Scene.

Вечер. Мой ужин проходил в ванной. Я голая лежу в уже еле теплой и пенной воде и ужинаю. Черт, свет приглушён, на телефоне играет еле слышно музыка. «Towe Lo — Influence». И я понимаю, как сильно на меня влияет он, вернее привычка в том, чтобы он был рядом, мне хочется от неё избавиться. Бывшие должны оставаться ими. Палочками я беру последний кусочек имбиря и обмакиваю его в соевый соус. Теперь во рту у меня такой же терпкий вкус, как и на моей душе. Я прогнила изнутри, и этого не изменить. Можно лишь притупить это чувство… Я долго не задумывалась и окунулась с головой под эту мыльную воду, после того, как отставила упаковку от еды в сторону. Мне хотелось поставить её на закрытую крышку унитаза, но я промахнулась. Плевать, уберу потом. Под водой так тихо и спокойно, ничего лишнего, как и воздуха, и я вынырнула на поверхность. Провела руками по лицу, растирая свой макияж. Теперь я выглядела совершенно так же какой и является моя душа. Убрав пробку, я решила выпустить всю воду, и привести себя в порядок перед выходом под душем. Всего два часа и я полностью готова пойти в клуб. В секс-клуб. Теперь я там частый гость. На мне сексуальное чёрное платье, оно обтягивает моё немного исхудавшее тело, и изящно подчеркивает оставшиеся выпуклости. Эти прозрачные промежутки, из бежевой сетки, напоминает мне наряды, которые я надевала для него, чёрт, я снова думаю о нём… Даже когда нахожусь в этом поганом клубе, где совокупляются фрики. Да я и есть фрик, одна из них, которой дай немного выпить и она с удовольствием присоединится к оргии. Я себе противна. Меня вид трахающихся людей даже не раздражает, но если уж на то пошло — мне слегка неуютно, ведь под платьем нет нижнего белья, и постояльцы клуба, могут видеть, что я возбуждена, это заметно по соскам. Моё тело напряжено, и я иду выпить. Бар, место назначения. Я в точке «А», а он в точке «Б». И я, размеренным шагом направляюсь к нему, чтобы выпить пару тройку коктейлей. Один за другим, и я не замечаю, как оказываюсь в одной из закрытых комнат этого клуба. Меня сняли, хотя я и не сопротивлялась, а наоборот делала всё, чтобы это случилось. Говорю же — гниль, что с меня взять. Я пытаюсь, немного прийти в себя, и оглядеться, что есть в этой комнате. Обычная квадратная, но просторная. Сделана в красных тонах, как и весь этот клуб, с чёрной мебелью. Есть кровать, по углам которой небольшие деревянные столбы, к которым привязанные кожаные наручники. С правой стороны от кровати, высокий стеклянный стеллаж, где лежали разные игрушки. Что ж сегодняшняя игра предназначена для взрослых, и я приглашена. Возле этого стеллажа, с разными интересными штучками для боли и удовольствия стояло кресло. Наверняка, чтобы наблюдать, за своей жертвой, мало ли какой у кого фетиш. Напротив кресла, по правую сторону от кровати стоял чёрный крест. Он выполнен в форме андреевского креста, и сделан из дерева. Даже в своём не трезвом состоянии, я могла заметить на нём крепления для ног, рук и даже шеи. М-м-м. Вечер должен быть многообещающим. Меня это интриговало. Больше в этой комнате ничего не было. А ничего и не нужно было. Для этого вечера или даже может быть ночи, вполне сойдет. И что-то мне подсказывало, что я не уйду отсюда, пока со мной не закончат. Не знаю, какой чёрт дёрнул меня за язык и тело, но я сделала пару шагов к кресту, и провела по нему рукой. — Мы начнём с этого? — даже я удивилась тому, как произнесла эти слова. Они были такими сладкими, невинными и наивными, будто я не знала, для чего он тут стоит, и что на нём буду делать я, и что может сделать он в этот момент. Но его реакция была оправданной. Он засмеялся. Гадство, а ведь я даже не помню его голоса, нужно было пить меньше. Смех. Он эхом разнёсся по моей неясной голове, и он мне нравился. Не знаю чем. Он не был похож на смех того человека, который обладал красивым баритоном, но что-то такое в нём присутствовало. — Наша игра не терпит спеха, подожди, и ты всё узнаешь. Он определённо был хорош, и голос был красивым. Почему он выбрал именно меня? Такие, как он, больше выбирают серых мышек, которые и знать не знают про BDSM. Серые мышки более натурально показывают страх, перед