1 ______________
«Am I still your guy?»
Он ненавидит людей, потому что они задают слишком много вопросов. «Мистер Рэтэуэй, почему вы ушли из С.Т.А.Р. Лабс? Вас что-то не устраивало?» Хартли был из тех людей, при встрече на улице с которым вы не захотите остановиться и поговорить, просто потому что у вас не будет общих тем для разговора. А он обязательно сделает так, чтобы выставить вас полным идиотом, используя в беседе такие фразы, как «коллапсирование волновой функции», «верификация физической нереализуемости гравитационных сингулярностей» и для добивки перейдёт на латынь или японский язык. К тому же у Хартли был слишком снисходительный вид и мудацкий характер, из-за чего у него не было друзей. Многие при упоминании имени Хартли Рэтэуэй брезгливо морщили нос и поджимали губы, будто их заставили засунуть руку в нечто склизкое и мерзкое. Именно таким и был одиночка Хартли, сам себя оградивший от социума. И этим был горд. Когда в разогретую сковороду падает два куска бекона, масло брызгает в разные стороны. Хартли осторожно переворачивает лопаткой мясо и поглядывает в телевизор. По всем новостям только и говорят о спасении города Флэшем от Чёрной дыры. Хартли недовольно закатывает глаза и цыкает языком. Он всегда считал, что в СМИ работают одни идиоты, которые представляют информацию самым примитивным образом, чтобы обычный среднестатистический человек мог понять суть. Если что-то толковать о самой сингулярности и диффузной материи, вращающейся вокруг сингулярности, то мало кому будут доступны эти термины. Если только не воспользоваться Гуглом. Рэтэуэй по очереди разбивает о край сковородки два куриных яйца и содержимое выливает к обжаренному бекону. Нужно добавить немного соли. После того как Хартли покинул С.Т.А.Р. Лабс, он не искал работу. До самого момента взрыва ускорителя он сидел и ждал звонка Уэллса, в котором Гаррисон покается в совершённой ошибке и вернёт его. Рэтэуэй был слишком привязан к этому месту, и, в частности, к доктору Уэллсу, которого считал отцом. Даже больше, чем отцом. Хартли всегда ревностно воспринимал его похвалу к кому-то другому, ведь Гаррисон должен восторгаться только им. Только он должен быть предметом обожания Уэллса. Потому что он особенный. Хартли кладёт яичницу с беконом в тарелку и садится за стол. Не самый сытный ужин, но это лучше, чем ничего. Он берёт в руки нож и вилку и аккуратно отрезает кусочек. Вчера ему предложили работу в Меркьюри Лабс, а он ответил, что тщательно подумает над данным предложением. Даже не смотря на своё плачевное состояние из-за нехватки денег, бывший наследник знаменитой династии всё равно продолжает выпендриваться и набивать себе цену. Он уже успел немного проработать в одной вшивой лаборатории, а работа в Меркьюри Лабс была просто подарком свыше. Но Рэтэуэй не торопился принимать этот щедрый дар. Пусть знают, что такого гения сложно заполучить. После ужина Хартли сидит в гостиной, укрывшись пледом. В его руках книга Стивена Хокинга. Он всегда считал его труды прекрасным расслабляющим чтивом. В С.Т.А.Р. Лабс он с Уэллсом всегда в перерывах играли в шахматы. Хорошая разрядка для мозга. Отец никогда не играл с ним шахматы, считая эту игру напрасной тратой времени. Но на самом деле это была лишь отмазка. Его отец просто не умел играть. И не хотел. После пары глав Хартли берёт ежедневник с ручкой. Он медленно переворачивает страницы, вспоминая все свои записи. Он следил за всеми питомцами С.Т.А.Р. Лабс, после того как сбежал из тюрьмы для мета-людей. Его взгляд остановился на недавней записи, сделанной пару дней назад. Гаррисон Уэллс - ??? Хартли захлопывает ежедневник, прижимает его к груди и ложится на диван. С недавних пор один из его объектов слежки пропал из виду. И теперь его мучает лишь единственный вопрос: «Где доктор Уэллс?»2 ______________
«Crazy for you».
