам из полиции. Лестрейд не впечатлился речью, а просто хмуро смотрел на скелет, мысленно дорисовывая ему кудряшки. Шерлок Холмс его достал, а посадить… нет, напудренного и напыщенного индюка он предпочитал больше не видеть. Вежливо, очень вежливо, всего лишь матерясь через два слова, а не через одно, как обычно, Грег отправил радостно блестящего глазами младшего Холмса восвояси, а сам спустил с цепи Андерсона, который, аки французская фифа из Мулен Руж, отказывался прикасаться к уликам и скелетированному телу в присутствии дилетантов. Труп паковали под скрип зубов Лестрейда и нервно тарабанящий по крышам машин дождь. Шерлок Холмс вдалеке отсвечивал своей лупой и зло, обиженно, будто пятилетний малыш, у которого отняли любимую кокаиновую соску, смотрел на Грега. Лестрейд передёрнул плечами и показал ему язык. Шерлок Холмс на всю жизнь запомнил язык лейтенанта. Запомнил, записал и решил отомстить, навязав себя в компанию. Только Лестрейд этого не знал и никогда об этом так и не смог разузнать, иначе бы в тот ужасный-ужасный день от Холмсов подальше замотал себе рот скотчем. Но Шерлок Холмс был молчаливой и упрямой скотиной. И как-то на ночном дежурстве раздался звонок. Лестрейда вызывали срочно на Бейкер-Стрит, где одна старушенция заслышала стрельбу. С мигалками, визгом сирены и стекавшим мелкими каплями по лобовому стеклу дождём, Лестрейд домчался до Бейкер-Стрит, чтобы вместе с Донован вломиться в квартиру 221-В, откуда и заслышала старушенция стрельбу. Во-первых, внимание привлёк череп на камине. Во-вторых, распотрошённая явно человеческая селезёнка, стоящая на столе среди полных чашек с остывшим чаем. В-третьих, над ухом причитала владелица квартиры. В-четвёртых, Лестрейд осенил себя крестным знамением и попытался сбежать, завидев радостно шерящегося, словно ящер в гоне, Шерлока Холмса, который развалился в кресле и приветливо помахивал пистолетом, приглашая пройти. Сбежать не дала Донован, закурить – домовладелица, свалить это дело на кого-то другого – Шерлок Холмс, который угрожал позвонить Майкрофту. Бога всех бобби не существовало, но Лестрейд морально настраивался стать великомучеником непризнанной религии, чьим главным злом станет некто кучерявый с глазами в банке и отрезанными пальцами в морозильной камере. - Маньяк, – бесцветным голосом тогда передал по рации Лестрейд. – Люди, у нас маньяк. Квартиру опечатали, улики собрали, миссис Хадсон, ревущую пароходной сиреной, заткнули, бдительную старушенцию поблагодарили, а Шерлока отвезли в тюрьму. Лестрейд, наплевав на все правила пожарной безопасности, сидел в своём кабинете и курил одну за одной, со страхом ожидая появления напудренного старшего Холмса. Но вместо Холмса примчалась девчонка. Плача и причитая, она представилась Молли Купер и тыкала прямо в пепельницу документами из больницы, которые доказывали, что Шерлок Холмс не маньяк, а химик и вообще работает в морге, а части трупов берёт, потому что за сверхурочные никто не платит, выгоняют из морга, а ведь Шелли та-а-ак любит свою работу. Лестрейд икнул и полез в стол, где валялся подаренный ещё полтора года назад на юбилей шотландский виски. Достал, посмотрел на бутылку и поставил на стол, размышляя в такт барабанящему по подоконнику дождю над сложным вопросом: надраться сейчас или обождать, пока уйдёт Молли. - И вообще он хороший, он просто преступления любит раскрывать! – утирала красный нос рукавом шерстяного безобразия, прозванного в миру кофтой, Молли Купер. - Любит, значит? – спокойно переспросил Грег. Молли ожесточённо закивала. Лестрейд натянуто ей улыбнулся и перенаправил её к Донован давать показания. Сам он направился в архив, чтобы среди полки с позорными, по словам начальства, висяками найти самое нудное и мерзкое дело и дать развлечься арестованному. - Следственный эксперимент, – сурово объявил своим подчинённым Грег и протянул Шерлоку папку с делом пятнадцатилетней давности. Андерсон потом, разумеется, психовал и истерил, будто любовница на глазах законной жены, но Лестрейду было как-то плевать. Виски согревал его желудок, а идиотская ночь только-только началась. Шерлок