плёткой к примеру, и при этом сильнее удивляются, когда они получают удовольствие. Я же знаю, что меня ждёт, хотя честно признаюсь, далеко мне не удавалось заходить. Мои «доминанты» были не так хороши, и быстро срывались, желая трахнуть, всунуть свой член в меня. Но сейчас что-то не так… всё было как-то по-другому. Блин, я даже не знаю, что ему ответить. Я просто не нахожу нужных слов. Оглядевшись ещё раз по сторонам, я скинула с себя свои чёрные туфли на каблуке, и принялась расстёгивать молнию сбоку платья, оголяясь перед ним. Ранее я не чувствовала такого волнения, стоя обнажённой перед мужчиной, но я повторюсь. Сейчас что-то не так… всё было как-то по-другому. Иначе. Уже зная правила этой игры, я медленно, и как мне казалось, аккуратно села на пол в позу рабыни. На колени, ноги немного расставлены, руки лежат на ногах, а голова опущена. Мне нельзя смотреть ему в глаза. Но пока он меня не заткнул, я решила начать. — Тогда не будем оттягивать время от того, что неизбежно, господин. — Я старалась говорить полушепотом, чтобы влиться в образ. Мне то и говорить нельзя, пока меня не спросят. — Хм… пожалуй ты права. Я думала, что он заставит меня подняться и сразу прикует к чему-то, но я снова ошиблась. Наверняка это не тот уровень, что я проходила ранее. Я видела только его ноги, так как усердно старалась выполнить свою несложную позу, пока он отошел от меня и остановился возле кресла. Я практически его не слышала, лишь какой-то тихий шорох. Он повернулся ко мне, и размеренным тоном произнёс «Встань, и медленно повертись, я хочу насладиться твоим обнажённым телом, которое ты с такой лёгкостью предоставила мне». От этих слов, я вся сжалась, появилось чувство возбуждения между ног. Меня заводит эта властность, и поэтому я была уже готова, вся в соку. Я медленно сделала то, что он мне приказал. Сперва, показала перёд, свою аккуратную грудь, второго размера, простите размера побольше не нашлось. Плоский животик с пирсингом. Раньше, в подростковом возрасте, хотелось, чтобы его было видно, носила более длинную серёжку, с парой камушков и цветочком, сейчас же мне достаточно простого камня. Он красиво переливается на солнце, и меня это устраивает. Старею. Так же он мог увидеть то, что я гладко выбрита, нет ни единого волоска, который мог был быть ему или кому-то ещё неприятен. Гигиена превыше всего. Медленно продолжала крутиться. Теперь он видит изгиб позвоночника, татуировку, в виде ловца снов, чуть ниже шеи, между лопатками, и мою упругую задницу. Я хотела была уже повернуться к нему лицом, но он остановил меня. Я вообще не могла его видеть. Передо мной был только черный крест, на красном фоне стен. Мне хотелось узнать, что он задумал, но я послушно выжидала. И услышала… я услышала шум открывающегося стекла. Он что-то взял со стеллажа, с того большого стеллажа с игрушками. Ногами я уловила небольшую вибрацию от его шагов. Он идёт ко мне, и в его руках что-то есть. — Мне нравится твой хвостик блондиночка. — В его голосе можно было уловить ухмылку, или я ошибалась. — Не шевелись, дорогая, и смотри перед собой. Я так и делала, и тогда почувствовала, что к моей шеи что-то приставили, и лёгким, отточенным движением, застегнул его на ней. Он затянул довольно сильно, что при сглатывании слюны я чувствовала, как он мне мешает, что он не дает мне нормально глотать. Ночь не обещает быть короткой и нежной. Вот что я могла понять. И сразу, с осознанием этого, он толкает меня в спину, с такой силой, что я полетела навстречу к кресту, но не всё так просто. Это был не просто ошейник, там был поводок, за который он крепкой держал, и который не дал мне далеко «отойти» от него. Черт, это было неожиданно, и так странно возбуждающе, что я почувствовала, что наполнилась через края. Такое поведение со мной заставило меня потечь, и я чувствовала, как моя промежность ещё больше увлажнилась, а ведь он только начал… — Ты в моей власти, и сколько бы ты не молила, в моей игре нет стоп-слов. — Услышала я над своим ухом после того, как он снова потянул меня за поводок. Он прикоснулся ко мне своим телом, и я поняла, что он снимал с себя пиджак и рубашку, в которых пришёл. Его свободная