Заголовок о смерти Уэллса был прост и бросок. Ничего лишнего и навязчивого. Просто знаменитый учёный погиб в Чёрной дыре. Автор статьи: Айрис Уэст. В тот день Хартли был зол и хотел сделать какую-нибудь мерзкую пакость. Но не знал как. Впервые он не знал каким именно образом совершить подлость. С помощью ультразвука разорвать перепонки всей команде Флэша? Или убить дорогих ему людей прямо у него на глазах? Пора смахнуть все пешки с игральной доски и сделать ход ферзём. К тому же с одним «приятелем» у него давние счёты. В качестве компенсации за моральный ущерб и для поднятия настроения Рэтэуэй проник в дом автора статьи и заставил съесть весь выпуск номера с никчёмной статьёй. Даже не запивая водой. Айрис пережёвывала бумагу медленно, смачивая слюной, чтобы газета размякла, каждую минуту давясь до рвотных позывов. Хартли просто смотрел и наслаждался, но ни в коем случае не помогал ей тактильно со стимулом в поедании собственного «шедевра». Он брезгует прикасаться к женщинам. А уж тем более к этой бездарной сучке со своими эксклюзивными статьями о выскочке Флэше. На большее она и не способна.***
Несколько дней он толком ничего не ел да и не хотелось. Просто бродил по комнатам, потом лежал на диване и думал. Ему было сложно поверить в смерть Уэллса. Даже не смотря на то, что Гаррисон лишил его любимой работы, и он был зол на него (с его злопамятством это не скоро забудется), всё же что-то внутри него разрывало когтями непотопляемую бронь бездушия. Он же ведь должен быть рад, что человек, который в качестве дара оставил ему невыносимый крик в ушах, был мёртв. Именно этого Рэтэуэй желал всем сердцем. Но почему же его смерть так коробит его? Хартли даже сам не заметил, как скупая слеза капнула на мягкую обивку дивана. Он стёр пальцами мокрую дорожку слёз и растёр большим пальцем по ладони. Странные новые ощущения. Без чувств ненависти к Уэллсу он стал снова чудовищно одинок.***
Хартли называет Флэша ручной морской свинкой каждый раз, когда слышит упоминание о нём в новостях, и смеётся. Неестественно и глупо. Флэш – морская свинка, над которой проводили опыты, а потом создали из него культ героя. Снова смеётся. Он просто смазливый паренёк в кожаном костюме, в которого ударила молния. Опять смех. Уэллс им увлёкся просто из научного интереса, а не потому что этот выскочка особенный. Трёт глаза. Если бы в него ударила молния, Уэллс тоже бы заинтересовался им, Хартли Рэтэуэйем. Снова смеётся. Все эти заурядные умы ничего не стоят, потому что они все обыкновенные, а он особенный. Избранный. Плачет и смеётся. Хартли просто сходит с ума.***
Стены гостиной обклеены вырезками со статьями из разных газет. Одни обвиняли Уэллса в образовании Чёрной дыры над Централ Сити. В других писалось, что Гаррисон признался в убийстве Норы Аллен. Кто такая Нора Аллен, Рэтэуэй не стал выяснять. Просто неинтересная и ненужная информация. Его мозг не свалка, чтобы впихивать всё подряд. Хартли лежит в ванной и смотрит в потолок. Вокруг него плавают кораблики, сложенные из газет. Из протёкшего крана течёт вода, каплями разбиваясь на белой эмалевой поверхности ванны. Когда Рэтэуэй впервые напал на Уэллса, он хотел его просто