Начиная с седьмого дня

Кажется, их первое знакомство было довольно обычным. Когда Мари стал достаточно взрослым, чтобы ходить в эту школу, другого выбора просто не оставалось, и, наверное, так друг друга многие одноклассники узнавали. Ну, впервые. — Ты М-мари, да? Мари тогда поднял голову, отрываясь от наброска, и немного неловко кивнул. — Я - Натаниэль, — кивнул в ответ тот, неловко улыбаясь. — Очень красивый рисунок. — Я собираюсь стать модельером, — ответил тогда мелкий Мари, а потом заметил блокнот в руках Натаниэля. Это был… седьмой день учебы? Да, седьмой, кажется. Натаниэль все это время сидел тихо на задней парте и ни с кем не общался, так что Мари вместе с Альей, своей лучшей подругой, решил, что лучше его не трогать. Натаниэль не казался недотрогой, просто отчего-то производил впечатление немного запуганного и не желающего привлекать внимание. Но раз уж он подошел сам, так почему было не поговорить? — Тоже рисуешь? — Д-да, — облизнул губы рыжий. — Можно посмотреть? — протянул руку Мари, другой поправляя иссиня-черные волосы, но Натаниэль сделал шаг назад, нервно замотав головой. — Нет-нет. Кажется, больше в тот день они не разговаривали. Примерно через месяц Алья, пришедшая помочь Мари справиться с магазином, когда родители уехали в другой город организовывать сладкую свадьбу, задумчиво заметила: — Почему Натаниэль так странно на тебя косится? — Чего? — выдавил из кондитерского мешочка еще немного крема Мари, надеясь, что его капкейки выйдут не хуже, чем у старших Дюпэн-Чэн. — В классе он постоянно смотрит на тебя. — Не замечал. Ты уверена? — Вполне, — постучала ноготками по деревянной крышке стола Алья. — Просто он успевает отвести взгляд до того, как ты посмотришь на него. Судя по всему, наблюдательность Альи не подвела ее и в этот раз. Она, конечно, первой заметила перемены в лучшем друге, когда тот стал Коччинеледи; не догадалась, и все еще была не в курсе, хоть и успела стать его самой большой фанаткой. А вторым был Натаниэль, так что в душу Мари закралось странное ощущение, что этот парень и правда смотрит на него. Постоянно. — Ты проколол уши? — А?.. — тронул красные с черными точками гвоздики тот, пряча их под локонами тут же. — Да, как ты заметил?.. — Я-я просто увидел, — тут же стушевался Натаниэль, прижимая блокнот к груди, и быстро отвел взгляд. — Прости. — За что?.. Мари до сих пор не мог понять, за что он просил прощенья. В конце концов, не было ничего страшного в том, что он заметил, как другой парень проколол уши. Сейчас это обычное явление, и Мари, в принципе, не скрывал этого. Ему не слишком хотелось это делать, по правде говоря, но, когда в его жизни появилась Тикки, пришлось. Если уж тебя избрали для великой цели, зачем отказываться? Нужно следовать своему призванию, не зря же судьба дала тебе такой прекрасный шанс, верно?.. Быть может, если бы не Хлоя, Мари не стал бы догадываться, что случилось в голове у Натаниэля, но, судя по всему, это произошло еще тогда, когда они впервые встретились. — Это что, Мари? — с усмешкой процедила Хлоя, подбирая выпавший из блокнота, которым взмахнула учительница химии. — Народ, — показала она классу рисунок, — а Натаниэль-то гей! Таким расстроенным, разозленным и опустошенным Мари Натаниэля никогда не видел, даже когда все та же Хлоя скинула его прошлый блокнот с рисунками в Сену во время школьной экскурсии. Он тогда просто вскочил с места, отобрал блокнот у учительницы, вырвал рисунок из пальцев Хлои, не побоявшись даже оставить клочок бумаги у нее, и, бросив полный отчаяния взгляд на Мари, выбежал из класса. Хлоя не преминула возможности воспользоваться ситуацией. — Ах, ну да, с девчонками-то ты нормально, судя по Адрианетт, общаться не можешь. Это твоя судьба, Мари, — изогнулись ее тонкие губы. Мари лишь бросил взгляд на столь милую его сердцу Адрианетт, сидящую перед ним, и скрипнул зубами, пряча лицо. Алья положила руку на его плечо, пытаясь успокоить, но… Наверное, успокаивать надо было не Мари. Быть может, если бы Мари сам вышел тогда за Натаниэлем, того бы не захватила акума. И Художник бы просто не появился на свет. И Мари бы не пришлось лихорадочно думать, что же ответить этому парню, так внезапно появившемуся в его комнате. — Так… Ты… Пойдешь со мной на свидание? У Мари было множество идей. «Я натурал». «Мне нравится Адрианетт». «Я не очень люблю парней, ну, в этом плане». Но он понятия не имел, что будет потом. Вдруг станет хуже? Художник оказался очень… сильным. Все противники Мари были либо идиотами, либо умеющими менять реальность, а, значит, опасными. Художник был опасным. Ставшими в миг сухими губами он тогда