рука, прошлась по моему телу, от груди, которая уже ныла от возбуждения, к промежности. Он засунул в мою киску три пальца и крепко сжал, задевая запястьем клитор. Я ахнула. Эта сила сводила меня с ума, и он это видел. — Дорогая, мне нравится, что ты так изливаешься соком для меня, но ты же помнишь, что это только начало? — В ответ я лишь еле заметно кивнула головой, и он снова засмеялся, только на этот раз как-то злобно. Убрав от меня свою руку, он приказал мне идти вперед. Крест, я так и знала, что всё начнётся с него. Этот человек, мой господин, вряд ли любил мягкую кровать для секса. Я не знала, хочет ли он меня спереди, или может сзади, поэтому не делала ненужных движений, пока он сам меня не развернул к нему лицом. Сейчас я смотрела на его губы, они играли в лёгкой ухмылке, а когда мой взгляд скользнул по телу, и опустился на его пах, я поняла, что он нашел себе идеальную нижнюю, или хотя бы я была близка к этому. Он сделал шаг на меня, и я машинально отступила назад. Теперь я спиной упиралась в черное дерево. И первое, что он захотел пристегнуть — мою шею, затем руки, так, что они были согнуты в локтях, и только в конце — ноги. Только сейчас я почувствовала себя совершенно беспомощной, без малейшей возможности выбраться по своей воли. При этом чувствуя себя VIP персоной, которая пришла насладиться театром с первого ряда, и могла не только увидеть, но и прочувствовать то, что он хочет мне дать. Он стал отступать от меня, пятился назад, оценивая, как я смотрюсь в его владениях, и ему нравилось то, что он видел. Затем он подошел к стеклянному стеллажу, и взял оттуда какие-то две вещи. Я поняла, что это такое только тогда, когда он повернулся ко мне и шёл обратно. Чёрт, в его правой руке была плеть из плетённого хвоста и жёсткой ручки в фаллическом виде. В моей голове, всплывают только две ассоциации — либо порка, либо он будет меня ею трахать. В другой же руке он держал многохвостовую мягкую плеть, дай Бог вспомнить её название, кажись «флоггер». Значит всё такие первое — порка. Присмотревшись ко мне, он поменял местами эти атрибуты, и показал, насколько они крепкие, чтобы внушить мне страх. Что ж, ему это удалось. Я невольно глотнула образовавшуюся слюну. И не успела сообразить, как первый удар флоггером пришелся мне по левому бедру. Второй практически сразу, такой же силой по животу, только с левой стороны, как ответ. Третий, четвертый, пятый. Моё тело горело от сильных ударов, и наверняка, я в красных пятнах в местах ударов. Он приостановился, а потом с большей силой начал бить по этим же местам, но теперь, он добавил руки, грудь, и я не удержалась. Мне хотелось крикнуть от боли, но пока нервные окончание соизволили дать команду на крик, она переформировалась, и я издала громкий стон вперемешку с криком. Это заводило его и это заводило меня. Он отбросил флоггер, и в его руках теперь была лишь плеть, которой он начал проводить по моему телу. Сперва, провел вверх от груди к локтю, а затем резко и сильно ударил по предплечью. Он так играл. Сначала поглаживал это место, а потом сильно бил, пока вдруг не остановился. И нет, это не из-за того, что я шевелилась. Я и при первых, этих сильных ударах не могла смирно стоять. И он не отдавал приказ не шевелиться, но он остановился и смотрел вниз, к сожалению, я не могла увидеть, что там… Он взял по-другому плеть, подойдя ко мне близко, а потом резко, без предупреждения вонзил в меня сильными движением твёрдую ручку плети. Этой парой движений он грубо трахнул меня, вторгаясь, как собственник в моё лоно, а затем вытянул плеть, и поднёс к нашим лицам. Что сделал этот мужчина дальше, меня совершенно не удивило. Не он первый, не он последний, кто так делает. Проходили — знаем. Он облизнул часть рукояти, которая была полностью в моих соках, вся такая мокрая, липкая и возбуждающая. Вот насколько я гнила, что меня заводят такие вещи? — Интересный вкус. Попробуй. Он с такой же силой начал трахать мой рот рукоятью плётки, только на сей раз долго неистово, яростно, жадно, необузданно, и крайне возбуждающе. Не боясь испачкать свои брюки, он чуть ли не ударом подставил своё бедро мне между ног, и по моему телу пронеслась