напугать, а не убить. Хотел, чтобы он покаялся. Чтобы слёзно просил прощения за то, что не послушался и из-за своей ошибки одарил его невыносимый шумом в ушах. Другие его не волновали. Хартли было всё равно что случилось с ними. Самое главное, что он навредил ему, Хартли Рэтэуэйю. Он дёргается и издает тихий стон, когда слуховой аппарат ловит какие-то звуковые волны. Шум в голове стал невыносимым, что никакие приборы уже не в силах приглушать ультразвук. Рэтэуэй берёт с ванны револьвер, который украл у отца из сейфа перед тем как его выпинули из дома. Открывает барабан. Одна пуля. Хартли засовывает дуло в рот. Язык прилипает к металлу. Его начинает тошнить, когда револьвер приближается слишком близко к язычку мягкого нёба. Один выстрел, и кровь брызгает на белый кафель позади него, будто на холст, образуя рисунок в стиле абстрактного импрессионизма. Сам он окунается с головой в воду, которая окрашивается в багровый цвет. Это была бы такая живописная смерть. Но он не сможет этого сделать. Потому что в любом случае смерть должна быть показательной и ненапрасной. Он кладёт револьвер на место, снова откидывает голову на край ванны и закрывает глаза. Хартли просто сходит с ума.***
Ему приходится спать на полотенце из-за кошмаров, которые вызывают ручьи холодного пота. Он постоянно елозит, переворачивается с бока на бок, а потом просыпается. Хартли смотрит на свои руки, на которых кровавыми порезами вырезано «зауряден», а затем резко зажмуривает глаза и снова открывает. На коже ничего нет. Он трогает руку от запястья до локтя, чтобы убедиться в этом, и ложится на постель. Уэллс стал сниться ему чаще обычного. Сначала он ничего не делал и молчал. Но даже молчать с ним было страшно. Такая мрачная и отталкивающая аура была вокруг него. В следующих снах Гаррисон его словесно унижал. Называл глупым, заурядным, посредственным… А теперь стал вырезать ножом свои оскорбления на его руках. Рэтэуэй закрывает лицо ладонями. Даже будучи покойником доктор Уэллс его ненавидит. Презирает и мучает во снах. А может, Хартли просто мучает совесть. Хотя о чём говорить. Её попросту нет. Он смеётся. Да, Хартли просто сошёл с ума.3 ______________
«… And I've built this hate machine of broken dreams for you».
Хартли стоит под дождём через дорогу перед домом Циско, закрыв лицо капюшоном. Он хрустит костяшками пальцев в ожидании своего объекта извечной ненависти. По улице шагает парень, закинув на спину портфель. Его намокшие волосы висели сосульками, а кеды были насквозь мокрые. Рэтэуэй даже ничего не думает. Он просто идёт навстречу этому парню, и когда тот успевает произнести лишь его имя, Хартли ударяет его по голове. Далее следует в точности по сценарию триллеров: Рамон очнулся в бункере С.Т.А.Р. Лабс, привязанным к стулу. И без надежды на спасение героем. — Мудак! — он дёргает ногами и руками, но всё бесполезно. Рэтэуэй смотрит на него с отвращением. Для него Циско остался всё тем же парнем в идиотской футболке с надписью: «Сохраняйте спокойствие, и Хан стрелял первым». Он просто посмешище для мира науки. Но Уэллс всегда хорошо отзывался о нём. Даже слишком хорошо.«В нём есть что-то особенное. Так же, как и в тебе».
