Аллея смерти

- Томми, обещаю, это мое последнее дело, и я брошу, - тихо сказал Ньют, спрятав оружие во внутренний карман кожаной куртки. - Только прошу, не попадись, - ответил Томас, сидя на краю кровати и наблюдая, как Ньют вновь уходит на убийство. Блондин лишил жизней уже более десяти человек. Да, денег стало больше, но не душе Томаса что-то скребло когтями «стену» и выло все громче, особенно, когда Ньют уходил.       Страх. Именно страх чувствовал брюнет, когда ложился спать, ибо утром надо спешить на работу. Уходя, Эдисон всегда оставлял на плите завтрак — омлет или блинчики — а так же кофе без сахара и со сливками, как любил Ньют. Юноша даже не знал, когда тот возвращается, ибо зачастую труды Томаса остывали, что есть их было уже не особо приятно и вкусно. Больше всего несколько эти месяцев Тому не хватало любви и заботы Ньюты, как это было раньше. Они слишком рано повзрослели, поэтому и выживали как могли: в маленькой однокомнатной квартирке, которую обустроили по своему вкусу, где мило тепло и уютно.       Но после того, как Ньют стал уходить на задания, а в другие вечера отсыпаться, весь этот уют испарился. Томасу хотелось кричать от безысходности, но ничего не оставалось, как терпеть, лежа среди холодных подушек или со слезами на глазах смотреть, как спит его мальчик с пшеничными волосами, на руках которого уже прилично крови для семнадцатилетнего.       Да, Вспышка меняет людей. В мире начался хаос. ПОРОК, в котором работает Томас, пытается разработать сыворотку, пусть даже и ступает по головам. И каждое утро Эдисон думал об этом, подходя к огромному зданию. Сейчас организация разрабатывала проект, который уже длится очень долго. Томас же работает с Лабиринтом. Местом, куда, как подопытных крыс сажают малолетних преступников — киллеров, наркобаронов, воров и мафий. Для своего возраста они добились многого, но все-таки, списывая на неопытность, молодых людей ловили и помещали в Лабиринт, стирая им память. Да, жестоко. Да, с ними поступали, как с животными, даже не спрашивая разрешения, но, как говорила Ава Пейдж: «Они — изгои, которые загрязняют нашу нацию в крови и преступлениях. Но их шанс исправиться — спасти будущее планеты.»       И все идиоты ПОРОКа верили этой женщине, считали ее Иисусом в женском обличье. А Томас даже не знал, что его тут держит.       Сегодняшнее утро было бы самым обыкновенным, если бы не тот факт, что сегодня ровно год, как функционирует организация, а значит, всех ждет большое празднование. Пусть и не время для веселья.       Насколько знал Томас, то будет даже племянницы Пейдж, Эзэлинда — девочка, лет одиннадцати. Ходили слухи, что идея о создании Лабиринта была именно ее. Будто та, зная, какой ужас творится в мире, хотела, чтоб все преступники сидели в тюрьме и не помнили, как все было, а потом мучились, стараясь выживать в тяжелых условиях. На детских фантазиях построили фундамент и работа кипела уже около полугода. Эзэлинда была жутко похожа на Аву: светлые волосы были красиво уложены в прическу, серые глаза девочки смотрели гордо, а белый сарафанчик только больше придавал ей схожести на Пейдж. Уже с ранних лет ребенок был настроен на то, что плохих надо уничтожать во благо хороших.       «Празднование» было больше похоже на огромное шоу. Всех работников собрали на огражденной главной площади перед входом в здание, на небольшой сцене стояла Ава Пейдж и что-то рассказывала, вокруг стояли камеры, которые записывали это для архивов, а в руки каждого всунули по бокалу шампанского. Однако мысли Томаса были заняты только Ньютом. Интересно, он уже дома? Наверное да, ведь уже почти полдень. Тогда почему только что его светлая макушка промелькнула где-то в окне здания. Черт, он просто стал зависим, раз везде ему мерещится Ньют. Готов захлебнуться в чувствах, что наполняли его.       Но сейчас ему действительно не показалось: блондин осторожно приоткрыл окно, с мрачным видом зарядил пистолет и начал в кого-то целиться. - Ньют... Нет... - только и смог выдавить Томас. Из всей толпы Ньюта заметил только он. Остальные же, открыв рты, как стая баранов слушали речи Пейдж о том, что скоро грядет спасение.       Последующие несколько секунд прошли для Томаса мучительно медленно и так же быстро. Так же быстро, как из рук брюнета выпал бокал, а осколки от него разлетались во все стороны. Так же, как и пуля пролетела сквозь тельце Эзэлинды. Слезы, которые застелили глаза Томаса пеленой, уже не позволили видеть, как девочка, ничего не понимая, упала, пока белое платьице окрашивалось в алый цвет. Вокруг все засуетились, но Томас остался стоять на месте, не веря, что Ньют пошел даже не убийство ребенка.       Остальное осталось в памяти Томаса мелкими обрывками. Все входы и выходы были заблокированы, Ньют сбежать не успел, да и спрятаться не удалось, ибо лучшие охранники знали все закоулки. Ньют был пойман. Связан по рукам и ногам. Испуганные глаза блондина искали среди толпы Томаса, пока юного киллера, держа под руки, вели в сторону подъехавших копов. Попался. И больше некому будет готовить завтрак и заваривать кофе без сахара, со сливками.                                           