волна оргазма. Он был сильнее всех моих предыдущих оргазмов, а ведь его член даже не во мне. Откинув в сторону и плеть, явно более не желая её использовать, он вновь отошел, давая моему телу отдохнуть. Наверняка продумывал, что со мной делать дальше. И ответ пришел само собой. Он стал развязывать меня, но от крепких оков и ударов, моё тело слегка занемело, и как только он полностью отстегнул меня, я чуть не упала, но он придержал меня, держа, за поводок. Да, он всё ещё был на мне. И я стала задыхаться, смотря на его улыбку. Инстинкт самосохранения заставил меня попытаться снять с себя этот ошейник, но я получила по рукам. — Нет, встань на ноги. С трудом, но я выполнила его приказ, за что и получила в одобрение, жесткий поцелуй. — Стоишь? — Я кивнула. — А теперь пойдём. — Он повел меня к тому самому стеллажу. Теперь я могла увидеть всё то, что там было, такие разные атрибуты. И сейчас он выбрал зажимы для сосков, на цепочке, но с колокольчиками. Он сжал ими мои и так ноющие до боли соски, и специально зацепил цепочку. Сильные зажимы, я начала стонать, потому что он раз за разом повторял это, как будто издеваясь. В моей голове раздавался смешанный звук моих стонов с тихим и мелодичным звуком колокольчиков. Я могла смотреть на свою грудь. Она ещё не была такой красной, и чуть набухшей из-за ударов. — Теперь полезай на кровать и стань на четвереньки, как кошечка. — С издёвкой произнёс он, а я как истинная рабыня подчинилась, забывая о боли. Да, мне было больно, но чёрт, как же я хотела, чтобы он продолжал эту пытку. Стоя на четвереньках, на этой жёсткой кровати, я немного пошатывалась, поэтому колокольчики издавали редкий и тихий звук, пока мой господин, хозяин и доминант искал то, что ему бы хотелось использовать. Я старалась подглядывать на то, что он выбирал, но он ничего не взял в руки, просто переложил что-то с одного места в другое. И тут я искреннее удивилась. Что теперь будет просто трах под звуки моих «сосочных наручников»? Нет. Он шел ко мне, чтобы, связать. Опять. Он снова, сковал мои запястья, только на сей раз сильнее, но чтобы я могла продолжать стоять в заданной мне позе. Тоже он сделал и с ногами. Немного раздвинул, и приковал к кровати, наверняка, для лучшего проникновения, а потом снова отошел. Он что-то взял из стеллажа, и это была повяза для глаз. Как только она оказалась у меня на глазах, передо мной опустилась темнота, я действительно ничего не видела. Она ничего не пропускала, ни капли света. Он снова встал с кровати, и опять что-то подготавливал. На сей раз это была какая-то мазь, лубрикант. Он смазал им мой анус, а я бы никогда не сказала, что он любитель заднего отверстия, впрочем, как и я. Всегда считала это негигиеничным, поэтому позволила себе немного воли и запротестовала, заерзала своей задницей в разные стороны. Я не знала, с какой он стороны, и что он запросто может добраться до игрушек. — Я сказал не двигайся, за это ты получишь. Пять. Пять сильных ударов шлепалкой. — Черт, нужно было думать. Раз. Сильный удар раздался по моей заднице. Мне больно, я не удержалась и закричала, а мне в сопровождение звон колокольчиков, этих клятых колокольчиков. Два. Снова в это же место, с такой же силой. Боже, как это больно. Я кричала, и это был искренний крик, но он поглощался этими стенами. Три. Я в очередной раз сжимаю в кулаках и так уже помятые простыни, и также кричу. Ему нравился этот крик, поэтому он не заткнул меня, хотя прекрасно мог. Четыре. Снова удар. Как же сильно это ощущается, может даже из-за того, что я не вижу, и остальные чувства обострились. Да именно этого он хотел, чтобы я почувствовала его. Пять. Последний, но не менее сильный. Я продолжала быть мокрой для него там, а он хотел вторгнуться туда, куда ещё никому не получалось вторгнуться. Я не позволяла, говорила стоп-слова, и они останавливались, но в этой игре нет стоп-слов и игра ли это? Он снова взял лубрикант и продолжил смазывать меня там, а потом убрал палец, но подставил к ней что-то железное, прохладное, и это что-то вновь вернуло моё возбуждение, против моей воли. Я ахнула, когда это холодное приспособление вторгалась в мой зад, он не ждал, а одним разом