Хартли со злости ударяет его кулаком в челюсть. Рамон улыбается и цыкает языком. По подбородку течёт кровь из выбитого зуба. Он сплёвывает и смотрит на Рэтэуэйя. — Я тоже очень рад тебя видеть. Хартли щурится. При таком освещении его цвет глаз похож на змеиный. — Тебе ещё не надоело строить из себя обиженного страдальца с разбитым сердцем? — Рамон ехидно улыбается одним уголком губ. В этот раз удар приходится по носу. Он облизывает верхнюю губу и чувствует солоноватый вкус крови. Бьёт он всё равно, как девчонка. — Король мёртв. Пора съесть оставшихся пешек, — он вытаскивает из пояса пистолет. — Мы сыграем с тобой в игру. — Знаешь, во время взрыва ускорителя ты действительно получил травму головы. — Здесь одна пуля. Один из нас сегодня умрёт. — Да ты свихнулся! — Отсюда ты выйдешь только через мой труп. В буквальном смысле, - Хартли развязывает ему одну руку. — А что если я откажусь? — Я сделаю первый ход, — он наставляет дуло револьвера на Циско и крутит барабан. — Проверим твою удачу. Он нажимает на курок. Рамон даже не успевает испугаться или дёрнуться. А Рэтэуэйю просто незачем тянуть интригу. Пусто. Хартли впихивает в руку Рамона пистолет. Циско крутит барабан и целится в своего самого лучшего врага. Хартли разводит руки в стороны и улыбается. — Ну же, ты ведь этого хочешь, — он дразнит его, чтобы подогреть интерес. — Это же так просто. — Ты просто психопат! — И этот психопат дал тебе оружие, чтобы выйти отсюда свободным. Может, тебе нужен стимул? Из-за угла Рэтэуэй выкатывает в инвалидном кресле Уэллса связанную Кейтлин. Она мычит что-то неразборчивое через повязку и дёргается вперёд. Хартли хватает её за волосы на макушке и оттягивает назад. — Такая досада. Её новоиспечённый муженёк теперь окончательно дохлый. Такая молодая, а уже вдова, — он проводит пальцем по её щеке, испачканной растёкшейся тушью. — Если ты откажешься, она последует за Ронни. — Ты просто мудак! — Отойди от неё. Когда Хартли оборачивается, он видит Гаррисона, который целится в него своей пушкой. — Уэллс? Рэтэуэй смотрит на него пугливо и настороженно. Призраки преследуют его. Теперь материализовавшись в плоть и кровь. Он ловит себя на мысли, что стал верить в какие-то потусторонние силы, которые послали ему наказание за все грехи, хоть Хартли и был прожжённым атеистом. — Мой двойник и ему что-то сделал? — Разбил сердце, — с издёвкой говорит Рамон, наставив на Дудочника пистолет. — Оу, — Гаррисон произносит свою фирменную сострадательную фразу, а потом недопонимающе смотрит на Циско. В каком плане разбил сердце? — Ты… ты… — Рэтэуэй со слезами всматривается ему в лицо. Тот же голос, те же глаза, но это не он. Не его. Что-то чужое. Это обман. — Ты не Уэллс. Никто не может заменить его. Никто. Меня не обмануть. Ты не он. — Ну, хоть кто-то не тычет в меня пальцем и не считает Уэллсом с этой Земли, — Гаррисон пытается разрядить сложившуюся ситуацию юмором, не придавая большого значения странному парню в капюшоне. Хартли переводит свои перчатки на режим максимум. — Фальшивка, — звуковая волна сшибает с ног Уэллса. Раздаётся выстрел. Дудочник с улыбкой поворачивается к Рамону. — Я же сказал, что ты выйдешь отсюда только через мой труп, — он падает на пол. Уэллс перешагивает через его труп и развязывает Кейтлин. Она обнимает Гаррисона и плачет на его плече. Циско застыл с пистолетом в руке. Всё произошло так стремительно. Спасение было слишком простым и скомканным. Совсем не в стиле Хартли. — Что за звук? Вы тоже его слышите? — Уэллс отдирает от себя Сноу и подходит к Рэтэуэйю. В его ухе мигает красный огонёк. Сигнал становится чаще. — Это бомба! Обвал одного из самых знаменитейших зданий Централ Сити С.Т.А.Р. Лабс сотряс даже отдалённые кварталы города и повыбивал все стёкла в радиуса ста метров. Люди задыхались дымом и бежали в ближайшие помещения, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха без примеси пыли разрушенной лаборатории. Посередине дороги стоял темноволосый юноша, вглядываясь вдаль будучи уверенным, что в здании никого не было. Барри был почти уверен, что там никого не было.