***

      Прошло около трех недель. Томас простил Ньюту, что тот пролил кровь. В очередной раз. Но не простил того, что блондин не смог убежать. Каждый день Томас приходил к нему, сидел за стеклом с телефонной трубкой в руках. Так близко, но в то же время так далеко. На Ньюте была оранжевая тюремная форма, точно такая же, как в многих фильмах, которые парня смотрели вместе.       Томас рассказывал Ньюту обо всем, что с ним было, но после всех этих происшествий жизнь Эдисона стала серой и противной. Долгой, тягучей и приторной, как мед, что невыносимо долго стекает с огромной ложки. Только одну единственную вещь Томас не хотел рассказывать блондину.       Буквально пару дней назад Ава разговаривала с Томом, предложив отправить в Лабиринт и Ньюта. Точнее, даже не предложив, а настояв на этом. В конце концов, юноша убил любимицу женщины, а та считает своим долгом отомстить. Хочет, чтоб ему стерли все воспоминания о совместных моментах из жизни, об чертовых убийствах, из-за которых и началось все это. Вот только хуже будет именно Томасу. Только он будет наблюдать за парнишкой, понимая, что он ничего не знает.       И Эдисон согласился. После нескольких дней размышлений и давления со стороны Авы, он согласился. Сегодня днем Ньюта заберут в лабораторию, вживят в мозг чип, который «придержит» воспоминания того, а Том отправит свою любовь туда. - Ладно, Томми, мне пора, - тихо сказал Ньют, когда на его плечо легла рука надзирателя. От этого «Томми» на глаза его накатились слезы, и Том приложил ладонь к стеклу. Тоже самое сделал и Ньютон, слыша дрожь в голосе парня, будто он хочет что-то рассказать, но услышал только тихое «Прости меня.»       Кажется, Томас голов был просто разорваться из-за эмоций, что переполняли его за этот короткий период времени: страх, боль, ненависть к себе, безысходность. Все это смешивалось в палитре темных цветов, где едва проскальзывали былые счастье и благополучие.       Чувствуя, как по щекам скатываются соленые слезы, а губы искусаны до крови, Томас нажал на кнопку, которая запускает механизм и отправляет в Глэйд ребят один раз в месяц. А раньше парню действительно было плевать, ведь это обыкновенные преступники, однако не сейчас. Сейчас, вместе с Ньютом, уезжает и когда-то веселый Томас, а в груди парнишки медленно, с ужасным скрипом открываются двери для гостя. Вируса в голове Эдисона, разрушающего его по мелким клеточкам.       Именно такие воспоминания видел Ногицунэ в голове Томаса. Признаться, там были и более интересные вещи, которые перед сном смотрел дух, перелистывая все фрагменты в памяти юноши, как книгу. Любимым «разделом» для Ногицунэ был тот, где Томас, подминая под себя Ньюта, упивался его голосом, жаркими губами и прикосновениями холодных тонких пальцев. С виду по блондину даже сложно сказать, что тот способен на подобные вещи, которые могли принести Томасу неописуемое удовольствие. А Ньют мог, только пока что не знал об этом.       Прошлое этой сладкой парочки безумно нравилось Темному Лису, поэтому тот намеревался насытиться всевозможными эмоциями, которые будет переживать Ньют. Но для начала...