произнес: — А… Л-ладно. А после того, как этот Художник испарился, быстро перевоплотился в Коччинеледи и позвонил Ночной Кошке. На счастье, та ответила почти сразу, похоже, у нее тоже было место для превращения. — Ты что? — немного с ноткой ревности спросила она. — Ну, Мари не хочет идти на свидание с ним, ему, как и мне, девушки нравятся… Одна… девушка… — кажется, лицо Кошки в этот момент стало отчего-то очень радостным, — но я уговорил его. Он поможет нам его поймать. — Ты просто бог переговоров. А Мари точно будет в порядке? — Об этом ты должна позаботиться, кошечка, — подмигнул ей Мари, скрывающийся за алой маской. Но Ночная Кошка опоздала. Совсем на чуть-чуть, так что Мари просто не знал, как выкрутиться, и… Честно говоря… Он, кажется, не испытал тогда отвращения. Поцелуй Художника был очень осторожным, нежным и… по-настоящему любящим. Он почти ничем не отличался от поцелуя с девушкой — можно подумать, у Мари было, с чем сравнить, — разве что, когда он уперся ему руками в грудь, не почувствовал… собственно… груди. Ему не было противно. Даже немного приятно от того, что кто-то действительно его любил. Но вместе с тем парни Мари нравиться предсказуемо не начали, а ведь это могло бы так утешить Натаниэля-Художника. После такого оказываться на руках у вечно флиртующей Кошки было даже как-то не очень приятно. То, что она вела себя настолько развязно не только с Коччинеледи, но и со всеми, похоже, парнями, явно не пришлось Мари по душе. Какой смысл принимать ухаживания девчонки, которая каждому подмигивает и перед каждым чуть приспускает молнию на своем — надо сказать, довольно внушительном и очень красивом, не будь Мари столь хорошо воспитан, он бы не преминул случаем потрогать его, — бюсте?.. — Приятно после такого, наверное, попасть в компанию леди? — мазнула шершавым язычком по губе Ночная Кошка. — Не уверен, — отстранился Мари, пытаясь выглядеть как можно холоднее. — Он был куда вежливее тебя. — Ох, жаль. В любом случае, я люблю лишь одного юношу, и, кажется, пора отправляться к нему на помощь, — посмотрела на расцветающую на небе луну Ночная Кошка, тут же теряя интерес к Дюпэн-Чэн. — Ага, беги, — сунул руку в карман пиджака, где пряталась Тикки, Мари. Она вылетела сразу, как Кошка скрылась за ближайшим углом дома, и очень вовремя, потому что одна эта авантюристка влипла бы в большие проблемы. Эх, что за леди? Ее сила была в неудаче, конечно, и, пусть именно она выручала Мари — нет, Коччинеледи — в сложные минуты, но эта неудача как-то сказывалась на ней. Быть может, именно поэтому она не проявила особого сочувствия к Натаниэлю, пусть даже и узнала его — вопрос, где же она могла его видеть?.. А Мари было неловко. — Ч-что?.. Где я?.. — вороша рыжие волосы, заозирался по сторонам Натаниэль, как только освободился от власти акумы. — Это… Сложно объяснить, — подал руку ему Мари. Ободряюще улыбнулся. — Но я спас тебя, так что все хорошо. — С-спасибо, — посмотрел на него Натаниэль своими большими глазами. Мари никогда не видел его глаза раньше, такие… На самом деле… глубокие для парня. Когда-нибудь он найдет своего единственного, и тот полюбит его в первую очередь за невероятной красоты взгляд, Мари верил. Но Натаниэля ждал тернистый путь, он, похоже, просто не мог идти по прямому. — Привет. Что рисуешь? — присел рядом с ним Мари, когда пришел в свое любимое место, чтобы создать несколько эскизов для нового проекта, а Натаниэль тоже там оказался. — М-Мари! — воскликнул тот чуть дергано, а потом поджал губы и отвел взгляд, но на сей раз не так быстро, как раньше. — Привет. Это… Вот, — немного поколебавшись, повернул он к другу блокнот, и тот осторожно взял его из изящных рук художника. — Это… Ты и Коччинеледи? — Не совсем я, — робко ответил Натаниэль. — Пока я не герой, я его не достоин. Разве не так? — Я… Пальцы Мари задержались на миг на рисунке, обводя свои же иссиня-черные волосы на нем. — Я думаю, ты и так достоин многого, знаешь. Не всем суждено быть героями, — и, поджав тонкие губы, вернул блокнот Натаниэлю. — Очень красиво и… Похоже на Коччинеледи. — Не говори никому, ладно? — Не скажу, — пожал плечами Мари, а потом ободряюще плеча Натаниэля коснулся. — Я же не такой, как Хлоя. Кажется, он все еще нравился Натаниэлю. Совсем. Чуть-чуть. Но теперь, похоже, его сердце занял Коччинеледи, и так было намного проще. Потому что у Коччинеледи и без того было много поклонников, разве что… Натаниэль просто был особенным. Он даже не знал, что своего героя однажды целовал. Мари сам не догадывался, что, когда целовал Ночную Кошку, на самом деле касался губ красавицы Адрианетт, но это уже совсем другая история.