вскинулся на папку, будто гончая на лису. Даже кудряшки подрагивали в гармонии с дрожащими пальцами дьявола непризнанной религии. А Лестрейд мечтал и блаженно улыбался, представляя, с каким удовольствием он бы снял скальп с сидящего перед ним хамла… Или утопил бы… Или подстрелил его… Вариантов много, а уж полиция даёт много возможностей, чтобы понять, как скрыть следы так, чтобы его никогда-никогда не нашли! А уж если самому взяться за дело… Висяк, такое бывает чаще, чем можно представить! - Мечтаете? От радужных мыслей с кровью и кишками Шерлока отвлёк холодный голос холодного человека. В этот раз Майкрофт не был напудрен и сиял в свете энергосберегающих лампочек своими веснушками. Лестрейд выматерился сквозь зубы. - И вам доброе утро, – кивнул Майкрофт. - Майкрофт, не мешай! – рявкнул Шерлок, прижимая папку с висяком поближе к тощим рёбрам. – Хочешь флиртовать, так, будь так добр, флиртовать где-то, где меня это не отвлекает… Премного благодарен! И вновь нос младшего Холмса оказался в папке с делом. Майкрофт на секунду закрыл глаза, будто переживая волну гнева, и кивнул головой, указывая Лестрейду на дверь. Грег покачал головой: кто ж так воспитывает младших братьев? Вот зонтом по жопе – в самый раз. Грег бы и помог… следы скрыть. И сам бы определённо точно добавил. То, что Шерлок не маньяк, стало понятно уже после третьей сигареты в участке. Псих – конечно, шизик – разумеется, кретин с завышенным самомнением – тысячу раз да! Но на маньяка кудрявый дьявол не тянул. Максимум на имбецила, который за этим маньяком гоняется просто потому, что считает себя умнее его и верит, что сдохнуть не может априори. - Не желаете покурить? – Перед носом Грега мелькнула раскрытая пачка сигарет. - Здесь нельзя курить, – покачал головой Грег, указывая на потолок, где понатыкали пожарные своих сигналок о дыме. - Можно-можно! – выкрикнул с другого конца длинного коридора начальник Лестрейда и заискивающе помахал рукой. - Ну, раз можно, – Грег пожал плечами и внял взятке в виде сигареты. В этот раз Майкрофт вообще ничего не говорил. Они мирно в тишине покурили, потом также мирно разошлись, и Лестрейд даже не удивился, когда узнал, что дела на Шерлока никто не заводил, а самого героя освободили утром. Грег только проматерился хорошенько, когда понял, что папку с висяком дундук упёр, и потратил всё утро, заново распечатывая давным-давно забытое архивное дело, которое заботливые интерны отсканировали в архив ещё лет пять назад. Шерлок не напоминал о себе неделю. И уже, казалось, что псих – всего лишь мираж, возникший от хронических переработок и прочей нудной, мерзкой и мудацкой чепухи, коей было навалом в его профессии. Расслабляясь в ванной после долгой и тяжёлой рабочей недели, Лестрейд вообще ни о чём не подозревал и мирно выпускал дым в белый потолок ванной, рассматривая собственные волосатые коленки. Он наслаждался одной простой мыслью: завтра у него выходной! Никаких Донован и нудных дел, никаких выступлений див по имени Андерсен и дутых претензий начальства, никакого дерьма! Только тишина отключенного на сутки телефона, пара бутылок пива в холодильнике и марафон передач про акул на Animal Planet. Грег просто был счастлив от осознания того, что вот сейчас он выползет из ванной и бахнется в объятия своей давней любви – подушки. - Ну, ты тут и накурил! – По влажным волосатым коленкам прошёлся холодок из открытой двери. – Не поделишься сигаретой? На пороге ухмылялся самому себе будущий труп Шерлока Холмса. В доли секунды Лестрейд нырнул под воду, понял, почему дамы всегда принимают ванную с пеной, проклял себя, проклял херовый замок на двери, обматерил Шерлока Холмса до десятого колена вместе с его братцем и принял решение, где он закопает труп. В ванную! В его чистую и непогрешимую ванную ворвался этот… этот… гамадрил и ещё так спокойненько обмахивается папкой. - А горячая вода далеко не самым лучшим образом сказывается на репродуктивной мужской функции, – отметил спокойно Шерлок. - Сука! – выдохнул Грег и, наплевав на собственные голые и волосатые коленки, выскочил из ванной, поскользнулся на