Let's dance our lives

Чем ты моложе, тем меньше ты обращаешь внимание на свои раны. Порез от неудачно перевернутой страницы книги, синяк на коленке от неосторожного шага. Все это не кажется таким важным, когда ты совсем юн, и в голове ветер. Вот и Луи в свои десять лет не было дела до разбитой коленки и кровоточащих губ после мальчишеского удара. Но на чувства возраст так не влияет. И Луи ощущал эту жгучую обиду в душе после того, как повздорил с дворовыми мальчишками из-за какого-то пустяка: он всего лишь забил пару голов и победил в детской игре. Но все же знают, какими бывают дети, и как они не любят признавать, что кто-то лучше них. Луи не повезло оказаться лучше этого придурка Джейка из параллельного класса. И чего он так взбесился? Кроме обиды Луи мучило какое-то тягучее чувство вины перед отцами. Чего он точно не хотел, так это расстраивать своих родителей. Они действительно были прекрасными, но, как любые любящие родители, слишком сильно опекали своего сына-омегу. Они не были против его увлечения футболом, да и не относились к приверженцам навязанных стереотипов о поведении омег и альф, так что просто учили своего сына быть достойным человеком. И Луи им был. Возможно, ему не помешало бы врезать этому Джейку в ответ, но он прекрасно понимал, что ему достанется больше, а бежать как трусу ему не хотелось. Поэтому Томлинсон плелся домой, легко подпинывая ногой футбольный мяч и совсем не чувствуя себя победителем. Добравшись до дома, мальчишка пытается незаметно снять свои бутсы и проскочить в комнату, но он не настолько ловок, отец все-таки замечает его, выходя в коридор. – Боже, Луи, что произошло? – обеспокоенно осматривая места повреждений, говорит Джошуа. Голос у него мягкий, даже слишком. Настолько, что иногда мальчик чувствует себя виноватым, даже если ничего не сделал. Но голос Джошуа успокаивающий, и ему достаточно просто пары слов своего отца, чтобы успокоиться или наоборот – разреветься во весь голос. Но не в этот раз. Маленький Луи поджимает губы и немного хмурится, пытаясь сдержать обиду, которая вот-вот была готова вылиться вместе со слезами, и просто наклоняется вперед к сидящему на корточках отцу, обнимая его, цепляясь пальцами за футболку и утыкаясь носом в шею. Объятия всегда успокаивали Луи. Джошуа не задает никаких вопросов, лишь обнимает своего сына в ответ, ободряюще похлопав по спине и улыбнувшись краешками губ, трепетно прижимая его к себе. Светлые волосы немного щекочут щеку парнишки, но он только немного мотает головой, все так же не отпуская отца. За спиной слышатся шаги, а затем и голос Ивена – отца Луи. Если мальчик имел в точности такие же черты лица, как у его папы-омеги, то от Ивена ему достались каштановые волосы, густые ресницы и до ужаса упрямый характер. Джошуа поднимает взгляд на вошедшего, и недоумевающий взор мужа заставляет Джошуа улыбнуться, а Луи встать прямо и развернуться к Ивену. – Ты же дал фору этим недоумкам? – хрипловатый голос сопровождается скользящим по Лу взглядом, почувствовав который мальчик неловко перетаптывается с ноги на ногу и нерешительно кивает в знак согласия. – Молодец, Луи, - голос будто бы смягчается. Пара уверенных шагов, и Ивен кладет руку сыну на голову, ласково взъерошивая волосы.