воткнул. Оно широкое, мне и больно, и в тоже время приятно. Потом я по ощущением поняла, что это анальная пробка с хвостом. Из моей задницы торчал хвост. И он приятно щекотал мои ноги, пока ещё болтался. — М-м-м. Я невольно постанывала, немного двигалась, и это меня заводило, и теперь я не могла сдерживаться. Я начала молить его, чтобы он вошёл в меня своим членом и вытрахал из меня всю мою дурь. Мне действительно это было нужно. — Пожалуйста, сделай это… я умоляю, прошу, возьми меня так сильно и так жёстко, как ты сам этого хочешь, только сделай это… Но он не спешил. Он отошел, и снял с себя брюки, я это поняла, потому, что он расстегнул молнию. А потом, он снова, взял что-то из того стеллажа, так как он долго не подходил ко мне. И тут я услышала его стоны. Как мне хотелось увидеть, что он делает, и я надеялась, что он не дрочит себе, наблюдая за мной, в таком положение. Он подошел ко мне, и устроился сзади. Он готов было войти в меня, но он не торопился. Он вял поводок и натянул его, так, что я выгнулась, как только могла, а потом он прошептал мне на ухо «Всегда хотел поиметь такую кошечку, помурчи для меня». И я как дура замурлыкала, как можно точно воспроизводя этот звук. И тут он вошёл в меня. Это длительное ожидание, сразу разлилось покалыванием и сокращением мышц. Меня сразу же пронзил оргазм, ещё сильнее чем предыдущий. Мой зад горел от боли, а я наслаждалась этим. Он двигался грубо и сильно, разрывая меня на части, ударяясь об меня своими яйцами. Темп ускорялся, и с каждым ускорением, он всё больше тянул поводок на себя, нажимая одной рукой на спину, чтобы она не поднималась. Я начала задыхаться. Не зная от чего, от того, что меня душил ошейник, или он этой сладкой пытки. Он трахал меня долго, я даже удивлялась, почему он не кончал. Тут во мне разродилось до боли странное чувство. Я хотела, чтобы он кончил в меня, также неистово, как и вбивался своим членом в меня, но и хотелось пососать его, довести до придела своим языком, и показать ему, что я могу. Попробовать его на вкус, в конце-то концов. И он как прочел мои мысли. Резко вошел, резко остановился и вынул свой член. Он подошел ко мне с другой стороны, со стороны лица. Я более четче ощущала его запах. И он снял с меня повязку. Теперь я могла видеть его толстый, длинный и твёрдый, весь такой идеальный с набухшими венами член, а так же то, что на нём было кольцо, которое сдерживало его. Он аккуратно снял его, и придерживая меня за поводок, как будто я могла отказаться и уйти, и начал трахать мой рот. Моментами я сосала его, показывая, что умею, вот и до показывалась, что он извергнул горячей струёй семени мне в рот. Я проглотила её, как положено рабыне. Всю, без остатка. Я выдоила всё, что смогла, не помогая себе руками. Черт он был вкусным… Он встал, вытянул из меня анальную пробку с хвостом, снял зажимы и начал поочередно развязывать. Сперва руки, потом ноги, и я упала без сил, наблюдая за ним, как он одевался. Я не могла пошевелиться, он выжал меня всю, так же как я сделала это с его членом. Забавно, но он поднял моё платье, помог мне сесть и одеться. Что ещё больше меня удивило, что он вывел меня через черный вход и посадил в свою шикарную машину. Он решил отвезти меня домой. Я не сопротивлялась, хотя это уже была не игра, где он был жестким верхним, а я его нижней. Сейчас мы обычные люди, и чисто из вежливости, он решил отвезти меня домой. Честно спасибо ему за это. Когда я пришла домой, то всё моё тело ныло. Я ужасно хотела пить и есть, поэтому схватила первое, что попалось мне под руку. Кексик… вот этим кексиком я и вырвала, в раковину. Мой организм отверг его, и я не стала его заставлять, выпила стакан воды и легла спать. Вся измученная, но удовлетворённая. Вот что значит это письмо, которое пришло спустя час, после нашего с ним расставания. Вот, что значат эти слова: «Ты хорошо на меня реагируешь. Я дам твоему телу три дня отдыха, а на четвёртый я снова жду тебя в своём клубе, в тоже время. Это будет время игр. Каждый четвертый день. Высыпайся моя кошечка и набирайся сил к нашей очередной встречи.» И вот почему я каждый четвертый день ухожу. К нему. Получать новую порцию боли и наслаждения.