кафеле, приложился локтем о стену и, наконец, достиг цели, чтобы с чувством полного собственного достоинства вцепиться Холмсу прямо в кудряшки и опустить того рожей прямо в горячую воду. Выходной был испорчен. Но выходной стал испорчен во второй раз, когда сзади материализовался огромный чувак в коже, который оттащил от кудрявого дьявола пышущего гневом Лестрейда и легко, будто енота какого, зашвырнул на собственный старенький диван пред светлые очи его напудренного величества мистера Я-ненавижу-свои-веснушки Холмса. Так выходной был испорчен в третий раз, ещё даже не начавшись. - Убью, тварь! – рявкнул Лестрейд и, уже абсолютно ничему не смущаясь, запрыгнул на сидящего на стуле из кухни Майкрофта с твёрдой целью задушить того, кто не даёт посадить Шерлока и избавить мир от Холмсов. - Я просто дело раскрыл! – вопил на фоне Шерлок, потрясая мокрыми кудряшками и не менее мокрой папкой. – А вы все дебилы! Чисто английское убийство! Убийца – дворецкий! Охрана пыталась отцепить взбешённого лейтенанта от драгоценной напудренной тушки, которой угрожали волосатые колени и не менее волосатые, но сильные руки, однако это было равным тому, что в одиночку остановить товарный поезд на полной скорости. Несмотря на роль удушаемого, Майкрофт даже в лице отказался измениться, так и остался напудренным камнем и смотрел на Лестрейда крайне осуждающе. Грегу стало стыдно. Вот просто резко стало стыдно, и он опустил руки, которые до той поры качественно душили мистера Холмса по имени Майкрофт. Тот поправил галстук и жестом отослал стоящую с квадратными глазами охрану прочь. - Я требую сатисфакции, – моргнул Майкрофт. «Посадят, – подумал Грег, а посмотрев в чистые голубые глаза Холмса окончательно уверился: – точно посадят». - Будешь работать со мной! – рявкнул Шерлок. – Вот тебе сатисфакция! Хлопнула входная дверь – младший из Холмсов покинул убогую юдоль Грегори Лестрейда, оставив того голым на коленях брата. Жалел ли он об этом факте впоследствии? Да никогда в жизни! Брат получил, что хотел, отстал от него, а сам Шерлок заполучил себе кучу новеньких и интересных дел. Майкрофт заприметил Грегори ещё на рождественском балу полиции два года назад, куда притащили только-только ставшего лейтенантом Лестрейда в качестве поощрения. Через полчаса старший Холмс знал о полицейском всё, начиная от астрологической карты и заканчивая, где, как, с кем и в какой позе за последние пятнадцать лет. Майкрофт всегда был очень обстоятельным мальчиком и всегда очень доставал младшего брата своей обстоятельностью. Подобраться к чьей-то фантазии, чтобы использовать либидо против разума носителя? Шерлок злобно расхохотался, спускаясь по лестнице. Его смех гремел ещё на улице, заглушая шум моросящего чисто английского дождя. - Так меня не посадят? – спросил Лестрейд у Майкрофта. - Не посадят. В полиции нужны… такие ретивые кадры, – сглотнул Майкрофт. – Но сатисфакции я по-прежнему требую. Что рассматривает ужасный-ужасный человек в качестве сатисфакции Грег даже воображать не хотел, но воображалка его не слушала. Это было… ну, короче, было. Да-а-а… - Ничего такого, мистер Лестрейд, что вы там себе навоображали не будет, – спокойно, будто бы у него на коленях не сидит голый лейтенант полиции, сообщил Майкрофт. В воздухе повисло невысказанное «Пока». И Лестрейд этого не понял. Он вообще редко был обстоятельным в том, что касалось его личной жизни. Грег-то и не женился год назад только потому, что невеста, внезапно окучившая его, столь же внезапно решила бросить его, уехать в Уэльс и забыть о том, что Лондон – город её влажных мечтаний. - Просто кофе и дружеская беседа, мистер Лестрейд, а также чуть-чуть отчётов о делах моего брата, – он предупреждающе поднял руку, стоило Грегу только открыть рот. – Ну, что вы, никакой писанины… всё только устно и при лично встрече. Шерлок закурил и прижал к себе папку с раскрытым делом, подставив лицо моросящему дождю. Если всё пойдёт с такой же обстоятельной скоростью, как и сейчас, то очень-очень скоро, всего через каких-нибудь пять лет, они всё-таки дойдут до свидания. Ведь Майкрофт очень-очень обстоятельный…