- Так что, Томми? Что ты держишь в себе, но никому не показываешь? - у пустоты спросил хриплый голос. - Правильно, дорогой. Правду, - ответил тот же голос.

      Первые пару дней Ногицунэ отлеживался, иногда помогая Джеффу, а тот, в свою очередь, был приятно удивлен, говоря, что у парня задатки к медицине. После того поцелуя Ньют больше не попадался на глаза Томаса, наверное, пытался все осмыслить. Но Ногицунэ ждать не собирался, приступая к своему новому пункту плана.       Ньют сидел где-то на Могильнике, в самом дальнем углу этого места, прячась ото всех и погружаясь в свои мысли, которых в последнее время стало слишком много. Что значат слова Томаса, каким была его жизнь в прошлом? Три года назад он перестал себе задавать этот вопрос, осознав, что не получит на него ответа, однако теперь мозг подкидывал все новые размышления на эту тему. - Томми-Томми-Томми, - устало вздохнул блондин, не слыша шагов сзади. Чертов Томас так часто посещал мысли Ньюта, что тот уже был готов признать и себе тот факт, что Чайник ему нравится и, похоже, взаимно. Может, стоить открыть клетку и выпустить наружу все, что так чуждо ему в этой, новой жизни.       На плечи легли руки, легкими движениями гуляя от шеи до ключиц кончиками пальцев. Томас. Сомнений не было, что это он, поэтому Ньют, не поворачиваясь, слабо улыбнулся и прикрыл глаза. - Томми. Расскажи, что ты еще помнишь?       Ногицунэ тихо хмыкнул и сел пред Ньютом, рассматривая каждую черту его лица. Все же, у Эдисона был вкус, раз в роли его единственного выступал этот милый парнишка, с почти детской улыбкой, но серьезным и тяжелым взглядом. - Я помню, как ты любил меня, - сказал тот, рыща по полочкам в голове Томаса, - помню, как засыпал рядом и просыпался, обнимая. Помню те поцелуи, которыми ты осыпал мою шею...       От слов брюнета на щеках Ньюта проступил слабый румянец, а на губах заиграла улыбка. Эти же алые губы медленно прикоснулись к скуле Томаса, будто Ньютон считал, что таким образом вспомнит все. До мельчайших подробностей. А Ногицунэ тихо продолжил, забравшись рукой под рубаху глэйдера и чувствуя, как напрягся под тонкой майкой живот того. - А еще я точно помню, какие сладкие стоны дарил мне ты.       И это стало последней каплей. Слушать было невыносимо, хотелось попробовать, укусить и прочувствовать. Все то, что говорил парень, будто действительно всплывало в памяти Ньюта. Как после похмелья из-за пойла Галли — легкая дымка застилала сознание, но нужен был всего лишь один толчок, чтоб вспомнить.       Толчок вперед и Ньют уже сидит на коленях Ногицунэ, прижимаясь к его губам так сильно, будто боясь, что они могут в любой момент исчезнуть. - Ты все вспомнишь, дорогой, - шепнул Лис, оставив еле видное бежевое пятно недалеко от ключицы блондина, - я тебе обещаю. Тебе понравится.